– получаешь приятный сюрприз. Правда, в основном мужчины – специалисты по отрицательным сюрпризам. Но если говорить до конца честно, когда оглядываешься назад по прошествии некоторого времени – особенно пропустив стаканчик чего-нибудь покрепче – понимаешь, что неожиданностью являлись не столько поступки мужчин, сколько свое собственное невнимание. Изменяет бой-френд – странно не то, что он изменяет, а что я до сих пор ничего не замечала. Бросает бой-френд – поражает не то, что ушел, а то, что я должна была давно предвидеть это по десяткам маленьких деталей. Бой-френд врет – а кто нет?– До чего приятно. – Кэссиди отсалютовала бокалом вслед Питеру. – Ну, и насколько мы близки к финишу?– Как никогда раньше, – ответила я. Подняв бокал с "Бренди Александр", я поблагодарила Трисию: – Спасибо, Трисия. Как бы я на это не подсела!– О, это вовсе не входило в мои намерения. – Трисия аккуратно вынула у меня из рук коктейль и поставила на стол. – Жиры и углеводы, но только в умеренных дозах.– Мне показалось, или он намеревался украсть твою историю?– Только через мой труп, вернее, через два – мой и Тедди.– Значит, дело все-таки в статье, – хмыкнула Кэссиди.– Нет, – мне так хотелось их убедить, что я продолжала: – Точнее, не совсем. Мне не хочется, чтобы в суматохе все забыли о Тедди. К тому же интуиция подсказывает мне, что копы собираются пойти по ложному пути.– И только на третьем месте дело в статье, – закончила за меня Трисия.– Плюс еще и красавчик детектив, – добавила Кэссиди.Я повернулась к Кэссиди, удивляясь ее упрямству:– Ты же его видела. Тедди, я имею в виду. Неужели ты не понимаешь?– Наверно, но… – Кэссиди покачала головой. – Ладно, раз уж так тебе хочется быть идиоткой – валяй, но хотя бы по уважительным причинам. Интересный мужик и продвижение в карьере проходят как уважительные.– И тем не менее я остаюсь идиоткой?– Только если кончится тем, что тебя убьют. Так что, пожалуйста, сделай так, чтобы мы с Трисией оказались неправы.– Хорошо, но если меня все-таки убьют, позаботьтесь о том, чтобы Питер не получил эту статью!Мы дружно сдвинули бокалы, но теплый момент единения был испорчен трелью моего мобильника. Он исполняет "Сатиновую куклу" "Satin Doll" – знаменитая композиция Дюка Эллингтона.

.Я потянулась за телефоном, и Трисия сделала недовольную гримаску:– Интересно, кто может быть для тебя интереснее или важнее, чем мы?– Ну конечно, наш юный герой-детектив. Но это был не он. Это была наша редакторша, Ивонн.– О-о. Мой. Бог. Молли. Ты… Ты в порядке? – Ивонн очень скупа на знаки препинания в письменной речи, зато чрезвычайно щедро рассыпает их в устной.– Ивонн, ты где?– Где я еще могу быть, по-твоему? В офисе! По щиколотку в крови. Куча народу в форме – я просто вне себя. Молли. Могу только себе представить. Как ты должна себя… чувствовать.Мне очень хотелось вежливо намекнуть ей, что я чувствовала себя гораздо лучше до того, как она позвонила.– Все нормально, Ивонн. Мне очень жаль, что тебя вытащили из дому.– Тебе? Жаль? Меня? Я даже не видела тела. Пустяки по сравнению с тем, чтобы споткнуться о труп. В темноте! Бедняжка. Моя. Дорогая.Вздохнув, я поудобнее подперла голову ладонью. Когда Ивонн заводит свою песню, никогда не знаешь, сколько времени это займет, хотя вряд ли больше, чем в среднем требуется для прочтения статьи в "Зейтгесте". Кэссиди сочувственно закатила глаза и наполнила бокалы шампанским.– Хелен – вот о ком мы сейчас должны позаботиться в первую очередь, Ивонн, – сказала я. – Может быть, утром тебе следует повидаться с ней.– Нет. Я собираюсь. К ней. Прямо сейчас.– Ты уверена, что это хорошая идея? – Мое сердце, и без того полное сострадания к Хелен, едва не разбилось вдребезги, когда я представила себе Хелен, вынужденную среди ночи иметь дело с нашей разговорчивой Ивонн.– Как?! Молли? Ты допускаешь, чтобы она узнала эту новость – наверно, самую страшную новость в ее жизни – от этих равнодушных чужих людей? – Я предположила, что она имеет в виду детективов Эдвардса и Липскомба, и могла только молиться о том, чтобы они ее не услышали. – Ей нужен. Друг! Кто-то, кто мог бы ее утешить.– Я поеду с тобой, – вылетело у меня раньше, чем я успела подумать. Что-то в последнее время это стало часто повторяться. До сих пор я нянчилась со своими переживаниями, начисто позабыв о Хелен. Теперь, когда Ивонн изложила свои намерения, я не могла переварить мысль о Хелен, отданной на растерзание Ивонн в этот самый черный час ее жизни. Подруги вопросительно поглядывали в мою сторону, не понимая, что может меня заставить покинуть их компанию в такой момент.– Ну-у… Я не… Сейчас спрошу детективов.Я ждала, пока Ивонн, прикрыв трубку, отправилась на поиски детективов. Я считала, что она позвонила мне, чтобы предложить к ней присоединиться, но она отреагировала, как будто я вырывала у нее кусок изо рта. Зажав микрофон, я объяснила:– Ивонн вместе с детективами едут к Хелен.– Молли, ты должна поехать с ними. А если по дороге тебе удастся заткнуть рот этой придурочной и запихнуть ее в багажник, еще лучше, – напутствовала Кэссиди.Трисия энергично закивала в знак поддержки, и в это время в трубке раздался голос:– Мисс Форрестер?– Детектив Эдвардс? – На радостях я готова была проглотить телефон.Кэссиди подняла бокал.– Детектив Эдвардс! – шепотом объяснила она Трисии, и они радостно чокнулись.– Мисс Гамильтон сказала, что вы хотели бы поехать с нами к миссис Рейнольдс, – сообщил детектив Эдвардс, по тону которого нельзя было сказать, как он относится к этой идее.– Мне кажется, это было бы правильно.– Да, вы были бы нам очень полезны, – подтвердил он, но я поняла, что это скорее выпад против Ивонн, чем комплимент в мой адрес. – Где вы находитесь? Мы за вами заедем.– Я в "Джанго". Решила, что глоток чего-нибудь крепкого в компании друзей мне не повредит, – добавила я, вдруг почувствовав потребность оправдать свое местопребывание.– Понимаю. Мы будем у входа через десять минут.– Ну прямо свидание, – брякнула я, и в ту же секунду пожалела, что действительно не проглотила телефон. – Ой, извините, я не то хотела сказать… Сама не знаю, о чем я думала…– Это плохо, – его тон, кажется, чуть-чуть потеплел. – Может быть, это была оговорка по Фрейду.– Bay, – выдохнула я. – Детективы ничего не упускают, правда?Последовала достаточно долгая пауза – думаю, он спорил сам с собой, стоит ли продолжать.– Через десять минут, – наконец раздался твердый ответ.– Десять минут, – эхом отозвалась я и отключилась. Бросив телефон в сумку, я встала. – Дорогие мои…– Она нас бросает, – подвела итог Трисия.– Так нужно, – защищалась я.– Я его видела. Так нужно, – заверила Кэссиди. Она повернулась ко мне, чтобы обнять. – Позвони нам утром. Мне – первой, или я обижусь.– Береги мои туфли, – предупредила Трисия. – И береги себя. Держись подальше от неприятностей.Мне следовало послушаться Трисию, плюхнуться обратно на стул и прикончить "Бренди Александр". Но нет, как же, я должна была совершить правильный поступок. Будет мне урок на будущее. 3 Дорогая Молли, Недавно мне пришлось сообщать очень плохую новость своей приятельнице, а другая приятельница настояла на том, чтобы поехать вместе со мной. О'кей, наверно, я сама виновата – мне надо было заставить ее остаться дома. Но все равно, так ли уж дурно с моей стороны было представлять, что я выбрасываю ее на ходу из полицейской машины, если она всю дорогу непрерывно трещала о том, как все это ужасно для нее, в то время как она ни по сути, ни формально не имеет никакого отношения к этой трагедии? С уважением, Живое Воображение
За те два года, что я веду колонку, у меня выработалась привычка. Оказавшись в стрессовых обстоятельствах, я мысленно составляю письмо, в котором читатель, попавший в сходную ситуацию, просит у меня совета, и мне это помогает. Мне нравится думать, что это мой собственный креативный способ взгляда на проблему в перспективе. Не сомневаюсь, что мой психоаналитик сказал бы, что таким образом я эмоционально дистанцируюсь от проблемы, но я пока что это с ним не обсуждала. Есть вопросы и поважнее.Вот почему, очутившись на заднем сиденье полицейской машины, я не вслушивалась в причитания Ивонн, рассчитанные на сидящих впереди детективов, а мысленно писала письмо. Я разрывалась между уже упомянутым желанием выкинуть ее из машины на ходу и более цивилизованным способом – попросить детектива Липскомба остановиться на первом же перекрестке и высадить ее, не нанося серьезных увечий. Второй вариант был более гуманным, но не принес бы необходимого морального удовлетворения.Послушать Ивонн, так она потеряла главную и единственную любовь своей жизни, а не просто коллегу, с которым изредка дружески общалась, зато часто ругалась. Одинаково взрывные, Ивонн и Тедди постоянно громко и с удовольствием спорили обо всем, начиная с журнальных дел и заканчивая кинофильмами. Пару раз мне даже казалось, что Тедди напрашивается на увольнение, но потом я поняла, что им обоим просто нравится выпускать пар в шумных словесных поединках, не делая из этого проблемы. Хотя тех, кто невольно слушал их перепалки, они частенько приводили в бешенство.Примерно так же, как сейчас Ивонн вывела меня из себя.– Ох. Несчастная. Хелен.– Да, Ивонн, – автоматически отозвалась я.– Что мы ей скажем?! – еще громче возопила Ивонн, и я прикусила язык.Мы?! Господи, помоги нам. В своей колонке мне приходилось сообщать людям достаточно печальные новости: он тебе изменяет, оставь его; она тебя обманывает, пошли ее к черту; этот тип – псих, беги от него со всех ног. Но в моем архиве не было ничего, что подсказало бы, как сообщить Хелен новость о смерти Тедди. Пока мы ехали, я не успела ничего придумать и отрепетировать. Но одно я знала твердо: мне нужно во что бы то ни стало остановить Ивонн и не позволить ей заговорить первой. На то, чтобы решить, как именно это сделать, у меня оставалось не больше десяти минут.Должна признаться, когда за тобой заезжают детективы – это довольно круто. Я стояла на обочине, вдыхая свежий воздух и мечтая о скулах Сигурни, когда с визгом подкатила машина. Детектив Липскомб сидел за рулем очень чистенького, но совершенно заурядного "олдсмобиля", правда, оборудованного сиреной, которая больше подошла бы океанскому лайнеру. Подрезав два такси и БМВ, он лихо подрулил к тротуару. Обиженные водители начали гудеть и жестами демонстрировать свое презрение, но детектив Липскомб выбрался из машины и помахал перед ними своей бляхой. Такси тут же замолчали и уехали, а водитель БМВ еще немного погудел, но потом тоже исчез.Детектив Эдвардс тоже вышел и распахнул передо мной заднюю дверцу. Все, кто оказался в этот момент поблизости, наблюдали за нами, и я подумала, что с моим сегодняшним везением мне не хватает только в прямом смысле упасть лицом в грязь в трех футах от машины. Помимо всего прочего, на мне были чужие туфли на высоких тонких каблуках. Но я представила себе те скулы и, смею надеяться, проследовала к машине с должными грацией и достоинством. Детектив Эдвардс придерживал дверцу, так что всем прохожим должно было быть понятно, что меня не арестовывают. Не сомневаюсь, что зрители терялись в догадках – а что, собственно, происходит, а я наслаждалась тем, что нахожусь в центре внимания в отличие от своего обычного статуса стороннего наблюдателя.Разве с вами не случается, что вы наблюдаете какую-то сценку и гадаете: "А что бы это значило?" Пара, ссорящаяся в ресторане, бегущий мужчина, лавирующий среди плотной толпы, плачущая женщина, которая останавливает такси – мы видим фрагменты жизни чужих людей, проживая свою собственную. Я часто пытаюсь в воображении сложить эти фрагменты в цельную картину, гадая, а что этому предшествовало, а что будет потом. Может быть, я делаю это потому, что во мне сидит журналист. А может, это проще, чем упорядочивать свои собственные фрагменты.Подойдя к машине, я взглянула прямо в завораживающие голубые глаза детектива Эдвардса и как можно более многозначительно произнесла:– Спасибо.– Нет, это вам спасибо, – ответил он, слегка усмехаясь, в то время как Ивонн, высунувшись с заднего сиденья, заверещала:– Молли! Слава. Богу.Она простерла ко мне руки, но не было никакой возможности обнять ее с подобающей грацией, не забравшись предварительно в машину. После обычной неразберихи с руками и ногами, на которую, надеюсь, зрители на тротуаре не обратили внимания, я наконец оказалась на заднем сиденье рядом с Ивонн. Детектив Эдвардс захлопнул за мной дверцу, забрался на переднее сиденье рядом со своим партнером, и мы помчались.– Мисс Форрестер, – проворчал детектив Липскомб в знак приветствия.– Детектив Липскомб, – как можно приветливее отозвалась я, что было нелегко, учитывая, что в этот момент Ивонн изо всех сил выкручивала мне руки.– Ох. Молли. – Ивонн столько раз обесцвечивала волосы, что они приобрели слабый сиреневый оттенок и какой-то странный неестественный запах. Она с силой прижала меня к себе, так что я едва не свернула себе шею, чтобы не уткнуться в шпильку, торчащую из ее прически.Кое-как вырвавшись из ее объятий, я села прямо. И почему это сегодня везде так трудно дышать?– Ивонн, я знаю, что ты расстроена, но Хелен не станет легче, если ты закатишь там истерику.– Ты права! Ты совершенно права! – Ивонн все еще цеплялась мне за руки, и мне пришлось приложить усилия, чтобы их высвободить. – Как хорошо, что ты здесь!Я перевела взгляд на детективов, чтобы посмотреть, радуются ли они моему присутствию. Детектив Липскомб сосредоточенно вел машину, но детектив Эдвардс поглядывал на нас. Точнее, он смотрел в основном на Ивонн, и по выражению его лица было ясно, что с каждым мгновением она нравится ему все меньше и меньше. На секунду наши взгляды скрестились, и по его губам промелькнула тень улыбки. Потом он отвернулся, и мне оставалось только гадать, что означала его усмешка.– Я хочу, чтобы ты пришла в офис завтра утром. Сегодня утром. Неважно, – торопливо продолжала Ивонн. – Поможешь мне объявить всем. Нужно обдумать траурную церемонию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37