Все было нормально, пока вечером, накануне приезда Караваева с гостями, на судне не появился Ашот. После того как Ольга обслужила его и капитана за ужином, он подстерег девушку в коридоре, загородил ей дорогу и безапелляционно заявил:
- Цыпленок, ты будищь мой. Если кто станет приставать, скажи зарэжу. Это харащо, что ты никому не даещь. Будищь только моя! Нэ пожялеещь. Будищь в золото и меха ходить. Ночью приду к тебе, жди!
Возможно, сам Ашот считал себя неотразимым кавалером, но Ольге его смуглая, заросшая щетиной морда показалась отвратительной. Вечером она пораньше вернулась в каюту, закрыла ее на замок и еще, на всякий случай, положила под подушку баллончик со слезоточивым газом.
Ашот выполнил свое обещание, и около полуночи действительно пришел. Сначала он просто скребся в дверь, потом стучал и, наконец, принялся лупить по ней кулаками и ногами. На шум сбежались матросы. Оксана по обыкновению проводила ночь в чужой каюте, поэтому Ольга, в одиночестве, забившись в уголок, слушала, как в коридоре раздается матерная ругань кого-то из членов команды, перебиваемая время от времени обещаниями племянника капитана всех зарезать. Потом за дверью послышали глухие удары, похоже Ашот сцепился с кем-то в рукопашную. Конец разборкам положил Самвел Казарян. Он вклинился между дерущимися и сумел погасить разгоревшиеся страсти. Ольга слышала, как капитан по-армянски громко отчитывал своего племянника, а тот, тоже на родном наречии, что-то горячо пытался ему объяснить. Но вскоре порядок был восстановлен. Послышались удаляющиеся шаги, и все стихло. Ольга облегченно выдохнула и подумала, что только такая дура, как она, могла согласиться на предложение Вязова принять участие в этой авантюре.
Утром Ольга и Оксана отправились на рынок, чтобы прикупить к праздничному столу свежей зелени и овощей. Проходя мимо цепочки рыбаков, притулившихся на краю пирса, Ольга услышала позади себя самодеятельное пение:
- Эй, красотка, хорошая погодка! Была бы лодка, мы уплыли с тобой.
Качество исполнения оставляло желать лучшего, но голос певца показался Ольге знакомым. Все рыбаки сидели спиной к ней и только один из них смотрел на нее. Потом он снял темные очки и помахал рукой. Девушка застыла на месте. Увидеть здесь Вязова она никак не ожидала.
- Оксана, ты иди, я догоню. Обожаю рыбалку, узнаю на что здесь ловят, - сказала Ольга спутнице.
Однако та, наоборот, встала и с любопытством уставилась на журналистку, направившуюся к рыбакам. Под ее пристальным взглядом Виталий и Ольга не стали показывать, что знают друг друга, и их свидание превратилось в подобие встречи шпиона со связником. Вязов сделал вид, что ловит рыбу, а девушка, облокотившись рядом о металлический поручень, делала вид, что смотрит, как он ловит. Не глядя друг на друга, они перебрасывались фразами.
- Привет. Ну, как ты? Освоилась на теплоходе?
- Ага, освоилась. Сегодня всю ночь не спала, держала оборону от одного бандита, который задался целью переспать со мной.
- Оленька, дорогая, я понимаю, что тебе нелегко, потому и приехал, чтобы поддержать тебя. Осталось потерпеть всего ничего - ночь простоять, да день продержаться. Караваев с гостями прилетает сегодня днем, вечером состоится банкет. Пахомов находится в Москве, но известно, что он тоже взял на сегодня авиабилеты в Сочи и обратные на завтра, на утро. Колчедан единственный, кто знает меня в лицо, поэтому, как только он уедет, я постараюсь снять тебя с "Дагомыса". Если что, скажу, будто являюсь твоим женихом и нам необходимо срочно обвенчаться. Ты не против?
- Врать нехорошо, - улыбнулась девушка.
- Ложь ради благого дела - не самый страшный грех в этом мире, вздохнул Вязов. - Ладно, Оленька, пора идти. Твоя подруга уже заждалась. Удачи тебе!
На "Дагомысе" царила суета, свойственная подготовке к любому празднеству. Пока прибывшие гости размещались в каютах и переодевались к столу, Ольга беспрестанно сновала из камбуза в зал ресторана, накрывая столы для банкета. Маленькую цифровую видеокамеру она давно спрятала под эстрадой. Для выступлений артистов и музыкантов в ресторане имелось небольшое возвышение, боковины которого были заделаны стеклами. Когда работала цветомузыкальная установка, эстрада снизу расцвечивалась разноцветными огнями.
Пока зал не заполнился народом, Ольге нужно было включить камеру. Наконец, ей удалось улучить момент, когда в ресторане никого не было. Поставив поднос на стол, она подбежала к эстраде, опустилась на колени и пилкой для ногтей отковырнула одно из стекол. Но едва успела нажать на кнопку включения видеокамеры, как услышала позади шаги. Трясущимися от волнения руками она приделала стекло на место и только тогда обернулась. Возле одного из столов стоял Ашот и пристально смотрел на нее.
- А попка у тебя нычего, цыпленок, - с кривой усмешкой заметил он. - Зачэм ты там ползала? Прятала что-то? Обворовала, навэрное, кого-ныбудь?
- Да нет, колечко потеряла. Вот и искала...., - растерянно ответила Ольга.
- Нэ ври! - назидательно произнес Ашот и пьяно погрозил девушке пальцем. - Я твои руки выдел. Нэ било у тэбя на ных колечка.
- Я хотела сказать - сережку. Сережка у меня отпала, - еще более растерянно принялась оправдываться Ольга.
Пошатывающейся походкой Ашот приблизился к ней, взял ее руку и приложил к своим штанам.
- А здэсь ты своего Сэрежку поискать нэ хочешь?
Другой рукой он провел рукой по груди женщины, нащупал сосок и, больно ухватив его пальцами, начал слегка покручивать. Ольга отпихнула мужчину от себя, но тут же испугалась пришедшей в голову мысли, что Ашот может рассказать о том, как она что-то спрятала под эстрадой. Если в светомузыкальной установке найдут видеокамеру, то последствия могут быть самыми страшными. Поэтому она решила отвлечь племянника капитана и увести его куда-нибудь подальше от этого места. Тут же изобразив будто сгорает от страсти, томно произнесла:
- Только не здесь. Пойдем ко мне в каюту. Прямо сейчас!
Ашот удивился такому повороту в поведении девушки, но отнес его на счет своей неотразимости и зашагал вслед за ней.
Ольга первая шагнула в каюту и наклонилась, чтобы снять покрывало с постели. Спутник тут же прижался к ней сзади и запустил руки под юбку. Между тем журналистка нащупала под подушкой то, что искала, а именно баллончик с "Черемухой". После чего, не глядя, через плечо пустила обильную струю слезоточивого газа в глаза кавалеру. Тот был пьян, и даже не сразу понял что случилось, лишь схватился за глаза, будто охваченные огнем. Ольга развернулась, для верности еще побрызгала "Черемухой" в лицо Ашота, закрытое ладонями, а потом, чуть отступив, взмахнула ногой и заехала острым носком туфельки мужчине в промежность. Судя по всему, попала она точно. Племянник капитана взвыл и, убрав руки от головы, ухватился ими за более ценный предмет - свое мужское достоинство.
Слезоточивый газ, рассеявшийся в воздухе каюты, уже начал щипать глаза, поэтому девушка далее не стала задерживаться и выскочила за дверь. В коридоре она первым делом растрепала прическу, потом, чуть помедлив, решительно рванула платье на груди, как в кинофильмах матросы в ответственные моменты рвут на себе тельняшки, и бросилась к ресторану.
В зале уже начала собираться важная публика, облаченная в строгие костюмы и вечерние платья. Когда сюда же вбежала Ольга в разорванной одежде и с паническим страхом в глазах, все головы, как одна, повернулись к ней. Девушка нашла взглядом Казаряна, стоящего меж гостей в белом капитанском кителе, и ринулась к нему.
- Самвел Тигранович, там ваш племянник ........... Он ............ Он .......... Пытался меня изнасиловать!
- Ах, мерзавец, ах, негодяй. Я же ему вчера говорил, оставь девочку в покое. Он мне мамой клялся. Оленька, идите ко мне в каюту. Оксана поможет вам привести себя в порядок. А с Ашотом я сейчас разберусь.
Однако с Ашотом разобрались другие. Когда капитан отправился воспитывать племянника, находившийся рядом Пахомов что-то шепнул своим телохранителям. Два амбалистых парня тут же двинулись вслед за Казаряном. Ашота они обнаружили возле трапа, ведущего на верхнюю палубу. Тот явно собирался проветриться. Но это ему не удалось. Колчедановские телохранители мягко отодвинули капитана в сторону и весьма сурово разобрались с его племянником. Изрядно помесили незадачливого насильника пудовыми кулаками, а потом еще и вытерли обувь о его распластанное внизу тело, словно о половую тряпку.
Между тем Ольга вскоре переоделась, подкрасилась и приступила к исполнению обязанностей. Она снова моталась между камбузом и рестораном, подтаскивая закуски и унося грязную посуду. Сначала гости с любопытством провожали ее перемещения глазами, но вскоре потеряли к девушке всякий интерес и предались веселью.
В целом, если не считать инцидента с официанткой, празднование юбилея Караваева прошло весьма пристойно. Несмотря на то, что мужчины время от времени уединялись для обсуждения деловых вопросов, женщины не чувствовали себя обделенными их вниманием. Застолье и танцы продолжались почти до утра.
Но когда гости уже посапывали и похрапывали у себя в каютах, ольгина трудовая деятельность еще продолжалась. Ей пришлось относить всю грязную посуду, прибираться в зале. И хотя она валилась с ног от усталости, но не забыла главное - извлечь из-под эстрады видеокамеру и спрятать ее у себя в каюте.
Прилечь ей удалось только, когда уже рассвело. И уснула она, кажется, раньше, чем голова ее коснулась подушки. Впрочем, долго почивать ей не позволили. Пахомов со своими людьми собрался уезжать, поэтому Оксана растолкала Ольгу и сообщила, что нужно накрывать завтрак.
После утренней трапезы Пахомов и некоторые из гостей сели в катер и отправились на берег. "Дагомыс" пока стоял на рейде, но ближе к вечеру ожидалось, что он отправится вдоль побережья. Караваев обещал своим родственникам и друзьям морской круиз, а Казарян должен был воплотить его обещание в жизнь. Измотанная работой и эмоциональными встрясками Ольга предстоящему круизу была совсем не рада, поэтому в душе кляла себя и Вязова. И вдруг услышала его голос, выкрикивающий ее имя. Бросив на стол поднос с грязной посудой, она устремилась на верхнюю палубу.
С правого борта "Дагомыс" огибала небольшая яхта, на носу которой стоял Вязов и, приложив руки ко рту, громко орал:
- Оль-га! Олень-ка!
- Я здесь! - тоже закричала девушка и замахала рукой.
Пока они словно Курт Рассел и Голди Хоун в фильме за "За бортом" восторженно перекликались со своих судов и, кажется, подобно тем же кинематографическим героям были готовы кинуться в воду навстречу друг другу, к Ольге подошел Казарян.
- Что происходит? - спросил он.
- За мной жених приехал. Я увольняюсь! - объявила официантка.
- Но это невозможно ...., - растерялся капитан. - Кто же будет обслуживать гостей.
- Да хоть бы вы сами, Самвел Тигранович! - отрезала Ольга. - Не хочу больше у вас работать. Я в рабство не нанималась. Вы меня сутками заставляете работать, а племянник ваш постоянно пытается трахнуть. Разве же можно назвать это производственной практикой?! Все, хватит! Ухожу от вас!
Гости, оказавшиеся рядом, после вчерашнего происшествия были сочувственно настроены к Ольге и выразили ей свою поддержку. Капитан растерянно оглянулся на них и развел руками, не зная, что сказать.
- А ну пересаживайте меня на яхту или я сейчас в воду брошусь! - в ультимативной форме потребовала Ольга и сделала вид, что хочет перемахнуть через поручень
- Подожди, подожди, - остановил ее Казарян. - Поезжай, если хочешь. Никто тебя здесь насильно не удерживает.
По его распоряжению матросы спустили трап, и Ольга, быстро скидав вещи в сумку, перешла на яхту.
Когда они с Виталием обнимались под взглядами наблюдавших за ними с палубы теплохода пассажиров и моряков, опер шепнул ей на ухо:
- Привет, красотка! Вот видишь, лодку для тебя я все-таки раздобыл. Куда поплывем?
- На край света, - счастливо засмеялась девушка.
УПРЯМЫЙ ЭКСПЕДИТОР
Газетный репортаж Ольги и опубликованные снимки, сделанные с видеозаписи, на которых генерал Караваев обнимался с криминальным авторитетом Колчеданом, произвели настоящий фурор. В статье красной нитью шла параллель между их совместным отдыхом и слаженными действиями по передаче Кедровского гидролизного завода под контроль "заводскому" сообществу. Журналистка, можно сказать, била в набат и взывала к людям, мол, вот она коррупция, зараза такая, притаилась у вас совсем под боком, а вы спите и ничего не ведаете. Для развития интриги в сюжет были вставлены намеки на другие совместные делишки главных героев повествования, а так же обещано продолжить журналистское расследование.
На телевидении сюжет о юбилее на теплоходе "Дагомыс" не демонстрировался, но было объявлено, что соответствующая пленка в медиа-холдинге имеется. Зато копия этой пленки попала в Москву к руководству Министерства внутренних дел. Ходили слухи, что ее отвез туда начальник УБОП, но существовала и версия, будто запись доставил лично мэр. Как бы там ни было, а Караваев запаниковал и срочно отправился в столицу. Зато Пахомов, напротив, спешно вернулся из первопрестольной, чтобы разобраться какая падла устроила кипиш по поводу того, что они с генералом закорешились. Ему сказали, что волну подняла никому неизвестная журналисточка. Причем, у жуликов сложилось устойчивое мнение - девочка выполняла заказ начальника УБОПа. Оценив ситуацию, Пахомов распорядился журналисточку не трогать, но припугнуть.
Несколько дней после опубликования своей сенсационной статьи Ольга купалась в лучах славы. Представители других средств массовой информации беспрестанно пытались выведать у нее дополнительную информацию, а потому оказывали всяческие знаки внимания. Однако уже через несколько дней ей пришлось столкнуться с оборотной стороной своей славы. Нет, то была не назойливая охота папарацци, на нее обратили внимание люди, от которых порядочным девочкам лучше держаться подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48