Действительно, кто же не вздрогнет, когда узнает, что своими действиями нанес непоправимый ущерб бронетанковым войскам и подорвал обороноспособность страны. Желая хоть немного искупить вину, приемщик беспрекословно согласился опознать мужика, который по дешевке сдал ему алюминиевые танковые катки.
Лучшим пропуском на завод оказался, прихваченный нами с собой для образца, каток. Правда, даже не смотря на то, что он был алюминиевый, а не чугунный, таскать его с собой не доставляло большого удовольствия. А пришлось. Сначала к начальнику охраны, потом к начальнику спецотдела, затем к одному из заместителей директора. И везде объяснять, каким образом он у нас оказался. После прохождения каждого кабинета наша делегация увеличивалась. В результате, когда все формальности были завершены, в цех мы направились весьма большой и представительной компанией. Вязов, который очень не любил ходить строем или толпой, тихонько откололся от коллектива и отправился наводить мосты с девушками в бухгалтерии.
Укрывшись от пыли и грохота производства в кабинете начальника цеха, мы расположились на стульях, и Кузнецов в очередной раз начал объяснять для хозяина помещения цель нашего визита. Он рассказал, что в одном из приемных пунктов нами обнаружена большая партия алюминиевых танковых катков и, что у нас имеются подозрения о причастности к их хищению с Машзавода кого-либо из сотрудников предприятия. Далее Витя предложил начальнику цеха, чтобы тот провел нас по производственным помещениям и показал своих рабочих для опознания их на причастность к краже.
Я почувствовал, что кто-то сзади тычет мне в спину. Обернулся и встретился глазами с приемщиком. Он тихо шепнул:
- Это тот самый мужик!
- Какой мужик? - не врубился я.
- Который мне катки привез.
- Где?!
Когда до меня дошло о ком идет речь, я чуть не свалился со стула. Катки сдал в приемный пункт не кто иной, как начальник цеха! Пришлось второй раз за день по ходу пьесы вносить коррективы в план действий. Чтобы не оставлять опознающего и опознаваемого наедине, я предложил прогуляться по цеху коллегиально, дабы в интересах следствия на месте ознакомиться с технологическим процессом и условиями хранения материальных ценностей. Присутствующие не возражали. Мы, словно важная ответственная комиссия, прошествовали по цеху, придирчиво вглядываясь в чумазые лица работяг и внимательно осматривая поддоны с только что изготовленными катками. Наш свидетель, которому первоначально отводилась главная роль в данной экскурсии, скромно плелся в хвосте процессии, а я изводил начальника цеха дурацкими вопросами: "А, это у вас кран, да?", "А, это станки такие?", "А, это что за штуковина?". Представители завода, вероятно, приняли меня за полного идиота, но поскольку в народе ходят слухи, что в милиции все такие, тактично не вмешивались в мои действия. Кузнецов тоже помалкивал и делал вид, что все происходящее его не касается.
Постепенно мы дошли до выхода на улицу и тут я, обращаясь к начальнику цеха, сообщил:
- Вы знаете у нас уже есть подозреваемый в совершении данного преступления. Придется вам проехать с нами, чтобы помочь в установлении его личности и для выяснения обстоятельств хищения им катков с территории Машзавода.
Начальник цеха попытался было сослаться на большую загруженность по работе, но я настойчиво увлек его за локоток на свежий воздух и пообещал, что его миссия займет совсем немного времени.
По приезду в райотдел я предложил начальнику цеха обождать в кабинете, после чего попросил Кузнецова найти людей для процедуры опознания. Витя пожал плечами и отправился выполнять мою просьбу, а я присоединился к нашему гостю.
- Ну, и где же ваш подозреваемый? - встретил вопросом мое появление в кабинете начальник цеха.
Я подвел его к зеркалу на стене и, ткнув пальцем в амальгаму, заявил:
- Вот, перед вами! Узнаете?
- Что за шутки?! - возмутился он.
- Это не шутки, Илья Григорьевич. Это суровая сермяжная правда. Похититель танковых катков не кто иной, как вы!
Начальник цеха принялся возмущаться и обещать пожаловаться на ментовский произвол во все инстанции. Пока он сотрясал воздух громкими заявлениями, Кузнецов нашел двух подходящих по возрасту мужчин на опознание и понятых. После чего мы с ним по всем правилам, как положено, провели эту процедуру. Приемщик не подвел и, уверенно указав рукой на начальника цеха, сообщил, что данный гражданин сдал ему в приемный пункт алюминиевые катки. Илья Григорьевич еще громче заверещал на счет провокации, Декларации прав человека и снова обещал жаловаться во все инстанции. В протокол всю эту белиберду мы, конечно, вносить не стали и, подписав его у лиц, участвовавших в опознании, отпустили их. Естественно, за исключением начальника цеха.
Илья Григорьевич твердо стоял на своем. И нашего свидетеля, указавшего на него, как на преступника, в расчет принимать не хотел. Мы с Кузнецовым убеждали покаяться его и так и эдак, но он был из породы людей, не желающих слушать чужих благих советов.
- Ох, не хотите вы по-хорошему, Илья Григорьевич, - вздохнул я. Придется передать вас Вязову.
- Это кто такой? - насторожился начальник цеха.
- Один наш сотрудник. Настоящий зверь, кстати, когда дело касается военной техники. Он до того, как перейти на службы в милицию, был армейским офицером, командиром взвода средних танков. Его в Чечне контузило, с тех пор у него начались провалы в памяти, сопровождаемые буйными действиями. Армейское начальство по такому случаю решило от него избавиться. И не смогло найти лучшего повода, чем предложить ему выплатить деньги за танк, который 31 декабря 1994 года у него в Грозном сожгли. Он уволился и обозлился на весь мир. Если узнает, что вы в мирное время запчасти от военной техники разбазариваете, тогда, как его за машину, потерянную в бою, заставляли платить, так разлютуется, что ни приведи Господь! А главное, ему все с рук сходит. Контуженный, что с него возьмешь?
Виталий был легок на помине и, приехав с завода, появился в проеме двери.
- А вот и Вязов, - обреченно развел руками я.
Начальник цеха испуганно обернулся, но тут же облегченно выдохнул и произнес:
- Шутите? Какой же это танкист?! Двухметровых танкистов не бывает.
- Ну, положим, действительно не танкист, а десантник. Но контуженный - точно! - проронил я и подмигнул другу.
Виталий мгновенно оценил обстановку и понял, что я от него жду. Едва я закончил фразу, как он на самом деле повел себя, словно контуженный. Вместо "здравствуйте", Вязов с порога запустил через всю комнату свою папку. Как снаряд, она шлепнулась посредине составленных вместе столов, отчего подставки под календари и письменные приборы полетели в разные стороны. Нервно дергая головой и заикаясь, он громко спросил:
- К-кому сидим? П-почему молчим? Б-будем г-говорить или н-нет?!
Я опасливо поднялся и отошел в сторону. Виталий тут же плюхнулся на мое место. Достал из папки несколько пропусков на выезд автомашин с Машзавода, бросил их на стол перед Ильей Григорьевичем и грозно объявил:
- М-мы все з-знаем! Ш-шофффер уже раскололся! И ты колись, гад!
Бах! Раздался оглушительный удар вязовского кулака о столешницу, отчего задержанный, Витька и я вздрогнули. Илья Григорьевич был не робкого десятка мужик. Чтобы руководить суровыми работягами на заводе нужна сила воли. Но когда перед тобой натуральный псих, от которого неизвестно чего ждать, душа невольно уходит в пятки. В общем, Илья Григорьевич решил, что жизнь дороже свободы и чистосердечно повинился.
Увы, заработная плата на оборонных заводах уже давно оставляет желать лучшего. Директора имеют возможность поправить свое материальное положение за счет арендаторов и фирм-посредников, которые словно рыбы-прилипалы норовят присосаться к промышленным предприятиям, а руководителям среднего звена, не допущенным к кормушке, для получения левых доходов остается только путь банального воровства. Впрочем, в этом плане у них есть значительное преимущество перед рядовыми рабочими - служебное положение, которое позволяет утащить больше.
Илья Григорьевич в своей операции данный козырь использовал. Вкратце механизм осуществленного им хищения был таков: выписав накладную на отпуск в другой цех роликов, он дал указание загрузить и катки и ролики. Ролики действительно сдал, а катки, договорившись с водителем, отвез в приемный пункт. В протоколе, который писал Кузнецов, как наиболее сведущий в промышленности опер, описание этой операции заняло более трех страниц. Когда все точки над "и" были расставлены, Илья Григорьевич убедился, что расставлены правильно и подписал каждую страницу в отдельности, Вязов, перестав заикаться, нормальным человеческим голосом сказал Кузнецову:
- Вить, сгоняй на Машзавод. Допроси водилу, который в приемный пункт ездил.
Начальник цеха растерянно посмотрел на пропуска на выпуск автотранспорта с предприятия, все еще валявшиеся перед ним на столе, и с горечью произнес:
- Значит, обманули. Оказывается водитель вам ничего не рассказывал.
Вязов усмехнулся:
- Не расстраивайтесь, Илья Григорьевич, все равно никуда бы вы от нас не делись. И водителя бы мы нашли и вас уговорили покаяться. Просто так получилось быстрее и проще. Себе и вам сэкономили время, и нервы.
Уголовное дело по факту хищения танковых катков с Машзавода записали в актив Кузнецову, но Петрович на оперативке отметил наше активное участие в раскрытии преступления и похвалил. А Витька потом в неофициальной обстановке сказал, что с нами работать интересно, но он больше не станет, поскольку все время, пока мы занимались начальником цеха, он чувствовал себя круглым дураком. Кузнецов пришел к нам в отделение менее года назад и предыдущую эпопею Вязова здесь не застал, поэтому нестандартный стиль работы Виталия его малость шокировал.
- Ничего, Витек, - похлопал я его по плечу.- Потрудишься с наше в ментовке, тоже научишься играть роль контуженых идиотов. Такого блеска, как Вязов, конечно, не достигнешь, тут талант нужен, но, если будут сажать, сумеешь под дебила закосить.
- Спасибо, утешил, - кивнул он.
КОНСЕНСУС С ПРОФЕССОРОМ
Потрудившись в интересах отделения, в своей работе мы с Вязовым вновь оказались у исходной точки. Необходимость браться за выполнение задания Петровича и Указа Президента N 1199 висела над нами, подобно аварийному потолку.
- Надеяться не на кого! - решительно заявил Виталий. - Нужно все делать самим. От и до. Прежде всего, я думаю, нужно начать с подбора источников. Без хорошей информации ничего путного не получится.
- Эх, Миху бы сюда, - вздохнул я.
- Да, тот без мыла мог куда угодно внедриться, - тоже вздохнул Виталий.
В прошлом бывший зек Михаил Илларионович, по прозвищу Миха, оказал нам немало ценных услуг. Авантюрист по натуре, он постоянно ввязывался в различные нехорошие истории в своем стремлении разбогатеть любой ценой. Правда, все его начинания заканчивались неудачами, но зато, сталкиваясь с разномастными жуликами, он регулярно снабжал нас ценной информацией о них. К сожалению, жажда наживы Миху и сгубила. Счастливо избежав расправы, когда нагрел джавдетовскую братву, прикарманив принадлежащую ей партию неограненных изумрудов, он не внял нашим благим советам. При попытке сбыть камни в соседней области был задержан тамошними операми и снова оказался на зоне.
- Пожалуй, для начала нам и нужен человек, типа Михи, - сказал Виталий.- Изгой общества и проныра. Для работы в подпольных цехах в основном вербуют именно такой контингент, и у него будет шанс трудоустроиться туда, куда нам нужно. К тому же, такие люди являются основными потребителями паленой водки и лучше других знают где она продается.
- Верная мысль, - согласился я. - Предлагаю связаться с Борькой Фоменко. Он все еще трудится участковым и простой люд в районе знает. Пусть порекомендует нам подходящего, не до конца опустившегося алкаша, а уж крючок, на который его насадить, мы найдем сами.
- Годится. Договаривайся с Фоменко о встрече, - кивнул Вязов.
Разыскать Борьку оказалось непростой задачей. Ни в райотделе, ни в опорном пункте его не было весь день. Вечером, около 10 часов лишь с третьей попытки мы смогли застать его дома.
Увидев Вязова, Фоменко неподдельно обрадовался и, словно по случаю большого праздника, достал привезенные с родины гостинцы - горилку и сало. Мы не стали отказываться от угощения и с удовольствия воздали должное фирменному напитку и яству братской Украiны.
Когда жена хозяина дома тактично оставила нас на кухне и ушла смотреть любимый сериал, я осторожно поинтересовался:
- Борис, ты, наверное, кралю себе завел? Весь день тебя искали. Не иначе, где-то на стороне оттягивался?
- Да ты что?! - возмутился Фоменко. - Тружусь в поте лица, пожрать некогда, не то что налево свинтить. За день сегодня так находился, что еле к себе на первый этаж взобрался. Перед вашим приходом хотел полчасика полежать, так ноги пришлось руками на диван укладывать.
- Что у вас в МОБе за аврал такой?- удивился я.
- А вы разве не слышали про наше нововведение?- в свою очередь удивился Борис.
- Не-е-е-ет,- дружно протянули мы с Вязовым.
- Ну вы даете! Тоже мне, сыщики! Не знаете даже того, что в родном райотделе твориться. Ладно, слушайте. Наше начальство придумало для участковых новую форму работы с населением. Для того чтобы каждый житель города знал своего участкового, нам отпечатали визитные карточки и сказали их разносить по квартирам. Каждый день нужно писать рапорт с указанием количества розданных визиток. Поначалу мы успешно раздавали визитки на бумаге, и все сходило с рук, пока один дуболом нас всех не подставил. Худыйбердыев, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Игорь, ты должен его знать.
- В лицо знаю. Но фамилию его никогда выговорить правильно не мог.
- Не беда, теперь все участковые его фамилию до неприличия неправильно выговаривают. А что получилось. Этот Худыйбердыев написал рапорт о том, что за день обошел три дома по такой-то улице, где роздал жильцам 300 визитных карточек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48