– Пожалуйста». К тому времени солнце стало садиться и облака приобрели цвет военных линкоров, а его все еще не было, и я подумала: что, черт возьми, происходит? Вдруг раздался телефонный звонок, я взглянула в окно. Новая тренерша сняла трубку. Затем она вышла на террасу и спросила у меня:– Вы Тиффани?Я кивнула.– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Джулия. Я здесь новенькая. Сейчас вам позвонил Патрик Миллер.Патрик! Слава богу! Значит, все будет хорошо. «Я все забыла, Патрик, не беспокойся, я уже выбросила из головы, что ты опоздал почти на два часа, – говорила я про себя. – Просто поторопись и будь здесь сию минуту».– Он просил передать…– Что он сейчас приедет? – перебила ее я.– Нет, что он вынужден отменить.– Что?– Отменить, – сказала она. – Он приносит свои извинения.– Отменить?– Да.– О. А он назвал причину? – спросила я.– Нет, – сказала она, тряхнув светло-каштановыми кудрями.– Он позвонил и сказал, что отменяет?Джулия кивнула.– И что он не придет?– Нет, – подтвердила она.– Вы уверены?– Да.– Он употребил именно это слово – «отменить»? – спросила я.– Именно это.– Вы не могли, – извините, вы ведь новенькая, – вы не могли как-то ошибиться, а? Или перепутать?– Нет. Он сказал «отменить». Он сказал: «Пожалуйста, не могли бы вы передать Тиффани Тротт, что, боюсь, я вынужден отменить». Именно так он сказал.– Отменить, а не появиться с минуту на минуту? – спросила я. – Послушайте, Джулия, могу я снова уточнить? Он сказал: «отменить»? Это правильно? Давайте по буквам: «О-Т-М-Е-Н-И-Т-Ь».– Да. Отменить. Он сюда не придет. Отменить.– И вы абсолютно в этом уверены? – спросила я снова.– На сто процентов, – ответила она.– Понимаю, – сказала я, теребя подол моего нового теннисного платья. – Значит, он не придет.– Нет. Не придет.– Понимаю, – повторила я. – Он отменил.– Да, да. Он отменил. Затем появился Алан.– Привет, Тиффани, – сказал он. – Какое у вас великолепное платье.– Спасибо, – пробормотала я рассеянно.– Вы с кем-нибудь играете? – спросил он.– Нет, – ответила я угрюмо.– А почему бы вам не сыграть вдвоем? – предложила Джулия. – Алан, вы ведь не против сыграть еще раз? Вам необходимо практиковаться перед турниром.– Конечно, – согласился он. – Пойдемте, Тиффани.– Э-э, ладно, – пробормотала я. – Хотя, знаете, я бы… если честно, то мне как-то не хочется сегодня играть. Совсем нет настроения, – сказала я, снимая свою новую головную повязку. – Лодыжка немного побаливает. Да и похоже… дождь собирается. Послушайте, Джулия, могу я уточнить раз и навсегда, чтобы исключить возможность какого-то недоразумения. Патрик не придет. Это так?– Да, это так, – подтвердила она.– Он сказал: «Я отменяю». Правильно?– Правильно.– И это был тот самый Патрик Миллер, да?– Ну, а вы разве знаете другого? – спросила она.Хороший вопрос. Очень хороший вопрос.– Нет, – ответила я уныло. – Не знаю.Я поднялась наверх в раздевалку, а нож тем временем поворачивался в моем сердце. Я сняла жакет от Сержио Тачини, платье от Фреда Перри, новые кроссовки «Уилсон», носки из «Белой лилии» и надела повседневную одежду. А потом отправилась домой. И когда я открыла дверь, мой автоответчик не подмигивал мне, утешая обещанием каких-то правдоподобных объяснений от Патрика. Он просто безучастно уставился на меня. Он молчал. И еще одно меня поразило: Патрик разговаривал с Джулией, так почему он не мог попросить подозвать меня к телефону, чтобы лично объяснить свое отсутствие или по крайней мере извиниться? Я этого вообще не могла понять. Потом я села за кухонный стол, положила голову на руки и заплакала. Прямо-таки разрыдалась. Слезы ручьем текли по лицу. Я взглянула на себя в зеркало, висевшее в холле: щеки в грязных потеках коричневой туши, веки покраснели и набухли, между бровей и в уголках рта появились складки. Мое лицо, обычно такое гладкое, сморщилось от разочарования и горя, и… дзинь! дзинь! Дзинь! Дзинь!– Да?– Тиффани, это Патрик.– Да?– Послушайте, мне очень жаль…– Да.– Но понимаете, мне кое-что помешало… Помешало?– А вы долго ждали?– Да.– Думаю, вы немного сердитесь на меня?– Э-э, ну да. Да, сержусь.– Мне действительно очень жаль, но знаете, как это быва…– Нет. Нет, не знаю.– Я просто не уследил за временем и…– Послушайте, – сказала я. – Меня не интересуют ваши патетические извинения. Я знаю только то, что вы заставили меня ждать.– Ну, я бы не сказал, что заставил вас ждать, ведь вы могли поиграть с кем-нибудь еще.– Я не хотела играть с кем-нибудь, я хотела играть с вами. А вы заставили меня просидеть там почти три часа.– Ну, извините меня, Тиффани.– И вы даже не позаботились сказать мне лично…– Но это было сложно, я звонил по мобильному телефону.По мобильному телефону? У него же нет мобильника, насколько мне известно.– Вы просто водили меня за нос – как и все остальные.– Что вы имеете в виду – водил вас за нос?– Вы водили меня за нос.– Нет, не водил, – сказал он.– Вы водили меня за нос, Патрик. А ведь я заплатила семьсот фунтов, чтобы вступить в агентство Каролины Кларк.– Послушайте, я же сказал, мне очень жаль.– И заплатила такие деньги, чтобы меня водили за нос.– Я не понимаю, о чем вы говорите, Тиффани.– Так зачем мне нужно было платить семьсот фунтов агентству знакомств за то, чтобы меня водили за нос, когда я знаю несколько мужчин, которые сделали бы это совершенно бесплатно.– Тиффани, извините меня…– Извинить? Ха!– Как я могу загладить свою вину?– Меня тошнит от мужчин, которые так поступают…– Вы не позволите пригласить вас на ужин?– Просто тошнит…– Я знаю один хороший ресторан…– Ни за что. Чтобы со мной так шутили…– Там очень вкусные десерты…– …и потом выбрасывали… Я имею в виду, меня от этого тошнит. Тошнит. До. Смерти. От. Этого. Я чувствую себя так…– Тиффани?– …что готова сделать что-нибудь ужасное…– Разрешите мне…– …прыгнуть с крыши высотного дома…– Дайте же мне договорить…–.. или уйти в монастырь кармелиток…– …потому что я действительно хотел бы…–.. или уехать из Лондона навсегда!– …увидеть вас.– Все мужчины мерзавцы. Все. Мерзавцы. Даже самые лучшие из них. И боюсь, что с этим все…– ТИФФАНИ…– …покончено.– …ВЫ ПОУЖИНАЕТЕ СО МНОЙ В ЧЕТВЕРГ?– О. Ладно. Да. Хорошо. Апрель Какие все-таки разные бывают свидания. Патрик налил мне еще шампанского и посмотрел на меня с загадочной улыбкой. Мы сидели в ресторане Берторелли на Шарлотт-стрит, и я была на седьмом небе. Я была счастлива и выглядела отлично. Я сделала полную депиляцию ног воском. И я приняла извинения Патрика за то, что произошло в теннисном клубе. Он сказал, что у него было «непреодолимое препятствие», ну что ж, ведь с каждым это может случиться, не так ли? Особенно если вы такой деловой и успешный человек, как Патрик. И если у вас так много забот, таких, например, как непомерные выплаты бывшей жене после развода. И по доброте душевной я не собираюсь давить на парня – в конце концов, я ведь его совсем мало знаю. Теперь я понимаю, что не нужно было ссориться с ним, когда он по какой-то причине так задержался в прошлую субботу. О нет, я не из тех женщин, которые начинают предъявлять претензии мужчине через полчаса после знакомства. И я не из тех «ненасытных крольчих» – это самое подходящее выражение (вспомните Глен Клоуз в «Роковом влечении»), – которые думают, что парень страстно влюбился, когда на самом деле этого и в помине нет или когда ему просто требуется время, прежде чем он почувствует, что может давать обещания, – возможно, лет двадцать или что-нибудь в этом роде. Потому что я знаю по собственному опыту: было ошибкой спрашивать: «Ладно, куда заведут нас эти отношения?» – когда вы встречаетесь с парнем всего лишь – о-ох! – три года. И кто упрекнет его, если он скажет: «Ну, я думаю, никуда не заведут», как ответил мне Филлип Эндерер? Потому что я спросила об этом, так ведь? Задала вопрос. Да. Так что я за то, чтобы дать мужчинам время на раздумья. Много времени. В конце концов, я знаю Патрика всего лишь три недели. Он сказал, что хотел бы остановиться на мне, и это означает, что я должна сообщить в агентство, что не буду встречаться ни с кем, кроме него. И я не согласна с Лиззи, что было бы разумнее встречаться со многими парнями, когда можно начать с Патрика и посмотреть, что получится. Потому что Патрик – именно тот человек, который мне нужен. Я знаю, он очень, очень мной увлекся и поэтому не хочет, чтобы я знакомилась с другими мужчинами. Он большой собственник, и это в общем-то даже лестно. Так что я не встречалась ни с кем, с тех пор как с ним познакомилась. И мы сидели в ресторане Берторелли – такое отличное место для романтического ужина тет-а-тет, – он заказал шампанское и паштет из гусиной печени, за которыми последовал сочный стейк с хрустящим картофелем фри. И выглядела я, как уже говорила, сногсшибательно и чувствовала себя очень, очень уверенно и беспрерывно смеялась. И я уже хотела сказать Патрику, что занесла его в список моих лучших друзей, когда он вдруг многозначительно на меня посмотрел. Очень многозначительно. И проникновенно. Этот взгляд пронзил меня до самых печенок. И потом он объявил с улыбкой:– Мы поедем на юг Франции. Вот об этом я и собирался сказать вам, Тиффани. Вот почему я пригласил вас на ужин.На юг Франции – ух ты!– Это просто фантастика, – сказала я. – Когда?– Ну, не знаю. Возможно, недели через две. На полмесяца…На полмесяца. Об этом можно только мечтать. Мы можем поехать на Антибы, на мыс Ферра, в Монте-Карло поиграть в казино, и, может быть, нам удастся увидеть принцессу Каролину, и, конечно, мы побываем в Ницце.– Я все еще определяю самую подходящую для нас обоих дату отъезда.– Что ж, у меня очень гибкий график работы, – сказала я.– И мне нужно разобраться со своими делами перед отъездом.– Конечно.– И заказать билеты.– Разумеется.– Погода должна быть прекрасной.– О да.– Но, очевидно, все зависит от того, сможет ли она поехать.– Простите?– Ах да, разве я вам не говорил? Я познакомился кое с кем. Мы собираемся постоянно встречаться.– Познакомились? – спросила я.Что это значит – «кое с кем»? Ты же познакомился со мной!– Да, – повторил он. – Я познакомился кое с кем. И собираюсь постоянно встречаться. С ней.– Понимаю, – сказала я. И подумала: и для этого человека я депилировала ноги. – Но… я думала, мы с вами постоянно встречаемся.– Не знаю, почему вы так решили. – Он небрежно тыкал вилкой в картофель.– Потому что вы сами сказали после первого свидания, когда позвонили мне на следующее утро. Вы сказали, что я должна остановиться на вас и не знакомиться с другими мужчинами. – Так в чем же дело?– О, я просто пошутил, Тиффани! Я не это имел в виду.– Так, значит, сами вы не остановились на мне? – спросила я.– Нет.– Но я-то остановилась на вас.– Похоже, что так.– А вы, значит, встречались с другими женщинами? Все это время?– Да, – кивнул он. – Встречался. Почему бы нет?– Со многими? – спросила я, вертя в руках нож.– О-ох. – Он начал считать сначала на одной руке, потом на другой, потом снова на первой и снова на второй. – Семнадцать, – сказал он.– Семнадцать?Он семнадцать раз меня щелкнул по носу?– И сейчас я познакомился с одной женщиной, на которой решил остановиться, – сказал он, отпивая глоток вина. – Мы так решили. Что будем постоянно встречаться. И мы собираемся поехать вместе в отпуск. Но я хотел поужинать с вами, потому что та история с теннисом оставила неприятный осадок. Понимаете, Сара-Джейн попросила меня сопровождать ее, пока она делает покупки. Мы с ней попали в пробку на Кингс-роуд, вот поэтому я и не смог прийти, но я постарался сообщить вам об этом, к счастью, у нее в «мерседесе» был телефон. Тиффани… Тиффани, куда же вы? – За своим ПИСТОЛЕТОМ!
– Почему мужчины так со мной поступают? – спросила я у Лиззи, когда мы медленно прогуливались по залам Национальной галереи в следующее воскресенье. – Почему, почему, почему, почему, почему?– Потому что они мерзавцы, – сказала она спокойно, остановившись и закуривая очередную сигарету перед довольно аляповатым Гогеном.– Мадам, здесь не курят! – сердито напомнил служитель.– Да, но почему я позволяю так с собой обращаться? – спросила я, когда она выбросила сигарету в специальную корзину. – Почему я не гоню их прочь?– Потому что ты дура. Еще вопросы будут?– Что же мне делать?– Жалуйся.– Кому?– В агентство знакомств, – сказала она, когда мы прошли мимо группы итальянских туристов в соседний зал.– Но как я могу жаловаться на то, что Патрик Миллер предпочел мне другую? – спросила я, когда мы внимательно рассматривали сиреневую пастораль Пуссена.– Ну, а я бы пожаловалась, – сказала она просто.Я так и сделала. Я позвонила Каролине Кларк около десяти часов на следующее утро.– Мне очень жаль, – посочувствовала она. – Здесь, кажется, налицо недопонимание. Но, должна сказать, меня очень удивило ваше заявление, что вы хотите на нем остановиться, ведь вы так мало с ним встречались.– Ну, а другая женщина, – фыркнула я. – Сара-Джейн. Ужасное имя, кстати…– Да-а, – произнесла Каролина осторожно.– Я знаю, что она ваша клиентка, так что не могли бы вы мне сказать…– Нет, боюсь, что не могу.– Просто расскажите о ней, – попросила я. – Скажите, например, что в ней есть такое, чего нет у меня.– Я действительно ничего не могу сказать, Тиффани. Извините.– Она сногсшибательно красива? – Молчание. – Да? – настаивала я. – Могу я это узнать?– Ну, не сказала бы, – замялась Каролина. – Она средненькая.Средненькая! Ха!– А может, она невероятно умна?– Тиффани, я и в самом деле не хочу говорить…– То есть в смысле, она что, из «Менса»? «Менса» – клуб интеллектуалов, степень эрудированности которых определяется особым тестом.

Да?– Э-э, нет. Не думаю.– Или она… – я пересилила себя, – … моложе меня?– Нет, нет. Она такого же возраста. Хм-м. Тогда, значит, никаких преимуществ.– А может, она богаче меня? – спросила я. Последовало неловкое молчание. – То есть я имею в виду у нее что, больше денег, чем у меня?– Тиффани, не думаю, что вам будет легче, если я отвечу на этот специфический вопрос. Я и так сказала больше, чем следует, и то лишь под давлением. В любом случае это совсем вам не поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51