Демид слушал рассказ Данилы с некоторым страхом: а не обидится ли Альберт? Но парень только довольно щурил свои светлые глаза, растянув пухлые губы в улыбке, будто слова рассказчика звучали для него как настоящая музыка.
— Причем, — продолжал Данила, — не забывайте, что машина эта собрана из интегральных микросхем и стоит по классу в одном ряду с машинами, которые выпускает наш завод.
— Подожди, — сказал Демид, — а где же он схемы берет? На заводе?
— Видишь ли, — торжественно заметил Данила Званцов,— конечно, детали у нас мелкие, любую можно положить в карман и вынести, но нет у нас на ВУМе мелких воришек. Все дело в наносекундах.
— При чем тут наносекунды? Какое они имеют отношение ко всему этому?..
— Самое прямое. На заводах микросхемы проходят очень строгий контроль. Скажем, если эта схема должна послать свой сигнал точно между пятисотой и пятьсот двадцать второй наносекундой, то это должно случиться именно в это время, не раньше и не позже, иначе сигнал попадет совсем не туда, куда нужно. Требования здесь жесткие. И вот, скажем, у микросхемы КИЛБ-554 время задержки больше чем двадцать две наносекунды, тогда вся эта схема — брак. Ее могут, конечно, использовать в приборах, где допуски больше, но чаще всего уценивают и передают в магазин «Юный техник» или «Укрточприбор», в которых каждый человек имеет право, выбив чек на двадцать шесть копеек, приобрести такую схему.
— Ты, кажется, смеешься надо мной, — неожиданно проговорил Альберт, — а напрасно: я когда-нибудь приглашу тебя, и ты убедишься, что эта система работает безотказно, она моя гордость.
— Система или Роксана? — не удержался Данила.
— И система, и Роксана, — без тени обиды ответил Альберт. — Для того чтобы все это разработать и собрать, нужно было прежде всего здорово пошевелить мозгами. Ты рассказывал, надеясь, что все будут смеяться, а никто даже не улыбнулся. Вот что значит кибернетика.
— Какое у тебя образование? — спросил Демид.
— Радиотехникум. Сейчас на первом курсе политехнического, заочно.
— И ты сам все это разработал?
— Ну, эта проблема не из сложных, — сказал Валера, — такую машину сможет сконструировать каждый из нас.
В этот момент дверь распахнулась.
— Пожалуйста, к столу, — пригласила Ольга Степановна, появляясь на пороге.
— Просим, — добавила Ганя. У нее с Ольгой Степановной, видно было по всему, сразу установилось душевное взаимопонимание.
— Простите, — вдруг сказал Альберт, — но мне сейчас некогда. У меня... у меня свидание.
— Где она тебя ждет? — спросила Ольга Степановна.
— Здесь, — замялся Альберт, — неподалеку.
— Мы будем рады увидеть твою девушку и познакомиться с нею.
— Правда? — Круглое лицо Альберта покраснело так, что стало напоминать налитую сладким соком спелую вишню, — я только не знаю, будет ли она... Нет, она будет рада...
— Беги и от нашего имени пригласи ее, ждем! — сказал Демид.
— Я уже исчез, — крикнул Альберт в дверях.
— Прошу, товарищи, — еще раз пригласила Ольга Степановна.
Все вместе вышли из дверей Демидовой квартиры, и юноша с наслаждением запер ее, почувствовав в ладони холодную тяжесть маленького ключа.
Странная вещь: квартира Демида, хотя все вещи были вроде бы правильно расставлены, производила впечатление мебельного магазина, а комната Ольги Степановны уже казалась обжитой.
На столе стояли три бутылки шампанского и закуски, приготовленные еще там, на Фабричной улице: колбаса, жареные караси, большой кусок запеченой в духовке телятины, от которого будто бы мимоходом острым ножом отрезали только один кусочек...
Вошел Альберт, с ним немного смущенная Роксана, и все внимание переключилось на нее.
Да, для Роксаны стоило поломать голову и сконструировать любую кибернетическую систему. Это было вне всякого сомнения. Одни ресницы — загляденье: на целое орлиное крыло, пожалуй, хватило бы.
— С новосельем вас, — глубоким грудным голосом сказала Роксана.
— С новосельем!
Застолье не затянулось. Они распрощались, перемыв посуду. Но перед этим случилось небольшое происшествие, показавшееся на первый взгляд не столь важным, но позднее давшее о себе знать. Валера отнес на кухню тарелки и сказал:
— Ну, строители, чтоб они пропали!
— А что такое? — встревожилась Ольга Степановна.
— Посмотрите в ванную.
По рисунчатому полу ванной растеклась большая лужа. К утру пол промокнет и внизу на потолке у соседей будет мокрое пятно, начнет отваливаться штукатурка...
— Чертовы души эти сантехники, — сказал Данила Званцов, — если бы мы так вкалывали, то никто и копейки бы не заработал, а им хоть бы что. Знают, что жильцы сами все отладят.
— Мелочи, — спокойно сказал Демид, — каждая машина требует доводки. А современный дом — это тоже машина. Одну минуту.
Выбежал и тут же вернулся с инструментами, поколдовал что-то над трубой, подкрутил гайки, кран, и вода перестала капать на пол. Ольга Степановна взяла тряпку, вытерла лужу.
— Здорово, — воскликнул Данила, — у тебя, Демид, великое будущее...
Об этом случае все сразу забыли, потому что настало время прощаться. Ольга Степановна и Демид остались одни.
— Хорошие у тебя друзья, — сказала учительница.
— Хорошие... Смешная у Альберта фамилия — Лоботряс.
— А смотри-ка, какая красавица его любит. Кем она работает?
— Лаборантка. В лаборатории стендов. Вы думаете, она его любит?
— Да, очень любит.
Они снова помолчали, и именно в эту минуту Демиду захотелось, чтобы и его кто-то когда-то так же полюбил. В памяти, словно на оборванной киноленте, возникла тоненькая фигурка Ларисы с портфельчиком в руке. Смешно, что вспомнилась именно она. Почему? Может, потому что глубоко, до боли в сердце жалко девчонку... И неожиданно он рассердился на себя. Работать и учиться, учиться и работать — вот его задание на данный отрезок времени. Некогда о девчатах думать.
Ольга Степановна посмотрела на бескрайний, уже сумеречный простор за окном. Щелкнула зажигалкой, закурила, думая о чем-то своем. Прислушалась, помолчала, потом сказала:
— Знаешь, в этой квартире я бы не смогла жить, если бы где-то совсем рядом не было тебя. Я ведь старая, очень старая... Нет, нет, ты не думай, что я потребую большой помощи. Я тебе еще сама не один раз помогу. Но иногда бывает так, что чувствуешь, как под ногами качается земля. Я не боюсь смерти, но изредка мне бывает скверно, очень скверно...
— Ольга Степановна, я всегда готов...
— Об этом и речь. Если я постучу в пол вот так три раза, — она стукнула каблуком в еще не отциклеванный и не натертый паркет, — тогда поторопись ко мне.
— Ольга Степановна, — вдруг засмеялся Демид, — милая моя, хорошая моя учительница Ольга Степановна, отстали вы от жизни...
— Почему я отстала? — обиделась женщина.
— Конечно, эта сигнализация неплохая, и, считайте, мы договорились, но только на первое время. Я зайду в магазин «Юный техник», там продаются детские телефоны. Протягиваем из окна в окно провод, вы нажимаете на кнопку — у меня сигнал, и я тут как тут: «Алло, Ольга Степановна!» Все это я сделаю, не проблема. А вам большое спасибо за новоселье.
И снова он сидит у себя дома в глубоком кресле и думает, думает. Ему и в самом деле есть над чем подумать. Есть заботы мелкие, а есть большие. Например, в квартире своей он быстро обживется, в кухню купит стол и шкафчик, самый простенький. Тарелки, ножи, вилки и ложки у него есть. С одеждой и бельем, конечно, дело обстоит хуже, но можно пока обойтись. А вот злосчастный долг Трофиму Ивановичу — проблема.
Взгляд его невольно остановился на книгах, лежавших на подоконнике. Три тома старого Вовгуры выделялись среди учебников, как три медведя среди стаи мелких зайцев. Взял один том, раскрыл... «Ключи к сейфам корчевского завода, — читал он, — не отличаются разнообразием и оригинальностью. Первый и последний выступы на бородках (всего выступов и углублений шесть) всегда выше. Второй выступ, как правило, на одну ступень ниже. Если третий ниже на две ступени, то четвертый уже выше...» Закрыл книгу и улыбнулся, вдруг вспомнив про систему, созданную Альбертом Лоботрясом для пробуждения от утреннего сна своей любимой Роксаны.
А если бы у него была любимая девушка, сделал бы он такую систему?
Сначала, Демид, давай попробуем сделать что-нибудь попроще, скажем, машину, которая могла бы произвести сложение: к единице прибавить единицу и получить две, потом к двум прибавить еще два и получить четыре, к четырем прибавить еще два и получить шесть. Вот и все задание. Схема эта, очевидно, простейшая, примитивный сумматор. Сможет он ее разработать? Все-таки и читал кое-что, и училище закончил. Неужели не сумеет?
Решительно взял тетрадь, положил на вовгуровский фолиант и начал рисовать схему. С чего начать? Конечно, с питания. Вот они, провода питания, от них и будем танцевать. Дальше рисуем схему на диодах и резисторах, вот так должен выглядеть логический элемент «И». Посмотрим, прав был или ошибался Валера... Он так увлекся этой необычной работой, что даже не сразу услышал стук в дверь. Вскочил с кресла, открыл: на пороге стоял, загораживая своей фигурой всю дверь, Данила Званцов в модной синтетической куртке с белыми меховыми отворотами, темные вьющиеся волосы спадали чуть ли не до плеч, лицо встревоженное.
— Случилось что-нибудь? — забеспокоился Демид.
— Ничего особенного, — ответил Званцов, — ты извини, ради бога, что я беспокою, но сейчас ты единственный человек, который может спасти благополучие и семейное счастье моих очень хороших друзей.
— Каким образом?
— Поверь, мне очень неудобно...
— Глупости. В чем дело?
—- Мои друзья переехали в соседний подъезд, что там может случиться? Обычное дело — кран прорвало...
— А ты где был?
— Где, где... Я просто не умею. Да и инструментов у меня нет. — Поможешь, или мне искать другого? Там вода хлещет.
— Иду, конечно. Иду.
Счастье друзей Данилы и в самом деле висело на волоске, потому что кран прорвало не у них, а этажом выше. Вода заливала стены. Перекрыл воду он в один миг, и только успел это сделать, как в дверях появилась чернобровая, высокая девушка, одетая так, словно сошла с картинки журнала мод. Лицо сердитое, губы капризно надуты.
— В печенке они у меня сидят, эти управдомы, невозможно слесаря найти! — сказала она, раскрасневшись от досады.
— Не волнуйся, — успокоил ее Данила Званцов. — Мой друг всех спас. Демид Хорол — познакомься, Лиля.
— А что, — сказала Лиля, — он производит очень хорошее впечатление, твой друг. Только имя необходимо немного подправить. Демид звучит архаично, будто только что вылез из пещеры. А надо чтобы звучало современно — Диомид.
«В Беринговом проливе есть острова Диомида.
почему-то как далекое-далекое воспоминание прозвучал в сознании голосок Ларисы.
— Ничего не нужно подправлять, — сказал юноша, — Демид останется Демидом.
— Потом, — продолжала Лиля, не обратив внимания на возражение, — тебе нужно немного приодеться, сейчас ты выглядишь так, словно только что вернулся из трудовой колонии; впрочем, я ошиблась, там стригут наголо, а у тебя такая прелестная шевелюра. Вид у тебя нищенский, а в наше время это подозрительно. Ты, случаем, не тунеядец?
— О, нет! — ответил за товарища Данила.
— Почему же тогда ходишь в таком затрапезном ватнике? Что тебе, денег жалко куртку на поролоне купить? Или ты алименты за четверых платишь?
— Нет, алиментов не плачу, — улыбнулся, не смутившись, Демид, — а денег у меня и в самом деле в обрез.
— А вообще, ты мне нравишься, — сказала Лиля, — будут у тебя деньги. Клиентуру беру на себя.
— Я тебе, Лилька, сейчас устрою клиентуру, — сказал Данила. — Что это за манера сразу совать нос в чужую жизнь? А может, ему не нужна твоя помощь?
— А куртка, обыкновенная меховая куртка и приличные ботинки ему нужны? Ничего, Демид, человек ты, конечно, пещерный, но мне нравишься, а значит, не пропадешь.
— Я и без тебя не пропаду.
— А может, лучше пропадать вместе со мной? — В голосе Лили послышалась лукавая нотка.
— Быть тебе битой, Лилька, — сказал Данила, улыбаясь. — Остерегайся ее, Демид.
— Лиля, — вмешался хозяин квартиры, по мнению Демида, человек в годах, лет этак под сорок. — Демид нас очень выручил, а ты... Неудобно.
— Ничего, ничего, удобно. А то он на себя внимания не обращает, а вы все, вежливые, делаете вид, будто так и должно быть. Постыдились бы...
— Тут есть что-то от правды, — сказал Данила.
— Всего вам хорошего, — попрощался Демид, — мне время идти, завтра позовите управдома, там еще немало работы. Счастливо вам!
И направился к дверям.
— Подожди, — остановила его Лиля, — тебе заплатили?
— За что? За два поворота ключа?
— Вот ты какой, — пропела Лиля, — теперь ясно, почему ты голодранец. Я эту породу людей уже встречала в жизни.
Хозяин давно мял в руке три рубля, и Демид поспешил выйти из затруднительного положения.
— Я беру натурой, — улыбаясь, сказал он, — ну знаете, помидорами, яйцами, консервами и особенно пирогами!
— Молодец, — рассмеялся и Данила Званцов, — хорошо ответил.
— А это идея, — заявила Лиля. — В какой ты живешь квартире?
Демид назвал.
— Очень хорошо. Если у меня сломается кран, а ты починишь, расплата будет натурой. Ты мне понравился.
Тут длинные, сильные руки Данилы схватили Лилю за плечи, тряхнули.
— Ох, что ты! — взмолилась девушка. — Рукав порвешь.
— Проси прощения, иначе действительно порву, распустила язык...
— Прошу прощения, — покорно сказала Лиля.
— Всего хорошего, — сказал Демид, выходя. Ему в этот момент было очень жалко хозяина, который так и стоял, тиская в кулаке деньги.
— И все-таки я одна сказала тебе правду, — проговорила Лиля вслед Демиду, закрывавшему дверь, и обратилась к Даниле: — Ну-ка, поведай мне, что это за чудо?
— Он не для тебя, Лиля, — сказал Данила Званцов. — Тебе нужен миллионер.
— А может, я из него сделаю миллионера.
В это время Демид спешил домой, и в душе его бушевала буря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45