Говорит, что весь город переполнен гитлеровцами. Наверное, они снова готовят на вас наступление.
Обращаясь к Семену Васильевичу, Вера продолжала:
— Ваше задание, товарищ комиссар, мы тоже выполнили. Вчера во время урока немецкого языка я подобрала ученикам для разбора предложение, в которое входили зачеркнутые во всех учебниках слова «Союз Советских Социалистических Республик». Надо было видеть, как радостно загорелись глазенки у детей! Посыпались вопросы — почему теперь все зачеркнуто? А один мальчонка, шустрый такой, встал и говорит: «Боятся они, чтобы мы правду знали, вот и черкают книги». Пришлось унимать их пыл, ведь всякое может быть, вдруг об этом узнают в полиции и тогда беды не оберешься.
Сигнал яцынской учительской группы о подготовке противником повой операции подтверждался данными наших связных и разведчиков. В Путивль прибыли свежие вражеские части численностью свыше двух тысяч солдат и офицеров, следовавшие на фронт. В город стягиваются гарнизоны оккупантов с Путивльско-го, Бурынского, Конотопского, Кролевецкого, Корюковского, Ша-лыгинского и других районов.
Да, предстоит тяжелый бой. Положение осложняется еще и тем, что болото Жилень, которое надежно прикрывало наш лесной лагерь с запада, начало замерзать и по нему через несколько дней можно будет легко пройти к центру партизанской обороны. К тому же лес потерял свой пышный зеленый наряд. Там, где раньше из-за зелени в двух шагах нельзя было увидеть землянку, теперь все просматривается па расстоянии ста и более метров. Выпал снег. Он хотя и прикрыл все наши оборонительные сооружения, но и связал нас по рукам и ногам. На белом снегу виден след каждого шага бойца. Очевидно, завтра будет бой. Если противник соберет все гарнизоны в один кулак и обрушится на лес, нам придется туговато. Вместе с Рудневым собрали отряд и, ничего не скрывая, объяснили бойцам сложившуюся обстановку.
1 декабря. В 11 часов утра оккупанты повели наступление. Общее число карателей достигает трех тысяч человек. Вместе со стрелковым немецким батальоном наступает мадьярская полевая жандармерия. Они обложили нас, как медведя в берлоге, со всех сторон. Главный удар наносит стрелковая часть со стороны Новой Шарповки. На вооружении немцев пушки, минометы, крупнокалиберные станковые и ручные пулеметы. Подходит они к лесу нагло, колоннами.
На самой опушке одну из фашистских колонн встретил находившийся в секрете со станковым пулеметом Василий Васильевич Ильин. Вот мы услышали его короткие очереди. Строчил он минут тридцать, сдерживая натиск врага. У нас все было готово к бою.
Пулеметы наших других дозоров тоже вынудили колонны противника развернуться в боевые порядки. Отступая в лес, пулеметчики отстреливались. Фашисты продвигались вперед медленно. Кроме наших пуль им мешала поднявшаяся сильная метель. Пока она благоприятствовала нам, скрывая отходивших партизан.
Наш план состоял в следующем: заманить гитлеровцев поглубже в лес и оттянуть время их подхода к нашей круговой обороне. К тому же в лесу немцы — вояки неважные, я это хорошо знал еще из опыта гражданской войны. Бывало, разгромим их комендатуру, на другой день прибывает карательная экспедиция. Подойдут к лесу, постреляют с краю и к вечеру убираются восвояси.
Теперь они собрали против нас большую силу. Превосходство— один к сорока. Но в лесу картина меняется. За каждым пнем врагу партизан мерещится. В чужом краю, да еще в заснеженном лесу, не видя, сколько партизан и где они, оккупант, что вор в амбаре. В хате на входных дверях щеколда стукнет, десятилетний мальчонка на двор по своим делам выйдет, а у него, у вора, му-
рашки по коже бегают. Так вот и у оккупанта в чужом лесу боевой арийский дух пропадает.Углубившись в лес километра на полтора, авангарды карателей попали под огонь наших застав. Завязался тяжелый и неравный бой. Первой была оттеснена противником застава, находившаяся в районе сгоревшего домика лесника, примерно в километре западнее Новой Шарповки. За пей, энергично отстреливаясь, отошли к центру нашей обороны и другие заставь!.
Каратели наступали, постепенно сужая кольцо окружения, тщательно прочесывая лес. Первые их цепи подошли к нашей круговой обороне около двух часов дня. Ее протяженность не превышала двух километров. В труднодоступных местах партизаны находились в ста и более метрах друг от друга. Там же, где можно было ожидать удара, расположились боевые группы. На левом фланге группой бойцов руководил Руднев, с противоположной стороны были Базыма, Дед Мороз, Курс На опушке густого сосняка занимал оборону Карпенко со своими орлами. Центр защищала группа Пятышкина. Здесь же установили батальонный миномет и танк. Партизаны засели в щелях и траншеях. Нас не видно, а наступающие — как на ладони. Вражеские солдаты хотя и прячутся за деревьями, но на фоне белого снежного покрова хорошо различимы. Метель уже угомонилась.
Первую цепь противника мы подпустили метров на пятьдесят и шквалом огня всю ее скосили. Опомнившись от неожиданного удара, фашисты начали подтягивать свои резервы для штурма партизанской обороны. Перегруппировавшись, они повели наступление одновременно с двух направлений — против группы Пятышкина и со стороны Спадщины. В тылу у бойцов Пятышкина стоял танк на высотке. Позиция танка выгодная. Отсюда можно вести огонь в любом направлении, поддержать каждую боевую группу. Я находился возле тапка.
Немцы подошли к высотке настолько близко, что были видны лица солдат. Партизаны ударили из танка прямой наводкой. Разрывы осколочных снарядов разметали фашистов. Уцелевшие отпрянули назад.
Самым уязвимым местом нашей обороны оказался участок со стороны болота. Оно замерзло, и немцы пустили по нему до полутора тысяч пехоты, а с краю по дороге — конницу. Атакующих прикрывали крупнокалиберные пулеметы. Однако, к нашему счастью, образовавшийся лед оказался недостаточно крепок, чтобы выдержать тяжесть человека. Гитлеровцы проваливались в грязное месиво. Вот тут-то и накрывали их огнем минометчики и танкисты.
Страшное это дело — минометный огонь в лесу. Мина, встречающая на своем пути ветку дерева, взрывается, не долетая до земли. Тысячи осколков поражают цель. Вопли раненых врагов сливались в сплошной рев. По коннице ударили танковая пушка и наши пулеметы.
Несмотря н.а потери, гитлеровцы лезли вперед. В критический момент на помощь Базыме подоспел Руднев, только что отбивший атаку па своем участке. Увидев комиссара, бежавшего прямо на фашистов, первыми поднялись и побежали за ним с криками «Ура!» бойцы группы Карпенко. Командир отделения Васильев вырвался вперед и заслонил собой комиссара.
Немцы не приняли контратаки и повернули вспять. Сотни вооруженных и вымуштрованных солдат не устояли против горстки героев.
Бой выигран. Больше каратели не пойдут в наступление: начало темнеть. Если бы оставался до вечера хотя бы один час, они предприняли бы еще одну атаку — и тогда нам конец. Отбиваться нечем. Боеприпасы израсходованы все. Но и фашистские части отошли, бросив на месте боя сто пятьдесят убитых солдат и офицеров. Среди оставленных врагом оружия, боеприпасов, военного снаряжения оказалась и машина с 75-миллиметровой пушкой.
В этом бою отряд понес тяжелую утрату: пали смертью храбрых Василий Васильевич Ильин, Иван Тимофеевич Челядин и Николай Андреевич Воробьев. , .
Разведчики тело Ильина подобрали на опушке, где утром он первым начал бой. На небольшом расстоянии от его огневой позиции насчитали сорок восемь трупов вражеских солдат.
Напротив штабной землянки была небольшая ложбинка, за ней пригорок, поросший кустарником. Здесь, в укромном месте, вырыли могилу. Положили рядом коммунистов Ильина, Челядина и комсомольца Воробьева.
Собрались все, за исключением дозорных. Комиссар начал речь:
— Прощайте, друзья! Вы пали в неравном бою. За кровь народа, за слезы наших матерен и жоп, за будущее наших детей, за свободу родины вы отдали все, что могли. На таких, как вы', героях стояло в веках и вечно стоять будет наше Отечество. Многие зарились на богатство Руси и хотели поработить ее народы. Были тут и татаро-монгольские орды Батыя, и немецкие псы-рыцари, и польская шляхта, и полчища Вильгельма. Но всегда наш народ грудью вставал на защиту своей Родины и бил незваных гостей смертным боем.
Под Полтавой мы били шведов, на Кавказе персов, под Бородином французов, на Хасане японцев, за Ладогой финнов. Все были биты, кто приходил к нам с мечом. Так будет и теперь. Гитлеровским выродкам никогда не видать Москвы, а русские в Берлине бывали, будем и мы. Прощайте, дорогие друзья и товарищи. Над вашими телами клянемся, не щадя своей жизни, уничтожать фашистов и их пособников, как бешеных собак!
— Клянемся! — в едином порыве произнесли партизаны. Бережно опустили мы в могилу тела наших боевых товарищей,
славных народных мстителей. Память о них навсегда сохранится в наших сердцах.
Первый рейд
Каратели отступили на свои исходные рубежи — в села, окружающие Спадщанский лес. Их части, как доложила наша разведка, готовятся к новому штурму партизанской обороны. По дорогам из Путивля, Глухова, Кролевца и Конотопа беспрерывным потоком идут свежие подкрепления противника. Очевидно, утром враг предпримет новое наступление. А как же быть с боеприпасами? У бойцов осталось всего по нескольку патронов, за день боя все они были израсходованы. Пришлось спешно готовиться к уходу из Спадщанского леса.
В боевом приказе указывалось: «Дабы сохранить людской состав отряда для дальнейшей борьбы с немецкими захватчиками, считать целесообразным 1.Х11 1941 года в 24.00 оставить Спадщанский лес п выйти в направлении Брянских лесов».
Все, что невозможно унести с собой, зарыли в землю. Танк заминировали, пулемет сняли. Небольшое количество имевшихся сухарей и варенья выдали бойцам.
Чтобы сковать маневренность партизан и не дать нам вырваться из железного кольца окружения, противник надежно перекрыл заслонами и заставами все пути выхода из Спадщанского леса. Оставался лишь один путь — через болото Жилень и реку Кле-вень. К нашему счастью, ночью ударил тридцатиградусный мороз. Река и болото покрылись тонким льдом. Отряд организованно двинулся по зыбкому ледяному насту. По Клевени мы добрались почти до села Щербиновка, а дальше уже пошли по снежной целине. Колонна часто останавливалась, люди выбивались из сил. Очень тяжело было бойцам, измотанным напряженным дневным боем и ночным маршем. И все же их приходилось торопить. Семен Васильевич Руднев, подбадривая партизан, напоминал им, что промедление смерти подобно, что если не успеем оторваться от противника, будем раздавлены.
Ночная тьма помогла отряду, как говорится, проползти ужом между вражескими заслонами и пройти незамеченным буквально в нескольких десятках метров от хуторов и сел, занятых немцами. Впереди отряда шел партизан Коренев, который в этих местах провел большую часть своей жизни и прекрасно знал дорогу.
2 декабря. К середине дня мы отошли от Спадщанского леса на добрых двадцать километров и остановились на днёвку в хуторе Окоп. Догнавшие отряд разведчики рассказали, что на рассвете немцы обрушили на покинутый нами лагерь всю свою огневую мощь и с воплями пошли в атаку на... пустые землянки.
Путь на север оказался свободным. Чтобы подтянуть к Спадщанскому лесу почти три тысячи карателей, фашистское командование вынуждено было уменьшить гарнизоны в райцентрах.
5 декабря. Третий день продвигаемся в направлении Хинельских лесов. При подходе к селу Ястребщине Эсманского района местные полицаи попытались оказать сопротивление, но наша разведка их быстро уничтожила.
В селе Коронок комиссар Руднев провел собрание колхозников, на котором присутствовало свыше двухсот человек. Семен Васильевич рассказал о том, что советский народ активно поднимается на борьбу с оккупантами и что местным жителям нужно также саботировать и срывать выполнение приказов фашистов. После собрания партизаны срубили установленную оккупантами в центре села виселицу.
6 декабря. Остановились в селе Хвощовке. Оно находится на опушке Хинельских лесов к югу от Хутора-Михайловского.. Хинельские леса представляют собой как бы южную оконечность Брянских лесов. Тянутся они широкой полосой от Новгорода-Се-верского к Северу, далее большими перелесками на север, северо-запад и северо-восток. Места эти для стоянки отряда особенно выгодны тем, что, во-первых, мы не отрывались от своих районов и могли постоянно поддерживать с ними связь, имея возможность в любое время туда вернуться, во-вторых, обеспечивался надежный тыл — Хинельские и Брянские леса. К тому же хорошей базой для отряда в Хинельских лесах могут служить лесокомбинат и его поселок, расположенные в тридцать пятом квадрате лесного массива.
7 декабря. С целью разведки местности в тридцать пятый квадрат была послана небольшая группа партизан во главе с Дедом Морозом. Вернувшись, Алексей Ильич рассказал, что в поселке лесокомбината проживают какие-то странные люди. Они выдают себя за сапожников, но это, очевидно, не так. К незнакомым они относятся с большим подозрением. Нам не поверили, что мы партизаны.
На краю поселка Алексей Ильич обнаружил пустые недавно построенные землянки. «Сапожники» говорили, что в них раньше находились партизаны, по они куда-то ушли. В одном из домов нашим разведчикам показалась подозрительной дверь, ведущая в чулан. Потребовали ее открыть, но хозяйка долго упиралась, говоря, что там никого нет.
Алексей Ильич распахнул дверь и увидел неизвестного человека, изрядно заросшего. В руке незнакомца блеснула вороненая сталь пистолета. Но властный окрик «Свои, не стреляй!» предотвратил несчастье. Начались переговоры. Долго прощупывали друг друга. В конце концов нашли общий язык. Незнакомцем оказался командир Севского партизанского отряда Хохлов. Отряд он распустил, и люди разошлись по домам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28