Айк смотрел на него:
– И ты пошел за мной, чтобы найти ее.
– Умница!
– Но я ее не нашел.
– Еще как нашел.
Шоут подтащил Айка к краю утеса. Повесил ему на шею бинокль, осторожно отвязал веревку, стягивавшую руки и ноги, и отодвинулся, целясь в него из пистолета.
– Посмотри. Там, внизу, – твои знакомые. Она и этот царек. Его сатанинское величество. Тип, что ее похитил.
Айк с трудом сел. Известие об Али его взбодрило. Онемевшими руками он кое-как поднес бинокль к глазам. Пробежал взглядом каналы, засыпанные камнями улицы, остатки домов – в окуляре ночного видения все было зеленым.
– Найди высокую башню, затем возьми левее, – посоветовал Шоут, глядя в прицел винтовки.
Но и с его помощью Айку потребовалось несколько минут.
– Столбы видишь?
– Это солдаты Уокера?
На столбах повисли два человека. Но Али не было. Пока.
– Отдыхают, – пояснил Шоут. – С ними тут немножко разобрались. И еще есть пленник. Я его видел вместе с Али. Его, правда, все больше прячут.
Айк поднял бинокль повыше.
– Да вон она, – показывал Шоут. – Я ее вижу. С ума сойти, она, кажется, пишет что-то в своем дневнике. Записки из подземелья?
Айк продолжал искать. На развалинах вырос целый холм натечного камня; он закрывал почти все этажи покрытого резьбой здания. Кроме самого верхнего. С той стороны, откуда смотрел Айк, у здания обвалилась стена, открыв просторную комнату без крыши. И тут была Али – сидела на большом камне. Ни руки, ни ноги ей не связали – а зачем? Здесь повсюду хейдлы.
– Нашел?
– Вижу.
Обряд посвящения над ней еще не проводили. Пленников, как правило, клеймят, увечат и заковывают в кандалы в первые же дни. Для выздоровления иногда нужны годы. Но Али, казалось, цела и невредима.
– Хорошо. – И Шоут выхватил бинокль. – След ты взял, знаешь, куда идти.
– Хочешь, чтобы я проник в город, где кишат хейдлы, и украл твой прибор?
– Я же не дурак. Ты простой смертный. Есть вещи, которые даже тебе не под силу. И потом, зачем лезть через окно, когда можно войти в дверь?
– То есть мне нужно просто войти и попросить назад твою вещицу?
– Лучше тебе, чем мне.
– Даже если прибор у Али, что с того?
– Айк, я деловой человек. Переговоры – мой хлеб. Подумай, как с ними можно договориться. Старый проверенный способ – обмен.
– С ними? Здесь?
– Пойдешь как мой представитель. Личный посланник.
– Они ее не отпустят.
– Мне нужен только мой прибор.
Айк окончательно зашел в тупик.
– Зачем им его отдавать?
– Вот это я и хочу с ними обсудить. – Шоут полез в рюкзак и вытащил тонкий исцарапанный ноутбук с логотипом «Гелиоса» на крышке. – Раций у нас не осталось, но в ноутбуке есть кое-какие устройства связи. Организуем видеоконференцию.
Шоут поднял крышку и включил аппарат. Отступил, прицепил к уху наушник и поднес к лицу шарик-видеокамеру. На экране появилось его лицо.
– Проверка связи, проверка связи, – произнес он в микрофон ноутбука.
При виде такого колдовства девушка в страхе вытаращила глаза и что-то заворчала.
– Поступим следующим образом. Берешь с собой ноут и спускаешься в город. Когда доберешься до Али, открой его. Проверь, чтобы он был у меня на линии прямой видимости, а то связь пропадет. Соединишь меня с их рогатым presidentе. Между делом вернешь ему его отродье. Такой жест доброй воли. А дальше – мое дело.
– И зачем мне все это?
Шоут оскалился:
– Ну, говорю же, наш человек! А что ты хочешь? Остаться в живых? Или чтобы Али осталась? Спорим, я знаю.
Именно этого шанса для Али Айк и ждал.
– Ладно, – сказал он. – Командуй.
– Приятно иметь с тобой дело.
– Веревки перережь.
– Конечно. – Шоут погрозил Айку ножом, словно капризному ребенку, и положил нож на землю. – Только сперва нужно как следует договориться. Чтобы освободиться и выкарабкаться отсюда, тебе потребуется время. А я пока что найду себе поблизости удобную позицию для стрельбы. Ты ведешь дикарку вниз, мимо этого сброда, и отдаешь ее сородичам. Потом связываешь меня с их генеральным, или кто он там.
Шоут положил ноутбук и попятился к большой расщелине. Айк не сводил глаз с ножа.
– Никаких фокусов, не пытайся меня надурить. Компьютер включен. Не выключай. Каждое твое слово я услышу. Меня не ищи. Я все время буду за тобой следить. Напортачишь – устрою фейерверк. Но в тебя стрелять не стану, пусть Али расплачивается. Первой убью ее, потом, просто чтоб им нагадить, – их предводителя. А дальше – в кого попаду. Но ты пули не дождешься, обещаю. И живи, как знаешь. Отправляйся обратно в ад. Все понял?
Айк начал развязываться.
27
Шангри-Ла
И для меня разверзлась в бездне сей
Иная пропасть; рядом с нею Ад,
Где стражду я, мне показался Раем.
Джон Мильтон. Потерянный Рай
Под пересечением желобов Палау, Яванского и Филиппинского
Айк спустился в древний город, ведя на веревке свою дочь. Город вырисовывался в сумеречном органическом свечении – лабиринт развалин, расползающиеся очертания домов, слепые окна.
На дне обширного каньона, у начала развалин, Айк повесил ноутбук на плечо и согнул пластиковую «свечу», чтобы сломать активирующий стержень. Свеча загорелась зеленым светом. Шоут сможет следить за его продвижением по городу даже без оптического прицела.
Первые полмили никакой явной опасности не было, хотя по камням рыскали звери. Айк напряженно думал, как изменить ход событий. Шоут сплел прочную паутину. Айку постоянно мерещился собственный затылок в оптическом прицеле. Если бы дело было только в нем, он ушел бы от пули – или принял ее. Но Шоут ясно сказал: первая мишень – Али. И Айк продолжал шагать через окаменевший город.
Весть о вторжении людей разлетелась быстро.
Фигуры, казавшиеся силуэтами на фоне слабо светящегося камня, при свете «свечи» мелькали, как темные тени. «Свеча» мешала ночному видению Айка.
С самого начала проклятой экспедиции Айк растрачивал те ресурсы организма, что помогали ему существовать во тьме, – хотя бы тем, что ел человеческую пищу. А теперь ему не нужно скрывать свою сущность.
Из темноты раздавалось пощелкивание – хейдлы разговаривали. Айк чувствовал их запах, резкий, смешанный с запахом охры. В него швырнули камень, но не сильно, скорее хотели напугать. Над самой головой носились крылатые. Айк старался шагать твердо. Некоторые крылатые поднимались повыше и плевали в него. По шее Айка стекала теплая слюна. Откуда-то выскочил здоровенный хейдл и загородил ему дорогу. Коренастый, разрисованный светящейся грязью, он поигрывал топором, демонстрируя боевые шрамы и колпачок на пенисе. При этом хейдл вызывающе поводил языком, словно змея жалом, и свирепо таращил глаза. Айк не отреагировал, и ему дали пройти.
Скользкие каменные натеки, по которым шагал Айк, стали подниматься в гору. Он приближался к холму в центре города, к месту, которое видел в бинокль. Толпа беженцев прибывала, в каналах плавали свежие трупы и нечистоты. Хейдлы, больные и голодные, лежали прямо на земле.
За долгие годы плена Айк ни разу не видел такого разнообразия. У некоторых хейдлов вместо рук были плавники, у других ноги не отличались от рук. Были тут хейдлы с плоскими от перевязывания головами, с пустыми от природы глазницами. Поражало также разнообразие в одежде и росписи. Одни ходили голышом, другие в панцирях или кольчугах. Айк шел мимо евнухов, явно гордых своим отличием, мимо воинов с волосами, украшенными бисером, и рогами, увешанными скальпами, мимо специально выведенных самок – очень маленьких и тучных.
Несмотря ни на что, Айк оставался бесстрастным. Он поднимался по тропе, ведущей на вершину холма, и толпа становилась все гуще. Там и тут торчали белыми решетками ребра обглоданных трупов. В такие тяжкие времена в первую очередь поедают пленников-людей.
Позади шла девушка, его дочь, его пропуск к хейдлам. Никто их не задерживал, они шагали и шагали. Сверху Айк видел, что спуск здесь не кончается, а только приостанавливается. И все же весь народ хейдлов собрался здесь, точно прирос. Почему-то инстинкт кочевников не влек их дальше, в глубину. Айку захотелось спуститься еще ниже, в самую бездну, в эту гору наоборот, спуститься и посмотреть – что там. Но он тут же отрезвел, вспомнил, что, скорее всего, не проживет и часа и, конечно, не увидит никаких новых земель.
Из массы натечного камня выступили новые развалины, и Айк устремился вверх. Поднимаясь, он и девушка увидели распятых солдат. Те были привязаны к разбитым столбам, но не веревками, а собственными кишками.
Девушка при виде своих истязателей радостно запрыгала; Айк не стал ей мешать. Один солдат поднял безглазое лицо. Ему выломали нижнюю челюсть. В глотке судорожно дергался язык.
Через минуту Айк двинулся дальше. Подъем закончился. Развалины занимали несколько акров плоской вершины холма. Хейдлы сидели и лежали на бесформенных каменных грудах, а вот уцелевшая часть здания, как ни странно, пустовала. Айк в который раз поразился их умению ждать.
Стена с одной стороны обвалилась; Айк и девушка начали карабкаться по камням. Воины выкрикивали угрозы и оскорбления, но никто не переступал границ разливаемого «свечой» света. Айку хейдлы казались лишь мельканием зеленых теней.
Они поднялись на верхний этаж дома, который Айк видел в бинокль. Крыша то ли провалилась, то ли ее снесли, и получилась высокая площадка, видимая Шоуту в его прицел. Коридор был гораздо шире, чем показалось Айку. То, что он сейчас увидел, походило на библиотеку, набитую книгами и рукописями.
Айк остановился в середине комнаты. Здесь он и видел Али; сейчас она куда-то ушла. Пол был ровный, но наклонный, словно палуба тонущего корабля. Место не хуже прочих. Тут возникало ощущение, что находишься под открытым небом. Будь у него выбор, Айк предпочел бы умереть не в какой-нибудь узкой щели или лазе. Пусть это случится на открытом месте. К тому же Шоут велел оставаться в пределах видимости.
Во время своего ожидания Айк торопливо рассматривал помещение, строил планы на случай непредвиденной ситуации, готовил путь к отступлению, просчитывал разные возможности в зависимости от потенциального противника и его оружия. Руководила им привычка, а не надежда.
Он увидел отломанную колонну и установил на нее, на уровне глаз, ноутбук. Открыл крышку. На экране возникло лицо Шоута – уменьшенный вариант волшебника страны Оз.
– Чего они там ждут? – раздался его голос.
Девушка отпрянула. Внизу хейдлы с негромкими тревожными криками убрались в темноту.
– У них свои понятия, – сказал Айк.
Он огляделся. У стены стояли стопки каменных табличек, лежали горами свитки, похожие на карты, свернутые в рулоны; рукописи, пергаменты, покрытые письменами и рисунками. Чтобы Али работалось быстрее, хейдлы дали ей отобранные у солдат фонари. И она самоотверженно трудилась над расшифровкой праязыка.
Прошло еще минут десять. Из-за темных груд камня появилась Али. Не дойдя до Айка пятнадцати или двадцати футов, она остановилась. По щекам у нее текли слезы.
– Айк!
Она уже оплакала его и теперь оплакивала снова.
– Я думала, ты погиб. Я за тебя молилась. И еще молилась, чтобы ты, если как-то уцелеешь, не искал меня.
– Наверное, последняя молитва не дошла, – сказал Айк. – Как ты тут?
Как он и разглядел с утеса, ей еще не делали татуировок, во всяком случае на видных местах. Али у них уже три недели. К этому времени хейдлы обычно выбивают пленным женщинам передние зубы и начинают проводить другие обряды посвящения. У Али не было тавра владельца, и это вселило надежду, что обмен еще может состояться.
– Я все время слушала крики солдат. Они погибли?
– Не думай о них. Ты сама как?
– Со мной почти нормально обращаются. Пока ты не пришел, я даже думала, что для меня здесь найдется место.
– Не говори так! – оборвал Айк.
Значит, она уже начала поддаваться. Неудивительно. Ее влекут эти книги и здешний соблазн – соблазн стать человеком без родины. Когда попадаешь в какое-нибудь особенное место – в Черную Африку, Париж, Катманду, – словно лишаешься национальности, становишься гражданином века. Айк знал это по себе. Среди людей-пленников всегда были рабы, ходячие мертвецы. И редко, но бывали такие, как он – или Исаак, – потерявшие в глубинах свои души.
– Но я почти у цели. Я уже чувствую первые слова.
Их жизнь висит на волоске. Вот-вот разразится буря, а она думает о древнем языке? Слово для нее – все. А она – все для Айка.
– Совершенно исключено, – сказал он.
– Привет, Али, – поздоровался с экрана Шоут. – Скверная ты девчонка.
– Шоут? – произнесла Али, уставясь на экран.
– Спокойно, – предупредил Айк.
– Что происходит?
– Он не виноват, – заступился Шоут. – Просто мальчик на побегушках.
– Айк, я прошу, – начала Али, – что он намерен делать? Что бы вы ни затеяли… они мне обещали… Дай мне с ними поговорить. Мы с тобой…
– Обещали? Ты их держишь за благородных разбойников?
– Я могу их спасти.
– Спасти? Да ты оглядись.
– У меня есть ключ. – Али указала на свитки и книги. – Сокровище здесь, здесь тайна их прошлого, память их народа.
– Они не умеют читать. Они выродились и погибают от голода.
– Потому-то я им и нужна, – сказала Али. – Мы возродим их величие. Нужно время, но мы сможем, я уверена. Здесь, в этих рукописях, – наследие поколений. Древний язык отличается от современного так же, как древнеегипетский от английского. Это хранилище – все равно что гигантский Розеттский камень. Все разгадки здесь, в одном месте. Быть может, нам удастся найти ключ к цивилизации, вымершей двадцать тысяч лет назад!
– «Нам»?
– Есть еще один пленник. Совпадение просто невероятное! Я его знаю. Мы вместе работаем.
– Хейдлы не станут тем, чем были. Не нужны им легенды о золотом веке. – У Айка раздувались ноздри. – Чувствуешь запах? Это запах смерти и разложения. Их город – не Шангри-Ла. Не знаю, для чего они здесь собрались. Да и не важно. Они вымирают. Потому и похищают наших женщин и детей. Потому и тебя не убили. Ты нужна им для размножения. Мы для них – гены, не более того.
– Эй, друзья! – раздался тихий голос Шоута. – Счетчик-то тикает. Пора закругляться.
Али приблизилась к экрану, не зная, что он смотрит на нее через прицел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70