Они активно участвовали в деятельности одной из общероссийских партий, создали собственный местный общественно-политический союз, развесили по всему городу рекламные щиты, что их ОПС обещает народу "Спокойствие и процветание", а так же не упускали случая сделать красивый популистский жест, например, спустить под землю бастующим метростроевцам мешок денег. Вообще, желание козырнуться у братков в крови. Ну, любят ребята красиво выглядеть. Скажем, под рукоплескания трибун стадиона подарить машину лучшему бомбардиру российского чемпионата по футболу Матвееву. А вот такие вещи, как, например, организация нападения бригады хулиганов с железными прутьями на другую футбольную "звезду" Веретенникова, ускользнувшего из- под их опеки и уехавшего играть за команду другого города, предпочитают делать в тихушку. Говорят, история повторяется уже в виде фарса. При советской власти обязательным атрибутом партийной номенклатуры являлось иметь за своим служебным креслом портрет генерального секретаря ЦК. У бандитской номенклатуры вошло в привычку вешать в кабинете портрет пахана. Таким образом, Вязов, ознакомившись недавно с настенным полотном с изображением Колчедана, теперь имел честь лицом к лицу встретиться с живым прообразом портрета.
Между тем, господин Пахомов, пытаясь завязать светскую беседу с гостем, невзначай поинтересовался:
- Какими судьбами к нам на огонек, Виталий Иванович? По делам или просто отдохнуть, расслабиться решили?
- Просто так, Тимофей Васильевич. Шли мимо, дай, думаем, завернем к вам в гости.
Дружелюбная маска на лице хозяина кабинета сохранилась, но глаза из бесцветных, ничего не выражающих, вдруг превратились в острые буравчики.
- Ну, коли ты меня знаешь, то нет нужды и знакомиться, - усмехнулся он. - Хотя, думаю, Виталий Иванович, нам с тобой раньше следовало встретиться, посидеть, поговорить. Глядишь, и многих недоразумений бы не произошло.
- Это что же, Тимофей Васильевич, понимать под недоразумением? Уж не то ли, как Валера мою подружку в заложницы взял и пытался на меня наехать?
- И это тоже, - кивнул Пахомов.
- Так, насколько я в курсе, он по твоей указке работал, Тимофей Васильевич.
- Нет. Тут тебя, Виталий Иванович, неправильно проинформировали. Наоборот я Валеру предупреждал: не прессуй мента, не за что, он только свою работу делал и делал ее на совесть. Если Джавдет с бабками прокололся, то это еще не повод, чтобы с ментами в конфликт вступать. Однако Валера всегда себя крутым считал. Не послушал меня, вот и накосорезил. А сейчас менты в городе беспредел чинят из-за его ошибки.
- Что-то я не пойму тебя, Тимофей Васильевич. Ты уж выражайся как-то ясней. Получается, когда у меня деньги вымогали и грозили убить, это ошибка, а, когда милиция законным образом с преступностью борется, беспредел?
- Да нет, Виталий Иванович, ты не так понял. Или я не так объяснил. Ты не обижайся на меня, старика. Я ж в университетах не обученный. Иной раз и объяснить толком не могу, что думаю.
- А ты, Тимофей Васильевич, объясняй проще. Можешь по фене, я пойму.
- Шуткуешь? Язвишь над старичком. Только напрасно это. Я ведь почему в этой жизни сумел со смертью разминуться и над людьми малость приподняться? Да потому, что никогда не считал себя умнее других и всегда старался учиться. А людей я много всяких повидал и понял, что нет среди них совсем плохих. В каждом можно что-то хорошее найти, только подход нужен верный. Это я к тому, чтобы ты во мне не биографию мою видел и не сплетни, которые недруги распускают, а человека, который тебе добра желает. Если хочешь знать, когда люди прознали, что ты у Джавдета денежки общаковские увел, кое-какие горячие головы тебя порешить за то хотели, да я не позволил.
- Вот как? Так ты, Тимофей Васильевич, оказывается мой благодетель. Может мне тебе еще и в ножки поклониться?
- Что ты, Виталий Иванович, господь с тобой. Никакой твоей благодарности я не прошу и не жду. Я это для того сказал, чтобы ты понял, что я не враг тебе. А если ты на Валеру зуб имеешь, так я тут ни при чем. Он сам все дела с самолетом и твоим похищением замутил, и меня не спрашивал. Я может для него авторитет, но далеко не указ. У него свои дела, у меня свои. Но одно могу обещать тебе конкретно - больше ты его не увидишь. Уехал он отсюда.
- На Луну? - усмехнулся Вязов.
На криминальном жаргоне отправить человека на Луну, значило - в мир иной.
- Не на Луну, но очень, очень далеко. Думаю, ни тебе, ни мне его больше не сыскать, - развел руками Колчедан. - Так что лучше нам обоим теперь о нем забыть. Как говорится, с глаз долой и из сердца вон!
- Ну, хорошо. Предположим, я же забыл о нем, и что дальше?
- А дальше, Виталий Иванович, предлагаю и вам, и нам успокоиться. Нам работать надо, бизнес делать, деньги на налоги государству зарабатывать, да и у вас, наверное, другие дела есть, поважнее, чем наши предприятия проверять. Признаю, что за эту неделю вы нам крепко насолили, силу свою показали. Но мы же нашей милиции не враги. В одном городе живем, и вы, и мы переживаем: какой он будет, как нам здесь детей своих и внуков растить. Мы ж тоже за порядок. Как вы этого не поймете?!
- Наверное, мы просто за разный порядок, Тимофей Васильевич. Тот, к которому вы стремитесь, нам не нравится, а наш - вас не устраивает.
- Э, нет, Виталий Иванович, порядок разным не бывает. Он или есть, или его нет. Ни вам, ни нам не нужно беспредела на улицах. А то довели страну, понимаешь. Люди боятся из дому выходить, чтобы чего не вышло. Того и гляди или обкуренные наркоманы шапку сдернут, или дикие отморозки по башке треснут. Нельзя ни квартиру, ни машину спокойно без присмотра оставить, обязательно какие-нибудь козлы вскроют и залезут. Ты, наверное, думаешь, что только вы, менты, заявлениями о криминале завалены. Хочешь верь, хочешь нет, но я каждый день жалоб не меньше вашего получаю. У одного тачку угнали, у другого хату поставили, и все ко мне - помоги. Только власти глубоко начхать на то, что вокруг творится. У тех, кто наверху одна мысль - добраться до бюджетных денег и набить ими личный карман. Вот, обо мне много всяких слухов ходит. Мол, мафиозник, криминальный лидер и тому подобное. Только туфта - все эти базары. Вы же менты за каждым моим шагом бдите. Если бы я в чем замешан был, сразу повязали. Но нет у вас ничего на меня. Потому что я - честный бизнесмен. И деньги, в отличие от тех, кто во власти, честно зарабатываю, а не ворую у государства. Так что лучше вы теми займитесь, кто вам зарплату не платит, а не меня пасите.
- Знаешь, Тимофей Васильевич, позволь уж нам самим решать кем заниматься!
- Ладно, Виталий Иванович, не обижайся. Я же понимаю, что вы бы рады иного зарвавшегося чиновника посадить, да вам по рукам дают. А я вот он, на виду, да еще с репутацией мафиозника. Вас и подталкивают - ату его, держи, хватай! Вот ты, Виталий Иванович, скажи честно, наверняка сегодня здесь не случайно оказался?
И тут Вязов вдруг понял, что Колчедан элементарно боится, что милиция появилась в "Галактике" по его душу. Виталий усмехнулся и произнес:
- Ну, если честно, то, действительно, заглянул не водочки попить. Знаешь, Тимофей Васильевич, говорят, сколько веревочке не виться, а конец все равно будет. Кое-кому скоро придется ответить за свои делишки.
- Ты меня имеешь в виду? - напрямик спросил Пахомов.
- Извини, Тимофей Васильевич, но пока я не могу сказать кого имею в виду. Я же опер, должен соблюдать режим секретности.
- Блефуешь? - недоверчиво произнес Колчедан, буравя Виталия взглядом. - У вас на меня ничего нет и быть не может! Я чист перед Законом, как стеклышко, и вам до меня в жисть не добраться.
- Кто знает, Тимофей Васильевич. Лично у меня особое мнение относительно твоей чистоты перед Законом. Такое же, как у Феликса Эдмундовича, который однажды сказал примерно следующее: "То, что вы до сих пор на свободе - не ваша заслуга, а наша недоработка".
В это время в кабинет буквально ворвалась женщина-метрдотель в крайне возбужденном состоянии и выпалила:
- Извините, Тимофей Васильевич, у нас неприятность. Там, в зале, менты .......
Взглянув на Вязова, она осеклась, но тут же продолжила:
- Вернее, сотрудники милиции бармена Ашота вяжут!
Пахомов, резко поднялся с кресла и поднял жалюзи с окна. Тут же выяснилось, что это весьма необычное окно. Оно выходило не на улицу, а в зал ресторана и имело только одностороннюю пропускную способность по типу стекол в комнатах для опознания преступников в американских управлениях полиции. Через него отлично просматривалось все, что происходило в ресторане, зато было непроницаемо для глаз посетителей.
Виталий присоединился к Колчедану и взглянул вниз. Отсюда хорошо было видно, как Зуев возле бара держит за шиворот молодого парня и что-то говорит, размахивая пистолетом, а младший опер в это время застегивает сзади наручники бармену в белой рубашке, лежащему лицом на стойке. Рядом с ними суетилась Ольга с видеокамерой, запечатлевая хронику милицейских будней.
- Что там происходит? - спросил Пахомов, хмуро покосившись на Вязова.
- Операция захвата преступников, - отозвался тот. - Похоже, Тимофей Васильевич, что в вашем ресторане процветала торговля наркотиками. Вы знали об этом?
- Понятия не имел!
- Очень плохо. Неважно у вас организована кадровая политика. То ваши люди женщин похищают, то поддельную водку выпускают, то наркотиками торгуют. А вы меня убеждаете - мы за порядок, мы честные бизнесмены! Конечно, вы скажете, что к их противоправным делам отношения не имеете, но надеюсь, выводы для себя сделаете. Ладно, пойду, помогу коллегам. Интересно было с вами познакомиться и побеседовать, Тимофей Васильевич. Думаю, нам еще придется встретиться.
Покинув кабинет, Вязов спустился вниз к "уголкам". Те попросили приглядеть его за барменом и посредником, пока они производят обыск бара. Задержанные, взглянув на массивную фигуру Вязова, беспрекословно встали к стене и смирно наблюдали за работой оперов из ОУР. А те, прошерстив стойку бара, вскоре обнаружили в ней тайник откуда извлекли полиэтиленовый мешок с таблетками "Экстази". Зуев достал из мешка гость разноцветных "колес" с вдавленными рисунками серпа и молота, торгового знака "Мерседес" и плейбоевского зайчика, поднес их к носу бармена и угрожающе спросил:
- Ашот, твое добро?!
Тот промолчал, но быстро, быстро замотал головой в знак отрицания. Серега, зажав таблетки в кулаке, размахнулся. Бармен не мог защититься, поскольку руки его были прочно скованы за спиной, поэтому просто зажмурился. Но удара не последовало. Когда Ашот открыл глаза, то увидел перед собой довольно ухмыляющегося Зуева. Тот похлопал бармена по плечу и тихо произнес:
- Не ссы, тут я тебя бить не буду. Но если ты и в райотделе станешь запираться, так морду лица разукрашу, что мама родная не узнает! А теперь пшел на выход!
Из-за задержанных мест в служебной машине "уголков" для Виталия и Ольги не хватило. Впрочем, ни он, ни она не расстроились по этому поводу. Время было еще не позднее, общественный транспорт функционировал нормально.
- Виталий Иванович, а вы не могли бы меня проводить? - спросила девушка.
- Мог бы, - кивнул он.
- Понимаете, сейчас на улицах так неспокойно, а у меня при себе видеокамера, которую я с большим трудом выпросила в редакции. Не дай Бог с ней что-нибудь случиться, мне во век не рассчитаться.
- Нет проблем, - улыбнулся Вязов. - Святой долг и первейшая обязанность всякого милиционера заботиться о безопасности граждан. Особенно таких молодых и симпатичных. Сейчас я поймаю машину и доставлю вас, куда скажете.
- Виталий Иванович, а давайте прогуляемся пешком. Такая погода замечательная стоит.
- Давайте прогуляемся.
- Раз мы гуляем, то я возьму вас под руку. Спасибо, Виталий Иванович, что вы организовали мне участие в такой интересной операции. Я первый раз, в жизни, а не в кино видела, как милиция задерживает преступников. Ужасно интересно! А главное, я еще все это засняла. Материал должен получиться высший класс. Сегодня ночью я еще поработаю над ним, подготовлю текст, а завтра утром представлю на суд редактору. А куда вы потерялись, когда мы наркодельцов брали?
- Проверял одну версию.
- Какую? Ой, извините, Виталий Иванович, может быть, вам не положено рассказывать про свои дела, но я ужасно любопытна. Знаете, говорят, что все женщины любопытны по натуре, а все журналисты - в силу профессии. Получается, что я любопытна в квадрате.
Вязов рассмеялся и произнес:
- Похоже, это правда. Ладно, чтобы вы спокойно спали, а не терзались муками любопытства, расскажу, чем я занимался, пока вы боролись с преступностью. Помните "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайлда? По версии писателя или внешность человека, или его портрет должны запечатлевать пороки и грехи, стать зеркалом души. А сегодня я убедился, что ерунда это на постном масле. Недавно мне удалось ознакомиться с парадным портретом одного крупного криминального авторитета. На полотне он получился таким представительным, важным, словно академик. Ну, думаю, значит в жизни он точно страшный урод с каиновой печатью на лбу. А сегодня посмотрел на него - обычный дядька с заурядной внешностью, никогда не подумаешь, что полгорода в страхе держит. Так что версия Уайлда оказалась ошибочной.
- Как журналист, вам заявляю: не верьте всему, что пишут, улыбнулась Ольга. - Кстати, когда я училась классе в седьмом, прочитала "Балладу Редингтонской тюрьмы" Уайлда, помню, она произвела на меня такое душещипательное впечатление, что плакала над ней навзрыд. И очень мне было жалко тех, кто сидит у нас в тюрьмах. А сейчас, будь на то моя воля, отменила бы у нас в стране мораторий на смертную казнь. Столько всяких подонков развелось, что порой жить страшно, кругом маньяки мерещатся.
- Оленька, да выбросьте вы такие черные мысли из головы, и жизнь сразу покажется лучше. Зачем вам сдались эти маньяки? Думайте лучше о развлечениях, о мальчиках.
- Меня к мальчикам не влечет.
Вязов закашлялся, не зная, что сказать на такое заявление, но Ольга тут же уточнила:
- Меня привлекают взрослые мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48