Но на Себастьяна, кажется, это не произвело впечатления.– Знаете, – сказал он, отрезая кусок сыра, – все эти разговоры, что материнство в преклонном возрасте модно, – полная ерунда. Это все оттого, что женщины пытаются себя успокоить. Но дело в том, что дети не хотят иметь престарелых родителей. Это обременительно для них. Существует и еще одна проблема, – добавил он. – Если у женщины нет детей, она рискует заболеть раком молочной железы.Иногда попадаются очень хорошие водители такси. Особенно водители маленьких машин. По дороге домой от Ангуса и Элисон – Господи, потратить на такси пятнадцать фунтов и даже время хорошо не провести! – я заметила, что водитель роется в «бардачке». Затем он передал назад пачку бумажных носовых платков.– Спасибо, – сказала я тихо.– Не унывайте, дорогуша, – сказал он, когда мы проехали «Энджел». – Может, все обойдется.– Да, – сказала я, – конечно. В этом-то и проблема.Местожительство. Местожительство. Местожительство. Где живет парень – это решающий фактор, потому что – я не знаю, почему так происходит, – с кем бы я ни встречалась, всегда дело заканчивается тем, что я езжу к нему, а не он ко мне. В Лондоне это не так-то просто, не правда ли? Марш-бросок через всю столицу в романтическом настроении. Взять хотя бы моего бывшего приятеля Фила Эндерера. Он жил в Уимблдоне! Уимблдон – предместье Лондона, где находится Всеанглийский теннисный и крокетный клуб, на кортах которого проходит международный турнир.

Не очень удобно для меня, но мне не хотелось жаловаться.– О нет, я ничего не имею против путешествия через весь город, – обычно говорила я. – Это занимает всего лишь два дня на автобусе номер 93, и так много интересного можно увидеть по дороге.И я не возмущалась тем, что он практически никогда не приезжал ко мне. Я входила в его положение: ему ведь необходимо, чтобы рядом был гольф-клуб, – и соглашалась с ним, что самый дальний конец Айлингтона может быть очень опасным местом.А что касается Алекса, хотя он и жил в самом центре, в Фицровии, за Тоттнем-Корт-роуд, как-то так получалось, что я почти никогда не доходила до его квартиры. Обычно мы встречались у театра, или оперы, или возле Института современного искусства, или у Национальной галереи, или у церкви Св. Иоанна на Смит-сквер, или у «Сэдлерс-Уэллс», «Сэдлерс-Уэллс» – лондонский театр, известный балетными и оперными постановками.

или у Джаз-кафе, или у Национального кинотеатра, или где-нибудь еще. Во всяком случае, я этот вопрос немного обмозговала и решила, что романтическая история никоим образом не расцветет, если у парня не будет одного из следующих почтовых индексов: N1, N4, N5, N16, W1, W2, WC2, SW1 или – в крайнем случае – SW3. Я очень надеюсь, что мой Предприимчивый, Довольно Успешный Менеджер-директор пройдет аттестацию по этому параметру. Вообще-то от него до сих пор ни слуху ни духу. Не думаю, что ему понравился мой ответ на его объявление. Лиззи он тоже не понравился.– Ну зачем ты сказала о своем возрасте? – отчитывала она меня, когда мы занимались в ее маленьком гимнастическом зале. – Ты что, совсем рехнулась?– Зато когда он обнаружит, сколько мне лет, я могу об этом не беспокоиться, – сказала я спокойно, перегибаясь на скамье и поднимая небольшой груз ногами. – Во всяком случае, нет ничего плохого в том, что мне тридцать семь. Тридцать семь – это прекрасно. Грете Скачи тридцать семь.– Но ты не Грета Скачи, – сказала Лиззи, топая по беговой дорожке.Что верно, то верно.– Дэрил Ханна тоже тридцать семь, – сказала я. – И Ким Уайльд. И Кристин Скотт Томас.– Не говори мне о Кристин Скотт Томас, – пропыхтела Лиззи, увеличивая скорость.Господи, я совсем забыла, что, если бы не Кристин Скотт Томас, Лиззи сейчас была бы знаменитой актрисой. Фактически такой же знаменитой, как К. С. Томас. Но в 1986 году К. С. Томас перехватила у Лиззи роль в каком-то фильме класса Б, погубив ее карьеру.– Ладно, мне нравится быть тридцатисемилетней, – сказала я. – Меня все устраивает в моем возрасте, кроме моих яйцеклеток, которые явно портятся, как сказал доктор-садист, с которым я познакомилась на прошлой неделе. Кроме этого, у меня все превосходно.– Тиффани, у тебя далеко не все превосходно, пойми ты это, – сказала Лиззи, остановившись, чтобы закурить сигарету. – И пожалуйста, перестань говорить мужчинам, что ты коротышка и толстушка. Ты не коротышка и не толстушка.– Да, но если я скажу, что я коротышка и толстушка, то при встрече со мной они почувствуют такое облегчение оттого, что их худшие опасения не оправдались, что у них сразу же поднимется обо мне мнение. Видишь, как здорово я придумала.– Если ты скажешь, что ты маленькая и толстая, – произнесла она с расстановкой, – ты добьешься только одного: они вообще с тобой не встретятся. Думаю, этот Довольно Успешный не позвонит. Я полагаюсь на свой опыт.Когда я пришла домой, зазвонил телефон.– О, здравствуйте, это Тиффани? – сказал «Предприимчивый, Довольно Успешный Менеджер-директор, 41», чей голос я сразу же узнала.– Да, это я, – ответила я радостно. – Здравствуйте!– Спасибо большое, что вы ответили на мое объявление, – сказал он. – Приятно было вас услышать. Между прочим, вы номер шестнадцать миллионов девятьсот девяносто тысяч девятьсот девяносто девятый.– О боже – какой разочаровывающий ответ.– А на сколько телефонных объявлений вы ответили?– На четыреста пятьдесят шесть.– Понятно. Ну, думаю, очень разумно, что вы не переусердствовали. А чем вы занимаетесь?– Я сочиняю рекламу.– О, что-то вроде «Начни свой день с яйца» и «„Ауди" – движение к прогрессу», да?– Да, примерно. «Возьми с собой „Пингвин"».– «Не забудь взять, уходя из дома».– «На работе, дома и везде».– «Поднимает и разделяет».– «После „Бадедас Бат" вы воскреснете».– «Освежает, как ничто другое».– «Просто. Но великолепно».– «Просто гениально», – сказал он. – А теперь скажите, вы действительно маленькая и полная?– На самом деле нет, – ответила я.– Ну, очень жаль, потому что мне нравятся маленькие полные женщины.– Не могла найти слов, чтобы описать себя высокой и стройной, – пояснила я. – А вы действительно «Довольно Успешный»?– Да, полагаю, что так и есть.– Ну, очень жаль, потому что я предпочитаю неудачников и бродяг.Мы продолжали добродушно поддразнивать друг друга. Остроумный мужчина – фантастика! А лучше всего было то, что он воспринимал мои шутки.В отличие от Фила Эндерера.– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил как-то Филлип.– Нет, – ответила я, ожидая, что он снова скажет, что у меня «низменный» вкус в одежде, или что я слишком много болтаю, или у меня семь пятниц на неделе. – В чем моя проблема? – спросила я раздраженно. – Скажи.– У тебя нет чувства юмора…– Так мы, полагаю, встретимся, – сказал Довольно Успешный после примерно двадцати минут веселой болтовни. – Вам нравится «Ритц»?Любит ли рыба воду?– Нравится.– Хорошо. Я закажу столик на двоих… в четверг? В восемь?– Потрясающе, – сказала я. – Увидимся там. Но, постойте, как я вас узнаю?– У меня будет галстук от «Эрме», – сказал он. – А что на вас?– Я надену контактные линзы.– Хорошо. Тогда мы легко узнаем друг друга. Вот это да! Я буду обедать в «Ритце», возможно, с самым великолепным, успешным, обаятельным и очень веселым мужчиной, имеющим солидный счет в банке и умеющим выбирать галстуки. Разве не здорово ощутить себя выигравшей в лотерею?
В четверг вечером я приняла душ, надела элегантный льняной костюмчик от Альберта Феретти, который не надевала лет пять, но любила, и села в автобус номер 38 до Пиккадилли. Когда я прошла через вращающиеся двери «Ритца» во второй раз за последние две недели, стараясь не думать о прошлом свидании – и очень надеясь не встретить здесь снова Питера Фицхэррода, – я заметила довольно интересного мужчину, стоявшего у стойки администратора. Высокий, с вьющимися каштановыми волосами, приятными чертами лица и шоколадно-карими глазами, он не был красавцем по общепринятым меркам, но выглядел очень живым и энергичным. На нем был прекрасный костюм в темно-серую клетку, и, подойдя ближе, я заметила, что его галстук завязан так, чтобы можно было видеть фирменный знак. Он посмотрел на меня, поднял вопросительно брови, затем вдруг расплылся в широкой улыбке.– Здравствуйте, Тиффани, – сказал он уверенно.– Здравствуйте, Довольно Успешный, – ответила я.– «Сногсшибательный эффект», – добавил он.– Спасибо. «Помогает общению».– Пойдемте обедать, – сказал он, вежливо взяв меня под руку и увлекая по розово-зеленому ковру через Палм-бар к ресторану.Я тут же подумала, что этот мимолетный физический контакт несколько преждевременен, но решила не придавать этому значения. На самом деле мне даже понравилось. Это было приятно. Очевидно, Довольно Успешный в «Ритце» как у себя дома – кажется, все официанты его знали. Нам указали столик слева, возле большой позолоченной статуи Нептуна и Нереиды. Скатерть на нем была из тяжелого белого Дамаска, фарфор – бирюзово-голубой. В серебряной вазе стояли две садовые лилии, насыщая ароматом воздух. Как чудесно! Я посмотрела на других посетителей, мысленно представляя на их месте Ноэла Кауарда, Ноэл Пирс Кауард (1899–1973) – английский актер, драматург, композитор и продюсер.

Нэнси Митфорд, Нэнси Митфорд (1904–1973) – английская писательница.

Ивлина Во Ивлин Артур Сент-Джон Во (1903–1966) – английский писатель.

и Ага-хана. Ага-хан – лидер арабского движения исмаилитов.

– Так много истории в этом зале, не так ли? – сказала я.– О да, – ответил он. – Эдуард VII бывал здесь постоянно. Только подумать, он мог обедать за этим самым столом с Элис Кэппел. Кэппел Элис – фаворитка Эдуарда VII.

Довольно Успешный со знанием дела заказал вино. Он с улыбкой смотрел на меня, пока я внимательно читала в меню перечень hors d'oeuvres. Hors d'oeuvres – закуски (фр.).

«Лосось, копченный над дымом дуба, – 17 фунтов». Может, мне заказать мозаичного девонского краба, или салат из дичи, жаренной на открытом огне, или сердцевину артишока с грибами и спаржей? Я не могла решить.– Надеюсь, вы выберете что-нибудь калорийное, – сказал вдруг Довольно Успешный. – Мне нравятся полные женщины. Могу порекомендовать вам паштет из гусиной печенки, затем мясо жареного молодого барашка с большой порцией картофеля и на десерт двойной шоколадный мусс – с кремом, разумеется.– Не уверена, что этого будет достаточно, – сказала я, хотя, по правде говоря, в животе у меня порхали бабочки, и я не знала, смогу ли я вообще что-нибудь проглотить.Я находила его чертовски привлекательным. Он был очень консервативен и все же артистичен – сногсшибательная комбинация. Он рассказал мне о своей работе – издание отраслевых журналов – и о своем пристрастии играть на виолончели, чем он занимается каждое утро. Он также поведал мне о своем особняке в Сассексе и о роскошной квартире на Пиккадилли – не где-нибудь, а в Олбани, Олбани – фешенебельный многоквартирный дом на Пиккадилли.

по соседству с Аланом Кларком! Алан Ричард Кларк – дипломат, генеральный консул в Монреале с 1990 г.

– Так что «Ритц» действительно ваше место обитания, – подытожила я, когда нам подали горячее.– Да. А в «Фортнум энд Мейсон» я покупаю хлеб. Так удобно иметь под боком этот маленький магазинчик, – засмеялся он.Я улыбнулась в ответ. Невероятно! Такой красивый, веселый, великодушный, стильный, по всем параметрам подходящий мужчина – и все еще не женат! Поразительно. Какая удача. Слава богу, что у меня хватило храбрости ответить на его объявление, подумала я, слушая тихое постукивание серебряных приборов. Это было очень благоразумно с моей стороны. С поразительной легкостью мы болтали обо всем на свете – о недавно вышедших книгах и о последних фильмах, о технике игры в теннис и путешествиях, о знаках Зодиака, о политиках и художниках, о любви, жизни и смерти. И конечно, о рекламе, которую он любит. У него были прямо-таки энциклопедические познания о слоганах и заголовках, включая один или два моих собственных. Мне было очень приятно. Вечер оказался изумительным. И затем, когда официанты убрали наши тарелки после горячего, Довольно Успешный снял салфетку с колен и посмотрел мне прямо в глаза. Я подумала, что он собирается сказать: «Мисс Тротт, напрасно я боролся с собой. Это не помогло. Мне не подавить свои чувства. Вы должны позволить мне сказать, как горячо я восхищаюсь вами и люблю!» Вместо этого он наклонился ко мне и сказал:– А теперь, Тиффани, у меня есть для вас маленькое предложение.
Что же это у меня ничего не получается с мужчинами? Почему каждый раз они ставят меня в отвратное положение? В конце концов любая моя попытка оканчивается крахом. Разве я не готовила для них и не гладила им рубашки, включая те самые, с довольно сложными воротниками? Разве я не ухаживала за их садом и не поливала цветы в горшках? Разве я не посылала по почте их письма, не сортировала аптечные рецепты, не коллекционировала образцы ковров и портьерной ткани, когда им хотелось украсить свой дом? Разве я не переодевалась, когда они говорили, что им что-то не нравится в моей одежде, и не сбрасывала вес, когда они говорили, что я слишком толстая? Разве я… разве я не бежала рысью по идиотскому полю для гольфа с криком «Изумительный удар!», даже когда мяч явно направлялся в озеро? Так в чем же дело, черт возьми? Почему всегда жало в хвост? Взять, к примеру, Довольно Успешного. Я в «Ритце» погрузилась в любовь, мысленно слушая его свадебную речь и придумывая имена нашим детям (Хайди, Хильдегард, Лайсандер, Таркуин и Макс), когда Судьба со злобной предумышленностью снова чихнула в мою пепельницу.– Итак, мне не хотелось бы шокировать вас, – сказал Довольно Успешный с серьезным видом. – Но я хочу сделать вам маленькое предложение. Именно вам.– О, что же это за предложение? – спросила я беззаботно, вертя в руках десертную ложку и надеясь, что все, что он подразумевает, – это маленькое предложение о браке. «Предложение» – это всегда звучит так неопределенно и уклончиво, не так ли?Он потрогал узел своего галстука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51