Злотников Олег
Бутлегеры
Злотников Олег
Бутлегеры
К реальным событиям и лицам настоящее повествование не имеет абсолютно никакого отношения.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ОХОТНИКА ЗА КИДАЛАМИ
Гранитный Ильич стоял на своем привычном месте и указывал рукой в светлое будущее, словно говоря: "Правильным путем двигаетесь, товарищи!". Яркое солнце радостно играло бликами на шпиле главной башни городской мэрии, на циферблате больших часов на ней и куполах ближайших недавно восстановленных храмов. Пестрыми красками была расцвечена праздничная площадь, по которой под громкие попсовые мотивы нестройными колоннами шли демонстранты.
- С праздником 17 августа, дорогие члены партии "Наш дурдом Россия"! - донеслось звучное приветствие губернатора из мощных динамиков, и колонна проходящих под трибуной разразилась ликующими криками "Ура!".
Все происходящее очень сильно напоминало старые, милые и пьяные первомайские демонстрации. Однако коммунистов, превративших рядовую драку чикагских пролетариев с полицией в культовый праздник Первомай, и их знаменитых красных полотнищ на горизонте не наблюдалось. Теперь 17 августа они собирались на Каменных палатках в районе озера Шарташ, где подпольно проводили свой персональный митинг.
Впрочем, отсутствие коммунистов только добавляло радости всем остальным участникам праздничного шествия. Они весело помахивали флажками и дружно скандировали лозунги своих партий.
Самые бравые парни находились в колонне "ЛТПиР". Четко печатая шаг, они громко горланили: "Каждой женщине по мужу! Каждой даме по господину! Каждой бабе по мужику!" Впереди этой процессии пяток чернорубашечников толкал установленную на каталке огромную бутылку водки, на которой красовалась этикетка с изображением их сурового вождя. На фоне столь военизированной колонны, двигающиеся следом, интеллигентные очкастые дяденьки из партии Любителей фруктов смотрелись просто толпой гуляющих.
Вслед за представителями общероссийских политических объединений на брусчатку мостовой перед площадью ступили члены местных движений. Параллельными курсами, демонстративно отворачиваясь друг от друга, двигались приверженцы губернатора под стягами "Изображения Хурала" и сторонники мэра под транспарантом с аббревиатурой "НД-НГ", которую любой желающий мог расшифровывать как угодно, в меру личной испорченности. Сами первые лица города и области в это время с трибуны тепло приветствовали свою паству. И вдруг, оба они были оттеснены на второй план. Несколько мужчин, стоявших на возвышении рядом с ними, вылезли вперед, загородив руководителей широкими спинами, распустили веером пальцы и замахали руками.
В отдалении показалась большая широкая колонна, превышающая численностью все, уже продефилировавшие под трибуной. Она надвигалась на площадь, словно темная грозовая туча, и мощью своей давала понять кому принадлежит настоящая власть в этом городе. Вскоре в приближающейся массе людей стали различимы лица. Любая армия мира с удовольствием поместила бы на своих рекламных плакатах таких молодцов: с короткими стрижками, широкими отъеденными ряхами на накаченных туловищах и с суровыми, не выражающими никаких мыслей, глазами. Персонально для новой колонны демонстрантов вместо попсы из динамиков грянуло: "Таганка, зачем сгубила ты меня?" Братва довольно заухмылялась и веселей захиляла по брусчатке, насмешливо-презрительно поглядывая и поплевывая в сторону, где в оцеплении стояла цепочка милиции. Я с интересом принялся читать лозунги, которые несли короткостриженные парни с мозолистыми кулаками: "Россия облита кровью зеков и слезами матерей", "Привет анархистам, позор активистам", "Пусть ненавидят, лишь бы боялись", "Кто не был лишен свободы, тот не знает ее цены", "Вору отдышка, легавым крышка".
Я так увлекся созерцанием лозунгов, что невольно вздрогнул, услышав над ухом начальственный окрик Петровича:
- Игорь! Почему у тебя через веревку люди лезут?!
В этот момент я проснулся. Обнаружив себя в своей родной милой постели, рядом с женой, в окружении привычного до мелочей интерьера спальни, успокоился и облегченно вздохнул. Столь отчетливо и ярко запечатлевшаяся картина праздничной демонстрации 17 августа оказалась лишь сновидением. Привидится же такое!
Однако сон был безнадежно испорчен. Бог Гипнос улетел к кому-то другому и явно не торопился возвращаться ко мне, считая роскошью махать своими волшебными крылами по два раза за ночь над обыкновенным опером. И ведь не проверишь какие цифры по обслуживанию населения он там, на Олимпе проставляет себе в табель.
В общем, осознав, что бессонница до утра мне обеспечена, я, с завистью глянув на мирно посапывающую жену, поднялся с постели и отправился на кухню. Налил кофе, закурил сигаретку и принялся размышлять об увиденном сне.
Древние говорили, что сон - это предупреждение богов. Небожители не любят открывать свой облик людям, поэтому, желая сообщить им нечто важное, являются к спящим и крутят для них, своего рода, элитное кино, тем самым в аллегорической форме показывая будущее. Чтобы заглянуть в зеркало Судьбы, древние греки почивали в храмах, древние китайцы возжигали в кумирне перед идолом курительные свечи, падали ниц и старались заснуть. Если уж боги по собственному почину решили послать предупреждение свыше именно мне, то стоило пораскинуть мозгами, чтобы расшифровать его.
Занимаясь анализом сновидения, я пришел к выводу, что с демонстрацией все ясно - нужно меньше смотреть телевизор. С голубых экранов денно и ночно на подсознание людей идет подача материалов о политических раскладах и баталиях. Каждое, невзначай брошенное слово каким-нибудь известным партийным деятелем многократно обсасывается по большинству телеканалов и влечет за собой массу гипотез и прогнозов развития ситуации в стране. И хотя в политических игрищах участвует сравнительно небольшая часть населения, но этот информационный пресс действует на всех, вне зависимости от принадлежности к партийным спискам. И даже на таких, совершенно аполитичных людей, как я.
С привидевшейся колонной жуликов тоже все понятно. Это можно считать предупреждением свыше о надвигающейся криминализации высших ярусов власти. Впрочем, и без предупреждений все в городе знают, что жулики давно контролируют здесь не только нелегальные сферы деятельности, но и значительную часть экономики. А годовой бюджет одного лишь "заводского" преступного сообщества едва ли меньше бюджета всей области. Не так давно жулики получили статус политического движения, и теперь рекламный щит их ОПС - то ли общественно-политического союза, то ли организованного преступного сообщества красуется возле здания Облсуда, обещая всем "Спокойствие и процветание".
А вот над такой деталью, как веревка, стоило поразмыслить. С одной стороны веревка - это банальный атрибут пресловутой ментовской системы. В те годы, когда майские и ноябрьские многотысячные демонстрации были привычной традицией для народа, все милицейские силы задействовались для поддержания правопорядка в ходе их проведения. В задачу нашего отделения по борьбе с экономическими преступлениями на данных мероприятиях входила одна единственная обязанность - растянуть веревку вдоль дороги, по которой шествовали колонны демонстрантов, и никого через нее не пропускать. Веревку мы охраняли, словно государственную границу, и любую попытку граждан преодолеть ее снизу или сверху пресекали самым решительным образом. Исключения не делалось ни для кого. Установка "Не пущать!" распространялась на ветеранов войны и труда, на опаздывающих на поезд и живущих в соседнем доме. Не действовали ни сладкоголосые увещевания молоденьких девчонок, ни мольбы мужиков со ссылкой на разрывающийся мочевой пузырь. Нельзя за веревку, и баста! За нашими спинами расхаживало строгое начальство и бдило, чтобы данная им установка неукоснительно соблюдалась, а каждого мента, проявившего жалость, ждал суровый нагоняй. Впрочем, наше начальство тоже выполняло установку высокого руководства, которая заключалась в том, что каждый гражданин, вставший в колонну демонстрантов, обязан пройти через главную площадь, дабы выразить солидарность с трудящимися всего мира. Таким образом наша веревка должна была помешать отдельным несознательным гражданам увильнуть от обязанности продемонстрировать единение трудового народа всех стран.
В общем, в голове моей начали возникать некие туманные теории относительно аллегории, связанной с образом привидевшейся во сне веревки. Если люди часами могут рассказывать о том, что видят в "Черном квадрате" Малевича, то уж в данном случае имелись все основания для полета фантазии. Наиболее подходящим толкованием сновидения мне показалось следующее: политики настолько погрязли в своих меж и внутрипартийных разборках и интригах, что оказались бессильны перед криминалитетом, уверенной поступью шествующим к высшим ступеням власти, и только менты посредством жалкой своей веревочки, подчеркивающей скромность их законодательного арсенала, пытаются оградить общество от этого процесса.
Так, за размышлениями я встретил рассвет. Поскольку времени до сборов на работу оставалось предостаточно, то я наделал для всей семьи бутербродов и кофе. Домашние от моей заботы просто обалдели, так как обычно я просыпаюсь позже всех и в отвратительном расположении духа. Супруга, потягивая маленькими глоточками горячий "Якобс", заметила, что это ее лучшее начало дня за весь период брака со мной. Искренняя признательность близких тронула меня, поэтому, несмотря на недосыпание, настроение было отличное и хотелось делать людям добро.
На работу, против обыкновения, я не опоздал, а наоборот приехал необычайно рано. На крыльце РОВД встретился со своим непосредственным начальником, Петровичем, который всегда являлся на службу раньше всех в нашем отделении, и удостоился похвалы за приход вовремя. А когда поведал ему, что видел его во сне, то доставил своему шефу огромное удовольствие. По виду Петровича было заметно, что появление его персоны в снах подчиненных сотрудников - бальзам на душу.
Едва подойдя к своему кабинету, услышал за закрытой дверью телефонный звонок. Я давно пришел к выводу, что телефон - это главный источник получения плохих известий и дополнительных забот, поэтому не стал торопиться отзываться на его призывный глас. Однако аппарат назойливо надрывался, пока я неспеша открывал дверь и шел к нему, и успокоено замолк только, когда с него сняли трубку.
Выяснилось, что на том конце провода меня домогалась Жанна Васькова.
- Игорь, привет. У меня к тебе дело, - сообщила она.
- Уголовное? - спросил я.
- Что? - не врубилась она.
- Ну, дело, спрашиваю, какое - уголовное?
- Нет - гражданское. Тьфу, запутал меня совсем со своими юридическими терминами. Короче, у меня важное дело. И это будет приятный сюрприз для тебя. Ты сможешь сейчас приехать ко мне домой?
Приехать я мог. А из любопытства к обещанному приятному сюрпризу пообещал сделать это немедленно.
С Жанной я познакомился около года назад. Мой друг и бывший коллега Виталий Вязов провел блестящую оперативную комбинацию, в результате которой мы фактически сумели задержать Жанну с поличным и доказать хищение ею путем мошенничества полмиллиона деноминированных рублей. Дело получилось большое и красивое. Увы, в России уже давно в сфере борьбы с экономическими преступлениями сложилась ненормальная ситуация. Укради сто рублей, и правоохранительная система мигом перемелет тебя в своих жерновах. Укради сто миллионов, и можешь спокойно гулять на свободе. Большие дела просто вязнут в этой системе, а потом отторгаются, не доходя до конечной стадии. Не стало исключением и дело в отношении Жанны. Чтобы вывести эту даму на чистую воду, все наше отделение несколько дней пахало, не жалея сил. Мы организовали контролируемую поставку, наружное наблюдение, несколько ребят не спали ночь, отрабатывая маршруты перевозки на реализацию похищенного товара. Потом провели больше десятка выемок и массу других следственных действий, в общем, сделали все, что могли и что надлежало сделать. Однако уже на стадии следствия начались проблемы. Сначала суд по ходатайству адвоката изменил Жанне меру пресечения и выпустил ее из-под стражи. Затем, когда она дала показания, что все похищенные средства передавала известному в городе предпринимателю и депутату Асланову, дело в отношении Жанны соединили с его делом. А, в связи с тем, что Асланов определился на лечение в психушку, их общее дело приостановили и с тех пор оно тихо-мирно лежит без движения. Печально, но такова участь большинства самых значительных уголовных дел экономической направленности. В отношении них свято блюдется бюрократическое правило, гласящее, что делу надо вылежаться. Вот они и лежат годами. Следствие по ним тянется долго и нудно, приостанавливается по любому поводу и часто заканчивается ничем. А если такие дела и дотягивают до суда, то только тогда, когда уже потеряли изрядную толику своей значимости, когда потерпевшие, устав ждать, мало интересуются его исходом, а похищенные деньги обесценились. Показательный пример в этом плане уголовные дела в отношении финансовых пирамид. Большинство из них рухнули лет пять назад. Тогда обманутые вкладчики готовы были линчевать строителей этих пирамид и разорвать на части, а теперь потеря денег, отданных мошенникам возможно, уже представлялась им не трагедией, а досадным происшествием. По крайней мере никаких манифестаций по поводу мягкости приговоров суда в отношении строителей пирамид и необходимости заменить им лишение свободы публичным четвертованием на площади, они не устраивали.
Ожидание государственного возмездия за свои прегрешения не мешало Жанне Васьковой дружить со мной, человеком, причастным к ее разоблачению. А с Вязовым, который фактически вывел ее на чистую воду и отправил в СИЗО, у них вообще был непродолжительный, но бурный любовный роман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48