Или испускать смертоносные лучи из глаз? Способен ли я уменьшаться в размерах и передвигаться по световодам?
Ройс покачала головой. Она, казалось, была огорчена.
— Окажите мне услугу, мистер Китаяма. Пожалуйста, подойдите сюда и нажмите верхнюю клавишу на этой панели. Мне бы пришлось ощупью разыскивать ее, а вы все видите.
Он подчинился.
В комнате зажегся свет. Ройс набрала еще одну команду, и окна стали прозрачными. Дэниел выглянул из окна и увидел велосипедиста, медленно приближающегося к зданию госпиталя.
— Каким образом я пользуюсь инфракрасным зрением?
— Это встроено в ваш мозг.
— И что же?
— Мы только включили эту вашу способность, и теперь вы можете управлять ею по своему желанию.
— Неплохая штучка. Вы припасли для меня еще какие-нибудь сюрпризы?
Она кивнула.
— А кто мне даст инструкцию по эксплуатации?
— Доктор Кимура и я. А также весь остальной персонал. Мы будем работать вместе с вами.
— Отлично, черт побери. А как насчет краткого инструктажа? Что у меня еще есть? Радар?
— Да.
— Как им пользоваться?
— Мы еще не активизировали его, но этот прибор встроен в ваше тело. После включения вы мысленно сможете управлять им.
— Какую часть мозга, вы говорили, я потерял?
— Около сорока процентов вашего органического мозга. Мы пытались клонировать его, но возникли технические проблемы. А также юридические препятствия.
— «Не вырастите нам Франкенштейна из пробирки на своих Островах», да? Кто руководил этим проектом, доктор Моро?
— Я не слышала этого имени.
— Неважно. Это опять из литературы прошлого.
— Утраченное мы заменили электроникой. Использовали и часть ваших собственных разработок. Это помогло получить ассигнования, и ваша фирма внесла очень большой вклад в работу.
— О Господи! Что я могу, доктор Ройс? Я шутил, когда спрашивал, способен ли я летать. Но что я действительно могу?
Она покачала головой.
— Ничего подобного. У вас нет никаких
сверхъестественных физических возможностей. Вы обнаружите, что очень сильны. Ваше тело управляется сервомоторами — миниатюрными и очень мощными двигателями. Доктор Кимура лучше меня разбирается в технических подробностях. Но основные мускулы — я имею в виду сервопривод, управляющий основными мускулами, — чрезвычайно мощны. Ваши руки и ноги обладают огромной силой. И вы никогда не будете знать, что такое усталость.
— Просто нужно время от времени подзаряжать батареи?
— Да.
— Господи! Я хотел пошутить, доктор.
— Мне очень жаль.
Он попытался сделать глубокий вдох. Ничего не получилось.
— У меня нет легких? Нет пищеварительной системы?
— Мистер Китаяма, как вы думаете, возможно ли одновременно придерживаться двух взаимоисключающих концепций? И использовать каждую для практических целей, даже если вы понимаете, что они логически несовместимы?
— Хм. Как это?
— Ну, например, как в прошлом вопрос о природе света — волна или поток частиц.
— Понятно. Мы сталкивались с этой дилеммой. Некоторые умники решили ввести термин «волночастицы» и не связываться с двоемыслием. Но я не видел в этом нужды.
— Да. Как вы это назвали?
— Двоемыслие. Это из еще одной старой книги.
— Чудесный термин! Очень емкий. Кто его придумал?
Дэниел махнул рукой.
— Кто-то по имени Блор или Блэйр, я точно не помню. Не имеет значения. Просто это подходит к тому, о чем вы говорили.
— Хорошо. Поймите, нашей главной задачей было восстановление вашей личности с помощью специально созданных протезов. Восемьдесят лет усилий, мистер Китаяма. Мы упорно добивались, чтобы вы снова стали полноценным человеком. Ваши руки, — она взяла его ладони в свои. — Это ваши руки, ваше тело. Ваше! Старое тело погибло от несчастного случая много лет назад — с этим ничего не поделаешь. Теперь у вас есть другое. *Это действительно вы!
Он почувствовал, как она изо всех сил сжала его пальцы.
— В то же время вы должны пользоваться своим телом, как инструментом.
Она выпустила его руки и отвернулась. Он отчетливо слышал ее голос. Ему казалось, что его слух и зрение обострились.
— Я — киборг.
— Вы — человек! — она резко повернулась к нему. — Хотя да — вы киборг. Но я уверена, вы справитесь с этим. Доктор Кимура согласен со мной. Но вам понадобится... двоемыслие. Вы должны соединить свою психику с новым телом и стать единым организмом. Вы должны понять, что ваша психика, ваше сознание являются основой, а ваше новое тело — ваш инструмент.
— Хм.
— Мистер Китаяма, к вам сегодня посетитель.
— Я ожидал этого. Кто он?
Она кивнула головой в сторону окна. Велосипедист оставил свою машину около дорожки и пешком шел к зданию.
— Он не может нас видеть, — сказала доктор Ройс. — Стекло пропускает свет только в одном направлении.
— Так-так. Это и есть мой посетитель? Он выглядит, как персонаж из какого-то старого кинофильма.
Ройс осуждающе покачала головой.
— Постарайтесь понять меня. Я отсутствовал целых восемьдесят лет, и вы не понимаете половины того, о чем я говорю.
— Мне очень жаль. Но времена меняются. В противном случае вас бы здесь не было.
— Благодарю, — он недовольно поморщился.
Дэн долго тренировался перед зеркалом, прежде чем научился придавать своему лицу то выражение, которое раньше получалось автоматически. Новое лицо Дэниела Китаямы было точной копией старого: темные глаза, густые брови, черные волосы, широкие скулы. Но когда он впервые попробовал улыбнуться или нахмуриться, или заплакать, ничего не вышло.
Через некоторое время мускулы лица стали его слушаться, но он должен был еще научиться приводить выражение лица в соответствие со своими чувствами. Поначалу улыбка, когда он хотел выразить радость, получалась похожей на гримасу боли. Теперь он превосходно контролировал выражение своего лица.
— Мы сделали все, что смогли, — в голосе Ройс звучала горечь.
— Благодарю, — повторил Дэниел без улыбки. — Я знаю, что вы проделали огромную работу. Вы, Кимура, остальные. Но ведь я не только лишился рук, ног, половины мозга. Я лишился всего. Жены...
— Не всего, мистер Китаяма.
На сигнальной панели замигал индикатор. Ройс нажала несколько клавиш, и послышался чей-то голос.
— Подождите секунду, — ответила Ройс и обратилась к Китаяме. — Ваш посетитель ждет. Впустить его?
— Почему бы и нет, — безразлично отозвался Дэн. — Еще один врач?
— Это ваш внук, мистер Китаяма. Дэн закрыл глаза и ничего не сказал.
— Йеясу Хасегава. Сын вашей дочери. Он прибыл сюда с Хоккайдо, чтобы повидаться с вами. Мы ожидали его визита. Если хотите, я попрошу его подождать. Или отошлю обратно. Думаю, вы должны принять его. Рано или поздно, но вы выйдете отсюда, мистер Китаяма. Не потому, что у вас закончатся деньги. Просто нет смысла провести всю оставшуюся жизнь в этой лаборатории. Мы хотим, чтобы вы снова нашли свое место в человеческом обществе.
Дэниел улыбнулся.
— Человеческом, да? Я могу участвовать в соревнованиях по задержке дыхания. И никогда не проиграю! Как вы думаете, могу я попробовать сыгр&ть за «Моряков»? Правда, если меня призйают роботом, то не разрешат играть в
высшей лиге. Тогда я смогу работать машиной для бросания мячей на весенних тренировках. Ройс нахмурилась.
— Прошу вас. Невежливо заставлять мистера Хасегаву ждать у входа. Впустить его или попросить приехать позже?
Дэн колебался.
— Хорошо, пусть приходит.
Хасегава переступил порог комнаты и низко поклонился своему деду.
— Коничива, оджии-сан, — он повернулся к доктору Ройс и снова поклонился. — Коничива, ишиа.
Дэниел посмотрел на Хасегаву.
— Извините, но я вас не понимаю. Ведь вы говорите по-японски, да?
— Оджии-сан, — повторил Хасегава и опять поклонился Дэниелу.
Смутившись, Китаяма ответил ему поклоном. Краем глаза он заметил, что Ройс незаметно отошла в угол комнаты. Она мудро рассудила не участвовать в беседе Дэниела и Йеясу, пока в этом не было необходимости.
— Ха, — произнес Йеясу, утвердительно кивнул. — Ватакуши иу Ниппонго, оджии-сан.
— Прошу прощения, — ответил Дэниел. — Я не знаю японского. Послушайте, мистер Хасегава, вы говорите по-английски? Это единственный язык, который я знаю, не считая языков программирования вроде Кобола или Сисгена. И немного эсперанто. Ми паролас эсперанто. Ми паролас мулта бритиа. Ми не паролас Джапания.
Хасегава шумно вздохнул.
— Мой дед из другого времени. Вы мужественно боролись за свою жизнь и предоставили вашим потомкам возможность... возможность оказать вам должное уважение.
Он снова поклонился. На нем было надето кимоно, шаровары и перчатки. Из-под кимоно выглядывали ножны церемониального меча.
Дэниел полагал, что ножны были чисто декоративными и торчащая из них рукоятка не принадлежала настоящему мечу.
— Странная ситуация, сэр.
— Пожалуйста, — Хасегава отвесил легкий поклон. — Я младший, и вы не должны называть меня сэром, дедушка.
— Подождите. Вы выглядите старше меня. Мне только тридцать... — Дэн замолчал. — Подождите. Если я пробыл без сознания восемьдесят лет, то мне сейчас сто четырнадцать. Когда произошла авария, мне было тридцать четыре.
— И я ваш внук. Дэниел прищурился.
— Сколько вам лет, мистер Хасегава? Хасегава опять поклонился.
— Мне пятьдесят пять земных лет, дедушка. На Хоккайдо у нас есть возможность регулировать продолжительность года. Обычно мы предпочитаем оставаться на стационарной солнечной орбите, чтобы пояс астероидов вращался позади нас. Таким образом обеспечивается максимальный доступ к природным ресурсам.
— Уф, — Дэниел прикоснулся рукой ко лбу,
думая, что вспотел. Конечно, нет. — Послушайхе, мистер Хасегава, за последние несколько месяцев мне пришлось переварить огромное количество информации. С тех пор, как я пришел в себя и обнаружил, что представляю собой лишь пару оптических датчиков, вмонтированных в переднюю панель компьютера.
— Конечно.
«Какого черта этот парень кланяется при каждой фразе!» — подумал Дэн.
— Я хочу сказать, что испытываю странное чувство. Я понимаю, что являюсь вашим дедушкой. Доктор Ройс сообщила мне о смерти вашей бабушки и вашего дяди Роберта. Поверьте, это явилось для меня тяжелым ударом. Известие о том, что ваша мать и вы еще живы, доставило мне огромную радость.
Хасегава поклонился.
— Дедушка оказывает мне честь.
«Не собираюсь я кланяться каждые несколько секунд!»
— Но послушайте, ведь мне чуть за тридцать. По крайней мере, я сам так себя ощущаю. Даже это тело — я знаю, что наполовину робот, — Дэниел протянул вперед руки, — даже это тело. Они правильно придали ему внешность тридцатилетнего человека. А вы... Я понимаю, что биологически вы мой внук, Йеясу. Но вы старше меня. Во всех отношениях. По возрасту вы годитесь мне в отцы. У вас есть семья?
— Да, — Хасегава наклонил голову; его движение можно было принять либо за энергичный кивок, либо за легкий поклон. Дэниел предпочел бы первое.
— У меня есть жена, две наложницы и много детей.
— О Господи!
— Так принято на Хоккайдо.
— Знаете... — Дэниел почувствовал желание сделать глубокий вдох, а затем медленно выпустить воздух через вытянутые губы. Он мог слышать легкое гудение расположенного в груди насоса, который качал кровь к небольшой оставшейся у него части органического тела.
Йеясу Хасегава вежливо ждал.
— Прошу прощения, Йеясу. Я еще не совсем привык к этому, — он коснулся рукой лба.
Хасегава стоял, внимательно слушая.
— А ваша жена не возражает? Я хочу сказать... можно понять, что вы не святой. Но так открыто... — он покачал головой — в конце концов, ему удалось это сделать.
Йеясу наклонил голову.
— Оджии-сан. Уважаемый дедушка. Возможно, вам доставит удовольствие прогулка по парку. Если, конечно, ваше состояние позволяет, — он вопросительно посмотрел на доктора Ройс.
— С вами будет все в порядке, мистер Ки-таяма. Я отсюда могу контролировать ваше состояние. В любом случае, вам уже пора выходить. Мистер Хасегава, ваш дедушка, возможно, гораздо сильнее и выносливее вас. Но все равно, будьте к нему внимательны.
Она посмотрела на часы.
— Уже почти вечер.
Дэниел взглянул в окно. Снаружи все купалось в солнечной свете. Он раньше не обращал внимания на то, что происходит за окном, и не знал, когда должны наступить сумерки.
— Если вы подождете следующего дня, — предложила доктор Ройс, — то тогда...
— Мое инфракрасное зрение будет работать снаружи?
— Конечно.
— Тогда мы пойдем. Кажется, у меня внезапный приступ клаустрофобии.
Дэн направился к выходу. Его последнее замечание было шуткой. Но вдруг он осознал, что испытывает непреодолимое желание выйти из комнаты, оказаться вдали от этого здания с его пультами управления и экранами, мониторами и клавиатурами, его светящимися осциллоскопами и мерцающими индикаторами. Его нога не ступала на траву уже много месяцев — или десятилетий, смотря как считать восемьдесят лет беспамятства, — и он очень хотел вновь испытать это ощущение.
Выйдя из здания госпиталя, он в сильном нетерпении, почти бегом, пересек мощеную площадь и тротуар. Он прыжком преодолел последние пятьдесят сантиметров до газона и потерял равновесие. Дэн рефлекторно оперся одной рукой о землю, чтобы не упасть на колени.
Он поразился быстроте своих рефлексов. Как только его рука коснулась травы, он остановил свое падение, опершись на ладонь, затем перенес вес на пальцы, рывком выпрямился и стоял, улыбаясь, у кромки сочной травы, прежде чем внук успел подбежать к нему.
— Оджии-сан, — сказал Хасегава.
Дэниел оглянулся. Здесь росли дубы, клены и эвкалипты. Он скользнул взглядом вверх по сильным грациозным стволам огромных быстрорастущих эвкалиптов к распростертым высоко над землей ветвям.
Сквозь листья он мог видеть легкие облака в верхних слоях атмосферы, а за ними — яркое солнце, ласкающее его своими теплыми лучами. Дэниел .подставил лицо и руки солнцу. Его искусственное тело было снабжено различными датчиками, заменяющими нервные окончания: фотоэлементами, оптическими сенсорами, датчиками давления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37