Когда мы спустились вниз, у меня мелькнула идея.– Кто-нибудь хочет пить?Мы тут же нырнули в "Винни", слегка грязноватое, но симпатичное заведение с красно-белыми виниловыми скатертями и приглушенным освещением. Купив чай со льдом, мы уселись у окна, настолько помутневшего и выщербленного за долгие годы, что через него с трудом можно было разглядеть улицу. Как и следовало ожидать, не успели мы разместиться, мимо окна пробежал Уилл и завернул за угол. Оставив чай на столе, мы бросились за ним.Для того, чтобы успешно за кем-то следить, я уверена, нужно в первую очередь самому быть как можно более незаметным. Мы были в неподходящей одежде, безусловно неподходящей обуви, к тому же нас было трое. Условия, далекие от идеальных. Но мы выбежали из-за угла Западной 14-й улицы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл садится в такси.– Едем за ним! – воскликнула Трисия, хотя поблизости не было больше ни одного такси, которым мы могли бы воспользоваться.Кэссиди вздохнула:– А стоит ли?– Это кажется логичным. А мне еще никогда не доводилось бывать в ситуации, когда необходима слежка.– Стыд и позор, – фыркнула Кэссиди и перевела осуждающий взгляд на меня. – Ты-то хотя бы не собираешься его преследовать?– Мы его уже потеряли. Но мы еще сюда вернемся.Пока что мне нужно было вернуться в офис и проверить некоторые свежие факты. Условившись встретиться за обедом и обменяться информацией, Кэссиди и Трисия высадили меня возле нашего здания.В офисе по-прежнему было непривычно тихо, но в какой степени это объяснялось скорбью по Ивонн, а в какой – ее физическим отсутствием, мне трудно судить.Гретхен наконец-то поддалась всеобщим уговорам и уехала домой, поэтому я с самой равнодушной миной, которую способна была изобразить, засунула голову в кабинет Брейди:– Привет, Брейди.Он сидел, сгорбившись, над столом, заваленным бумагами – ни дать, ни взять наш доморощенный Боб Крэтчит Боб Крэтчит – забитый, угнетенный клерк – еще один персонаж "Рождественских повестей" Чарльза Диккенса.

. Он поднял голову, взглянул на меня и, кажется, остался доволен, что я не принесла ему новой работы.– Привет, Молли.– Ты уже разобрался с этой "Ночной серенадой"?Брейди подскочил на стуле, его глаза испуганно расширились:– О, черт. Этим же должна была заниматься Гретхен, а я отпустил ее домой.– И правильно сделал. Столько всего произошло, я уверена, в понедельник у вас будет достаточно времени, чтобы все решить. Извини, что лезу не в свое дело.Брейди не был убежден, но кивнул и вернулся к работе. Я направилась дальше, в бухгалтерию, чтобы все-таки попробовать влезть не в свое дело, на этот раз с Венди, секретаршей Софи. Что Венди делает в бухгалтерии, всегда оставалось для меня загадкой – она не может уравновесить свои груди, вываливающиеся из открытых лифчиков и обтягивающих маечек, не говоря уже о том, чтобы свести баланс. Правда, ходят слухи, что она гораздо успешней сводит баланс в других сферах с одним из приятелей издателя, так что нам приходится мириться с ее существованием.Я спросила ее о "Ночной серенаде" и пропавшем платеже, но она непонимающе уставилась на меня. Я начала повторять вопрос, но тут Венди очнулась, и, не дав мне договорить, сказала:– Дайте мне минуту подумать.Я не стала говорить, что минуты ей вряд ли хватит, и постаралась запастись терпением.– Это тот платеж, из-за которого Брейди устроил сыр-бор, правильно?Я кивнула, решив не комментировать способность Брейди делать из мухи слона – из боязни, что таким образом порву и без того тонкую нить размышлений Венди.– Ну да, я его получила, а что?– Значит, проблема решена? – уточнила я, чувствуя, что несколько разочарована таким развитием событий. Появление чека никак не вписывалось ни в одну из моих теорий.– Нет, потому что это была пустышка, а не чек.– Пустышка? – Вот теперь все в порядке. Это подходит.– Гретхен нашла эту бумажку вчера, в какой-то посторонней папке у Тедди в офисе или что-то в таком роде. Мне пришлось звонить в банк узнавать, все ли в порядке с чеком, потому что номер уже вот-вот должны подписывать в печать.– И выяснилось, что чек не в порядке.– Где там! У меня на счету и то больше денег, чем у этой дурацкой крошечной компании, как там она называется. Короче, Гретхен ужасно расстроилась и просила меня не говорить Брейди.– Почему?– Молола что-то насчет того, что Тедди был человеком слова, и если его слово теряет силу, то вообще все теряет смысл, всякую такую ерунду.Очевидно, такая концепция приводила Венди в недоумение, но я не стала тратить время на объяснения. Я просто поблагодарила ее и ушла.Итак, Тедди был человеком слова. Это означает, что Тедди пообещал кому-то – Уиллу или его таинственному знакомому – что объявление будет опубликовано. Более того, он, видимо, пообещал также, что объявление будет оплачено за счет третьей стороны. Но третья сторона определенно не стала платить. Так как же найти эту третью сторону? Придется убедить Гретхен, чтобы она наконец перестала оберегать священную память Тедди и начала раскапывать оставшуюся после него грязь.Вернувшись за свой стол, я позвонила Гретхен домой, но попала на автоответчик. Я надеялась, что Гретхен приняла снотворное и теперь сладко похрапывает. Мне ужасно не хотелось ее беспокоить, но другого выхода не было.– Гретхен, это Молли. Извини за беспокойство, но мне очень нужно с тобой поговорить. Срочно. – Я оставила номера своих телефонов – мобильного и домашнего – в надежде, что она не станет спать до завтрашнего дня.Пару часов потаращившись в письма, я поехала домой, чтобы привести себя в порядок перед обедом. Я долго стояла под горячим душем – именно там меня обычно посещают блестящие идеи, но сегодня никакое озарение на меня, увы, не снизошло.Мне очень хотелось закутаться в просторный свитер с капюшоном и фланелевые брюки, но для этого было еще недостаточно холодно, к тому же Трисия все равно заставила бы меня переодеться, поэтому я остановилась на черной кожаной юбке, соответствующем жакете и шелковой блузке с открытой шеей. Такой наряд даже придал мне бодрости, пусть несколько наигранной, но в данных обстоятельствах я и этому была рада.Кэссиди и Трисия позвонили из холла, и я велела им поберечь силы и подождать меня внизу. Присоединившись к ним, я поздравила себя с правильным выбором: обе они оделись очень изысканно. Сегодня Кэссиди щеголяла в костюме от Дольче и Габанны – облегающие черные брючки и жакет в стиле смокинга, а Трисия выбрала изящные вещицы от Прада – приталенный жакет и легкомысленную юбку. Мы все, как могли, старались настроиться на веселый лад.По большому счету, чтобы взбодриться, мне достаточно их двоих. Я еще не настолько погрузилась во мрак, чтобы вид моих подруг или просто звук их голосов по телефону не могли бы меня из него вытащить. Нью-Йорк бывает жесток, но может быть и бесконечно приятен. Нужно только правильно выбрать тех, с кем вы проводите время.И еще нужно везение, чтобы если кто-то прекрасной осенней ночью выстрелит в вас посреди Большого Яблока, это произошло как раз в тот момент, когда вы поднимете руку, останавливая такси, и пуля пробьет вам плечо, испортив кожаный пиджачок, но не попадет в сердце. 17 Во всяком случае, так мне сказали Кэссиди и Трисия, когда я пришла в себя в приемном покое скорой помощи госпиталя Святой Клары. Что-то за такое короткое время чересчур много святых и чересчур много пунктов скорой помощи. Я почти не помнила, как мне в плечо угодил грузовой состав и я рухнула на обочину. Кажется, я еще слышала крики Кэссиди и Трисии, но после этого все расплылось в тумане. Причем из цветной картинка стала черно-белой. Отдельные фрагменты, которые я могла выудить из памяти – парамедики, полицейские, но главным образом Кэссиди и Трисия – все почему-то были в черно-белом варианте. Это было странно, но в то же время действовало успокаивающе. Наверно, я еще не готова была увидеть все это в цвете.Пуля испортила мне жакет и серьезно разворотила руку, но не повредила ничего, кроме мягких тканей. Трисия немедленно позвонила пластическому хирургу, которого знала по светским кругам своих родителей, и заставила его приехать, чтобы наложить швы. Мне и раньше никогда особенно не нравились мои плечи, а теперь будет веская причина, чтобы скрывать их под одеждой.Появились два детектива, чтобы меня расспросить, но я мало что могла им сказать. Втайне я надеялась, что это будут Эдвардс и Липскомб, но пришла суровая женщина-детектив по фамилии Эндрюс и квадратный коротышка, которого звали Ортиц. Кэссиди сообщила, что "инцидент" связан с убийствами Тедди Рейнольдса и Ивонн Гамильтон, поэтому им необходимо как можно скорее связаться с детективами Эдвардсом и Липскомбом. Полицейские сказали, что обязательно проконсультируются с Эдвардсом и Липскомбом и вообще будут держать нас в курсе. Они вручили мне свои визитки и попросили звонить, если я еще что-нибудь вспомню, но я ответила – не обижайтесь, но, надеюсь, не придется.Детективы отбыли, и вот тут-то и начался настоящий допрос.– Что значит – ты хочешь поехать домой? – начала Трисия.– А ты хочешь, чтобы она осталась здесь, куда кто угодно и когда угодно может зайти и выйти? – спросила Кэссиди.– Ты что, считаешь, что тот, кто это сделал, явится в госпиталь?– Если они хотят ее убить, думаешь, им не все равно, где это произойдет?– Не могли бы вы прекратить? – вставила я. От последней реплики Кэссиди мне стало нехорошо, но как-то не хотелось терять сознание на виду у врачей. Тогда они уж точно не отпустят меня домой. А мне нужно попасть домой во что бы то ни стало. В свой дом, где я буду чувствовать себя в безопасности. В свою кровать. Где я смогу с головой закутаться в свое собственное одеяло, а в это время умные и быстрые полицейские будут охранять меня снаружи.– Я хочу домой.Не знаю, чего было больше в моем голосе – убеждения или отчаяния, но Кэссиди и Трисия перестали спорить и употребили свою энергию на то, чтобы убедить докторов меня отпустить. О'кей, может быть, заигрывание и запугивание нельзя считать благородными методами, но так или иначе они добились того, чего хотели. Я совершенно утратила чувство времени, но Трисия сказала, что мы пробыли в больнице в общей сложности около четырех часов.– Эй, вам же нужно пообедать, – сказала я, когда они с чрезвычайными предосторожностями вывели меня на улицу.– Шутишь? Мне нужно только успокоительное, – ответила Трисия.Кэссиди потрясла аптечным пакетом, который ей вручил доктор:– А какие конфетки дали нашей Молли? А захочет ли она ими поделиться?– Кажется, он называл викодин. Что-то мне не очень нравится, как он действует. – Мне приходилось делать титанические усилия, чтобы более или менее связно разговаривать, и в данную минуту это беспокоило меня больше всего.– Девочка моя, тебе не нравится, что в тебя стреляли, а не то, как действует наркотик, – поправила Кэссиди.– По-моему, она имеет право быть недовольной и тем, и другим, – высказалась Трисия.Они усадили меня в такси. Я положила голову на спинку и облизнула губы, чтобы убедиться, на месте ли они. Распухшие, потерявшие чувствительность – но они были. Движение машины удивительно успокаивало, но, может быть, это действовал викодин. Как было бы хорошо заснуть прямо здесь, на заднем сиденье, подумала я, чтобы потом кто-нибудь взял меня на руки и, как в детстве, отнес домой. Я представила, как Кэссиди и Трисия пытаются вытащить меня из машины, не говоря уже о том, чтобы куда-то нести, и этого оказалось довольно, чтобы я не заснула.Как только мы выбрались из такси, вопросы возобновились. Собираются ли они оставаться на ночь? Если да, то кто где будет спать? Поместимся ли мы все на моей кровати, или им лучше воспользоваться диваном и стульями?– Трисия, тебе нужно как следует выспаться. У тебя завтра мероприятие, – напомнила Кэссиди.– Ну да, похороны Тедди, – вздохнула Трисия.– Помоги мне поднять Молли наверх, потом можешь ехать домой, а я останусь с ней, – предложила Кэссиди. Она придержала дверь подъезда, а Трисия помогла мне войти – как дети, которые вносят в дом надувной шарик.Денни, наш маленький лысый швейцар, тоже поспешил на помощь:– Мисс Форрестер, как хорошо, что вы уже в порядке.Я с трудом удержалась от того, чтобы потрепать его по лысине. Викодин действовал уже не одурманивающе, а возбуждающе.– Прошу прощения за представление, Денни.– Все хорошо, все хорошо, я просто радуюсь, что вы в порядке, у вас посетитель.Он проговорил все это без запинки, как одну фразу, поэтому я не сразу уловила, о чем речь. Повернувшись туда, куда показывал Денни, мы увидели детектива Эдвардса, сидевшего на диванчике в расстегнутом пиджаке и с распущенным узлом галстука. Означает ли это, что он сейчас не на дежурстве? Закончив разговаривать по мобильнику, он закрыл телефон и спрятал в карман, после чего встал, поправил галстук и застегнул пиджак. Видимо, все-таки на дежурстве.– Мисс Форрестер, мисс Линч, – произнес Эдвардс, но смотрел он при этом только на меня. Или это все викодин?– Мисс Винсент, – представилась Трисия. Эдвардс кивнул, по-прежнему не сводя с меня глаз.– Детектив Эдвардс, – ответила за всех Кэссиди, – рады вас видеть. Я сказала детективам в госпитале…– Да, я знаю, – перебил он с той же мягкой властностью, с которой пару дней назад осадил Питера.Но Кэссиди было не так легко сбить с толку, поэтому она продолжала:– Давайте отведем ее наверх.Эдвардс шагнул ко мне и, подхватив под здоровую руку, повел к лифту. Кэссиди и Трисия шли за нами. Пока мы поднимались, царило неловкое молчание. У детектива Эдвардса, похоже, есть какой-то план, но ни одна из нас не догадывалась, в чем он состоит. Собирается ли он караулить нас всю ночь? Есть ли у него вопросы? Не может же он до сих пор меня подозревать, разве что решил, что я чего-то не поделила со своими сообщниками, и они решили меня убрать, чтобы спрятать концы в воду – в сущности, все то же самое, что, согласно моей теории, произошло с Ивонн, так что, собственно говоря, какая разница, но должен же он в конце концов понять, что я ни в чем не виновата?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37