И довольна результатом, только…
– Довольна? – презрительно усмехнулся Рик. – Ты – порнозвезда. Неужели это была мечта твоей жизни? Хочешь сказать, что случайно избрала этот путь после того, как из-за этого негодяя утратила чувство собственного достоинства?
Огромные глаза Эрики гневно засверкали.
– Нет, этого я не собираюсь утверждать. Но и ты ошибаешься, полагая, что я стала продажной девкой. Я люблю свою работу и горжусь тем, что делаю. Я не преступаю черты дозволенного и, в действительности, с каждым своим новым фильмом приближаюсь к традиционному искусству. Например, сейчас я снимаюсь в фильме с довольно приличным сюжетом, который, возможно, даже получит категорию «R».
Эрика гордо вскинула голову.
– У меня неплохие перспективы в кино. А ведь их вообще могло бы не быть, если бы я не избрала этот путь. В мире кино главное– везение, а потом уже внешние данные и талант. У меня три подруги, которые поступили со мной в класс актерского мастерства. Одна стала «девочкой по вызову», другая – содержанкой кинорежиссера, третья работает кассиршей в магазине «Кей-март». И знаешь, я считаю, что устроилась в жизни гораздо лучше, чем они. Пусть это не то, чем можешь похвастаться ты, зато я сама себе хозяйка.
Лицо Рика исказилось от гнева.
– Да, шанс что надо. Повезло так повезло.
– Ты опять не понял. Послушай, что я говорю. То нападение не прошло для меня бесследно. Я не доверяю мужчинам. Редко с кем встречаюсь. Но, может, все было и к лучшему. В одно короткое мгновение я усвоила урок, который другие женщины постигают в мучениях и страданиях целую жизнь.
Рик резко повернулся к Коулу.
– Видишь, что ты с ней сделал? Она даже не знает, что такое нормальные отношения с мужчиной! Она никогда не сможет выйти замуж, иметь детей…
– Нормальные отношения? – усмехнулась Эрика. – Что это такое – нормальные отношения? Покажи мне такую пару, которая была бы довольна своими отношениями? У тебя, что ли, были нормальные отношения с женой? – Рик отвел глаза. – Замужество и дети никогда не были главной целью моей жизни, я и сейчас об этом не мечтаю. Но, может, когда-нибудь и выйду замуж, как знать.
Эрика раздраженно топнула ногой.
– Как бы там ни было, я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой свою жизнь. Я должна расставить кое-какие точки над «i». Есть две вещи, о которых я сожалею. Первое – это то, что я отдалилась от семьи. Однако тут уж ничего не поделаешь, я бессильна что-либо изменить. Если ты стыдишься меня, это твои проблемы, а не мои.
Рик виновато потупился. Он хотел ей позвонить. Бессчетное количество раз брался за телефон, собираясь набрать ее номер, записанный в лежавшей перед ним телефонной книжке, и каждый раз рука невольно нажимала на рычаг, потому что он вновь и вновь переживал стыд и ярость, которые испытал, когда узнал, чем занимается в Калифорнии его сестра. Он был на вечеринке, которую устроили в честь него его приятели, такие же, как и он, начинающие полицейские. В этот день он получил степень магистра. Были закуплены бочонок пива и с десяток кассет с новыми порнофильмами.
Он лениво прохаживался по гостиной, рассеянно поглядывая на экран, где перекатывалась по песку с обнаженным атлетом обнаженная богиня. Его дружки бурно восхищались ее красивым телом и сексуальным мастерством. Рик открыл рот, чтобы выразить солидарность с их мнением, как вдруг камера крупным планом показала ее лицо, изображавшее наслаждение в пылу оргазма. Его затошнило, скрутило от боли, будто он получил удар в солнечное сплетение. Это была его сестренка.
Разразившись ругательствами, он ринулся к телевизору и отключил экран. Приятели недоуменно вытаращили на него глаза. Наконец один выпалил:
– Свихнулся, что ли, Милано? Если ты на время выпускных экзаменов отказался от баб, мы-то тут при чем? Это же Кики Милз, королева секса.
Друзья, убежденные в том, что эксцентричный выпад Рика вызван длительным воздержанием, которому он подверг себя ради диплома с отличием, замяли неловкость шуткой. Он никому не раскрыл своей тайны. В тот момент в его душе родилась всепоглощающая ненависть к человеку, превратившему его любимую непорочную сестренку в падшую женщину. Обиднее всего было то, что она снималась в грязных фильмах под псевдонимом Кики – под своим детским прозвищем, которое придумал он. Рик воспринял это как личное оскорбление. Ненависть породила жажду мести.
Коул, откинувшись на спинку стула, в немом изумлении слушал откровения брата и сестры. С трудом верилось, что драма их жизни так тесно переплетается с его собственной судьбой. Рик молчал, и Эрика, следившая за игрой чувств на его лице, наконец продолжила:
– А в последнее время меня гнетет воспоминание еще об одном неблаговидном поступке. Не знаю, почему я раньше об этом не задумывалась. Может быть, потому, что хотела верить, будто ложь, сказанная мною десять лет назад, никому не нанесла вреда. – Она взглянула на Коула и вновь взяла его за руку. – Теперь я понимаю, что ошибалась.
– Что это за ложь, черт побери? – процедил сквозь зубы Рик.
Эрика помедлила, подыскивая нужные слова, которые через несколько секунд хлынули из нее безудержным потоком.
– В тот вечер, когда я позвонила тебе и попросила приехать за мной к школе, я была не в себе от пережитого ужаса. Ты стал засыпать меня вопросами, спрашивал, с кем я встречалась, что сделал этот парень, пострадала ли я. Из моих ответов у тебя создалось впечатление, что на меня напал Коул, хотя я-то знала, что это был не он. Потом ты отвез меня домой. Мама тут же забрала меня, стала успокаивать, приводить в порядок.
Когда я вышла к вам, вы с отцом уже составили план действий. Решили, что в полицию заявлять не следует, а нужно ехать на ранчо к Трейнорам и поставить перед фактом отца Коула, чтобы он сам наказал сына. Вы хотели уберечь меня от скандала. Я пыталась все объяснить вам, но вы меня не слушали, неустанно повторяя, что я в шоке и вы сами все уладите.
Потом отец повез меня к Трейнорам. Он пошел в дом один, а меня оставил в машине, сказав, что придет за мной, как только поговорит со стариком Трейнором и заставит Коула принести извинения. Я, пока ждала отца, решила, что скажу мистеру Трейнору правду. Вдруг дверца машины открылась. Я подумала, что это отец. Но это был не он. Это был…
Эрика глубоко вздохнула и зажмурилась, будто надеялась заслониться от тяжелого воспоминания. Рик метнул в сторону Тейлора убийственный взгляд. Тот слушал Эрику, затаив дыхание.
– Я думала, что этот кошмар никогда не кончится. Он вытащил меня из машины и потащил в лес. От страха я лишилась дара речи. Думала, он собирается завершить начатое. Он остановил меня возле дерева. Мне казалось, что мое сердце не выдержит– так сильно оно колотилось, – и я умру; Тогда я действительно хотела умереть, потому что была так напугана, что даже кричать не могла. Я попыталась вырваться, но мне это не удалось. Он вытащил нож и приставил к моему плечу, потом указал на какие-то буквы, вырезанные на стволе дерева, по-видимому, совсем незадолго до этого. «К + Э». Он сказал… – Эрика судорожно вздохнула. – Он сказал: «Это на память, на вечную память». Потом засмеялся и добавил: «Все будут думать, что «К» – это Коул. Все, кроме нас двоих, верно?»
Эрика сжала губы, чтобы унять дрожь. – Мы услышали голос отца, – заговорила она снова. – Этот мерзавец больно стиснул мне руку, приставил к плечу нож и приказал не говорить, кто напал на меня, иначе он вырежет те же инициалы и на моем плече. Он сказал, что если все будут считать виновным Коула, то так ему и надо. Сказал, что тогда справедливость будет восстановлена.
Я побежала к отцу. Он отругал меня за то, что я шатаюсь где ни попадя, приказал сделать вид, будто я сильно расстроена, даже заплакать, если смогу, чтобы Коул чувствовал себя виноватым. Он сказал, что Коул все отрицает, но мистер Трейнор поверил ему, нашему отцу, и обещал заплатить нам за молчание.
Эрика и Коул обменялись взглядами, вспоминая тот кошмарный вечер. Коул тогда был растерян и возмущен. Эрика дрожала от страха и стыда за собственную ложь. Ее оленьи глаза наполнились слезами.
– Значит, ты утверждаешь, что на тебя напал не Тейлор? – насмешливо осведомился Рик, раздраженный их взаимным вниманием друг к другу.
– Да, утверждаю, – почти прошептала Эрика. Взглянув на Коула, она поняла, что ему уже известно имя преступника.
– Тогда кто же? – спросил Рик. – Или мне на коленях умолять тебя открыть тайну?
– Крейн Трейнор. Брат Коула.
Рик пережил второе ужасное потрясение в своей жизни. Он ожидал услышать от Эрики, что она не знает, кто напал на нее. Рик так долго вынашивал в себе ненависть, что просто сжился с ней и отказывался воспринимать правду. Отказывался верить, что все эти годы разжигал в себе ненависть к невинному человеку.
– А ведь за клевету можно угодить под суд.
– Это не клевета, – твердо сказала Эрика.
– У тебя нет доказательств, – в отчаянии воскликнул Рик, начиная сознавать, что его жизнь рушится, что он теряет все: надежду на отмщение, карьеру, Миранду. – Да это и не важно. Он арестован не за попытку изнасиловать тебя, а за серию изнасилований на набережной. К тебе это не имеет никакого отношения.
– Думаю, имеет. – Эрика укоризненно посмотрела на брата. – Ты сообщил средствам массовой информации, что преступление удалось раскрыть благодаря тому, что вам стало известно о попытке изнасилования девушки в Берне десять лет назад. Ты там отвел мне роль свидетельницы.
Рик, чувствуя, что загнан в угол, беспокойно перебегал взглядом с предмета на предмет. Коул демонстративно молчал.
– А что это ты вдруг заявилась сюда? – наконец нашелся Рик.
– Кто-то счел нужным дать мне знать, что происходит, – уклончиво ответила Эрика.
– Кто-то… кто? – презрительно бросил Рик. – Должно быть, друзья Коула? Заплатили тебе за ложь, чтобы снять его с крючка? Тебя уже раз купили, чтобы обойти закон. Почему бы не продаться снова?
Язвительные слова брата прозвучали, как пощечина. Она еще могла понять и простить его нежелание знаться с ней из-за ее профессии, хотя это было горько и обидно. Но то, что он заявил сейчас, отпечаталось в душе невыразимой болью. Этому оскорблению не было оправдания.
– Я думал, ты мстишь за сестру, – заговорил Коул, впервые со времени появления Эрики. Брат и сестра, оторвав друг от друга сердитые взгляды, посмотрели на него. – Даже я готов признать, что это благородная месть. Но в какой-то момент ты перестал мстить за сестру и начал действовать в собственных интересах.
– Чепуха, – возразил Рик.
– Чепуха? Ты оскорбляешь ее, чтобы ей же помочь? Ради того, чтобы уличить меня, ты отдал ее на растерзание журналистам. Обвиняешь ее в том, что она продает свою душу и тело. Так кого же ты казнишь?
– Заткнись. – Рик ткнул в сторону Коула указательным пальцем. Было видно, как пульсирует вздувшаяся на его шее вена.
– Коул прав, – произнесла Эрика срывающимся от волнения голосом. – Ты прекрасно дал понять – и своим поведением, и словами, – что считаешь меня шлюхой, продажной девкой. И винишь в этом Коула. А ты думаешь, что-нибудь изменится, если он сядет в тюрьму? Думаешь, я сразу же сделаюсь монахиней и перееду жить в Сан-Антонио, возвращусь в лоно семьи? Думаешь, я перестану лгать и превращусь в ту женщину, какой ты хотел видеть свою сестренку? Ты обманываешь себя, Рик. Голос Эрики дрожал от волнения.
– Твои побуждения ложны. Ты мстишь, думая, что спасаешь меня. А должен руководствоваться только желанием найти преступника, заставляющего страдать невинных женщин. Почему ты не хочешь понять, что гоняешься не за тем, за кем нужно? Ведь если ты упрячешь Коула за решетку, число жертв увеличится, потому что Коул сам жертва, а отнюдь не преступник.
Эрика своей обличительной речью словно загасила бушевавший в душе Рика огонь ожесточенности, с которым он тщетно боролся. Безвольно опустившись на стул, он сжал пальцами виски. Голова раскалывалась, во рту появилась горечь. Они оба были правы. Теперь он это ясно сознавал. Одержимый навязчивой идеей добраться до Коула, он утратил способность правильно оценивать события. Но сейчас, наконец-то прозрев, Рик все еще готов был бежать от реальности и стал лихорадочно искать достойный выход из паутины лжи и обмана, которой он опутал себя. Рик вскинул голову.
– Если ты говоришь правду и за тобой послал не Тейлор, тогда кто?
– Не знаю, – ответила Эрика, прямо глядя в глаза брату. – Ко мне явился какой-то парень, крупный такой, здоровенный, объяснил, в чем дело, и вручил билеты на самолет. В аэропорту меня встретил мужчина по имени Тони. Он сказал, что действует по чьей-то личной просьбе, оказывает услугу одному человеку.
– Что за Тони? – спросил Коул. – Как он выглядел?
– По виду испанец, среднего роста. Учтивый, но сразу чувствуется, что лучше ему поперек дороги не становиться. Я побоялась бы связываться с ним. Верный пес и не очень-то приветливый.
Рик и Коул недоуменно смотрели на Эрику. Человек, которого она описала, был им незнаком.
Неожиданно на лице Рика промелькнуло беспокойство.
– Миранда, – выдохнул он.
– Миранда? – стремительно повторил Коул, вонзившись взглядом в Рика. – Что с ней?
Рик, отгородившись от его вопроса маской бесстрастия, отошел к стене и набрал по телефону какой-то номер. Коул подскочил к нему, схватил за плечо и прижал к стене.
– Где Миранда?
– Не знаю, – неохотно признался Рик.
– Он не знает. Ее едва не изнасиловали несколько часов назад. Она была в шоке. И ты не отвез ее в больницу? Или тебя интересовали только ее показания? Ты их получил и со словами «спасибо за то, что помогла собрать доказательства на своего возлюбленного» отослал ее прочь?
При мысли о том, что Миранда в одиночестве блуждает по городу, Коула охватила паника. Он вглядывался в лицо Рика и читал в нем подтверждение своим предположениям.
– Ну да, ясно, – с обманчивым спокойствием снова заговорил он. – Тебе не терпелось дать интервью журналистам. Спешил насладиться славой. Как же, герой. Поймал насильника. Ты пообещал скоро вернуться и оставил ее одну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50