Рик оказался в нужном месте в нужное время. Начальником отдела назначили его. Ему оставалось только сидеть и ждать, когда Тейлор угодит в какую-нибудь переделку. Ждать пришлось недолго. Тейлор сам сунул голову в петлю. Судьба сама восстановила справедливость. Око за око. Жизнь за жизнь.
Милано подошел к двери и приказал стоявшему на входе полицейскому проследить, чтобы никто не наблюдал за допросом через двустороннее зеркало, и сразу же известить его, если кто-нибудь изъявит такое желание. Он постучал. Сотрудник полиции, дежуривший внутри, открыл железную дверь. Рик кивком приказал ему покинуть комнату.
– Сам управлюсь, – сказал он, устремив взгляд в глубину комнаты. Это было против правил, но ему наплевать! Теперь все в его руках.
Дверь за спиной захлопнулась с глухим лязгом. Коул медленно повернул голову, встретив Рика твердым взглядом. Тот понял, что задержанный не собирается раскаиваться. Наверное, будет все отрицать, утверждая, что его подставили. Рик обрадовался. Так даже лучше. Он сломит ему упрямство, заставит признать свою вину. Он будет вытягивать из него признание медленно, мучительно. Неожиданно в воображении всплыл образ маньяка-убийцы, которого они поймали несколько лет назад. Тот вытянул изо рта своей умирающей жертвы десять футов кишок.
Лейтенант Милано мрачно улыбнулся. Колтон Трейнор, он же Коул Тейлор, заслуживал не меньшего.
Миранда слышала чириканье воробьев, солнце припекало голову. Облака рассеялись. Погода была чудесная. Безмятежная природа словно смеялась над ее опасным положением. Ну кто вспомнит о ней в такой восхитительный день? Вот если бы небо было затянуто тучами, собирался бы дождь…
Крейн, порывшись в карманах джинсов, вытащил кусок грубой веревки и связал Миранде руки за спиной. Все это время он визгливо напевал фрагменты мелодий Коула, которые воспринимались ухом, как рекламный ролик лучших песен Коула Тейлора в исполнении сумасшедшего. Должно быть, он даже не осознавал, что поет.
Крейн уселся ей на спину, придавив к земле тяжестью своего тела весом в двести фунтов. Она в принципе могла бы наблюдать за ним, если бы не волосы, падавшие на глаза, словно занавес. Впервые в жизни Миранда проклинала на чем свет свою густую каштановую гриву, которая всегда была ее гордостью, а теперь стала помехой. В каком-то смысле этот незначительный эпизод символизировал ситуацию в целом. Мечты обратились в кошмар. Человек, которому она когда-то верила, предал ее. А тот, кого она подозревала, оказался в роли козла отпущения.
Дышать было тяжело. Миранда боролась с паникой, заставляя себя думать. Крейн, как выясняется, должен справиться у Сейбл, что делать с незваной гостьей. Девушка пыталась определить его настроение. Он был скорее раздражен, чем сердит. Видимо, Крейн относился к тому типу людей, которые не способны действовать спонтанно, не по плану, и ходят в продуктовый магазин со списком.
Так где же он оставит ее, пока будет связываться с Сейбл? Миранда хотела надеяться, что Крейн в растерянности не придумает ничего лучшего, как отвести ее в хижину, где их наверняка увидит кто-нибудь из работников фермы. А, может, он решится спрятать ее в доме родителей, пока будет говорить по телефону? Маловероятно. Скорее уж затащит в лес и привяжет к дереву. Так это же самый лучший вариант, сообразила Миранда. Если ей удастся развязать руки, она выстрелом из пистолета привлечет внимание…
Крейн встал с ее спины. Миранда глубоко вздохнула и тут же страдальчески зажмурилась, так как он за волосы рывком поднял ее на ноги; крик боли, заглушённый липкой лентой на губах, потонул в груди. Крейн взглядом пробежал по окнам дома, удостоверился, что их никто не видит, и повел Миранду к лесу.
Она шла медленно, так как без помощи рук было трудно удерживать равновесие. Крейн нетерпеливо подталкивал ее в спину чем-то твердым и острым. Нож, догадалась девушка. Она поежилась, вспомнив холод лезвия на своем голом теле, хотя в данный момент лезвие прикрывали кожаные ножны. Миранда зацепилась за ветку и упала на колени. Крейн, выругавшись, опять рванул ее за волосы и поднял на ноги. От боли и страха на глазах ее выступили слезы. Девушка начинала терять присутствие духа.
Вдруг взгляд Миранды упал на стоявшее впереди дерево. На стволе, фута на два выше уровня ее глаз, виднелась глубоко врезавшаяся в древесину надпись «К + М». Она была, похоже, когда-то даже разукрашена, – судя по почерневшим от непогоды буквам и следам краски на них. Какого цвета была краска? Розовая? Миранда не могла разглядеть, так как находилась еще в десяти футах от дерева. Крейн, потеряв терпение, схватил ее за локоть и потащил за собой. Проходя мимо дерева, Миранда опять чуть не споткнулась, – на этот раз из-за того, что у нее подкосились ноги и застыла в жилах кровь. Следы краски были буро-красного цвета. Девушка вспомнила свой последний визит в полицию. Когда она просматривала показания потерпевших, из папки выпала фотография, на которой было запечатлено плечо одной из изнасилованных женщин с вырезанной буквой «К». Та кровавая буква была точной копией «К», высеченной на дереве. У Миранды дрогнуло плечо, которое, вполне вероятно, скоро ожидала такая же участь…
Девушка постаралась подавить страх, заставляя себя думать, думать. Если она разгадает причину ожесточенности Крейна, тогда, может быть, ей удастся обхитрить его и спастись. Собственно говоря, Крейна она боялась меньше, чем Сейбл. Крейн, по-видимому, все-таки не бессердечный человек. Больной, раздавленный, извращенный, но не бессердечный. Иначе как объяснить, что Коул когда-то любил своего брата? А вот Сейбл родилась с камнем вместо сердца.
Куда он ведет ее? Воспаленный мозг Миранды перескакивал с одной мысли на другую, не додумывая их до конца. Они углублялись все дальше в лес. Где-то за спиной, на ферме, жалобно мычали телята, которым, наверное выжигали клеймо. Миранда совсем приуныла. Даже если ей удастся закричать или выстрелить, ее вряд ли кто услышит. Ее сигнал просто растворится в многоголосом шуме фермерского хозяйства.
Крейн, выросший на земле, шел по неровной каменистой почве, будто по гладкому асфальту, в то время как Миранда постоянно спотыкалась. Наконец он не выдержал и просто потащил ее, едва не выворачивая руку. Краем глаза девушка выхватила еще одно дерево с вырезанными инициалами. «К + П». Кто такая «П»?
Пройдя немного вперед, она встретила третье меченое дерево. «К + С». Охваченная мрачным предчувствием, Миранда ужа сама искала глазами очередное дерево с инициалами и через десять минут увидела. По правую сторону от тропинки высился дуб с вырезанными на стволе буквами «К + К». Крейн и Китти!
И тогда Миранда поняла, кто такие «П» и «С». Значит, Крейн ведет счет своим жертвам. Она похолодела от ужаса, спина и руки покрылись гусиной кожей. Крейн гордо улыбался, будто демонстрировал свои трофеи. Он знал, Миранда догадалась, что означают эти зловещие буквы.
После бесконечно долгого, как показалось Миранде, пути она ступила в ледяную воду, и это сразу вывело ее из оцепенения. Боже, неужели тот самый ручей, в который она упала вчера? Вчера? Вся ее жизнь вывернута наизнанку всего за двадцать четыре часа? Тихое ржание лошадей говорило о том, что они недалеко от домика Коула. Зачем он привел ее сюда? Неужели Коул все-таки замешан в преступлениях?
Крейн поволок ее к фасаду дома. Красный «форд» стоял на том же месте, однако грузовичка Буббы видно не было. Вчера он возвращался домой уже в сумерках, примерно в половине седьмого. Миранда понятия не имела, который теперь час: деревья заслоняли солнце. Но она все равно не умеет определять время по солнцу. Сейчас, должно быть, около трех.
Ей показалось странным, что Крейн повел ее к входу со стороны фасада. Они могли бы войти и со двора. Коул говорил, что Бубба никогда не запирает дом, и Крейн, очевидно, это знает. Вместо того чтобы пройти прямиком через двор, Крейн почему-то протащил ее до тропинки, тянувшейся к дому от подъездной аллеи. Палисадник и большая часть дома находились в тени старого развесистого дуба, которым Миранда восхищалась накануне.
Правда, сейчас на стволе она заметила красную ленту, которой раньше не было. Весьма любопытно.
Девушка пригляделась и застыла на месте. Крейн, будто ничего другого и не ожидал от нее, тоже остановился. Под лентой на стволе, на уровне глаз Миранды, были вырезаны буквы «К + Р». Кто его следующая жертва? Она?
Миранда чувствовала, что Крейн смотрит на нее. Она заставляла себя идти дальше, но не могла сдвинуться с места. Почему он вырезал не «М»? Только три человека звали ее Рэнди. Мама, Мелани и Коул. Что это? Догадка? Не может быть…
Глава 21
Ледяная сырость комнаты для допросов пробирала до костей. Коул и Рик несколько бесконечных минут, молча, не двигаясь, смотрели друг на друга, глазами объясняясь один другому во взаимной ненависти и недоверии. Оглушающую тишину комнаты нарушало лишь их дыхание. Из-за стены доносился гул – очевидно, работал кондиционер или обогреватель. Правда, ни в том, ни в другом не было необходимости– день выдался теплый, но и не жаркий. Однако Коул, находившийся в закрытом помещении, был рад, что ему вообще есть чем дышать.
Коул понял, что это не официальный допрос. Ничто из того, что будет здесь сказано, не войдет в протокол. Это было сведение личных счетов, а причину ему предстоит выяснить.
Намерения Рика Милано были ему ясны. Он дал понять, кто здесь главный. И держался с тем же апломбом, что и в клубе, когда пришел допрашивать Коула на следующий день после первого изнасилования. Самонадеянный полицейский вел себя, как мальчишки на детской площадке, разве что только не кричал подобно им: «А я что-то знаю! А я что-то знаю!» И Коул, как бывало в детстве, сразу разозлился и приготовился дать отпор.
Рик, обойдя вокруг стола демонстративно небрежным шагом, устроился на стуле напротив.
– Итак, ты наконец там, куда тебя следовало отправить еще десять лет назад, – заговорил он с едва сдерживаемым волнением в голосе.
– Что тебе известно о событиях десятилетней давности? – подозрительно поинтересовался Коул.
– Больше того, что тебе хотелось бы утаить, – холодно улыбнулся Рик и замолчал, ожидая, когда на его самоуверенного визави снизойдет понимание. Но в лице того читалась только явная воинственность. Рик начинал терять терпение. – Фамилия Милано тебе о чем-нибудь говорит? – Боже, неужели он настолько бесчувственная скотина, что даже не запомнил имя девочки, жизнь которой загубил? – думал Рик.
– Да, так зовут одного заносчивого придурка, с которым мне довелось познакомиться, – огрызнулся Коул. Полицейский, должно быть, имеет в виду нападение на девочку из его школы. Это был единственный раз в жизни, когда он нарвался на крупные неприятности. Вернее, когда его несправедливо обвинили. Девочку звали Эрикой. А вот какая у нее была фамилия? Он вообще не замечал ее до того праздничного мероприятия. И на свидание пригласил только потому, что она выставляла себя на посмешище, вешаясь ему на шею. Они вместе играли в спектакле, значит, он должен был слышать ее фамилию. Эрика Милано? Возможно? О Господи. Как же он сразу не сообразил?
Рик, в ярости стиснув зубы, немигающим взглядом смотрел на свои туфли с металлическим ободком на носках. С каким наслаждением он избил бы его. Заставил бы ползать на коленях, умолять, как, наверно, умоляла в тот вечер его маленькая сестренка. Глаза Рика зловеще заблестели.
– Не умничай. Как видишь, мы здесь одни. Я ведь всегда смогу сказать, что ты озверел и мне пришлось тебя усмирять.
– Что ж, действуй, – дерзко бросил Коул. – Ты лишил меня свободы, загубил мою репутацию, использовал женщину, которую я люблю. – Рик вздрогнул. – Почему бы не расправиться и с моим телом? Если уж мести, так подчистую.
– Мне нужно, чтобы ты раскаялся, и я добьюсь своего, даже если признание придется из тебя выбивать.
Коул в этом не сомневался. Однако он не собирался раскаиваться в том, чего не делал. Он не признал своей вины десять лет назад, не сделает этого и теперь. Коул с вызовом посмотрел в искаженное гневом лицо сидевшего перед ним копа.
– В чем я должен раскаяться? – неестественно спокойным тоном спросил он.
Рик пришел в бешенство. Он задыхался, словно безумный сжимал и разжимал кулаки. Он понимал, что Коул пытается спровоцировать его, хочет использовать его ярость против него же. Может быть, он даже готов пожертвовать своим телом, чтобы завоевать симпатии общественности, выставить полицейских негодяями. И это будет не впервой. Рик усилием воли взял себя в руки, настроившись дать Коулу психологический бой. Он был уверен, что победа останется за ним.
– Послушай, Колтон. – Рик с надменным видом откинулся на спинку стула. – Мы оба знаем, что ты пытался изнасиловать мою сестру, когда учился в школе. Я подобрал ее там, где ты ее бросил… – Он закрыл глаза, чувствуя, что опять теряет хладнокровие. Он вновь видел ее, такую маленькую, непорочную, беспомощную, красивую. Теперь она совсем другая.
Рик с шумом выдохнул и открыл глаза.
– У твоего папаши оказался толстый кошелек, и теперь мы не можем сослаться на то происшествие в суде. Однако эти сведения нам все равно пригодятся, чтобы тебя осудить. Я обнародую их через средства массовой информации, например. Что, собственно, уже и сделано. – В глазах Коула вспыхнула ярость.
– Я не трогал твою сестру. И вообще не ходил на свидание. У меня заболела лошадь, а предупредить ее по телефону я не мог, так как она сказала, что ее родители не разрешают ей встречаться с мальчиками. Я не хотел доставлять ей неприятности.
– Меня тошнит от твоей жалкой лжи, – отрезал Рик, не веря ни единому слову Коула. – Твоя машина, твой костюм… Ты сам назначил свидание девушке, которая была в тебя влюблена. То есть ты утверждаешь, что моя сестра солгала или кто-то все подстроил. Отравил твою лошадь, да? Стащил твою машину? Попытался изнасиловать твою девушку? Верно? Я не намерен спорить с тобой. И так все ясно.
Все стало ясно и Коулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50