— Совершенно верно. И хотя мы пока не понимаем, как связаны между собой все эти явления, они могут быть частью единого целого.
— И что?
— Поэтому, если мы попадем на Титан первыми, то у нас в руках окажутся все части головоломки.
— Вы так думаете.
— Совершенно верно?
— А если они первыми прилетят на Титан?
— Тогда гот кусок головоломки будет у них, а у нас — пещеры, и никто не сможет разгадать загадку. Мы опять окажемся втянутыми в политический конфликт, подобного которому не было уже несколько десятков лет. Может даже начаться война.
«О, господи! — подумал Дэниел. — Только этого нам не хватало».
— Нельзя сказать, что я счастлив слышать это. Ну ладно. Где мы находимся?
— Посмотрите сюда, — Мгоабе извлек видеокассету из проектора и вставил на ее месте другую. Он усилил поляризацию носового экрана, так что в рубке стало темно, и включил проектор. Перед ними появилось новое изображение
— Вы раньше видели что-либо подобное? Это старинное устройство. Кажется, его изобрел еще Тихо Браге. Модель Солнечной системы. Относительные размеры космических тел соблюдены, только расстояния уменьшены.
— Я знаком с такими моделями, благодарю вас
— Не будьте таким сердитым. Посмотрите. Мы находимся вот здесь, двигаясь от Меркурия по направлению к Солнцу.
Замерцала маленькая точка.
— Вот Сатурн и Титан. Земля находится позади — никаких проблем, если бы они стартовали с Земли. Но смотрите.
На краю пояса астероидов засветился крошечный цилиндр. Он располагался в плоскости эклиптики градусах в девяноста от Сатурна.
Мгоабе прочертил линию от Острова к окрестностям Сатурна. Пальцем другой руки он провел курс от светящейся точки, обозначающей скиттер
— Если мы будем двигаться в плоскости эклиптики далеко от Солнца, то так удлиним путь, что проиграем гонку. Мы можем также попробовать лететь выше или ниже плоскости эклиптики Разницы никакой — все зависит о г точки отсчета, — он прочертил на модели еще две линии Бесполезно, — он покачал головой — Но смотрите сюда.
Кончиком пальца Мгоабе провел линию от сверкающей точки скиттера мимо края солнечного диска через орбиты планет и пояс астероидов до Сатурна.
Он повернулся к собеседникам, лицо его сияло.
— Мы выиграли!
Дэниел, Лидия и Товак обменялись испуганными взглядами.
— Мы выиграли! Что мы выиграли? Вы хотите сказать, мы просто изжаримся? Нам никогда не удастся пролететь сквозь Солнце. Мы распадемся на атомы.
— Вы не очень внимательно слушаете, — сказал Мгоабе. — Кратчайший путь проходит через Солнце, что, конечно, невозможно. Более длинный путь будет и более безопасным. С новой оболочкой нашего скиттера мы безо всякого труда сможем пройти сквозь солнечную корону. И это позволит нам первыми достичь цели.
— А чем мы должны заняться?
— Я хочу, чтобы Дэниел помог мне выполнить проверку на безопасность, прежде чем мы приблизимся к Солнцу. Я говорил вам о новом покрытии, нанесенном на поверхность скиттера на Меркурии. Но я не упоминал о том, ^что корабль укомплектовали космическим глиссером. Он питается непосредственно от ядерного реактора. Вашего реактора, мой друг Дэниел. Вы просто забираетесь внутрь, подключаетесь к аппаратуре, и глиссер получает от вас энергию и управляющие сигналы.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
И что я должен делать? Мгоабе ухмыльнулся.
Всего лишь немного полетать. Маленькое путешествие вокруг скиттера. Уверен, покрытие в порядке, но я старый перестраховщик и хочу проверить еще раз. Если обнаружится какое-нибудь повреждение, по возможности устраните его. Вам не нужен скафандр — большое преимущество. Просто задержите дыхание.
Он усмехнулся. Остальные недоуменно уставились на него.
— Я сказал: «Просто задержите дыхание». Разве это не смешно? Это шутка, сынок!
И Мгоабе громко рассмеялся.
«Рокки 1 — 1 звездолет».
Как в книжке с картинками для четырехлетних детей. Не старше. Разве что сейчас нет книг с картинками для детей или вообще никаких книг для любых читателей.
Он чувствовал небольшие треугольные крылья глиссера, полозья, на которые можно совершить посадку (если когда-нибудь представится случай приземлиться куда-либо), рули для маневрирования в воздухе и крошечные сопла, которые использовались для движения в безвоздушном пространстве и в атмосфере.
Он ощущал даже захваты, удерживающие глиссер в нише ангара. Дэниел пробормотал вполголоса несколько слов.
— Что? Я не расслышал... — из крошечного динамика в ухе Дэна раздался голос Мгоабе.
— Кажется, я готов, — ответил Дэниел. — Нажимайте на кнопку, или как вы там, черт побери, это делаете. Открывайте бомболюки, как говорили раньше.
Он представил себе, как Мгоабе кивнул. Панель под Дэниелом скользнула в сторону.
— Отлично, теперь спускайте глиссер, — сказал Дэн.
Он ощутил, как глиссер выталкивает его из пиши. Он чувствовал солнечный ветер — поток ядер водорода и гелия, вырывающийся из
Г атмосферы солнца и растекающийся во всех Направлениях. Он чувствовал ветер на своих крыльях. Нет, нет.
Какой может быть ветер в вакууме? Как он мог чувствовать что-либо на своих крыльях? Каких крыльях?
И тем не менее. Поток частичек солнечного ветра, дельтовидные крылья глиссера. Это действительно ветер, и это его крылья.
— Я иду! — крикнул он Мгоабе. — Пожелайте мне удачи!
Дэн отстегнул зажимы у шеи и поясницы и, оттолкнувшись, стал медленно удаляться от скиттера.
Он смотрел прямо на Солнце. Глиссер, как и сам корабль, был снабжен поляризующим экраном. Сквозь потемневший экран Солнце казалось холодным зеленоватым диском на абсолютно черном фоне. Языки солнечной короны танцевали и колыхались, подобно лепесткам какого-то странного цветка.
Дэниел прищурился и сосредоточился на реулировке чувствительности своих оптических сенсоров, одновременно уменьшая степень поляризации экрана. Вскоре экран стал полностью прозрачным, и сенсоры Дэна воспринимали прямые солнечные лучи. Цвет диска стал обычным — ослепительно белым с оранжево-желтой окантовкой. Это и была корона.
Небо вокруг Солнца казалось таким же абсолютно черным, как и сквозь поляризованный экран. Дэниел знал, что вокруг — миллионы
звезд, но чувствительность его сенсоров была настолько уменьшена, что он их не видел.
Он направил глиссер вперед, двигаясь под скиттером. Высунувшись из кабины, Дэниел оглянулся.
Охваченный внезапным приступом страха, он прижался лицом к корпусу скиттера и вцепился в него руками. Инстинкты говорили ему, что он находится очень высоко, выше самого высокого здания, выше гор, выше лифта в Рейкьявике или Эль-Триумфо, выше Луны, выше Острова.
Под ним Вселенная, и если он сорвется вниз, то будет бесконечно падать в глубины космоса, в черноту и пустоту. Он окажется замороженным до температуры абсолютного нуля, падая все дальше и дальше, пока его холодный труп не врежется в какое-нибудь удаленное космическое тело. Сделав над собой усилие, Дэн разжал пальцы одной руки, еще крепче ухватившись за глиссер другой. Он,прикрыл ладонью глаза и осторожно посмотрел сквозь растопыренные пальцы.
Ничего не изменилось. Он мог чувствовать расстояния в миллионы километров, непреодолимую силу тяготения далеких звезд и галактик; они подталкивали и тянули его, ласкали и гладили, как любовника.
Он задрожал так сильно, что ударился щекой о переборку. Дэниел опять ухватился за борт обеими руками, моргнул и заставил себя открыть глаза. Ему удалось взять себя в руки. Он остановил взгляд на далекой светящейся точке и постепенно отрегулировал фокусировку своих оптических сенсоров.
Наконец точка превратилась в объект яйцевидной формы — сверкающее молочно-белое веретено. Он сделал еще усилие и смог различить спиральную галактику. Она была повернута к нему на три четверти и не походила ни на спицу, как если бы он смотрел на нее сбоку, ни на выпуклую линзу, какой бы она представлялась с торца.
Ротационный насос в его груди работал с обычной скоростью, но у Дэниела было странное и одновременно знакомое чувство, что сердце его бьется сильнее, а дыхание участилось, как это бывало при волнении в первые тридцать лет его жизни.
Он улыбнулся про себя и двинулся вперед, вынырнув из-под скиттера. Дэн не знал, как долго находился в прострации, но он не получил никаких сигналов от Мгоабе, что непременно произошло бы, продлись это состояние достаточно долго. Он напрямую получал информацию о состоянии своего глиссера и его летных качествах.
Дэн находился сейчас в ста пятидесяти метрах впереди скиттера. Включив маневровые двигатели, он повернул глиссер вокруг оси и оказался спиной к Солнцу, ощутив тепло его лучей и дуновение легкого солнечного ветра. Как на пляже в ясный день. Жаль, что его-новая кожа не загорает.
Наклонившись вперед, он принял горизонтальное положение ногами к Солнцу. Усыпанное звездами небо проплыло перед ним, и Дэниел увидел скиттер.
Солнечный свет отражался от его покрытой толстым защитным слоем оболочки, верхний слой которой напоминал зеркало. Любая разница между углом падения и углом отражения приводила к рассеиванию солнечных лучей и их расщеплению, как в стеклянной призме. Само защитное покрытие было почти бесцветным, а рассеянные и расщепленные лучи Солнца напоминали ослепительной красоты цветок, похожий на гигантскую розу с миллионами лепестков, каждый из которых вибрировал со своей собственной частотой. Как будто огромная, излучающая чудесный свет богиня раскрыла объятия своему избраннику — потрясенному, одержимому желанием, беспомощному в своей страсти любовнику Из его открытого рта вырвался крик. Он раскинул руки и бросился навстречу.
— Дэн! — раздался громкий голос Мгоабе. Он прикрыл глаза ладонями и почувствовал, что пытается вдохнуть.
— Ничего, — сказал он. — Все в порядке. Это... что-то вроде космического экстаза. Должно пройти. Не волнуйтесь. Дайте мне минуту.
— С кораблем все нормально? — Мгоабе не оставлял ему времени успокоиться.
— Выглядит обычно. Просто великолепно.
— Так не должно быть.
— Что?
— Послушайте, мой друг, может, вам лучше вернуться?
Нет! Оуи не должны его заставлять! Осваль-до не может приказать ему вернуться, оставить свой чудесный цветок, свою богиню, к которой так стремилось его тело, и вернуться на скиттер.
Еще голос, женский голос. Он знал, что это богиня говорит с ним. Это была Лидия Хаддад.
— Пожалуйста, Дэн. Ты нужен нам с То-вак здесь, на скиттере. Пожалуйста, возвращайся. Ты придешь, Дэн?
Он покачал головой.
Оглянувшись, он заглянул в черные глубины космоса, увидел сверкающие точки далеких звезд. Он старался не смотреть на корабль-цветок.
~ Дэн?
Он сжал пальцы в кулак и стукнул себя по колену. Кажется, способность контролировать себя постепенно возвращалась к нему.
— Дэн? Это Товак. Дэн, Лид и я...
— Я в порядке, — он тряхнул головой — лучшее, что он мог сделать в такой ситуации. — Я действительно в порядке. Я... вы меня слышите? Освальдо! Лидия, Товак! Послушайте, это что-то вроде экстаза. Подобное чувство испытывают ныряльщики. Кажется, об этом даже есть песня.. Ныряльщик видит Иисуса на дне моря. Он идет к Иисусу. То же самое происходило с людьми, выходившими в открытый космос Первые эксперименты проводились задолго до вашего рождения. Вы вряд ли о них знаете. Такие ощущения! Солнечный ветер. Я чувствовал его. И палитра красок. Цветок. Корабль — это роза.
— Хорошо, Дэн. Вы возвращаетесь?
— Я в состоянии выполнить работу. Что нужно делать?
— Вы можете проверить защитное покрытие? — это был голос Мгоабе. — Как оно выглядит?
Дэниел повторил, стараясь оставаться спокойным.
— Ладно Стойте на месте. Нет, думаю, вам нужно приблизиться. Остановитесь метрах в двадцати от корабля.
Дэниел подчинился.
— Теперь я начну поворачивать скиттер вокруг оси. Если я не ошибаюсь, то любое повреждение защитного покрытия будет выглядеть как тусклое пятно. Может быть, просто темная точка. Но она должна выделяться на зеркальной поверхности.
— А что, если я найду повреждение?
— Вот это самое главное. Загляните внутрь глиссера. На уровне плеча вы увидите маленький ящичек.
Ящик был на месте, и Дэниел открыл крышку.
— У вас эю должно вызвать приятные воспоминания, — сказал Мгоабе. — Когда вы заметите пятно, нанесите на него защитный материал. В ящичке находится контейнер с жидким покрытием. Просто нанесите его специальной лопаточкой на поврежденное место. Кажется, так делали сто лет назад?
— Не знаю, — Дэниел поискал контейнер с покрытием и лопаточку. Они находились там, где сказал Мгоабе. Он уронил каплю на поверхность глиссера, и она засияла всеми цветами радуги.
Дэниел пристально посмотрел на нее.
«Я могу покрыть этим самого себя, — подумал он. — Тогда я превращусь в живой цветок, сотканный из языков рламени. Я смогу плыть к Солнцу».
Он попытался представить себе эту картину. Языки солнечной короны лижут его тело, а
он погружается в них и снова выныривает, рассеивая малиновые, золотые, оранжевые, желтые и розовые лучи.
— Ты в порядке, Дэн? — послышался голос Товак.
Он встряхнулся и принялся за работу. Скит-тер медленно поворачивался вокруг своей оси, что позволяло Дэниелу внимательно рассмотреть каждый дюйм обшивки. Он переюваривал-ся с Мгоабе, прося остановить вращение, когда обнаруживал темное пятно. .
Он работал до тех пор, пока на зеркальной поверхности скиттера не осталось дефектов.
Бросив прощальный взгляд на Солнце, он направил свой глиссер к ангару. Дэниел чувствовал, как сработали захваты, смотрел, как задвигается люк, запирая его внутри корабля.
Ангар закрылся. Дэн отстегнулся от глиссера, подождал, пока откроется внутренний люк, и вернулся в рубку.
— А где Лидия и Товак? - спросил он Мгоабе
— Работают над каким-то новым устройством. Говорят, что со сременем оно вам очень пригодится.
Дэн кивнул.
— Я волновался, — сказал Мгоабе. — В какой-то момент мне даже показалось, что мы можем потерять вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37