Мэгги слышала шепот, видела улыбки, косые любопытные взгляды. Опера не была комедией, но люди смеялись, глядя в сторону Мэгги. Все сидевшие в ложе герцогини не обращали на это внимания, но сама Мэгги чувствовала, как горит лицо. Кто бы мог подумать, что прогулка галопом по парку вызовет такой переполох.
Амелия, конечно же, слышала сплетни. Да и кто их не слышал? Она улыбнулась с таким сочувствием, что у Мэгги все внутри перевернулось.
– Люди могут быть такими жестокими, – полушепотом, чтобы слышала Мэгги, сказала она Кристоферу. – Думаешь, они сочувствуют человеку, которому недостает воспитания? Уверена, твоя Мэгги очень старается.
Джеймс явно гордился тем, что его дама такая великодушная. По лицу Кристофера ничего нельзя было прочесть, а Мэгги непреодолимо хотелось попортить некоторые черты лица Амелии. В любом заведении на Маркет-стрит в Денвере такая ведьма, как мисс Совершенство, здорово получила бы. Но Амелия – англичанка, и Англия, кажется, больше страдает от своих дам, чем Маркет-стрит от шлюх. Весь остальной вечер Мэгги представляла себе такую картину: какая-нибудь проститутка учит Амелию, как нужно себя вести.
Поздно утром семья собралась за завтраком. Это был один из тех редких дней, когда солнце пробивалось сквозь шторы, и вся семья была в сборе. Даже старый герцог вышел к столу. Элизабет, сидевшая возле отца, помогала ему есть. Она казалась очень оживленной. Герцогиня тоже была веселой. Когда принесли мясо, она отослала слуг и дала оптимистическую оценку тактической ситуации. Судя по всему, они удачно съездили в оперу. Мэгги не считала вчерашний вечер ни испытанием, ни успехом, но сейчас окончательно поняла – представления англичан по таким вопросам выше ее понимания.
– У меня отличные новости, – объявила Элизабет.
Для отличных новостей она слишком нервничает, подметила Мэгги.
– Доктор Холлоуэй заказал мне портреты его дочерей-близнецов, Адрианы и Хестер.
Леди Торрингтон едва не подавилась. Ее рот неодобрительно искривился.
– Холлоуэй? – вздохнул герцог. – Хороший парень. Не знал, что у него есть дочери. Думал, он не женат.
– Он вдовец.
– А, это другое дело. Ты будешь их рисовать? Я всегда считал, что ты рисуешь лучше тех дураков, которые называют себя художниками. Холлоуэй молодец. Очень приятный молодой человек.
– Эдвард, пожалуйста! – взмолилась герцогиня. – Элизабет, надеюсь, выражение «заказал» не подразумевает платы за портреты?
Элизабет усмехнулась.
– Он сказал, что труд человека с таким талантом должен быть оплачен. Иначе он будет чувствовать себя неловко.
– Ха! А обратившись с такой просьбой он не будет чувствовать себя неловко? Если хочешь рисовать его девочек из добрых побуждений, за то, что он наблюдает за здоровьем твоего отца, – пожалуйста. Но называть это портретом и брать за работу деньги – просто немыслимо. Подумать только! К умению рисовать леди должны относиться, как к времяпрепровождению, и не опускаться до работы. Это свойственно людям низших классов, дорогая.
Элизабет сдержала нервные движения рук и, как будто ища поддержки, украдкой посмотрела на Мэгги.
– Мама, я буду писать портреты. Иногда я думаю, что счастлива только, когда рисую. Доктор Холлоуэй – порядочный человек. Ничего плохого в том, что он дает мне заказ, нет, – девушка резко встала.
– Элизабет, сядь!
Встретившись взглядом с матерью, Элизабет объявила:
– Я буду писать портреты! Буду! – и с этими словами вышла из комнаты. Мэгги видела, как дрожат ее руки, но на бледном лице можно было видеть лишь решимость. Мэгги про себя поздравила подругу.
– Ты!
Мэгги удивленно оглянулась на леди Торрингтон.
– Это ты забиваешь голову моей дочери чепухой, не так ли? Сначала она рисовала тебя, а сейчас вообразила себя художником. Кристофер, ты тоже виноват, слишком много носился с портретом, даже повесил его в своей комнате, будто это нечто большее, чем просто мазня. Боже, сжалься! Элизабет всегда была послушной дочерью. А теперь вот что!
– Мама, – прервал ее Кристофер. – У Элизабет талант, который идет дальше простого увлечения. Тебе нужно этим гордиться. Быть признанным как художник – не позор.
– Элизабет – ЛЕДИ, а не художница. Более того, она помолвлена. Что подумает виконт Стэндбридж, когда узнает об этом? Он приезжает из поместья на этой неделе. Боже, помоги нам! Если Элизабет обидит жениха, я никогда ей этого не прощу. Его состояние просто умопомрачительно. Такой выгодный брак было нелегко организовать даже для нашей семьи. Мы будем очень богаты, – герцогиня бросила взгляд на Мэгги. – Если виконт не передумает, узнав о скандале.
– Скандал? Что за скандал? – спросил герцог.
– Нет ничего, с чем бы я не справилась, Эдвард.
Старик ударил по столу вилкой.
– Говори! Я пока еще глава семьи! Герцогиня покраснела, Кристофер пытался скрыть улыбку, а у Мэгги внутри все сжалось. Несмотря на то, что герцог все путает и еле держится на ногах, он нравился Мэгги. Несомненно, ко всем прочим неодобрительным взглядам сейчас прибавится еще один.
– Хорошо, Эдвард. Если ты настаиваешь, слушай. Вчера утром Мэгги верхом носилась по Гайд-парку. Без седла, сидя прямо на спине лошади, как первобытный дикарь. Все общество видело это. Просто сумасшедшая.
– Я не сумасшедшая. Меня видели не так уж много людей, – Мэгги казалось, что она должна защищаться.
Герцогиня фыркнула.
– Те, кто видел, разнесли новость по всему городу. Через несколько часов на нас в парке смотрели с презрением. Мы не можем выйти из дома, чтобы не стать объектом для насмешек.
Вдруг герцог громко расхохотался.
– Без седла? Скакала, как дикий индеец? Кристофер, да это же просто здорово! Мой мальчик, я всегда знал, что женщина, которая тебя очарует, будет необыкновенной!
Он смеялся так, что стал задыхаться, затем опять засмеялся, его лицо побагровело, на лбу выступил пот.
– Эдвард! Ты себя слишком утруждаешь.
Герцог не ответил, он смеялся. А Мэгги начала волноваться. Кристофер подошел к отцу и помог ему встать.
– Идем, я провожу тебя. Мэгги, ты тоже, ладно?
Та с радостью поддержала герцога, пока Кристофер выводил его из комнаты. Она чувствовала на своей спине негодующий взгляд герцогини.
Два дня спустя герцог умер. Через час после его смерти к Элизабет пришел с визитом виконт Стэндбридж. После его ухода девушка объяснила всем, что виконт разорвал помолвку, так как в данных обстоятельствах не может позволить себе общаться с Тэлботами. Через час после его возвращения в Лондон, а это было день назад, не менее трех человек пересказали ему подробности прогулки леди Кристофер Тэлбот.
Так низко Тэлботы еще никогда не падали, и Мэгги знала – причина всех неприятностей только она.
Леди Торрингтон заперлась у себя в комнате, Катарина тоже. Ракел с няней отправили к родственникам, пока в семье все не наладится. Родни наслаждался пьяными кутежами и картами, Кристофер с Джеймсом много времени проводили у семейных адвокатов. Когда Кристофер не был занят, то скакал верхом до изнеможения, будто в него вселился бес. Еще до смерти отца он был замкнутым и угрюмым. А Мэгги почти отказалась от мысли покорить его сердце.
Она осталась одна. Будучи не членом семьи, а только причиной неприятностей, Мэгги впервые в жизни растерялась и не понимала, что делать. Она беспричинно плакала, бродила по саду, сама не понимая, чего хочет.
Все осуждали ее. Портреты в галерее, стены дома, даже воздух – все было враждебным. Наконец, Мэгги поняла, как чувствовала себя Крошка Доу Тейбор, когда весь Денвер отнесся к ней как к ничтожеству, вмешавшемуся в чужие дела. Мэгги помнила, что думала тогда: красивая женщина, жена богатого человека не имеет права расстраиваться, если окружающие неодобрительно смотрят на нее. И только сейчас поняла, как была не права.
В день похорон она сослалась на недомогание, чтобы не участвовать в траурной процессии. Элизабет вошла к ней.
– Мэгги, что такое? Ты действительно больна? – девушка села на кровать рядом с плачущей Мэгги и положила руку на ее плечо. – Ты заболела?
– Нет, – выдохнула Мэгги.
– Тогда в чем дело? Кристофер с Джеймсом уже уходят. Позвать его?
– Нет.
– Позову, если не скажешь, в чем дело. Мэгги беспомощно всплеснула руками.
– Просто не могу никого видеть.
– Мэгги, ты не позволишь моей матери помыкать тобой.
– Твой отец. – Всхлипнула она. – Он смеялся и из-за этого умер. И в этом виновата я.
– Глупости. Может, отец немного перенапрягся, слушая рассказ, но ему было очень весело. Все знали, что его смерть близка. Это могло произойти когда угодно. Единственное, что ты сделала – это скрасила его последние дни.
Мэгги не прекращала винить себя.
– Бедняжка Элизабет. Виконт Стэндбридж… Я не хотела причинить тебе горе. Эта вспышка моего раздражения…
– Горе? Мне? Ты спасла меня. Все не так плохо. Мне не нравился Джордж, а с моей репутацией скоро все наладится. Более того, ты показала, что женщина должна иметь мужество, только тогда она добьется счастья. Ты сделала много волнующего, меня вдохновили рассказы о женщинах Американского Запада. Однажды я приеду туда и буду рисовать то, что увижу.
Тоска по дому прибавила слез.
– Не нужно страдать, дорогая. Пожалуйста. Клянусь, что поговорю с Кристофером после похорон. Он не обращает на тебя внимания, всегда замкнут и скуп в эмоциях, но права быть жестоким у него нет.
– Не говори ему ничего, – попросила Мэгги. Она знала – Кристофер что-то решает для себя. У нее было предчувствие, что ему нужно победить дьяволов, которые мучают его.
– Мэгги, пожалуйста, пойдем на похороны. Мы сможем поддержать друг друга. Пожалуйста, идем.
Та кивнула и позволила Элизабет вытереть ей лицо мокрой салфеткой. Держась за руки, они вместе вышли из комнаты.
Вечером, во время ужина, Джеймс, теперь уже шестой герцог Торрингтон, сделал торжественное сообщение. Мисс Амелия Хортон согласилась стать его женой.
Герцогиня кивнула. На ее губах играла грустная улыбка.
– Пока траур не завершится, мы не будем объявлять это публично. Амелия надеется, что мы поженимся на Рождество. Я понимаю, мама, тебе может показаться, мы торопимся, но я должен думать о будущем нашей семьи, о наследнике, который получит титул после меня.
Джеймс говорил о своих благородных намерениях, но Мэгги подозревала: он больше заинтересовался шелковистой кожей Амелии и соблазнительными изгибами ее тела, а не произведением на свет наследника. Новый герцог с радостью напомнил семье – у мисс Хортон не только хорошее приданое от дяди, но и солидное наследство, доставшееся от родителей. Одним дальновидным шагом на брачном поприще Джеймс, хотя бы временно, решал все финансовые проблемы Тэлботов. Значимость ранчо «Дель-Рио» оказалась в этой ситуации не так важна.
Мэгги не интересовало перечисление добродетелей невесты Джеймса и ее финансовых возможностей. Она была заинтригована тем, как побледнел Кристофер, когда Джеймс объявил о своем триумфе. Неужели он, вопреки всему, не безразличен к женщине, которая отвергла его любовь ради титула? Однако Кристофер сердечно поздравил брата, не показывая обиды, только улыбка была с примесью горечи.
– Не беспокойся за Кристофера, – подбодрила Мэгги Элизабет, когда мужчины ушли в библиотеку выпить бренди. – Он давно видит Амелию насквозь. Джеймс и Амелия стоят друг друга.
Позднее Мэгги сидела в спальне на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками. Кристофер еще не пришел, хотя она слышала удаляющиеся шаги Джеймса и Родни довольно давно. Вдруг он сегодня вообще не придет? Сидит в библиотеке один и думает о своей обиде? Она видела боль на его лице, когда Джеймс объявил о помолвке. Хотя Кристофер утверждал, что не испытывает нежных чувств к Амелии, Мэгги не очень-то в это верила. Хотела бы верить, но не могла. Конечно, Амелия в действительности оказалась не тем совершенством, которым он восхищался, у нее душа продажной женщины, но внешность просто исключительная – одета по последней моде, безукоризненная прическа и манеры, приятная речь. Она никогда не позволит крепкому словечку попасть в ее благородный лексикон. Не то, что жена Кристофера – неэлегантная, немодная, необразованная.
Мэгги вздохнула и положила голову на колени. Последние дни она много размышляла. Интересно, семья Тэлботов постоянно находится в состоянии кризиса, или это связано с ее появлением, как заявила герцогиня? Ради любви Кристофера она очень старалась стать леди. Мысль, что ей это может не удаться, не приходила в голову. Всю свою жизнь Мэгги верила, что добьется всего, стоит только захотеть. До сих пор эта вера оправдывалась. Теперь она не только потерпела поражение, но даже не знает, что делать дальше.
Наверно, успех приходит, когда человек ценит себя сам. До встречи с Кристофером Мэгги гордилась собой, ни перед кем не опускала голову, все неодобрительные взгляды отбрасывала, как шелуху. Но вот в ее жизнь ворвался Кристофер, она решила, что ради него может стать лучше, и совершила ошибку – попыталась сделать из себя кого-то, кем не была, да и не хотела быть. Конечно, она находила себе оправдание – хотела завоевать любовь мужа!
Понимание ошибки пришло не сразу. Любовь нельзя завоевать, она должна прийти сама, свободно, как пришла к Мэгги. Скорее всего, его сердце уже заполнено любовью к другой, хотя он и не хочет признавать это. Или права Элизабет – сердце Кристофера не принадлежит никому?
Послышались тихие шаги, дверь медленно приоткрылась и в спальне появился Кристофер, принеся с собой запах бренди, Мэгги уловила его, даже сидя на кровати.
Глаза Кристофера в упор смотрели на жену, лицо напряжено. Она уже видела такой взгляд у других мужчин – взгляд хищника, ищущего жертву. Он не пьян, как она решила вначале, ему до отчаяния нужна женщина. И Мэгги единственная, кто сейчас доступен.
Она отвернулась.
ГЛАВА 18
– Мэгги, – Кристофер положил руки на плечи жены и легонько погладил. Запах бренди был сильным, но движения рук не выдавали опьянения. Тепло его тела незаметно передалось Мэгги, грозя растопить злость, которую она испытала при виде мужа, злость и боль от того, что потерпела поражение, что Кристофер никогда не ответит ей взаимностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43