– Ну, мы уезжаем не так далеко. – Кэтрин постаралась ему улыбнуться. – Я даже не боюсь этого расстояния– всего шесть тысяч миль! А могло быть в два раза больше. Если постараться, то может я найду что-то, что скрасит мне боль разлуки. Но я хочу попросить вас об одном одолжении. Как только мы обоснуемся там и пришлем вам весточку, вы будете регулярно писать нам, и очень подробно, чтобы мы были в курсе всех новостей.
– Мне будет нетрудно это сделать. А вы будете писать мне?
– Конечно, я буду вам сообщать все новости из Америки.
– Если мне будет позволено, смогу ли я как-нибудь навестить вас там?
– Вы готовы отправиться так далеко? – удивленно спросила его Кэтрин.
– Почему бы и нет? – Мартин улыбнулся. – Вы же сами сказали, что это всего лишь шесть тысяч миль.
Позже вечером, когда Мартин остался один, он еще раз попытался примириться с решением Чарльза.
Он решил снова поговорить с Кэтрин, но на этот раз начал разговор иначе.
– Может, мы делаем ошибку, покорно принимая это решение?
– У меня нет иного выбора.
– Пока ваш муж настаивает на своем решении, вы действительно ничего не можете сделать. Но, может, имеется возможность переубедить его? Я обдумал все, и мне кажется, что если бы я поговорил с ним и сделал ему кое-какие предложения…
– Все бесполезно, – сказала Кэтрин. – Он не примет от вас никакой помощи. Вы уже ему предлагали помощь, когда дела с Хайнолт-Милл были из рук вон плохи, и он сразу же отказал вам.
– Так было три года назад, теперь кое-что переменилось, и, может быть, он прислушается к предложениям.
– Не думаю. Он твердо решил отправиться в Америку.
– Тогда зачем он сам приехал сюда? Ему было достаточно написать вам, чтобы вы с детьми отправились к нему.
– Я тоже думала об этом. Мне кажется, он хотел, чтобы весь город видел, что он смог чего-то добиться там и что теперь снова может поднять голову и смотреть в глаза людям.
– Именно так.
– Мартин, дорогой, это естественное желание.
– Конечно, я с вами совершенно согласен. Любой мужчина желал бы того же. Поэтому я считаю, что стоит попытаться поговорить с ним. Три года назад у него не было ни гроша. Теперь у него есть кое-какое состояние. А это значит, что если ему будут делать предложения, он сможет обсуждать их на равных. Вы мне разрешите попытаться? Если он откажется, мы все равно ничего не теряем. Его планы останутся при нем.
– Я подумаю, и мы поговорим об этом утром, – ответила ему Кэтрин.
Утром Мартин еще сильнее укрепился в своем решении, и Кэтрин разрешила ему поговорить с Чарльзом. Мартин распорядился, чтобы коляска была готова к половине девятого, но когда он собрался ехать, то встретил внизу в холле самого Чарльза Ярта, который вошел в дом с черного входа. Чарльз извинился за столь раннее вторжение. Он разговаривал с Мартином, как всегда весьма резко и сказал, что ему нужно срочно поговорить с женой.
– Простите, мистер Ярт, я собирался побеседовать с вами, – сказал ему Мартин.
– С какой целью, мистер Кокс?
– Я хочу вам сказать, мистер Ярт, что мне очень жаль, что вы решили ехать в Америку.
Мартин, говоря это, показал Ярту жестом на кресло у камина, но тот отклонил приглашение.
– Я уверен, что об этом будут жалеть многие уважаемые люди нашего города, и у них будут на это причины. Ваша семья была тесно связана с жизнью Каллен-Вэлли в течение многих поколений. Ваши ткани продавались на трех континентах. К сожалению, за последние три года эта традиция была нарушена, но мне кажется, что будет еще обиднее, если она вообще исчезнет.
– Мистер Кокс, наверно, мне стоит вас поблагодарить за то, что вы сказали, но я не пойму, почему вы вдруг заговорили со мной на эту тему, и более того, мне все это кажется весьма подозрительным.
– Если вы только захотите уделить мне немного времени и внимательно меня выслушаете, я бы смог вам все объяснить и сделать кое-какие предложения. И я уверен, что…
– Простите, мистер Кокс, но я спешу к моей жене, и мне бы не хотелось терять время.
– Могу ли я поговорить с вами позже?
– Боюсь, что нет. У меня дела, и они займут весь мой день.
– Может быть, завтра?
– Кажется, мне придется вам все объяснить. Все, что вы мне можете сказать, меня абсолютно не интересует. Простите, но я должен поговорить со своей женой.
Мартину пришлось прекратить настаивать.
– Хорошо, пройдите в гостиную, и я приглашу туда миссис Ярт.
Ярт откланялся и прошел в гостиную. Вскоре туда пришла Кэтрин. Она поцеловала его и присела на диван, но Чарльз предпочел стоять.
– Я только что имел беседу с твоим другом Коксом. Его интересовали мои планы на будущее. Он также сказал, что ему очень жаль, что я собираюсь навсегда покинуть Чардуэлл. Он все так же упорно пытается влезть не в свое дело и вмешаться в мои планы и намерения, как он делал в прошлом. Он никак не может понять, что меня совершенно не волнует и не интересует его мнение. Довольно забавно, но в данном случае его мнение и мои намерения совпадают. Кэтрин, я пришел к тебе сказать, что не собираюсь возвращаться в Америку. Я изменил планы.
– Неужели? – повторила Кэтрин. У нее перехватило горло.
– Да, я решил остаться в Англии, в Каллен-Вэлли. Это мое родное место. Я поспешил сообщить это тебе, потому что знал, что тебе будет приятно это услышать.
– О, Чарльз! Конечно, какое облегчение! Если бы ты только знал…
– Я понимаю, что значит для тебя этот город и это место. Я вижу все.
Чарльз подошел к Кэтрин, сел рядом и взял ее руку.
– Твоя реакция как-то успокаивает меня после того холодного приема, который вы оказали мне вчера.
– Если я не так вела себя вчера, Чарльз, я надеюсь, что ты меня простил. Твой приезд был шоком для меня и детей. Ты приехал безо всякого предупреждения, а мы уже решили, что ты для нас потерян навсегда. И потом известие, что нам придется навсегда оставить Англию…
Кэтрин замолчала и постаралась взять себя в руки. Когда она снова заговорила, голос ее был уже более спокойный.
– Скажи мне, почему ты изменил свои намерения.
– Вчера, когда я ушел от вас, я был в волнении и сомнениях. Я думал о том, что ты мне сказала и как ты расстроилась, узнав о моих планах. Я пошел перед ужином побродить по городу, чтобы попытаться как-то привести в порядок мысли. Я прошел по долине до самого Крейя, потом бродил по берегу Лима, забрался в Холси и Крессуотер. Я не собирался совершать сентиментальное путешествие. Мне эти три года казалось, что Чардуэлл для меня уже ничего не значит. Мне даже казалось, что его я ненавижу. Но когда я шел по городу, и в особенности по долине, я понял, как ошибался. Я проходил мимо фабрик… Джон Джерверс и Дейзи Бенк… Юнити-Милл и Бринк-энд… Хайнолт. Да, и Хайнолт тоже, хотя не стал подходить к ней близко… Я подумал, какой же я глупец. Я снова слышал шум работающих станков, их грохот… видел, как рабочие были чем-то заняты во дворе… дым, поднимающийся из труб на крышах… даже вонь от красильни Берли. Все это навеяло на меня такие воспоминания, что я подумал: «Черт побери! Мое место здесь!! Производство тканей – это моя профессия, мое дело! Это все у меня в крови, в моей душе. Мое место здесь – на все времена, плохие ли, хорошие, неважно!» Я внезапно понял, что могу начать сначала. Невзирая на то, что со мной случилось, я был и остаюсь суконщиком и постараюсь вернуть себе то, что раньше потерял. Я снова стану частью жизни этого города. Да, я собираюсь сделать именно это.
Наступила тишина. Чарльз не отводил взгляда от Кэтрин.
Кэтрин в ответ на его взгляд наклонилась и поцеловала его в губы. Она крепко сжала ему руку, как бы благодаря.
– О, Чарльз, я так рада! Не только за себя и детей, но и за тебя. Ты все правильно решил. Я уверена в этом.
– Да, я не сомневаюсь ни в чем! Вчера вечером после прогулки я зашел к Алеку Стивенсону и переговорил с ним. Алек мне сказал, что Том Мейнард из Локс-Милл ищет партнера. Его фабрика достаточно крупная и специализируется на дешевой костюмной ткани. Но ее ткани достаточно хорошего качества, не та ерунда, которую производили на фабрике Кендалл. Кажется, Мейнард больной человек, и ему нужен кто-то, кто станет управлять фабрикой. Алек считал, что мне стоит попытаться. Перед тем как идти сюда, я зашел на фабрику и оставил записку Мейнарду, прося принять меня в десять часов.
Чарльз резко встал и посмотрел на Кэтрин.
– Алекс сказал мне еще кое-что. Оказывается, Хернсы не рассчитали своих сил, когда купили Хайнолт, и в последние месяцы они сдали фабрику в аренду Роберту Корнелиусу, который едва выплачивает им крохотные суммы. Алекс считает, что когда срок аренды истечет, я вполне могу попытаться вернуть себе фабрику.
– Чарльз, это было бы просто прекрасно.
– Да, но это все в будущем. Мне сейчас придется начинать работу в Локс-Милл, и мне кажется, что уже пора туда отправляться.
Кэтрин встала и проводила его в прихожую. Чарльз надевал перчатки.
– Дети здесь?
– Дик пошел в школу. Сейчас он, наверно, сообщает директору, что через несколько дней мы покидаем Англию. Сюзанна наверху в своей комнате. Мы разбирали ее одежду, собираясь все упаковать, и в этот момент пришла Эмми и сказала, что ты ждешь меня внизу.
– Вам все равно нужно упаковать одежду, – сказал Чарльз. – Как только я найду подходящий дом, вы переедете отсюда.
Чарльз попрощался, и Кэтрин услышала, как он уезжает. Сюзанна, стоя наверху лестницы, спросила:
– Мама, что хочет отец? Он приходил, чтобы поторопить нас?
– Нет, моя дорогая, он принес нам хорошие новости. Мы не покинем Англию, он изменил свои планы. Мы остаемся здесь, в Каллен-Вэлли. Что ты скажешь на это?
– Мама! Как чудесно!
Мелькнуло облачко белых хрустящих юбок, и Сюзанна кинулась обнимать мать.
– О, я так плохо думала о нем! Но сейчас… Милый папа! Какой он хороший! Как жаль, что сейчас здесь нет Дика. Ему было бы приятно выслушать хорошие новости. Я могу пойти к Петти и все рассказать ему? Мама, где Мартин? Мы должны сообщить ему приятные новости!
Мартин стоял в углу огромного холла и смотрел на них. Кэтрин и Сюзанна не замечали его. Он только что вернулся из конюшни.
– Что вы мне хотите рассказать?
Кэтрин повернулась и посмотрела ему в глаза. Она поняла, что он все слышал.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В свои пятьдесят лет Томас Мейнард выглядел подтянутым. У него было широкое с тяжелым подбородком лицо, щеки с седеющими бакенбардами и пара голубых, проницательных глаз под густыми седыми бровями. Он плохо знал Чарльза. В молодости они вместе посещали собрания Ассоциации торговцев мануфактурой, но за все время обмолвились друг с другом всего лишь парой слов. И сегодня в конторе Локс-Милл они встретились, словно совершенно незнакомые люди. Они уселись друг напротив друга за огромный обшарпанный стол, заваленный всевозможными счетами, образцами шерсти и лоскутами ткани.
– Мы живем совершенно разной жизнью, мистер Ярт. Вы всегда играли значительную роль в жизни города, а я не принимал в ней никакого участия. Стало быть, хоть мы с вами и незнакомы, мне известно о вас достаточно много.
– Иными словами, мистер Мейнард, вам известно, что я потерпел неудачу с Хайнолт-Милл, в результате чего сделался банкротом. В Каллен-Вэлли нет ни одного человека, кто не знал бы об этом.
– Мне также известно, что после этого случая вы покинули эти места, оставив жену и детей. Об этом ходило много разговоров, и боюсь, что большинство из них не в вашу пользу.
– Да. Могу себе представить. Полагаю, что теперь, когда я вернулся, разговоров будет еще больше.
– А разве вас это беспокоит? – спросил Мейнард.
– Я не стану пытаться опровергать сплетни, – ответил Чарльз.
Мейнард пристально посмотрел на него. Затем он еще раз заглянул в письмо, лежащее перед ним на столе. Это было то самое письмо, в котором Чарльз просил его о встрече.
– Вы говорите, что находились в Америке и строили там планы на будущее. Совершенно очевидно, что это время прошло для вас не без пользы. Мистер Стивенсон, рекомендуя вас мне, настаивал на том, что вам точно известно, чего я хочу.
– Да. Он дал мне тот номер «Чардуэлл газетт», в котором вы поместили свою рекламу. Если помните, в ней говорилось о том, что вы ищете партнера по бизнесу, досконально знакомого с торговлей одеждой, обладающего желанием и способностями разделить ответственность и располагающего двадцатью тысячами фунтов стерлингов, чтобы вложить их в ваше производство.
– У вас есть эта сумма, мистер Ярт?
– Нет, у меня ее нет. Но зная вас как расчетливого бизнесмена, я счел, что не деньги нужны вам в первую очередь, а моя сознательная преданность делу. Да, я готов вложить десять тысяч фунтов, но, учитывая, что это все деньги, которыми я располагаю, не считая того, что мне потребуется на текущие расходы, вы можете сделать вывод, что преданности делу во мне хоть отбавляй.
– Да, но то же может сказать мне любой другой претендент.
– Судя по тому, что мне сообщил мистер Стивенсон, вы уже три с лишним месяца ищете себе партнера, и все безуспешно.
– Да, это так. Те, с кем я встречался, продемонстрировали мне больше оптимизма, нежели здравого смысла. Даже если всех их объединить в одном лице, все равно не получилось бы партнера, который мне нужен. – Мейнард выждал паузу. Его глаза рассматривали лицо молодого человека. – Мне необходим человек, которому знакомы все тонкости производства. Человек энергичный и предприимчивый. Человек, который станет управлять моим производством, как это делал я в молодости.
Мейнард говорил горячо. Увлекшись, он наклонился вперед и стал стучать кулаком по столу. От подобного пыла лицо его раскраснелось, он откинулся назад, и едва переводя дух, прижал руку к груди. Через некоторое время он снова заговорил.
– Последние два года меня одолевают приступы бронхита, и из-за этого у меня стало плохо с сердцем. Врачи советуют мне спокойнее ко всему относиться. Работать только по полдня. Держаться подальше от пыли и ткацких цехов. Иными словами, мистер Ярт, фабрика, которая всегда была моей жизнью, теперь должна стать лишь ее половиной! Имей я надежного помощника, возможно, мое отсутствие и не сказалось бы на работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48