Полурота морских гвардейцев окружила выход из трюма, а офицеры фрегата собрались на капитанском мостике.
Ошеломленно оглядевшись по сторонам, одноногий пират понял, что нужно спасаться бегством. Но едва он только развернулся и сделал шаг вниз по ступенькам лестницы, как в спину ему уперлось дуло мушкета.
– Эй, ты! – крикнул кто-то.
Капитан Рэд оглянулся. Перед ним стоял гвардеец, державший в руках заряженный мушкет.
– Вы ко мне обращаетесь? – капитан Рэд сделал вид, будто не понимает, что происходит вокруг.
– К тебе, к тебе. А ну, вылезай.
Делать было нечего и капитан Рэд, грохоча деревянной ногой по палубе, занял свое место среди сгрудившихся у борта матросов. Они стояли, окруженные плотным кольцом солдат, а стволы мушкетов упирались им в грудь.
С капитанского мостика донесся громкий голос боцмана:
– Матросы, сейчас к вам обратится ваш капитан, мессир Дюрасье!
Капитан фрегата вышел чуть вперед и с надменной улыбкой произнес:
– Друзья мои, что, по-вашему, не так?
В первых рядах матросов стояли Вилардо, который по-прежнему держал в руках вареную крысу, Жоффруа, наградивший надсмотрщика миской вонючей баланды и Гарсия, добивавшийся человеческих условий для матросов. Однако под направленными на них ружьями ни у кого не развязывался язык.
– Ну, что же вы молчите? – весело улыбаясь, воскликнул капитан Дюрасье.– Не надо бояться, рассказывайте все честно, что у вас на сердце. Вы свободные люди, такие же, как я. Мы ведь не на галерах.
Жоффруа сквозь зубы прошипел:
– А, по-моему, на галерах.
Несколько матросов из числа тех, кто был потрусливее, стали толкать в плечо старика Вилардо.
– Ну, давай, давай, расскажи.
Наконец, тот набрался храбрости и продемонстрировал капитану крысу, доставшуюся ему сегодня вместе с супом.
– Нас... нас кормят крысами,– заикаясь, сказал он.– Видите, господин капитан? Мы не хотим есть крыс.
Дюрасье рассмеялся и поднял вверх палец, на котором красовался перстень с бриллиантом.
– Давайте уточним, друзья мои,– жизнерадостно сказал он.– Не крысы, а крыса. Одна крыса. Итак, что дальше? Я внимательно слушаю вас.
Немного осмелев, матросы принялись выкрикивать:
– Мы не хотим многого, нам нужна только справедливость!
– Мы хотим, чтобы соблюдались наши права!
– Мы такие же свободные люди, как и любой француз!
– Мы хотим человеческого отношения!
Голоса матросов слились в нестройный хор, который становился все громче и громче.
– Мы не хотим это есть!
– Нам нужно мясо!
Капитан Дюрасье рассмеялся.
– Ах, мясо?
Поскольку матросы по-прежнему продолжали кричать, он поднял руку и воскликнул:
– Тише, друзья мои, тише! Не все сразу. Я думаю, что мы решим наш спор полюбовно.
С этими словами улыбка сползла с уст капитана и, ткнув пальцем в стоявшего в первых рядах одноногого матроса в красном камзоле, он крикнул:
– Ты!
Капитан Рэд втянул голову в плечи и принялся испуганно озираться по сторонам.
– Да, да, ты! – повторил капитан Дюрасье,– калека на деревянной ноге и его дружок!
Лягушонок недоуменно ткнул себе пальцем в грудь.
– Кто, я?
– Именно ты.
– Что?
– Давай-ка сюда, наверх.
Матросы расступились, пропуская Лягушонка, который поплелся следом за капитаном Рэдом. Они медленно поднимались по деревянной лестнице на капитанский мостик, когда мессир Дюрасье снова поднял руку и показал пальцем на Вилардо, по-прежнему державшего в руках крысу, Жоффруа и Гарсию.
– Ты, ты и ты. Тоже наверх. И побыстрее. Давайте ко мне, все пятеро.
В толпе матросов поднялся легкий шум, но капитан Дюрасье быстро заставил экипаж умолкнуть.
– Всем остальным немедленно занять свои места. Я буду считать до пяти, а потом вы уже будете не членами команды, а бунтовщиками. Вы знаете, как обходятся с бунтовщиками. Я прикажу открыть огонь.
Пока матросы растерянно переглядывались между собой, капитан Дюрасье закричал:
– Раз!
Толпа кинулась врассыпную. Матросы бежали к мачтам и бакам, не разбирая дороги. Они падали, поднимались и снова бежали.
Капитан фрегата еще не успел произнести слова «два», а палуба уже опустела.
Матросы карабкались на мачты и исчезали в проемах так стремительно, как будто спасались от чумы.
Офицеры и капитан Дюрасье следили за происходящим с высоты капитанского мостика.
Наконец, мессир Дюрасье удовлетворенно улыбнулся и сказал:
– Два...
После этого он повернулся к матросам, которых построили рядом и сказал охране:
– Ведите их в офицерскую столовую. Зачинщиков бунта затолкали в просторную каюту на корме, где сидели насмерть перепуганные отец Бонифаций и судовой лекарь мессир де Шарве.
Первым среди матросов стоял старик Вилардо, который уже так привык к своей крысе, что не выпускал ее из вытянутой руки. Следом за ним испуганно жались остальные. Капитан Рэд стоял у самой двери столовой.
Мессир Дюрасье, сняв с головы шляпу и передав ее слуге, подошел к Вилардо. Насмешливо улыбаясь, он взял двумя пальцами крысу и, продемонстрировав ее собравшимся, торжественно произнес:
– Господа, мы только что счастливо избежали бунта, который мог возникнуть на корабле из-за этого маленького грызуна. К сожалению, он каким-то образом попал в суп.
Судовой лекарь, увидев перед собой вареную крысу, испуганно икнул и прикрыл рот рукой. Капитан Дюрасье положил сморщенного грызуна на стол перед мессиром де Шарве и с улыбкой сказал:
– Любопытно было бы услышать, что скажет наш корабельный доктор по этому поводу. Всех присутствующих очень интересует мнение ученого врача.
Де Шарве нерешительно посмотрел на капитана, но тот, сбрасывая испачканную перчатку, сделал рукой приглашающий жест.
– Ну, что же вы, доктор? Мы очень внимательно слушаем.
Брезгливо сморщив лицо, де Шарве вытянул шею и принялся разглядывать крысу со всех сторон. Некоторое время он молчал, а потом, пожевав губами, сказал:
– С абсолютной уверенностью я могу сказать только, что она вареная.
Капитан Дюрасье захлопал в ладоши.
– Браво, господин лекарь. Наконец-то вы открыли нам глаза. Благодарю вас. Вы можете еще что-нибудь добавить?
Врач промычал что-то неопределенное и развел руками.
– Пожалуй, нет. Хотя... погодите. Кое-что приходит мне на ум. Я вспоминаю, что мой дедушка когда-то съел несколько вареных крыс во время осады Дижона лет пятьдесят назад. Насколько я припоминаю, это не принесло особого вреда его организму. Он даже не испытал никаких болезненных симптомов.
Капитан Дюрасье удовлетворенно улыбнулся.
– Это весьма любопытно. Благодарю вас, господин лекарь.
Одев новые перчатки и небрежно пошевелив пальцами, капитан фрегата повернулся к матросам.
– Ну что, слышали?
Жоффруа пожал плечами и пробасил:
– Слышали, ваша честь.
– Ни разу не испытал болезненных ощущений,– повторил Дюрасье слова лекаря.– Это не наталкивает вас на определенные размышления?
Одноногий моряк пожал плечами.
– Нет, ваша честь.
Капитан Дюрасье укоризненно покачал головой.
– А жаль, жаль. Ведь это неожиданная, но очень приятная новость. Не так ли?
Капитану Рэду ничего не оставалось, как согласиться.
– Да, неожиданная,– сказал он, пожимая плечами.– Но... но...
Дюрасье с любопытством посмотрел на него.
– Но... что? По-моему, вы хотите сказать, что дедушка нашего глубокоуважаемого доктора солгал. Или я ошибся?
Было бы глупо из-за какой-то крысы рисковать собственной жизнью, и капитан Рэд, вытянувшись в струнку, громко воскликнул:
– Никак нет, мессир! Он сказал чистую правду.
Капитан Дюрасье рассмеялся.
– Прекрасно. В таком случае, прошу.
Он показал рукой на стол, но никто из матросов не двинулся с места.
– Ну что вы? Не будьте такими скромными,– настаивал Дюрасье.– Чувствуйте себя, как дома. Хотите, я даже предложу вам собственное место?
Он отодвинул стул, на котором обычно сидел сам и показал на него одноногому моряку в красном камзоле.
– Не бойтесь, прошу вас.
Фьора, которая не успела покинуть офицерскую кают-компанию, служившую на корабле также и столовой, сидела на противоположном конце стола и с ужасом наблюдала за тем, как милейший, обходительнейший миссир Дюрасье превращается в холодного и жестокого мучителя.
«Господи,– подумала она,– неужели такой человек мог рассчитывать на какие-то чувства с моей стороны? Ведь он хочет заставить их съесть эту крысу. Это отвратительно».
После того, как капитан Рэд уселся в кресло мессира Дюрасье, соседнее кресло было предоставлено Лягушонку.
Слуга в белом колпаке торжественно внес в офицерскую кают-компанию две серебряных тарелки и по паре ножей, и широких двузубых вилок. Приборы были по всем правилам этикета установлены на столе перед новыми гостями, которые испуганно озирались по сторонам.
Жоффруа, Вилардо и Гарсия не удостоились чести быть приглашенными к столу господ офицеров.
Затем капитан Дюрасье вытащил из ножен тонкую шпагу и в мгновение ока рассек пополам лежавшую на столе рядом с корабельным лекарем вареную крысу.
Господин де Шарве едва слышно взвизгнул от страха и отодвинулся в сторону.
– Сидите, сидите, господин доктор,– успокоил его капитан фрегата.– Вам ничто не угрожает.
Доктор жалобно пропищал:
– Может быть, господин капитан, вы позволите мне покинуть кают-компанию?
Дюрасье удивленно вскинул брови.
– Вы хотите пропустить такое замечательное зрелище? Думаю, вы еще будете рассказывать об этом своим потомкам подобно тому, как ваш дедушка рассказал об этом вам.
Кое-как уговорив господина лекаря остаться, капитан Дюрасье поднял за хвост половинку крысы и положил ее на блюдо юноши. Вторая часть крысы вскоре оказалась на тарелке перед одноногим моряком.
Капитан Рэд и Лягушонок растерянно смотрели на блюдо, с ужасом ожидая начала пытки этим обедом.
Капитан Дюрасье похлопал одноногого по спине.
– Желаю насладиться приятным кушаньем, господа.
Капитан Рэд закашлялся.
– Э-э, мессир...
Дюрасье взглянул на него с деланным вниманием.
– Что-то не так? Может быть, вам еще предложить вина?
Капитан Рэд замотал головой.
– Нет, нет, сир. Это будет излишним.
Дюрасье рассмеялся.
– В таком случае, если позволите, я займу место напротив. Мне доставляет неизъяснимое удовольствие находиться в одной компании с вами. Столь приятное общество. Когда еще придется встретиться так близко.
Он обошел вокруг стола и уселся прямо напротив капитана Рэда. Ни одноногий моряк, ни его юный спутник никак не могли решиться и приступить к еде. Капитан Дюрасье ждал минуту, а потом со сталью в голосе произнес:
– Ну, в чем дело, господа? Или вам не нравятся крысы, живущие на нашем корабле? Ведь это наши родные, французские крысы. Или вы привыкли к английским?
Капитан Рэд замахал руками.
– Нет, нет, ваша честь. Мы просто в полном восторге от них. Как-никак, земляки.
Капитан Дюрасье занял свое место в кресле и, сняв перчатки, небрежно швырнул их в сторону.
– Право же, жаль, что у нас здесь только одна крыса.
Одноногий моряк криво улыбнулся.
– Ну, что вы, ваша честь, и одной вполне достаточно. Ваша щедрость просто не знает границ,– с мрачной иронией произнес он.
Дюрасье, как ни в чем не бывало, положил себе на тарелку кусочек жареного фазана, бросил в рот виноградину и потянулся рукой к бокалу.
– Пожалуй, я тоже пообедаю вместе с вами. Кажется, я немного проголодался. Но, как я вижу, вы еще не приступили к обеду? Нет, вам определенно чего-то не хватает. Ах, да.
Он взял со стола фарфоровую солонку и протянул ее капитану Рэду.
– Мясо нужно есть с солью.
Кроме капитана Дюрасье никто из офицеров фрегата «Эксепсьон» не рискнул занять место за обеденным столом. Некоторые и вовсе стояли, зажав руками рты. От разрубленной на части крысы исходил тошнотворный запах, и поведение капитана Дюрасье не могло не вызвать удивления.
Фьора сидела отвернувшись, но будто какая-то неведомая сила приковала ее к креслу. Она говорила себе, что нужно немедленно подняться и уйти. Однако что-то по-прежнему держало ее в кают-компании. Она и сама не могла понять в чем дело. Может быть, ей было интересно, что случится дальше?
– А вот еще специи для наших гурманов,– с издевательской улыбкой добавил капитан Дюрасье, посыпая перцем лоснящуюся от жира шкурку.
Покончив с перцем, капитан Дюрасье уселся и поставил перечницу на место.
– Боюсь только, господа,– добавил он язвительным тоном,– что ванили у нас нет.
Подперев рукой подбородок, капитан Дюрасье стал внимательно смотреть на своих гостей.
Дальше тянуть уже было невозможно и, неумело взяв в руки вилки и ножи, капитан Рэд и Лягушонок приступили к обеду. Они вертели куски крысы в разные стороны, озабоченные одной мыслью: неужели это придется есть?
Наконец, юноша, шмыгнув носом, повернулся к своему одноногому приятелю.
– Может быть, поменяемся?
Капитан Рэд со вздохом посмотрел на свое блюдо.
– Пожалуй, нет,– морщась произнес он.– Мне совесть не позволит…
Капитан Дюрасье участливо осведомился:
– Может быть, у вас плохой аппетит, господа?
Одноногий кисло ответил:
– Мой желудок всегда подводит меня в самые ответственные моменты.
– Как я понимаю вас,– съязвил Дюрасье.– Знаете, у меня тоже бывает такое. Ну что ж, я вижу, что у нас много общего.
Если капитан Рэд еще хоть как-то мог управляться с вилкой и ножом, то Лягушонку такая премудрость была неведома. Отложив вилку в сторону, он взял крысу одной рукой, а другой принялся осторожно резать скользкую тушку. У него долго ничего не получалось и, в поисках совета, он посмотрел на своего старшего друга.
У капитана Рэда дела шли лучше. Он уверенно воткнул вилку и принялся с ожесточением пилить ножом мокрую шерсть крысы.
Фьора почувствовала, что у нее к горлу подкатывает тошнота и схватилась рукой за живот.
– Капитан, мне нужно уйти,– слабым голосом проговорила она.– Я не могу смотреть на это.
Дюрасье мило улыбнулся.
– Ну, что вы, наша дорогая гостья. Вам, наверное, прежде не приходилось так развлекаться.
Фьора с отвращением посмотрела на капитана.
– Вы хотите сказать, мессир Дюрасье, что это национальный французский обычай – кормить матросов вареными крысами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60