- Ты забыла. Никто не знает, как я выгляжу.
- Не надо полагаться на это. Ты сам знаешь, что это неправда. На
Степпдекштрассе их было четверо, включая ту свинью на Гуизон Квей. Они
ведь живы, Джейсон, и они видели тебя.
- На самом деле это немного не так. Они видели темноволосого мужчину
с перевязанной шеей и головой, который хромал на левую ногу. Рядом со мной
были лишь двое: человек на первом этаже и идиот с Гуизон. Первый не сможет
покинуть Цюрих еще некоторое время. Он не сможет ходить и у него
повреждена рука. Второму же типу свет все время падал на глаза.
Она выслушала его, продолжая хмуриться, и ее живой ум уже порождал
любопытные вопросы.
- Так ли это? Ты не можешь быть уверен, ведь они все же были там и
видели тебя.
"Измените цвет волос... вы измените свое лицо".
- Я еще раз повторяю, что они видели темноволосого мужчину при слабом
освещении. Ты умеешь обращаться с перекисью?
- Я никогда ею не пользовалась.
- Утром я найду магазин. Монпарнас самое подходящее в этом плане
место. Блондины выглядят значительно приятнее, не так ли?
Она внимательно изучила его лицо.
- Пытаюсь представить, как ты будешь тогда выглядеть.
- Я буду отличаться от предыдущего "я". Не очень сильно, но вполне
достаточно.
- Возможно, ты прав. Надеюсь на Бога, что это не так, - она
поцеловала его в щеку, предваряя этим будущий разговор. - А теперь
расскажи мне, что случилось? Куда ты ходил? Что ты узнал про тот случай...
шесть месяцев назад?
- Оказалось, что не шесть месяцев, а поскольку это так, то у меня
просто не было возможности совершить убийство, - он рассказал ей все,
опустив только ряд моментов, когда пришел к мысли, что больше не увидит
ее. Она не поверила ему, и тут же сказала об этом.
- Если бы дата не была так четко обозначена в твоей памяти, ты,
вероятно, не пришел бы ко мне?
Борн качнул головой.
- Наверное, нет.
- Я знала это, я это чувствовала. В какое-то мгновение, когда я шла
от кафе к музею, я почувствовала, что задыхаюсь. Ты веришь этому
предчувствию?
- Я не хотел этого.
- Я тоже, однако, это произошло.
Они оба сидели: на кровати, он рядом в единственном кресле. Борн
приподнялся и дотронулся до ее руки.
- Я еще не вполне уверен, что меня там не было... Я "знал" этого
человека, я видел его лицо, и я был в Марселе за 48 часов до его убийства!
- Но ты же не убивал его!
- Но тогда почему я там был? Почему люди, с которыми я встречался,
считают, что это сделал я? Боже мой, ведь это безумие! - он вскочил с
кресла, боль вновь возникла в его глазах. - Но потом я забыл. Я
ненормальный, верно? Потому что я забыл... Годы, время.
Мари заговорила языком фактов, без всякого сочувствия в голосе:
- Ответы сами придут к тебе. От одного или другого источника, в конце
концов, от тебя самого.
- Это невозможно. Восборн заявил, что произошла перестройка здания:
все блоки сдвинулись, проходы перекрылись... появились другие окна...
Джейсон подошел к окну, оперся на подоконник и посмотрел вниз на огни
Монпарнаса. - Вид через эти окна другой, такого никогда не было. Где-то
есть люди, которые знают меня и которых знаю я. В нескольких тысячах миль
есть и другие люди, к которым я отношусь либо с заботой, либо с
ненавистью... Боже мой, возможно, жена и дети, не знаю. Все мои попытки
выяснить что-либо заканчиваются неудачей. Как будто я кручусь на ветру,
поворачиваясь во все стороны и не могу приземлиться. При каждой новой
попытке опять отбрасывает прочь.
- В небо?
- Да.
- Ты прыгал с самолета?
Борн повернулся к Мари.
- Я никогда не говорил этого.
- Ты говорил об этом ночью, во сне. Ты был весь в испарине. Твое лицо
горело, а я вытирала его полотенцем.
- Почему ты мне ничего не сказала?
- Я спрашивала, между прочим. Я спросила тебя, не был ли ты пилотом,
и не беспокоят ли тебя полеты, особенно по ночам.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Почему ты не попыталась привести
меня в чувство?
- Я очень боялась. Ты был близок к истерике, а я не знаю, как
поступать в подобных случаях. Я могу помочь тебе вспомнить что-нибудь, но
я ничего не могу поделать с твоим подсознанием, и не знаю, кто бы мог с
этим справиться, кроме врача.
- Врача? Я провел с доктором почти шесть проклятых месяцев!
- Из того, что ты сообщил о нем, у меня сложилось иное мнение.
- Я не хочу этого! - воскликнул он, смущенный вспышкой своего гнева.
- Почему нет? - Мари поднялась с кровати. - Тебе необходима помощь,
дорогой. Психиатр мог бы...
- Нет! - неожиданно заорал он, сопротивляясь вспышке гнева. - Я не
хочу этого, я не могу...
- Но, пожалуйста, скажи мне почему? - настойчиво осведомилась она,
стоя перед ним.
- Я... я не могу этого сделать.
- Просто скажи мне, в чем дело, и мы закончим этот неприятный
разговор.
Борн долго смотрел на Мари, потом отвернулся и вновь уставился в
окно. Руки его опирались о подоконник. - Потому что я боюсь. Кто-то
солгал, и я благодарен за это больше, чем я могу выразить. Но предположим,
что лжи больше не будет, предположим, что все остальное правда. Что мне
тогда делать?
- А разве ты не говорил, что хочешь найти выход?
- Не таким путем, - он выпрямился, все еще глядя на огни города. -
Постарайся понять меня... Я должен узнать вполне определенные вещи...
достаточные, чтобы принять решение... но, возможно, не все вещи.
- Ты хочешь получить доказательства, это ты хотел сказать?
- Я хочу иметь четкие указания, в каком направлении мне двигаться.
- Ты хочешь "двигаться" только "один"? А что же будет с "нами"?
- Ты знаешь, что получается от движения по указателям?
- Тогда давай искать их вместе! - воскликнула Мари.
- Будь осторожна. Ты можешь не справиться с тем, что может получиться
в результате этих поисков.
- Но я хочу быть рядом с тобой, и я имею в виду только это, - она
подошла к нему поближе. - Послушай... Сейчас в Онтарио почти пять часов, и
я еще смогу застать Петера в кабинете. Он сможет начать поиски
"Тредстоун"... и даст нам чье-нибудь имя, с кем мы сможем связаться в
посольстве, кто сможет нам помочь, если это будет необходимо.
- Ты хочешь сказать Петеру, что ты в Париже?
- Он так или иначе узнает это от оператора, но звонок не будет
прослежен до нашего отеля.
- После твоего звонка нам нужно будет поужинать, после чего мы
прогуляемся на улицу Мадлен. Я хочу там на кое-что взглянуть.
- Что ты сможешь увидеть там ночью?
- Телефонную будку. Я надеюсь, что рядом с банком имеется телефонная
будка.
Она действительно находилась там. На противоположной стороне улицы,
наискосок от входа в банк.
Высокий блондин в очках в черепаховой оправе, проверил свои часы,
щурясь в лучах полуденного солнца на улице Мадлен. Тротуары были заполнены
людьми, а проезжая часть, как и на большинстве парижских улиц, была
насыщена потоком автомобилей. Он вошел в телефонную будку и запутал
провод, на котором болталась телефонная трубка. Это должно было показать
следующему желающему, что телефон не работает, и уменьшало шанс, что будка
будет занята. И это сработало... Он снова взглянул на часы: отсчет времени
начался. Мари уже находилась внутри банка. Она могла позвонить в самое
ближайшее время. Вынув несколько монет из кармана и положив их на полку,
он стал наблюдать через стекло кабины за дверью банка. Облака на время
закрыли солнце и он мог видеть в стекле свое отражение. Он остался доволен
тем, что увидел, вспоминая удивленное выражение парикмахера на Монпарнасе,
когда тот перекрашивал волосы. Облака уплыли вдаль, солнце вернулось и
теперь он вернулся к действительности. Тут же затрезвонил телефон.
- Это ты? - спросила Мари.
- Да, я, - ответил Борн.
- Сделай вид, что ты хочешь узнать имя чиновника и место расположения
банка. И немного загруби свой французский. Измени произношение ряда слов,
чтобы чувствовалось, что ты американец. Скажи им, что у тебя нет телефона
в Париже. Затем делай все, как договорились. Я перезвоню через пять минут.
- Часы пущены.
- Что?
- Я имею в виду, что пора начинать.
- Хорошо... часы пущены. Удачи тебе!
- Благодарю, - Джейсон нажал на рычаг, затем освободил его и набрал
номер.
- Банк де Вали. Добрый вечер.
- Мне необходима консультация, - произнес Борн, продолжая дальнейший
разговор с использованием слов и выражений, которые посоветовала ему Мари.
- Недавно я перевел значительную сумму из Швейцарии по специальной
курьерской связи. Я хочу знать, все ли уже получено.
- Этим занимается отдел заграничных связей. Я немедленно соединяю с
ним.
Щелчок, и вновь женский голос:
- Заграничная служба.
Джейсон повторил свой вопрос.
- Могу ли я узнать ваше имя?
- Я предпочитаю поговорить непосредственно с ответственным лицом,
прежде чем назвать его.
На линии возникла пауза.
- Хорошо, сэр. Я переключаю вас на кабинет нашего вице-президента
монсеньера де Амакура.
Борн еще раз повторил свою просьбу, теперь уже секретарю
вице-президента.
- Я беспокою вас по поводу перевода счета из Цюриха,
Джементшафт-Банк, Банкофштрассе. Я нахожусь на площади, где полно статуй и
хотел бы поговорить с монсеньором де Амакуром. У меня весьма мало времени.
Дальнейшая задержка была уже не возможна. Трубку снял сбитый с толку
вице-президент.
- Чем могу вам помочь?
- Вы де Амакур?
- Я - Энтони де Амакур, это действительно так. С кем имею честь
разговаривать?
- О, прекрасно! Ваше имя мне назвали в Цюрихе. Мне необходимо
убедиться, что все определенно совпадает во времени, - проговорил Борн,
стараясь внести максимальную избыточность американизмов в свой
французский, чтобы вице-президент был окончательно выбит из колеи.
Прошу прощения, но не лучше ли нам перейти на английский? Это будет
для вас удобным, месье.
- Да, конечно! - воскликнул Джейсон уже по-английски. - Я
действительно имею много неприятностей с этими телефонами. - Он посмотрел
на часы. У него оставалось менее двух минут. - Мое имя Борн, Джейсон Борн,
и восемь дней назад я перевел около четырех миллионов франков из
Джементшафт Банка в Цюрихе. Они обещали мне, что перевод будет
конфиденциальным.
- Все переводы конфиденциальны, сэр.
- Хорошо! Чудесно! Теперь мне хотелось бы узнать, все ли в порядке?
- Должен вам пояснить, - заявил банковский чиновник, что мы не даем
справок по телефону по вопросам такого рода.
Мари была права, и логика ее ловушки теперь стала более ясной для
Борна.
- Я понимаю и ценю это, но, как я уже сообщил вашему секретарю, я
очень спешу. Я улетаю из Парижа через пару часов и мне хотелось бы все
привести в порядок.
- Тогда вам необходимо прийти прямо в банк.
- ЭТО я знаю, - сказал Борн, удовлетворенный тем, что беседа идет
точно так, как описала ее Мари. - Я хотел только предупредить, чтобы все
было готово к моменту моего появления у вас. Где находится ваш кабинет?
- На первом этаже, сэр. Неподалеку от входа, сзади основных дверей,
центральная комната. Там находится мой секретарь.
- И я буду иметь дело только с вами?
- Если хотите, хотя любой чиновник...
- Не забывайте, месье, речь идет о миллионах франков! - воскликнул
он, переходя на типично американский диалект.
- Только со мной, мистер Борн.
- Прекрасно! Очень хорошо, - Джейсон положил пальцы на рычаг. -
Сейчас два часа тридцать пять минут... - Он дважды нажал на рычаг, не
давая полного разрыва линии. - Хэлло? Хэлло?
- Я здесь, месье.
- Чертовы телефоны! Послушайте, я буду... - он снова нажал на рычаг
три раза с небольшими интервалами. - Хэлло? Хэлло?
- Месье, пожалуйста, если хотите, то можете дать мне номер своего
телефона.
- Оператор? Оператор?
- Месье Борн, пожалуйста...
- Не слышу вас! "Четыре, три, две секунды" - Подождите минутку, я
перезвоню вам. - Он резко опустил трубку на рычаг, разрывая линию. Через
три секунды телефон зазвонил, и он снял трубку.
- Его имя де Амакур, кабинет на первом этаже, рядом с центральным
входом.
- Я уже знаю это, - ответила Мари, заканчивая разговор.
Борн вновь набрал номер банка.
- Месье Борн?
- Де Амакур?
- Да, я так переживаю, что вам не повезло с телефоном. Вы что-то
говорили относительно времени.
- О, да. Сейчас около половины третьего. Я буду в банке около трех
часов.
- Я буду встречать вас лично, месье.
Джейсон нажал рычаг, оставив трубку болтаться на проводе, вышел из
кабины и быстро прошел в толпу в тень навесов над магазинами. Затем он
повернулся и стал ждать, не спуская глаз с банка, вспоминая другой банк в
Цюрихе и вой сирен на Банкофштрассе. Следующие двадцать минут должны были
показать права ли Мари или нет. Если да, то дело на этот раз должно
обойтись без сирен.

Стройная женщина в широкополой шляпе, поля которой почти полностью
закрывали половину ее лица, повесила трубку телефона в холле, неподалеку
от входа. Она открыла сумочку, вынула зеркальце и стала смотреть в него,
поворачивая то в одну, то в другую сторону, после чего удовлетворенно
убрала его обратно в сумочку. После этого она медленно прошла вглубь
первого этажа. Остановившись у барьера, она достала автоматическую ручку и
принялась писать бессмысленные цифры на бланке, лежавшем на мраморной
поверхности. Менее чем в десяти футах от нее находилось пространство,
обнесенное легким барьером из темного дерева, где располагались столы
мелких чиновников-исполнителей, а за ними - столы главных секретарей, за
каждым из которых находилась дверь в кабинеты начальников отделов. Мари
прочитала имя на центральной двери.
М.А.Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61