– Вам можно верить не больше, чем неизвестному голосу, Сэндерс. Я не собираюсь ложиться на незапланированный курс только потому, что кому-то пришло в голову обратиться ко мне неофициально со своей версией заговора! А если мы на самом деле заражены? Там, на месте прибытия, нам помогут, мы выйдем из самолета. Наши туалеты переполнены, у нас мало еды, у меня есть только горючее, и я не могу облететь вокруг земного шара.
Расти старался справиться с дрожью внутри. У него был только один шанс убедить пилота.
– Капитан, вы будете живы и здоровы по крайней мере еще сутки. Если к этому времени все пассажиры не заболеют, значит вируса нет! Вы меня понимаете? Вам нужно время, чтобы доказать, что вы не заражены!
Ответа не последовало.
– Капитан?
Низкий напряженный голос прозвучал из кабины. Холлэнд принял решение. Он нажал кнопку, чтобы вновь подключить компьютер к автопилоту, а лайнер начал медленно сворачивать на прежний курс. Командир снова заговорил по телефону.
– Я не верю вам, Сэндерс, или как вы там себя называете. Слышали когда-нибудь о радиоигре? Вторжении? Вмешательстве? Эти старые трюки очень любили использовать против нас вьетконговцы. Они связывались с нами по радио, говорили, что они наши люди, и пытались заманить нас в ловушку. Я считаю, что именно это вы и делаете.
– Я не понимаю, – произнес Расти.
– Я положу конец этой шараде немедленно, – рявкнул Холлэнд.
– НЕТ! Капитан, по крайне мере, запишите мой номер телефона или оставайтесь на связи, прошу вас!
– Забудь об этом, Чарли! Отличная попытка, сигары не будет. Впереди чистое небо. Скажи своему боссу, что все было умно придумано, но ты напал не на того янки.
Холлэнд нажал на кнопку и прервал разговор.
* * *
За годы службы в советских ВВС в качестве летчика-истребителя, Юрий Стеблинко отлично усвоил, насколько опасно слишком рано включать радиолокатор. Вражеский пилот немедленно услышит изменение тональности в наушниках – звуковые сигналы, производимые его системой оповещения о радиолокационном облучении и передаваемые в его наушники. Поторопись на несколько секунд, и вражеский пилот сумеет сбежать или выстрелить первым.
Но обычный «Боинг-747» на такое не способен, так же как и обычный «Гольфстрим-ГУ».
Но самолет принца снабжен высокоразрешающим радиолокатором, и Юрий Стеблинко получил электронный след «боинга» еще пять минут назад, зная, что не будет сигнала тревоги, чтобы насторожить команду лайнера.
Но что-то было не так. Сначала отключился радиоответчик «боинга». Маленький кодированный блок, который он назвал «К66» в сияющем поле букв и цифр рядом с высотой «Ф370» для тридцати семи тысяч футов неожиданно исчез. Потом он в изумлении увидел, как авиалайнер сворачивает с курса вправо. Юрий собрался было выйти из режима ожидания, чтобы догнать его, но самолет так же неожиданно снова лег на курс.
Радиоответчик тем не менее оставался отключенным.
«В чем дело?» – задумался Юрий.
«Боинг» был теперь в десяти милях, точно приближаясь к заранее определенной позиции. Юрий еще раз проверил, выключены ли огни «Гольфстрима».
Отлично, он теперь как раз подо мной. Вхожу в легкое пике и выхожу миль на пять позади него или около того. Это даст мне хорошую позицию для стрельбы.
Его мозг занялся необычной процедурой. Сначала он выдвинул направляющую с левой стороны «Гольфстрима», несущую две ракеты, и начал нацеливать головки самонаведения ракет на левый внутренний двигатель «боинга». Каждая ракета имела девятифунтовую боевую часть, этого будет достаточно. Взрыв снесет двигатель и разворотит все вокруг него, а если повезет, то и оторвет крыло. Если нет, тогда он выстрелит по правому внутреннему двигателю.
Он проконтролировал мощность и стал прислушиваться к низкому гудению инфракрасных «глаз» обеих ракет, когда они включились.
Двух ракет хватило, чтобы сбить южнокорейский «боинг», но у них были боеголовки в двадцать пять фунтов. Двух ракет по девять фунтов будет достаточно, только если попасть точно.
Юрий пробормотал небольшую молитву, благодаря шейха за то, что он не потребовал меньшие советские ракеты «Атолл» или американские «AIM-9». Эти обе модели малы, чтобы свалить «Боинг-747», хотя он мог выстрелить в кабину и убить летчиков.
Картинка на экране многофункционального дисплея увеличивалась. Юрий сам увидел «боинг» – проблесковые маяки ярко пульсируют в ночи, лунный свет отражается на серебряных крыльях, навигационные огни на концах крыльев и на хвосте отмечают движение лайнера. Левая рука Юрия легла на штурвал, правая рука – на ручке управления двигателями, большие пальцы обеих рук готовы нажать на соответствующие клавиши, чтобы отключить автопилот и автоматическую систему управления двигателями.
Из кабины пилотов приближающегося лайнера не лился свет, когда он проплыл мимо «Гольфстрима» приблизительно на шесть тысяч футов ниже. Самолет достиг нужного пункта.
Время пришло.
Юрий нажал обе кнопки, сделал резкий поворот вправо, опустил нос самолета и поднял закрылки. «Боинг-747» шел с М-числом 0,8, или 80 процентов от скорости звука. Юрий мог прибавить скорость до 0,87М и через две минуты, заняв позицию позади авиалайнера, выпустить ракеты. Он услышал и почувствовал, как растет скорость, когда стал быстро спускаться с сорока трех тысяч футов, вспоминая множество боев, пережитых им за его летную карьеру.
Перед ним был слабый противник.
В кабине пилотов Джеймс Холлэнд выключил большую часть огней и вглядывался в небо впереди. Атакующий самолет должен лететь без огней, сообразил он, чтобы его было трудно разглядеть, и хотя ему не верилось в странное предупреждение, прозвучавшее из сотового телефона Рейчел, все-таки следовало быть начеку.
– Я ничего не вижу! – объявил Холлэнд.
Дик Робб тоже глядел во все глаза, а Рейчел сидела позади Холлэнда, держа телефон системы «Иридиум» в руке.
Тот снова зазвонил, женщина посмотрела на Холлэнда, ожидая, что он даст ей сигнал не отвечать.
Вместо этого тот секунду подумал, потом протянул руку, и она вложила ему в ладонь телефон.
Холлэнд нажал кнопку «вкл.» и поднес трубку к уху, узнав тот же голос.
– Ладно, мистер Сэндерс, – сказал он, – где этот предполагаемый враг? Мы только что пересекли ваши магические координаты.
Дик Робб нагнулся и включил метеорадиолокатор. Неожиданно на экране появились нехарактерные линии, извивающиеся и ползущие по всему полю.
Взгляд Холлэнда немедленно метнулся туда, он нахмурился.
– Что значит весь этот мусор? – поинтересовался Робб.
Командир уставился на экран радиолокатора, его рот приоткрылся. Потом его левая рука быстро рванулась к штурвалу и отключила автопилот. Он резко накренил самолет влево, его взгляд не отрывался от левого борта лайнера.
– Дик! Отключи навигационные огни и проблесковые маяки! Немедленно! – приказал Холлэнд.
Дик Робб замешкался, потом подчинился, на его лице появилось выражение тревоги.
– Что это? – спросил он.
Ответа не последовало, так как Холлэнд сосредоточил все свое внимание на боковом стекле кабины. Огромный «боинг» теперь отклонился на сорок пять градусов от своего курса и закладывал левый вираж под углом в сорок градусов. Глаза Холлэнда не отрывались от левого окна, когда он заговорил:
– Цифровые радиолокаторы частенько так себя ведут. Но это происходит и в том случае, если кто-то поблизости ловит тебя радиолокатором.
– Ты имеешь в виду метеорадиолокатор? – спросил Робб.
Джеймс покачал головой.
– Более мощный. Это радиолокатор боевого самолета.
Холлэнд снова взялся за сотовый телефон правой рукой, пока его левая рука держалась за штурвал, поворачивая самолет. Может быть, он чересчур поспешил. А вдруг звонок был не пустым, и если так...
– Повторите вашу фамилию, – попросил пилот Сэндерса с новой настойчивостью.
Расти сказал ему.
– Я хочу, чтобы вы пока не вешали трубку.
– Вы что-то видите, капитан?
– Просто подождите немного, доктор.
С неприятным чувством в желудке Холлэнд протянул трубку Рейчел, потянулся, чтобы пристегнуть ремень и включил трансляцию.
– Говорит командир корабля. Прошу всех немедленно занять свои места и пристегнуться. К стюардессам это тоже относится.
Тысяча мыслей одновременно пронеслась у него в голове. Воспоминания о тактических приемах и маневрах, военные игры, воздушные бои во Вьетнаме. Он помогал составлять рекомендации для больших транспортных самолетов, чтобы те могли избежать ударов истребителей при подобных ситуациях, но не для «Боинга-747» на такой высоте!
Если кто-то в нас целится, мы просто верная мишень. Они не смогут промахнуться!
Юрий достиг на «Гольфстриме» предельной скорости и начал снижаться до тридцати семи тысяч футов. «Боинг-747» был в пяти милях впереди, как он и планировал. Стеблинко заметил небольшое изменение курса, когда смотрел в последний раз на экран бортового радиолокатора атаки. Теперь Юрий запоздало сообразил, что его мишень резко сворачивает влево.
В это мгновение навигационные огни и проблесковые маяки «боинга» погасли.
«Он знает! Не знаю откуда, но знает! – заключил Юрий, пытаясь представить, что происходит в другой кабине. – Что ж, сворачивай, дружок, тебе это не поможет. Ты не сможешь от меня убежать на такой-то махине!»
Юрий нахмурился. Ему необходимо выстрелить через несколько секунд или следовать за «боингом» и ждать, пока тот закончит поворот.
Это было мгновенное решение, но стоило ему сделать это, как он понял, что ошибся. Стеблинко почувствовал, как двинулся его палец и услышал звук спускового механизма. Головка самонаведения ракеты уперлась в двигатель номер два, и он отпустил ее. Громкий рокот заполнил «Гольфстрим», стоило ракете сорваться с направляющей. Ее равномерное гудение все еще звучало у него в ушах. Ракета пошла к цели, неумолимо устремленная к инфракрасному излучению левого двигателя номер два авиалайнера.
Но самолет поворачивал слишком быстро, затеняя выхлоп крылом и выставляя напоказ внешний двигатель правого крыла, с его пульсирующим выхлопом.
Юрий затаил дыхание и стал ждать.
* * *
Крошечный силиконовый мозг системы улавливания ракеты видел только инфракрасное излучение, указанное пилотом. Все ее существо при помощи электроники было нацелено только на то, чтобы долететь до этой точки и взорваться.
Но неожиданно цель исчезла, и вместо нее возникла другая точка, пульсирующая инфракрасным излучением, намного ярче, чем первая.
Или это была первая? За тысячные доли секунды процессор решал, стоит ли держаться первой, теряющей яркость, цели или принять решение, что более яркая точка и есть та, нужная, и соответственно изменить траекторию.
Никаких сомнений, заключил электронный мозг. Более яркая точка и есть та, к которой следует лететь. И тут же рули ракеты чуть повернулись, изменяя траекторию полета по направлению к той точке, что становилась все ярче.
* * *
Джеймс Холлэнд стал разворачивать самолет, теряя несколько сотен футов высоты. Опыт подсказывал ему оставаться непредсказуемым и продолжать поворот.
– Если там кто-то есть, – произнес он, – то я его не вижу.
* * *
Удовлетворенный тем, что траектория, скорость и совмещение с мишенью в норме, процессор ракеты ждал того момента, когда сработает взрыватель. Инфракрасное излучение становилось слишком сильным в «глазах» головки самонаведения, пока не поступил сигнал и ракета не совершила то, на что была запрограммирована – она взорвалась.
* * *
Голос Холлэнда вдруг заглушило нечто, накатившееся слева. Похожая на молнию вспышка света и грохот обрушились на самолет с невероятной скоростью, и в то же самое мгновение раздался взрыв с правого борта – свет, гром, удар.
– ЧТО... – инстинктивный тревожный выкрик Робба наполнил кабину, его голова дернулась в направлении звука.
Негромко что-то крикнула Рейчел. Сердце Холлэнда забилось с удвоенной силой в ту же секунду, как поток адреналина хлынул в его кровь, и он понял, что произошло.
Господи, нас подбили!
Там действительно кто-то есть!
В то же мгновение одновременно оба пилота взглянули на переднюю приборную панель. Все показатели для двигателя номер четыре застыли на нуле.
Немедленно все боевые навыки Холлэнда всплыли в памяти. Неважно, пассажирский это самолет или нет, но «боинг» стал мишенью, и этот статус надо сразу же определить.
Холлэнд резко сбросил обороты двигателей и увеличил угол левого крена почти до девяноста градусов, одновременно ударив ногой по педали левого руля высоты, чтобы опустить нос вниз, устремляясь под прикрытие облака где-то на тридцать тысяч футов ниже. Его правая рука рванула ручку, выпуская щитки, чтобы погасить скорость. «Боинг» задрожат под напором воздуха, проваливаясь вниз.
– Дик, там что-нибудь горит?
Удар пришелся лайнеру в правый борт.
– Огня нет! – Робб нагнулся и резко включил огни. – Его нет! Мы потеряли двигатель номер четыре!
«Контроль! Есть ли контроль за работой систем самолета?» – подумал Холлэнд. Он взглянул на гидравлику. Четвертая система была мертва, все остальное, кажется, работало. Контроль отвечал.
Нападающий находился где-то слева от него. Кто бы это ни был, он вне сомнения снова подловит его и выстрелит во второй раз, как только найдет удобную позицию для выстрела по вошедшему в вираж самолету.
Именно это Джеймс Холлэнд намеревался предупредить. Они могут пережить один удар, но не два, и нельзя узнать, насколько серьезны повреждения по правому борту. Может отвалиться крыло. Его единственная надежда в том, чтобы продолжать поворот, снижаться, охлаждая моторы насколько возможно, чтобы снизить инфракрасное излучение.
Радио! Убеди его, что ты подбит!
– Дик, настройся по радио один на волну один-двадцать-один-точка-пять. Скажи, что мы подбиты и падаем, правое крыло серьезно повреждено, самолет не слушается руля. Заставь их думать, что мы готовы. Я сделаю то же самое на высоких частотах!
– Черт, что это БЫЛО такое? – настаивал Дик, голосом, на октаву выше обычного.
– Ракета класса «воздух-воздух».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53