пару каких-то изъеденных молью комсомольцев двадцатых годов, увешанных тусклыми значками ударников первых пятилеток; начальника охраны с наганом в кобуре на жирной заднице; востроносую тетку из планового отдела, обычно занимавшуюся похоронами и юбилеями; бывшего парторга, а теперь заведующего лабораторией качества и пару просто горластых баб из цехов.
Чтобы взбодрить своих слесарей, Олег в первый же день выдал им к обеду по пятьдесят рублей. К вечеру бригада напилась. Пришлось их обругать матом и выгнать, чтоб к утру проспались. Но он и один неплохо поработал, отсоединив все электродвигатели. Их он с помощью тельфера погрузил в алюминиевые лотки для творога, обернул упаковочной бумагой. Лотки с электродвигателями составил на поддон, поставленный на грузовую тележку. Кабели тоже все смотал. За кабелем нужен глаз да глаз, а то охотники за цветными металлами мигом оприходуют и сдадут в заготпункт по десятке за кило.
На второй день демонтаж линии был закончен весело и быстро. Отдельные крупногабаритные узлы выкатили на тележках в задние ворота цеха и откатили к бетонному трехметровому забору. Тут и оставили. Олег каждому слесарю выдал по сто долларов и триста рублей. При этом строго-настрого приказал держать язык за зубами. Сам же остался в цехе, чтобы стереть всякие следы разливочно-фасовочной линии. Выломал торчащие из бетонных оснований анкерные болты, замел мусор. А потом, используя тельфер, как лебедку, на это место не поленился втащить двухкубовый бак из нержавейки и воздвигнуть несколько штабелей лотков и ящиков. Конечно, начальник цеха и обслуживающие линию операторши сразу заметят пропажу, но вряд ли удивятся. Много невероятных исчезновений произошло у них на глазах в последние годы. Так что, скорее всего, никаких вопросов никому задавать не станут.
Примерно в начале двенадцатого ночи к высоченному бетонному забору молкомбината подкатил КрАЗ-автокран. В этом месте забор выходил к железной дороге, а за ближайшим углом активно шумела проезжая улица. Олег, приставив изнутри к ограде лесенку, наскоро сколоченную из всяких случайных досок, забрался наверх и помахал крановщику. Тот подъехал поближе, спокойно откинул и закрепил опорные лапы, залез в кабинку и маханул стрелу крана через ограду.
В это самое время прямо перед проходной молкомбината остановился мотоцикл. Малый в вышорканной кожанке принялся гонять двигатель своего мотоцикла на холостых оборотах. Из выхлопной трубы вылетали искры, клубился вонючий дым. Труба чихала, стреляла и тарахтела. Охранник Будка не вытерпел такого громкого беспорядка и пошел ругаться. Полчаса он безуспешно пытался прогнать парня. Тот заявил, что на проходную не лезет, улица принадлежит всем, и нечего к нему привязываться. На помощь Будке вышел его напарник, поскольку на темное время суток режим экономии заработной платы не распространялся, и на проходной по ночам дежурили двое.
Пока охранники слушали треск мотоциклетного движка и орали сами, автокран перекинул через забор все узлы разливочной линии. Погруженные в кузова двух КАМАЗов, они уехали в неизвестном направлении. Крановщик собирался уже сматывать трос, но Олег бросил ему с забора зеленую бумажку с портретом Бенджамина Франклина. Тут подкатил задрипанный "Москвич" с прицепом и тоже встал под погрузку. Деревянный поддон с электродвигателями как раз уместился в прицеп. Еще бы, ведь Олег предварительно все габариты промерил.
Интересно, что в те полчаса, что длилась погрузка, мимо, вдоль железнодорожной линии прошло человек десять. Никто из них особо не заинтересовался ночными погрузочными работами, хотя поглядывали. Даже посмеивались одобрительно, наблюдая, как стрела крана выуживает из-за высокой ограды железные механизмы. Давно миновали времена, когда бдительные советские граждане немедленно стучали в органы обо всех подозрительных явлениях. Нынешние россияне предпочитают не вмешиваться. Тем более, что представители органов, как правило, резко отрицательно реагируют на всякие попытки возбудить их к работе. Поэтому ни крановщик, ни шоферы грузовиков, ни Олег не комплексовали и не обращали внимания на прохожих.
Убедившись, что "Москвич" благополучно отчалил, Олег слез с ограды, и оттащил неказистую лесенку в захламленный угол комбинатского двора. Здесь, среди ржавых холодильников и разукомплектованных агрегатов он её быстренько разломал, а дощечки разбросал. Заметя таким образом последние следы преступления, он как ни в чем не бывало прибыл на проходную.
Поскольку Будка с напарником оказались увлечены дебатами с мотоциклистом, Олег спокойно покинул территорию комбината сквозь незапертые двери. Бдительная охрана проморгала его неурочный выход, а посему и речи не могло быть о каких-то докладных и объяснительных. Впрочем, Олег и не думал скрываться под шумок. Он сам подошел и первый заговорил.
- Я смотрю, вы уже и на улице людей хватаете? - сказал он осуждающе.
Тут двигатель мотоцикла заглох и наступила, условно говоря, ночная тишина. Только близкий стук железнодорожных составов нарушал её. Да рев двигателей дальнобойных тягачей, под покровом темноты пересекающих город, вместо того, чтобы цивилизованно объехать его по пятидесятикилометровой дуге.
- А ты откуда взялся? - не на шутку обеспокоился Будка.
- Да так, - мягко ответил Олег, - корову прогуливал.
И он подмигнул охраннику. Но тот оказался настроен серьезно и игривость Олега его только раззадорила.
- На территории, что ли, болтался? - Будка смотрел с подозрением.
- Кто-то же должен за порядком следить, когда охрана бродит неизвестно где. - Олег и не думал отпираться. - На проходной никого, все нараспашку. Хоть разливочную линию выноси, никто и не почешется. Вот что мне теперь с вами делать - заставить объяснительную писать или ограничиться устным порицанием?
- Нет, это ты объясняй, чего на комбинате ночью делал! - завелся Будка и сразу перешел на крик.
- Чего, чего... - Олег задумчиво почесал затылок. - Выполнял особо важное задание. Ручки к плакатам приколачивал, шарики надувал, портреты членов Политбюро реанимировал, красные флаги утюгом отпаривал. - Он говорил с нескрываемой усмешкой. Парень на мотоцикле, подняв прозрачное забрало шлема, выронил от смеха сигарету, которую собирался прикурить. А Олег продолжал импровизировать. На душе у него было легко и весело, слова текли сами: - Завтра с утра несанкционированный митинг. Вы разве не в курсе? По всему городу программки висят. Все как положено: народное шествие, скандирование лозунга "Банду Ельцина - под суд!", выступления согласно списка и драка с ОМОНом. Специально для этого дела профком пятьсот студентов пригласил. В заключении - молочный фуршет и праздничная дискотека под духовой оркестр. Явка обязательна.
- Ты нам зубы-то не заговаривай, - неуверенно предложил Будка.
А его напарник озабоченно спросил:
- Так у нас смена до семи утра. И что, так без отдыха прямо на митинг?
- Отдыхать, папаша, будем, когда капитализм построим, - веско сказал Олег.
- Митинг какой-то придумали, - недовольно забубнил охранник и побрел на свой боевой пост внутри проходной.
Но не таков был бдительный служака Будка. Ему мало было исполнить свой долг, ему настоятельно требовалось его перевыполнить. Он и не думал отвязываться.
- Нет, ты объясни, чего делал.., - начал снова Будка.
- Что ты пристал, как грузин к блондинке на сочинском пляже? - оборвал его Олег и внимательно оглядел. - Нет, ты не просто Будка. Ты - Будка собачья!
С этими слова он повернулся и пошел прочь. Надо сказать, что охранник Будка ненавидел, когда его обзывали этой кличкой. Это была смертельная обида, влекущая за собой смертельную вражду.
- Погоди! - разъяренно заорал он вслед. - Небось, каждый день по два раза мимо ходишь. Я тебе покажу!
- Ты своей бабке покажи, пусть удивится! - крикнул в ответ Олег.
Изрыгая угрозы и проклятья, Будка скрылся таки за дверями проходной, заперев их изнутри на железный засов. Делясь обидой с напарником и строя планы жестокой мести, он и не подозревал, что обидчик возвращается. А Олег подошел к мотоциклисту и спросил:
- Привез?
- Ага, - кивнул тот. - Давай деньги. Надо было больше запросить, а то такая, блин, заморочка...
- Не боись, - успокоил его Олег, - я не начальство, с оплатой не нажгу. - Где оно? В коробке, что ли?
Мотоциклист отвязал от багажника позади сиденья большую квадратную коробку. В таких обычно носят торты из кондитерских. Олег, посмеиваясь, направился к забору возле проходной. Он аккуратно разодрал коробку, удалив стенки. Осталось дно, на котором лежала фанерка. На фанерке тоже лежало нечто. Олег примерился и махнул фанеркой. Нечто улетело через забор и смачно плюхнулось на асфальт. Олег швырнул фанерку в пыльные кусты и побежал к мотоциклу.
Он устроился на длинном кожаном сиденье позади мотоциклиста, тот дернул ногой, двигатель сразу завелся. Только теперь не фыркал, не стрелял, а тарахтел ровно и негромко. Через двадцать минут они заехали в скопище железных гаражей, где уже стоял "Москвич" с прицепом, затянутым брезентом. Втроем они закатили прицеп в один из гаражей. Олег запер ворота, положил ключи в карман и щедро расплатился с водителем "Москвича" и мотоциклистом.
В это самое время охранник Будка, суровый от злости, отправился проверять подведомственную территорию. Он свирепо крутил фонариком, словно пытался застать врасплох нарушителей режима и расхитителей бывшей социалистической, а ныне непонятно чьей собственности. Большой мутный круг желтого света выхватывал облупленные стены, бетонный забор и ползущие по стенам цеха толстые трубы, укутанные в растрепанную стекловату. Только под ноги себе он не светил. Поэтому чуть не поскользнулся, с хлюпаньем ступив во что-то липкое и, он это сразу инстинктивно почуял, - мерзкое.
Подсветив, Будка с отвращением обнаружил, что одной ногой стоит в полужидкой лепешке самого гнусного вида. Асфальт вокруг покрывали не менее гнусные брызги. Про запах и говорить не стоило - натуральное коровье дерьмо.
- Сволочь! - тоненько заскулил Будка, не в силах поднять ногу, словно приклеенный. - Кулацкое отродье!
Его напарник был потрясен, когда раскрылась дверь проходной и в проеме возник Будка, как аллегория несчастья. Правую ногу он поджимал, словно хромая собачка. На заляпанный ботинок страшно было смотреть. Впервые в жизни лицо идейного охранника выражало не тупую решимость и правоту, а недоумение, переходящее в патологическую растерянность. Даже слюна свесилась с нижней губы.
- Вражина! - всхлипнул Будка, и скупые военные слезы скользнули в седую щетину на обвисших щеках. - Как? - спросил он тихо, но с душераздирающим подвывом. - Как этот гад провел корову?
НЕ НАЗЫВАЙТЕ МАСТЕРА ЛОХОМ
Пункт приема стеклотары в железном гараже открылся с запозданием.
Беспокойная толпа у ворот уже начала нетерпеливо возмущаться и даже слегка скандалить, когда появился припозднившийся Алик. Его лицо в частых пороховых крапинах, окаменевшее в детском изумлении, не вызвало положительной реакции. И простые не выспавшиеся бомжи, и говорливые пенсионерки, и дрожащие с похмелья нашатыри, и даже неопрятные подростки, пропахшие клеем "Момент" - все подняли требовательный гвалт. Сердито отругиваясь, Алик отпер два увесистых гаражных замка и со скрежетом распахнул одну створку ворот. Тут подоспел Рустик, постоянно подтягивая свои штаны цвета звездной южной ночи, принялся выбрасывать в толпу обшарпанные пластиковые ящики.
Страждущий народ сразу отвлекся на битву за тару, и через пять минут все вошло в обычную колею. Толпа быстро оформилась в нормальную очередь, ящичные ячейки споро заполнились мытыми водочными бутылками. Грязную стеклотару фирма не принимала. За принятую платила звонкой монетой, иногда мелкими бумажками.
Подошел Олег, уселся на фанерный стул, выставленный сбоку от сарая. Очередь уже почти прошла. Прямо возле ворот возвышался штабель наполненных бутылками ящиков. Подошел Алик, смахнул пот с крапчатой физиономии, присел на соседний стул, выпятив брюшко - изобразил кавказского начальника.
- Здорово, Мастер, - поприветствовал, глядя куда-то в сторону киосков мини-рынка. - Чего такой весь печальный?
- С женой проблемы, - вздохнул Олег, слегка поделился наболевшим.
- Э-э, какие проблемы могут быть? - всплеснул руками Алик. - Баба место знать должна. Выступает на тебя, да?
- Хуже. - Олег тоже посмотрел в даль, но ничего успокаивающего не увидел. - Хотя и выступает тоже. Короче, разводимся мы с ней.
- Другого нашла, да? - сразу сообразил Алик.
- Вот именно, - подтвердил Олег.
- Как так можно! - удивился Алик с интонацией, идеально подходящей его неподвижному лицу. - Таких сразу резать надо. Вы, русские, своих баб совсем распустили. Они у вас беспредел творят. Делают, что хотят. Потому что вы все лохи!
- Так уж и все? - не поверил Олег.
- Вот ты точно лох! - Алик даже пальцем ткнул, чтоб Олег не думал, будто речь идет о ком-то другом. - Оттого и баба тебе изменяет.
- Раньше был, может быть, - мрачно согласился Олег, - а сейчас уже другой.
- Все равно лох! - безапелляционно заявил Алик, подводя итог дискуссии. - Сюда зачем пришел?
- За деньгами. Юсуф обещал оставшееся отдать за разливочную линию.
- Не будет Юсуфа сегодня. - Алик сообщил эту новость с явным удовольствием. - Завтра, наверное, тоже не будет. Я же говорю: ты - лох. Он засмеялся. - Хоть ты и Мастер, а все равно лох.
- Насчет мастера это ты правильно заметил, - сказал Олег, вставая со стула. - Линию ведь кто-то собрать и отладить должен.
- Э-э, денег дадим, нам и соберут и отладят. Юсуф уже узнал, где специалисты есть. "Торгмашсервис", слышал?
- Значит, кинули меня, - констатировал Олег. - Да ещё и лохом обозвали.
- Не, погоди, тебя никто не кидал. Начальника твоего немного наказали. Так он сказал, что не продает. Сами, сказал, украдите. Так? А кто же за украденное платит?
- А как мне после этого на работу ходить, вы подумали? - Олег говорил спокойно, без тени недовольства, не то что возмущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53