Отдельный домик — две комнаты и кухня. Дрова казенные.
Дальше отец рассказал, что управляющий трестом ему понравился. Из крестьян, стало быть, землю понимать должен,
хотя в цветах вовсе не разбирается. Ну да это даже хорошо: меньше непрошеных советов.
— Уже и билет купил на ночной поезд,— сообщил отец в заключение разговора.
— Почему так торопишься? — огорчился Петр.— Погостил бы хоть пару деньков.
— Обязательно погостил бы, если бы не нашел работы,— сказал отец.— А теперь чего гостить? Скоро рядом жить будем. А торопиться надо, скоро весна. В нашем деле, сам понимаешь, от весны весь год начинается.
Вечером Петр проводил отца, усадил его в плацкартный вагон поезда Свердловск — Москва, а через полмесяца встретил на станции обоих: и отца, и мать.
Мать обняла его и заплакала:
— Господи, радость-то какая!.. Еду, а сама не верю, неужто дошли до бога мои молитвы. Наконец-то все вместе...
Отец на диво расторопно оборудовал и обставил выделенное ему жилье. Не прошло и двух недель, как в солнечный, хотя еще и в морозный мартовский день в домике, глядевшем окнами на лесную опушку, отпраздновали новоселье.
Все были рады и веселы, а больше всех Юленька. У нее теперь стало две бабушки да еще и дед.
С наступлением весны на улицах города появилось много новых людей. Это сразу бросалось в глаза. Словно все сидели где-то по своим углам и ожидали тепла, а как весеннее солнышко обогрело, так и высыпали на улицу. На самом деле все они приехали недавно и почти одновременно. И были чем-то похожи друг на друга — не то фасонами одежды, для маленького городка слишком «модными», не то неотличимым на первый взгляд и все же каким-то своим стилем поведения: неспешной походкой, изучающе-любопытными взглядами, подчеркнутой вежливостью в обращении к местным жителям.
Как вскоре стало известно, они и прибыли все из одного места, из города на Неве. Прибыли не по своему желанию, а были «направлены» в этот городок на Каме. Все это были родные и близкие разоблаченных и репрессированных «врагов народа». Конечно, жизнь их в незнакомом городе стала бы незавид-
ной. В самом Прикамске «врагов народа» выявлено было не так много, можно сказать, считанные единицы. И потому, что это такое, жители еще плохо понимали, однако догадывались: ко всякому, имеющему касание к «врагам», разумнее относиться с опаской.
Чтобы вновь прибывшие не были подвергнуты стихийному остракизму, городские власти приняли надлежащие меры. Собрали руководителей всех городских предприятий и учреждений, больших и малых, разъяснили им и поручили разъяснить своим подчиненным, то есть населению города, что новенькие являются такими же гражданами города Прикамска, как и все прочие, в нем проживающие. Ни за кем из них личной вины никакой не числится, они пользуются всеми гражданскими правами и могут поступать на работу в любое предприятие или учреждение на общих основаниях.
Елена Борисовна Боболева прибыла в Прикамск одной из первых. Прибыла в крайне расстроенных чувствах. Слишком круто сломалась ее судьба. Родилась она в славном и веселом городе Одессе. Состояние родителей позволило обучать дочь в гимназии. Уже в гимназические годы обнаружилось, что у Леночки голос. Поступила в Петербургскую консерваторию, окончила ее с отличием и сразу попала на большую сцену. Совсем еще молодой певицей удостоилась партий Татьяны и мадам Баттерфляй. И тут сделала неосторожный, нет, роковой шаг, то есть это потом выяснилось, что роковой, а сперва казалось, что шаг удачный. Елена Борисовна вышла замуж за нестарого еще инженера, занимавшего уже в то время немалый пост. Затем инженер Боболев еще повысился в должности, а потом должность эта привела его к положению «врага народа».
Елена Борисовна осталась одна с семилетней дочерью на руках. Вскоре ее пригласили в соответствующее учреждение и сказали, что она должна сменить место жительства. И предложили на выбор три города, ни один из которых не был ей известен даже по названию. Она заметила на стене кабинета карту и попросила показать ей названные города. И выбрала Прикамск: он был ближе всех к городу на Неве.
Городок, умытый весенними дождями, ей понравился. Сравнительно быстро и, главное, удачно разрешились все так называемые бытовые проблемы. Еще в пути (ехали в одном вагоне) познакомилась с молоденькой учительницей, которая с матерью направлялась в тот же Прикамск. Учительница Алевтина Васильевна, Аля, сама подошла в коридоре вагона к Елене Борисовне, которую, конечно, знала в лицо, так как
со школьных лет не пропустила ни одного оперного спектакля, где была занята певица Боболева.
Познакомились, в пути же и договорились. Судьбы их схожи, беда одна (вся и разница: одна пострадала за излишне сановного мужа, другая — за излишне болтливую тетку), вместе беду легче переживать будет.
Порешили так: Елена Борисовна и Аля пойдут работать, а мама Алина будет присматривать за девочкой и вести общее домашнее хозяйство.
— Опасаюсь только, что я не так скоро, как вы, найду себе работу,— сказала Елена Борисовна Але.— Кому в захолустном городишке нужна оперная певица?..
Оказалось, однако, что и Але не так-то легко устроиться. Будь у нее любая другая специальность: счетовод, продавец, парикмахер, да что угодно, наконец,— пожалуйста, с руками оторвут. А вот учительница — это, знаете ли, как-то не того... Все-таки с детьми, а тут в родственниках «враги народа»...
На Алино счастье, кроме основной специальности учителя физики была у нее еще и дополнительная — учителя-логопеда. А в городе оказалась школа для глухонемых детей — удачное совпадение. Наробразовское начальство мудро решило, что детям, лишенным от природы слуха и голоса, любые идеи, в том числе и вредоносные, внушить гораздо труднее, нежели детям обычным. Так что опасность меньше и можно принять вновь прибывшую, тем более что в случае чего легче оправдаться: брали на работу человека со специальным образованием.
А Елена Борисовна не знала, куда и податься: в городе ни театра, ни филармонии. Расспрашивая квартирную хозяйку, пожилую одинокую женщину, у которой они сняли две просторных комнаты в хорошо обставленной квартире, она узнала, что есть в городе клуб кожевников. Если хотя бы металлистов или строителей, а то... Но хозяйка пояснила, что клуб большой, сцена настоящая, даже вертится, и зрительный зал огромный. Когда летом приезжает театр из Свердловска или из Казани, спектакли проходят в клубе кожевников. А зимой, когда театров нет, спектакли и концерты самодеятельные показывают.
Елена Борисовна и Аля отправились в клуб кожевников. У заведующего клубом, разбитного и веселого парня, даже глаза разбежались, когда к нему заявились две такие «столичные штучки». Не знал, на которую смотреть. Конечно, одна была много моложе другой, но и старшая куда как хороша. А осанка, манеры, голос и взгляд...
Когда же завклубом узнал, что старшая из «столичных» солистка академического театра оперы и балета, то и вовсе остолбенел. Таких в Прикамск еще не заносило.
После непродолжительных переговоров Елена Борисовна согласилась взять на себя руководство хоровым ансамблем клуба. Но самого-то ансамбля пока еще не было, поэтому Елена Борисовна поставила условие:
— Вы,— сказала она заведующему клубом, не спускавшему с нее глаз,— немедленно начинайте запись в ансамбль. Через три дня я приду и прослушаю голоса. Если наберется хотя бы пять-шесть певческих голосов, я принимаю ваше предложение. И через два месяца... как ты думаешь, Аля, не слишком я спешу?.. через два месяца мы даем первый концерт.
— Да я вам не шесть человек, а шестьдесят представлю! — воскликнул завклубом.
— Охотно верю, но не у всех окажутся певческие голоса,— охладила его пыл Елена Борисовна.
— У нас на Каме народ голосистый, сами увидите,— заверил завклубом.
— Хорошо бы не только увидеть, но и услышать,— улыбнулась Елена Борисовна.
Так, обменявшись непринужденными шутками, они и расстались, а через три дня, как было условлено, Елена Борисовна пришла прослушивать голоса.
Заведующий клубом все эти три дня трудился не за страх, а за совесть. Очень уж, видно, хотелось блеснуть хоровым ансамблем. Да еще, по-видимому, очень хотелось, чтобы у него в клубе, так сказать на глазах, работала эта удивительно обаятельная женщина.
В большой комнате за сценой собралось человек сорок. Елена Борисовна была приятно поражена. Она не ожидала от веселого молодого человека такой оперативности. Но чтобы не давать ему повода заноситься, спросила, слегка поджав губы:
— А где же мужчины?
Действительно, в пестрой толпе девчат вовсе затерялись четыре паренька.
— Ребята у нас на подъем тяжелы,— сказала одна из девушек, фигуристая и глазастая.
— Ничего,— ответила Елена Борисовна,— увидят, что у нас в ансамбле такие красавицы, со всех концов набегут.
Отбор Елена Борисовна начала с мужских голосов. Аля, которая помогала своей старшей подруге — записывала в принесенную с собой тетрадь фамилии прослушанных и зачислен-
ных в ансамбль, заметила, что ни один из парней не произвел впечатления на Елену Борисовну, тем не менее всех четверых она велела занести в основной список.
Зато среди девчат обнаружились отменные голоса. Уже по тому, как вкусно произносила Елена Борисовна слова «сопрано», «контральто», «меццо», диктуя для записи в тетрадь, понятно было, что женскими голосами она довольна. А глазастой девушке, которая попрекнула ребят, что тяжелы на подъем, Елена Борисовна сказала:
— Вас серьезно запрягу в работу. Учиться и учиться! У вас отличное меццо. Будете с Алей дуэты петь.
Петр пришел в клуб с большим опозданием против назначенного времени.
— Что же ты меня подводишь! — напустился на него заведующий клубом.
— Производственное совещание.
— Без тебя не могли провести!
— Делу время, потехе час,— назидательно произнес Петр.
— И сюда позвали для дела,— возразил завклубом и, весело подмигнув, добавил:— Как познакомишься с Еленой Борисовной, так на следующую репетицию раньше всех прибежишь. А у нее еще и подружка, тоже что надо! Да, впрочем, что я расхваливаю, сам увидишь,
Провел Петра в комнату за сценой и представил его руководительнице будущего ансамбля.
— Извините, я прямо с работы,— сказал Петр Елене Борисовне, заметив ее несколько иронический взгляд.
Зато после того как проба голоса закончилась, обе — и Елена Борисовна, и Аля — посмотрели на него даже без намека на иронию.
— У вас богатый диапазон,— обратилась Елена Борисовна к Петру.— И чувствуются начатки школы. Вы, по-видимому, занимались постановкой голоса.
— И сейчас занимаюсь,— ответил Петр.
— Где и у кого?
Петр коротко рассказал о своих занятиях с Семеном Петровичем и заметил, что услышанное не очень понравилось Елене Борисовне.
— Вам будет трудно совмещать наши репетиции и ваши домашние занятия,— сказала Елена Борисовна.
— Буду стараться! — бодро ответил Петр, хотя и сам считал так.
О том, как быть, он думал еще до того, как пришел сюда. Задумался сразу, как позвонили ему из клуба и сообщили,
какого исключительного руководителя (академический театр!) послал господь бог клубному ансамблю. Тогда же решил, что поднатужится и постарается успевать и там и тут. Ну а если уж придется выбирать, то Семен Петрович поймет, что ведь учится он не для какой-то будущей певческой карьеры, а чтобы так вот запросто выйти на люди и спеть, пусть не профессионально, а для своего удовольствия.
Теперь, после того как познакомился с Еленой Борисовной, Петр еще больше утвердился в своем решении. Понравилось, как тщательно и умело прослушивала она его. Все поняла: и что он уже может, и что ему пока еще не удается, хотя можно и того достичь. И, конечно, лестно было, что голосом своим, или, как певцы говорят, «материалом», произвел впечатление. На внешность Елены Борисовны и ее подруги Алевтины Васильевны особого внимания не обратил, хотя, конечно, разглядел, что обе очень привлекательны, особенно молчаливая Алевтина Васильевна.
Сразу после прослушивания Петр пошел к Семену Петровичу. Старый певец понял его.
— Сколько раз в неделю будешь там занят? — спросил он Петра.
— Два раза. Понедельник и четверг.
— Заниматься будем раз в неделю, когда у тебя сыщется свободный вечер. Но не реже. Если не сумеешь прийти на неделе, приходи в воскресенье.
— Спасибо, Семен Петрович! — поблагодарил Петр. А что еще мог он сказать старому певцу?..
Петр только что пришел с завода, умылся, переоделся и сидел в столовой на диване, пугая притворщицу Юленьку рогатой козой. Капитолина Сергеевна накрывала стол к обеду. И тут же Даша пришла с работы.
— Ну, слава богу, все в одночасье заявились,— сказала довольная Капитолина Сергеевна.
А Петру послышался в ее словах упрек, обращенный к нему: он теперь часто запаздывал к обеду.
— Ты Бориса Нефедова давно видел? — спросила Даша, входя в столовую.
Петр подумал и ответил:
— Сегодня не видел, вчера тоже не видел. А что?
— Мне Нефедовы сейчас только сказали, что скоро уезжают, совсем уезжают.
— Далеко ли?
— В Краснодар. Борис уже списался и ответ получил. Условия не хуже, чем здесь.
— Зачем же ехать, если только не хуже, чем здесь? — удивился Петр.
— На работе не хуже. Но это же Кубань! Там...
— Ага, слыхал: посадишь оглоблю — вырастет тарантас.
— С тобой невозможно разговаривать,— обиделась Даша.— При чем тут тарантас? Там жизнь вдвое дешевле. А овощи и фрукты вообще копейки. Здесь кислому яблоку рад, а там и абрикосы, и персики, и груши...
— Ты так на меня сердито смотришь,— сказал Петр,— как будто лично я виноват в том, что все эти плоды земные не произрастают на нашем дворе.
Даша не приняла шутки.
— Ты виноват в другом,— произнесла она.— В том, что не хочешь позаботиться о нас и прежде всего о ребенке. Для Юли в ее возрасте витамины — это все!
— Как же я должен позаботиться?
— Спроси у Бориса. Может быть, он тебя научит.
Петр не собирался учиться у Бориса. Но тот сам на следующий день пришел в раскройный цех и рассказал, что его приглашают на Краснодарский кожзавод заместителем технорука с перспективой на скорое повышение, так как нынешний технический руководитель по старости лет собирается на покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52