Напротив меня сидел Александр Николаевич Сабуров. Еще до вылета в Москву, в Старой Гуте, у нас был разговор о совместном рейде на Сумщину. Он поднялся и заявил, что тоже хотел бы со своими отрядами двинуться на правый берег Днепра. Согласие было дано. Нам предложили составить заявку на все, что потребуется для рейда на Правобережье.
Выйдя из Кремля, мы еще не осознали в полной мере всю важность этого совещания. Лишь потом, в гостинице, поняли глубокий смысл совещания, па котором пас, партизан, называли вторым фронтом. На союзников, значит, рассчитывать не приходится. Американцы и англичане саботируют открытие второго фронта в Европе. Ну что же, мы сами его создадим. Один фронт у нас на Волге, а второй будет партизанский, в тылу врага за Днепром.
На другой день меня и Сабурова снова вызвали в Кремль. Речь шла о предстоящих делах на территории Правобережной Украины. Нашему соединению было предложено отправиться в Киевскую область, а Сабурову — в Житомирскую. Эти районы с разветвленной сетью железных и шоссейных дорог, многочисленными переправами через реки являлись важнейшими стратегическими узлами.
Основной упор делался па то, чтобы наши соединения подняли там народ на вооруженную борьбу с оккупантами, развернули диверсионную работу, срывали подвоз из Германии резервов и техники к Волге и предгорьям Кавказа. Нашему соединению, кроме того, было приказано разведать укрепления на правобережье Днепра и Припяти и обо всем донести в Ставку Верховного Главнокомандования.
Мы понимали, что наш партизанский рейд связывается с подготовкой больших операций Красной Армии, что вскоре надо ждать радостных событий с фронта. Все было оговорено и учтено вплоть до установления надежной радиосвязи.
Возвращаясь из Кремля, Сабуров был очень задумчив.
— О чем ты, Александр Николаевич? — спросил я его.
— Вот думаю о сложности задания.
— Понимаю. Конечно, вначале твоим людям будет трудно. Рейды они не совершали, да и обозы не подготовлены. Но не горюй, поможем...
— Спасибо, Сидор Артемович, это я учту.
— А что думаешь делать с запасами продовольствия? Ведь у тебя их до нового урожая хватит.
— Это верно. Но и с собой всего не возьмешь. Раздадим населению.
До вылета оставалось дней восемь. Много было разных хлопот. Несмотря на большую занятость, мы нашли время, чтобы побывать в госпиталях Москвы и Тамбова, где находились на излечении наши товарищи-партизаны. Сколько радостных, волнующих минут пережили мы от встреч с боевыми друзьями! Буквально не успевали отвечать на нескончаемые вопросы о делах и людях соединений на Малой земле.
12 сентября. Вернувшись в Старую Гуту, я обо всем рассказал Семену Васильевичу Рудневу. Только комиссару можно было сообщить полностью содержание секретного приказа. Мы заперлись с ним в трофейной венгерской санитарной машине, служившей нам штаб-квартирой.
— Мы с тобой все время смотрели на район междуречья Волги и Дона, а вот куда нацелили нас в Кремле,— и я очертил пальцем районы Правобережной Украины.
— Ты хочешь сказать, что мы идем на правый берег Днепра?
— Да. Но туда идут пока только два соединения: наше и Сабурова.
Значение слова «пока» Семен Васильевич понял сразу. Жизнь научила нас понимать друг друга с полуслова, с одного взгляда. В первый период пребывания в тылу врага у нас не было постоянной связи с командованием Красной Армии. Разрабатывая те или иные операции, мы с Рудневым часто тревожились: правильно ли направляем свои удары? Позже, когда была установлена радиосвязь, стали действовать увереннее, как бы по общему плану. И вот теперь, советуясь о предстоящем походе, о выполнении задания Ставки Верховного Главнокомандования, мы оба чувствовали, что наша дружба поможет нам с честью его выполнить.
Потом Семен Васильевич Руднев доложил о работе, проведенной за время моего отсутствия. Все дни личный состав соединения занимался повышением боеспособности и укреплением линии обороны районов расположения наших отрядов. Воспользовавшись временной передышкой, многое сделали по усилению воспитательной работы среди партизан, поднятию авторитета младших и средних командиров.
Немного помолчав, он сообщил о результатах разведки. Наша дальняя разведка побывала под Киевом, выяснила обстановку в Белополье, Путивле, Конотопе, Короле, а ближняя разведка изучила положение дел в Хинельских лесах и Ямполе.
Особенно ценные сведения о дислокации частей противника и количестве переброшенных им войск по железнодорожной магистрали Ворожба — Курск принесли из-под Путивля разведчики Бардаков, Жуков и Фирсов.
Минеры-разведчики Черемушкин, Мычко, Аксенов и Ташланов подорвали два эшелона противника на перегоне Конотоп — Бурынь, уничтожили один паровоз, 20 вагонов и 10 цистерн с горючим. Подрывники и минеры Боженко, Афанасенко, Сидоров, Трифонов, Торгашев, Григорьев, Кожевников, Казимиров пустили под откос два эшелона противника: один с живой силой и техникой на перегоне Ямполь — Маково, другой с боеприпасами и продовольствием на перегоне Ямполь — Хутор-Михайловский. Шалыгинские партизаны Галеев, Лепешкин, Морозов, Баклач и Обертинов уничтожили воинский состав с живой силой и боеприпасами на перегоне Волфино — Глушково.
15 сентября. Я с головой окунулся в работу по подготовке к новому большому и ответственному рейду. Очень много хозяйственных дел. Из Москвы самолетами то и дело доставляют вооружение и боеприпасы. В обратный путь мы отправляем раненых, больных, семьи некоторых командиров и партизан, детей и подростков.
Отправил свою семью и Семен Васильевич. Старший сын Радик остался с ним. Он очень возмужал, стал настоящим бойцом-партизаном.
Невольно вспоминается прожитый год. Ведь в начале зарождения наш Путивльский отряд состоял всего из нескольких человек. И вот прошел тяжелый, полный лишений год, и отряд вырос в большое боевое соединение, способное драться не только с отдельными карательными отрядами, но и с крупными воинскими частями противника.
За год борьбы в тылу врага проведено более двадцати крупных наступательных и оборонительных боев, не считая бесчисленных мелких стычек. Убито свыше четырех тысяч гитлеровцев, разгромлено до десятка батальонов регулярных войск противника. Мы же не имели ни одного поражения.
Радостно сознавать, что бойцы соединения под влиянием коммунистов и комсомольцев крепко сплотились, закалились в боях и теперь способны решать серьезные боевые задачи.
4 октября. От соседей — орловских партизан и разведчиков всех наших пяти отрядов поступили тревожные сведения. Каратели в составе 38-го полка 108-й мадьярской пехотной дивизии, украинских националистов и немецкого батальона ведут наступление против Навльских партизанских отрядов с рубежей Сине-озерка — Гололюбово — Вигоничи. Свыше полка мадьяр действует против партизан южной части Брянских лесов. Очевидно, фашисты поставили перед собой цель парализовать деятельность партизан на важнейших железнодорожных магистралях Орловской области.
Учитывая сложность обстановки, представители всех партизанских отрядов, групп и соединений зоны Брянских лесов решили организовать совместную операцию по разгрому вражеских гарнизонов в Суземке, Середина-Буде, Голубовке, Лукашенковском, Жихове, Знобь-Новгородском, о чем и доложили командованию
Брянского фронта. Руководство этой операцией было возложено на члена Военного совета Брянского фронта генерала Матвеева.
Удар по противнику на главных направлениях был назначен на час ночи 5 октября 1942 года. По разработанному плану Сумскому соединению предписывалось уничтожить группировку противника в Голубовке, Великой Березке и хуторе Лукашенковском, затем выйти в район Жихова и Пигаревки, разгромить там вражеские гарнизоны и через село Чернацкое продолжить наступление на районный центр Середина-Буду.
До совместной атаки на Середина-Буду отряды, подчиненные Гудзенко, должны покончить с противником в Подлесном, Горожанке и Зеленом Гаю.
Справа от нас будет действовать группа партизанских отрядов под командой Сабурова. Ей ставится задача — овладеть райцентром Знобь-Новгородское и селами Холмачи, Уралово, Рудня.
Исходя из боевого задания, я поставил перед командирами такие задачи: Шалыгинскому отряду взять Гаврилову Слободу и пенькозавод на хуторе Ишуткин, выставить заслон со стороны Чернацкого и к 24.00 сосредоточиться на исходном рубеже на юго-восточной и южной окраинах хутора Обиход для наступления на Лукашенковский.
Вторая, седьмая оперативные группы выступают из Старой Гуты на Лесное, Мотых, Луг, Борок и к 20.00 должны занять исходное положение в километре от Лукашенковского на станции Победа, предварительно выставив заслон со стороны Пигаревки.
Девятой группе совместно со взводом бронебойщиков захватить станцию Победа, дождаться подхода второй, седьмой и восьмой групп и вместе с ними атаковать хутор Лукашенковский с запада через село Красичку, где выставить заслон со стороны Жихова.
Эти четыре боевых отряда составляют одну ударную группу под общим командованием моего помощника Павловского. Глу-ховский отряд выступает по маршруту Шалыгинского отряда и наносит удар по Великой Березке с юга, через Промаховку, дальше выходит к Голубовке и поступает в распоряжение командира четвертой оперативной группы Пятышкина.
После взятия Голубовки Глуховский отряд, четвертая, пятая и десятая оперативные группы должны форсированным маршем пройти через Промаховку и Березку и с северо-запада ударить по Чернацкому.
Конотопский отряд и батарея минометов выступают на Груз-ское, Новую Гуту, хутор Троицкий и сосредоточиваются на опушке леса у дороги Старая Гута — Голубовка. Своим маневром они должны сковать противника в Голубовке и Великой Березке и содействовать его уничтожению Глуховским отрядом в Великой Березке, а группой Путивльского отряда — в Голубовке.
Кролевецкий отряд выставит заслон на кладбище Гавриловой Слободы и блокирует противника со стороны Чернацкого. В резерве остаются третья оперативная группа, кавэскадрон, две группы разведчиков и автоматчиков.
5 октября. Движение отрядов и наступление на все указанные в боевом приказе населенные пункты начались точно в назначенное время. Но вскоре от командиров групп и отрядов начали поступать сведения о трудности продвижения. Противник, видимо, был предупрежден о нашем контрнаступлении и заблаговременно подготовился. Вечером 4 октября он подтянул свежие резервы. Во всех населенных пунктах и па дорогах, по которым мы должны были наступать, враг организовал оборону с системой опорных пунктов, дзотов и других фортификационных сооружений. Подступы к населенным пунктам, занимаемым противником, были тщательно пристреляны и заминированы.
Боясь демаскировать себя, гитлеровцы впервые за все время боев не стреляют трассирующими пулями. Чтобы партизаны не смогли скрытно проникнуть в расположение обороны, фашисты освещают местность, жгут крайние дома колхозников и колхозные постройки. Дзоты и огневые точки противника имеют взаимную огневую связь на сто восемьдесят градусов, а артиллерия одного населенного пункта обстреливает подходы к соседнему пункту, расположенному в пяти-шести километрах. И тем не менее в ряде мест партизаны сумели почти пилотную подойти к вражеским опорным пунктам.
Бойцы и командиры оперативных групп и отрядов, действуя исключительно смело и используя складки местности, выбили фашистов из Голубовки, Лукашенковского и Великой Березки. Однако спустя некоторое время под давлением превосходящих сил противника партизаны вынуждены были оставить их. Немцы и мадьяры пытались преследовать наши подразделения, выходившие из боя, но, попав под огонь заслонов партизан и группы антифашистов Габора, отказались от этой затеи.
В целом операция, безусловно, была очень удачной. Мы разгромили штаб батальона противника, уничтожили около пятисот вражеских солдат и офицеров, сожгли пять воинских складов с оружием, продовольствием и обмундированием, разрушили тридцать дзотов.
В этом бою мы тоже понесли большие потери: убито 37, ранено 59. Погибли очень смелые и преданные Родине люди: командир 2-й оперативной группы Иван Иванович Замула и политрук Рудь, командир взвода Тураев, командир отделения минометчиков Кислов, политрук десятой группы Картошкин, помощник командира седьмой группы Ермолаев, медсестра Нина Ляпи-на и другие.
Голубоглазый смельчак лейтенант Александр Тураев и круглолицая красавица-волжанка Нина Ляпина с первых дней войны были на фронте.
После окончания медицинского техникума в 1941 году Ляпину направили в действующую армию. В сентябре 1941 года 275-й стрелковый полк в районе Ямполя попал в окружение. Воины
должны были идти на прорыв, а двенадцать тяжелораненых красноармейцев оставили на молодого военфельдшера. С помощью подпольщика агронома колхоза имени Ленина Никиты Ивановича Дарико Нина укрыла их у надежных людей в окрестных селах и лечила, как могла.
В Турановке прятать и лечить раненых Нине помогла старушка Акулина Авдеевна Осенко, в Окопе — Федора Григорьевна Кравченко, в Олине — Василий Никитич Пушко. Раненые выздоравливали. Десятеро из них ушли к линии фронта. Собиралась уходить и Нина. О ней каким-то образом пронюхали оккупанты.
Ямпольская подпольная партийная организация решила спасти «маленького доктора» — так любовно называли Нину местные жители. Но план операции выдал провокатор. Последовал новый провал. Дорогой ценой подпольщикам удалось спасти Нину. Но погибли Дарико, звеньевая Вера Вовк, секретарь комсомольской организации Марина Штанюк и старый колхозник Хабако.
У нас Нина первые два месяца работала в лесном госпитале. Потом пришла ко мне с просьбой перевести ее в оперативную группу. Отказал, но не помогло. Очень уж настойчивая была, убеждала: «Из-за меня люди хорошие погибли, а я в госпитале отсиживаться буду». Пришлось согласиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28