— Мгоабе получил сообщение о г командира вездехода. Информацию передала основная станция Освальдо сказал, что возникла какая-то опасность, и мы должны немедленно уходить из пещеры. Вы были в беспамятстве. Как в тот раз на Медицинском Острове. Нам пришлось волоком тащить вас, — за все время разговора Товак впервые улыбнулась. — Вы чертовски тяжелый, мистер! Хорошо, что это случилось на Меркурии, а не на Юпигере! Дэниел ухмыльнулся в ответ.
— Если бы это произошло на Юпитере, то вам пришлось бы плыть.
Он почувствовал себя уверенней и протянул руку Товак, которая встала рядом с ним. Они снова обнялись. Дэн заглянул ей в глаза, еще крепче прижал к себе, и они замерли в долгом поцелуе.
— Может, я разбужу Лидию? — переводя дыхание сказала она. — Секс в невесомости — это должно быть здорово!
— Не знаю, Товак. Я не уверен, что смогу сосредоточиться. И Освальдо...
Рубку скиттера от хвостового отсека отделяла непроницаемая перегородка. Одной рукой Товак набрала кодовую последовательность на клавиатуре замка. Другая ее рука лежала на груди Дэниела.
— Теперь можешь не беспокоиться.
Они подошли ко второй кровати. Товак опустилась на колени, одной рукой придерживаясь за Дэниела и положив другую на голову Лидии. Дэниел видел, как она провела по лицу
Через некоторое время они набрали код, открывающий замок. Люк сдвинулся в сторону, и Лидия и Дэниел вошли в рубку
Освальдо Мгоабе сидел за пультом, но скиттер летел под управлением автопилота по заранее проложенному курсу. Взгляд Мгоабе был устремлен в межзвездное пространство. Работал видеопроектор, и середину рубки занимало изображение бело-голубого меркури-анского шара.
Хотя глаза Мгоабе следили за удаленными звездами, его правая рука — его искуственная правая рука — водила по поверхности изображения, уверенно следуя всем его изгибам, выпуклостям и впадинам.
Солнце по-прежнему находилось впереди. Его диск был огромен, но свет ослаблялся поляризованным носовым экраном корабля.
Мгоабе повернулся и взглянул на Дэниела, Товак и Лидию.
— Я рад видеть вас в полном здравии и такими довольными, — улыбнулся он. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули, Дэниел. Для меня большое облегчение видеть вас целым и невридимым. Мои поздравления вам и вашим сотрудникам. Кажется, я теперь понимаю ваши... — он хохотнул, — принципы межзвездных путешествий. Изумительно. Просто изумительно. В следующий
|раз, полагаю, мы станем свидетелями возрождения традиций гонга к обеду и воодушевляющи-звуков горна. Ведь именно так было принято в ваше время? Нет? Наверное, это было в более ранние времена, менее просвещенные. А может быть, более просвещенные, кто знает?
Он повернулся к видеоизображению неоновой скульптуры, а затем опять заговорил, оставаясь сидеть спиной к спутникам.
— Вероятно, вы хотите знать, почему мы покинули Меркурий так... поспешно?
— Да, — ответил Дэниел. — Товак сказала, что вы получили важное сообщение и поторопились вернуться. Тащили меня, как куль с мукой.
— О, замечательно, замечательно! Ваши старинные обороты речи так живописны. Действительно, как куль с мукой. Не такое уж плохое сравнение.
Он взмахнул руками.
— Знаете что? Вам интересно, почему мы срочно покинули Меркурий. Я хочу знать, что вы чувствовали во время вашего мистического транса. После того, как вы вернулись на корабль, вы бормотали о чем-то синем. Что это?
— Вы расскажете первым, Освальдо? Или я? Дэниел опустился в кресло. Ему было все
равно, сидеть или стоять. Но он предпочитал сидеть лицом к лицу с Мгоабе, а не стоять перед ним, как провинившийся школьник перед директором.
— Вы первый, — сказал Мгоабе. Дэниел покачал головой.
— Нет. Хватит вам играть в таинственность. Я хочу услышать вашу историю
|Мгоабе в глаза Дэниела. Поел некоторого молчания Освальдо кивнул. — Очень хорошо. Одной рукой он поглаживал изображение неоновой скульптуры, и его черная искусственная кожа приобрела серый металлический оттенок в неярком бело-голубом сиянии.
— Как вы уже, очевидно, догадались, — произнес он, — Международная Геофизическая Организация — больше, чем научное учреждение.
— Несомненно, — согласился Дэниел.
— И наши станции — в том числе и на Меркурии — предназначены не только для научных изысканий.
Дэниел посмотрел на Товак и Лидию, ожидая продолжения. Мгоабе молчал.
— И это все? Освальдо ждал.
— Не прикидывайтесь тупым. И не считайте нас дураками. Если я и мог ошибиться, считая вас обычным чиновником — чего, уверяю вас, не было, — то Лидия и Товак рассказали мне, кому сейчас принадлежит власть на Земле. Главное, что мне непонятно, — он ткнул пальцем в грудь Мгоабе. — Зачем вы отправились с нами. Генералы не роют траншеи, а президенты банков не сидят за окошком кассы. Зачем вы играете роль пилота?
Мгоабе рассмеялся.
— Я думал, что мы покончили с этим. Еще тогда, на том чудесном пикнике перед полетом на Меркурий. Почему я не остался не земле наслаждаться властью и комфортом, а принял на себя обязанности обычного астронавта?
Послушайте, Дэниел, — он доверительно склонился к собеседнику, прочертил пальцем круг на коленке Дэна и саркастически усмехнулся. — Механизм по механизму, а? Вы знаете, что должно произойти с Землей через несколько десятилетий?
— Да, — кивнул Дэниел. — Лидия и Товак тоже. Положение не улучшится. Именно это вы держите в тайне. Если секрет раскроется...
— Конец близок! — Мгоабе всплеснул руками и закатил глаза, как карикатурный пророк.
— Совершенно верно. Если миллиарды людей узнают, что жизнь на планете прекратится меньше, чем через столетие, — то начнется хаос.
Мгоабе поджал губы.
— Конечно. Двадцать шесть миллиардов -душ ринутся на несколько Островов, способных принять лишь немногих из них. Это будет катастрофа.
— Но пока вы довольно успешно сохраняете тайну. Вы в безопасности, пока правда не откроется. Всю оставшуюся жизнь вы можете жить в комфорте и роскоши.
— Не в этом дело. Совсем не в этом, — Мгоабе откинулся назад и провел рукой над светящимся изображением.
— Тогда в чем же?
— Дэниел, я не думаю, что вызываю у вас симпатию, — в голосе Мгоабе были слышны нотки грусти.
— Нет, — покачал головой Дэниел. Мгоабе усмехнулся.
— Печально. Вы знаете, что я восхищаюс вами, Дэниел. Я назвал розу в вашу честь. Н думаю, что вы действительно понимаете, что это значит.
— Могу себе представить.
— А вы не отвечаете на мои чувства, — Мгоабе тяжело вздохнул, — ну что ж, в конце концов неважно, нравлюсь я вам или нет. Так о чем мы? Как это звучало в одной из старинных фантастических книг? Я пробовал читать некоторые. Ужасные вещи. «Мы неумолимо падаем на Солнце, и хрупкая оболочка нашего корабля с трудом выдерживает яростные атаки космоса...» — и так далее.
— Макулатура, — сказал Дэниел. — Я не защищаю подобную литературу, но это не хуже нынешнего увлечения викингами.
— Сдаюсь! Вернемся к нашему разговору. Вы хотите знать, почему я не остался на Земле, чтобы в комфорте и довольстве прожить еще тридцать или сорок лет? А затем спокойно умереть, предоставив следующим поколениям разбираться с надвигающимися проблемами.
Он сцепил пальцы рук.
— Полагаю, вы задавали этот вопрос двум вашим... — Мгоабе кивнул головой в сторону Лидии и Товак.
— Да, он нас спрашивал, — вступила в разговор Товак. — Но это совсем другое дело. Впереди нас ждала только тяжелая работа и скудная пища в зоне — в лучшем случае. А если мы не справимся с работой, или дела компании пойдут хуже, то нас выкинут на улицу,
Г и мы присоединимся к остальным бездомным и безработным. Поэтому здесь нам лучше. Гораздо лучше. А вы? Мгоабе улыбнулся.
— Хороший вопрос, мисс Десертис. Вынужден признать, что в смысле комфорта я проиграл. Камбуз этого скиттера не идет ни в какое сравнение с кухней в Лилонгве. Кстати, не хотите ли перекусить? Я сделаю заказ, да? Четыре порции и немного вина? Может, чуть-чуть марихуаны? О, извините, Дэниел, я не хотел обидеть вас. Три порции, вино, марихуана.
Он ввел с клавиатуры соответствующие инструкции.
— Конечно, у вас есть некоторое преимущество перед нами, — продолжал Мгоабе. — Не нужно беспокоиться о таких грязных и неприятных вещах, как туалет, правда? «Обратная сторона медали», «нет худа без добра» — английский так богат на метафоры. Поэтому я всегда любил этот язык.
Он взял жареное цыплячье крылышко, откусил кусочек его золотистой корочки, запил глотком белого вина и скорчил недовольную гримасу.
— Прошу прощения, леди, — он слегка кивнул Товак и Лидии. — Это вино хорошо подходит для пикника, но, боюсь, оно плохо переносит путешествия. Как жаль. Но...
Он окинул взглядом троих собеседников, наслаждаясь моментом.
— Должен сообщить, что я не просто любящий комфорт чиновник. Предпочел бы, чтобы мне сказал об этом кто-то другой — вы знаете, что я не отличаюсь скромностью и предпочи-
таю восхищение окружающих самовосхвале нию, даже заслуженному. Вы сами видите, чт на Земле нет будущего. Я не желаю оказаться конце истории, я хочу быть частью ее начала. Какой позор — руководить третьим с конца поколением людей на планете, стоящей перед ним гибелью! Фу! У меня мурашки по коже от этой мысли.
— Так чего же вы хотите? — подалась вперед молчавшая до сих пор Лидия. — Куда мы направляемся и зачем? Вы ведете себя, как хозяин положения!
— Расскажите мне, что значит «синий», — Мгоабе внезапно стал серьезным и отодвинул еду. Он посмотрел на Дэниела мрачным взглядом. — И тогда вы узнаете от меня все, что захотите!
Дэн ответил на его взгляд.
— Ладно. Вам сообщили об устройстве, которое разработал для меня Монро? Небольшая приставка к преобразователю, придуманному Лидией и Товак. Включенный, он позволяет осуществить что-то вроде... переселения душ.
— Знаю, — перебил Мгоабе. — Расскажите, что произошло в этой похожей на пузырь пещере. Что вы там узнали и почему потом так часто произносили слово «синий»?
— Пещеры обитаемы.
— Кем? Людьми, которые построили вот это — Мгоабе повернул видеопроектор, так что изображение неоновой скульптуры оказалось в центре рубки, как раз посередине между четырьмя креслами.
— Не знаю, — ответил Дэниел. — Хотя сомневаюсь. И я не понимаю, почему вы назвали обитателей этого пузыря людьми. Они больше похожи на...
Он умолк, пытаясь найти подходящее сравнение
— Они видимы? — прервал его Мгоабе. — Я ничего не заметил. Десертис и Хаддад тоже ничего не видели. Мы обменялись впечатлениями в вездеходе. Мне только почудилась какая-то слабая тень на стене перед вами. Я наблюдал ее в течение нескольких секунд, прежде чем мы вытащили вас наружу.
Тень. А что вы видели?
— Тень? Тень, скользнувшая по стене и как будто бы направлявшаяся к скульптуре? — спросил Дэниел.
— Вы тоже ее заметили? Дэн улыбнулся.
— Эта тень — живой организм. Или миллион организмов, а может, сто миллионов. Таких маленьких, как... господи, я не могу подобрать сравнения! Крошечные паучки? Что-то настолько маленькое, что нельзя различить невооруженным глазом.
— Но вы же смогли.
Дэниел откинулся на спинку кресла.
— Да, смог. Подумать только, такие маленькие, но высокоорганизованные существа, с органами чувств и способностью мыслить? И это не насекомые Они скорее похожи на амеб. Они могут объединяться. Наверное, их оболочки каким-то образом открываются, и они сливаются в единый организм, объединяя свои знания и способности и действуя как одно целое А затем они вновь разъединяются. Я не
знаю, сохраняют ли при этом отдельные объединившиеся существа свою индивидуальность или нет. Может быть, один большой организм распадается на новые индивидуумы. Но... — он умолк.
— Они синие? — сросил Мгоабе. Его тон и манеры изменились. Он держался необычно вежливо и предупредительно по отношению к Дэниелу. — Что это означает?
Дэн покачал головой.
— Нет. Они разного цвета, — он улыбнулся. — А «синий», полагаю, относилось к сиянию этого...
Он протянул руку к изображению скульптуры. У него было меньше опыта, чем у Мгоабе, и его ладонь прошла сквозь светящийся предмет и исчезла из виду до самого запястья.
Дэниел отдернул руку.
— Думаю, для них это что-то вроде предмета религиозного культа. Они могут быть дегенерировавшими потомками расы, построившей эту скульптуру. Или... кажется, они верят, что кто-ю или что-то... я не все понял, а только чувствовал то, что чувствовали они.
— Попытайтесь объяснить.
— Кто-то возвращается.
— Спаситель? Мессия? Умерший бог? Дэниел пожал плечами.
— Это очень распространенный мотив. У египтян, у христиан. Кстати, вы христианин? Я нет. Но считаю, что это интересная религия. Может, из-за того, что христиане используют розу в качестве символа.
— Ну, думаю, номинально я христианин, —
неуверенно ответил Дэниел. — В мое время не отличавшиеся особой набожностью люди автоматически причисляли себя к христианам. Мгоабе улыбнулся.
— Здорово! Мне это нравится! — лицо его снова сделалось серьезным. — Если у этих ваших синих паучков действительно есть религия, то просто удивительно, как она похожа на другие. На верования инков, например. Те ждали возвращения на землю богов, и когда увидели испанцев, то решили, что наступил золотой век! Ха! Они и не предполагали, до какой степени оказались правы! И конечно, папуасы — вы знакомы с их карго-культом?
Дэниел ничего об этом не знал.
— Удивительный случай. В тех местах шла война. Я не помню, кто с кем и почему воевал, но это и неважно. Для переброски войск использовались примитивные аэропланы из обтянутого тканью дерева, — он нахмурился. — Или это были реактивные самолеты? Столько войн, что поневоле запутаешься. Можно, конечно, получить эту информацию, только вряд ли это имеет какое-либо значение.
— Мистер Мгоабе, — Теребила Лидия. — Что вы имеете в виду? При чем тут дикари, метающие друг в друга копья на какой-то древней войне?
— А вот при чем, — сказал Мгоабе. — В Тихом океане разбросано множество Островов, и противоборствующие стороны постоянно то отдавали их друг другу, то забирали обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37