Обогнав "Ниссан", автомобиль сбавил скорость и замигал задним светом, давая понять, что намерен прижать его к краю дороги. За узкой полоской кустарника темнел перелесок. Знаков стоянки не было, далеко впереди светились многоэтажки пригородного поселка. Полина не задумываясь притормозила, и послушно последовала за темно-синей иномаркой. Кто-то, а возможно, сам Глеб, пытались установить с ней контакт.
Синяя машина, мелькнув под носом у "Ниссан", свернула на едва приметную дорожку среди кустов и "подмигнула" Полине габаритами. Она двинулась следом, подбуксовывая в колеях, полных глинистой жижи. Впрочем, эта странная поездка продолжалась недолго. Метров через сто синий автомобиль остановился и, выключив фары, коротко гуднул. Из автомобиля вышел человек, от одного вида которого Полина похолодела бы от ужаса, если б не находилась в странном отуплении. Все происходящее вокруг воспринималось как сон и было почти безразлично, что случится дальше. Если сюда заманил её не Глеб, то остальное не столь уж важно. И страха почему-то нет.
Травка, одетый с ног до головы в черную кожу, выглядел омерзительно. В американских триллерах такие типы стреляют из коротеньких автоматов прямо от бедра, скашивая дюжины противников. А потом топают по трупам в высоких ботинках на толщенной подошве с металлическими скобками. Полина не сделала попытки резко откатить машину назад и попробовать скрыться... С полной очевидностью, её действия не увенчались бы успехом. Из такой грязи, да ещё задним ходом, стремглав не выберешься. Она даже не стала сопротивляться, когда Травка распахнул дверцу "Ниссана" и с каким-то утробным хмыканьем предложил ей выйти.
Они стояли друг перед другом в промозглом леске, увязая ногами с раскисшей скользкой жиже. С голых веток капала вода, по шоссе проносились автомобили, откуда-то из другой жизни светились окна многоэтажек.
Полина подняла воротник от внезапно охватившего её озноба.
- Слушай, не знаю, как тебе, красивая, а мне надоело прикидываться верблюдом. Твои дружки - сплошная сволота. Гниды вонючие. - Он сплюнул. Полина отметила, что Травка жевал не "Орбит" - от него за метр разило никотином, вернее, жеванными "бычками". - Против курева закодировался. Жую какую-то херню с никотином. Озверел... Слушай, мы должны снять с них бабки. И не криви личико - речь идет о миллионах баксов.
- Не понимаю. Мне холодно.
- Блин! Не строй тут невинность. Два месяца в фирме - уже шефа отхватила и ребеночка ожидаешь. Сама знаешь, если сейчас не подсуетиться, концов не отыщешь. Твой милый уже где-нибудь на Гаваях отогревается, мой шеф чемоданчики собрал. Ждет момента... Слушай, чего я предлагаю...
- Пошел вон, ублюдок! - Полина шагнула к своей машине.
Травка сделал неожиданно быстрый при его комплекции и замедленной речи рывок, схватив девушку за руки. Взглянув в маленькие под нависшими бровями глаза, Полина не могла оторваться, словно загипнотизированный кролик. Она даже не попыталась закричать.
- Значит так. Выбирай. Вариант первый: придушить, а потом попользоваться. Вариант второй - попользоваться и придушить. Могу порезать. Здесь маньяк орудует - к его славе добавят звездочку - это по-товарищески. Твое слово, куколка. Травка - джентльмен. Специалист широкого профиля. Меню по желанию клиента.
Полина изо всех сил сжала зубы, припоминая, как учил её действовать в угрожающих ситуациях тренер Вася Кимчев. Тогда Полина смеялась, заповеди ведения боя звучали наивно: "если противник сильнее, постарайся скрыться. Если это не удалось, держи врага на расстоянии." Скрыться! Держать на расстоянии! Ну уж, конечно, не попадать в его стальные лапищи, да ещё с вывернутыми руками. Полина вспомнила шутку Аллы при первой встрече с Травкой: у него и нунчаки, и "пушка", наверно, есть.
- Выбираю нунчаки. Где они у тебя? Хотелось бы нечто оригинальное.
Травка хмыкнул:
- Даешь! Может, ещё и алебарду с собой таскать... - Он прижал Полину и больно скрутил руки за спиной. - Желаешь совсем просто? - Задушу в объятиях... Люблю я это дело. Прижму к себе, косточки-то захрустят, как у цыпленка, не успеешь шепнуть мне про любовь, а дух уже вон... Я красивую работу предпочитаю, - шептал он в лицо, обдавая зловонием. - Женщина должна быть сильной, как Марика Рок. Слыхала про такую? Звезда. Сам Гитлер от одного взгляда в штаны пускал... А тут - мелкота, уцененный товарец.
Руки Травки сжимали, как стальной обруч. Полина задыхалась. Мысли путались, но сработал рефлекс - атэми. Да, атэми - рефлекторное освобождение от захвата. Левая нога мгновенно оказалась между ног противника. Падая на спину, Полина потянула его на себя, ударяя ногой в пах. Затем следовало перекинуть через себя сто с лишним килограммов живого веса.
Перекидывать Травку не пришлось. От стремительного удара он взвыл, согнулся, изрыгая грязные ругательства. Но в следующее мгновение со звериной злостью сбил поднявшуюся жевушку с ног и прижал коленом. Лицо Полины уткнулось в мокрую прошлогоднюю листву, пробитую щетиной молодой травы. Она жадно вдохнула запах талого снега, оживающей после холодов зелени, запах долгожданной весны с её ручьями, скворцами, надеждами и обещаниями.
- Стерва! Уделаю тебя по всей программе, шваль! - тупой нос тяжелого ботинка врезался ей в плечо, в ребра, в живот. Она свернулась клубком, собираю всю энергию для нападения.
- С-сука... Сучья тварь... - тупо молотил её ногами человек в черном. Он предвкушал расправу и никак не ожидал отпора. Такого удара ниже пояса Травке не приходилось получать даже от мужиков. О том, чтобы "поиметь" свою жертву, он теперь уже не помышлял. Он хотел лишь одного - убивать! Убивать долго и смачно.
Заметив пистолет в руке убийцы, Полина зажмурилась. Так прячет в песок голову насмерть перепуганный страус. И снова сработал первобытный инстинкт выживания. Сгруппировавшись в тугой комок, тело девушки метнулось под ноги гиганта, голова тараном врезалась в колени. Травка рухнул на Полину, громыхнул оглушительный выстрел и тут же обрушилась мирная вечерняя тишина, полная привычных звуков - шуршание автомобилей по шоссе, лай собак в деревне, гудение ветра в кронах по-зимнему голых ясеней.
Полина ощутила запах, который ни с чем нельзя было спутать. Ее левую ладонь, лежавшую на груди, залило нечто теплое и липкое. Кровь... Она течет и течет, пропитывая голубой мех жакета. Боли нет. Может, так и выглядит смерть. Травка больше не ругается и не бьет. Он даже не шевелится, прижав её к земле обмякшим телом. Полина рванулась, пытаясь избавиться от мерзкого груза. Тяжелый кожаный куль свалился в грязь. Она отползла, поднялась на колени, стараясь рассмотреть свои ладони - грязь и кровь. Кровь другого человека.
Ошеломленная дикой догадкой, Полина перевернула на спину обмякшее безжизненное тело и отпрянула - даже в темноте было понятно, что человек мертв, хотя его открытые глаза смотрели! Но так смотреть мог только мертвец.
Полина села, скорчившись и застонав от непереносимой боли - в её живот вонзился кинжал. Как это произошло? Как? Кто успел нанести удар? Почему пуля пронзила сразу двоих? Она повалилась набок, кусая воротник жакета. Выходит, смерть не так уж нежна. Не приласкает, не усыпит ледяным дыханием. Будет терзать и мучать, выжимая последние капли теплой, трепетной, такой беззащитной жизни...
Подкралась, по-воровски хрустя сучьями и что-то нашептывая. Жаль, что нельзя разобрать слов. Стоит рядом - высокая, светлая, полупрозрачная. Ждет.
- Возьми, возьми меня... Не мучай, проклятая, - шепнула Полина. Вернее, прокричала со стиснутыми зубами во всю мощь покидающих сил. И смерть сжалилась - протянула прозрачную длань и нежно столкунула жертву в звенящую черную бездну.
Два человека склонились над Ритой. Луч фонарика обшарил тело, окровавленный мех, осветил безжизненное лицо.
- Похоже, дело плохо, - сказал один.
- Опоздали... - Второй сплюнул и выругался.
Глава 12
У Аллы Писецкой, в девичестве Асоркян, никогда не болела голова. Но она хорошо знала, что это такое. В школе, предугадав внезапную контрольную или нежелательный вызов к доске, девочка с позеленевшим лицом отпрашивалась домой. Ее отпускали - мама Аллы предупредила классную руководительницу о приступах жесточайшей мигрени, мучавших её дочь. Частенько бывало, что Аллочка даже не могла пойти в школу, оставаясь на весь день в постели. Шли годы, но болезнь Аллы не проходила. На проклятую мигрень, появляющуюся спонтанно, не нашли управы даже американские медики.
Врачи надеялись, что загадочное заболевание связано с гормональными перестройками в организме и может исчезнуть с возрастом. Действительно, выйдя замуж за перспективного хоккеиста Славу Зайца, Аллочка, в то время студентка физкультурного института, почувствовала себя абсолютно здоровой. Помогло, видимо, и рождение сына Павлика, и благополучная сексуальная жизнь. Но через три года в семье что-то разладилось, последовал мучительный развод, и болезнь набросилась на Аллу с необычайным остервенением. Она мешала ей и в труде, и в личной жизни. Молодую женщину приходилось оберегать от стрессов и физических нагрузок. Иногда, пропуская занятия в спортклубе, где она работала, Алла и сама начинала верить, что страдает от невыносимых болей то в правой, то в левой половине головы.
После тщательных придирчивых поисков нового спутника жизни Алла нашла подходящую кандидатуру. К вопросу связи с мужчинами она относилась серьезно. Американская звезда Шер на закате своей женской, богатой впечатлениями карьеры заявила, что мужчина - это прежде всего роскошь. Весьма дорогостоящая и обременительная в эксплуатации игрушка.
Алла Асоркян, единственная дочь женщины, не сумевшей устроить себе и дочери приемлемый уровень жизни, с детства была убеждена: роскошь - это свобода. Мужчина же - самое верное и легкодоступное средство для обустройства своего существования. А поскольку требования к существованию Алла предъявляла немалые, необходимого мужчину надо было отбирать самым тщательным образом, а потом отлавливать и завоевывать.
Со школьной скамьи она считалась красавицей, и по количеству кавалеров намного опережала первых школьных красоток. Только она одна зналала, какой уродиной может быть, если не примет опредеденных мер. Три условия считались обязательными в любой ситуации: контроль за внешностью, излучение жизнерадостных токов высокого напряжения и открытая, как бы природная, сексапильность.Все достижимо, если хорошенько взять себя в руки.
Женщина такого типа лидирует при любой конкуренции и производит на представителей противоположного пола ослепительное впечатление. Никто не замечает, что у неё более чем крупный армянский нос, низковатый зад и кривоватые ноги. Общая яркость, зычность, женская уверенная в себе напористость завоевательницы затмевают относительные физические несовершенства.
Алла всегда, даже на пляже рядом с приятельницами рекламного вида, вела и чувствовала себя так, словно давно обошла их по всем статьям, и находит собственную внешность крайне соблазнительной.
Алла любила роскошь. Вернее, нуждалась в ней, как рыба в воде. Без туалетов, косметики, хорошей прически, эффектных украшений она являла собой заурядное лицо "кавказской национальности" женского пола, каких пруд пруди в привокзальных залах ожидания или на столичных рынках. Хуже того, ощущение пустоты в кошельке, необходимости экономить, крутиться-вертеться из-за грошовых заработков действовало на её психику столь удручающе, что Алла теряла способность излучать притягательную биологическую энергию - она презирала сама себя.
Когда первый муж Славка разочаровал, оказавшись вовсе не таким перспективным, да ещё проявил себя любителем гульнуть, Алла попробовала бороться. Она устраивала карьеру мужа и отбивала ему охоту к похождениям на стороне, но ничего не вышло. Даже самые теплые отношения с тренером команды Славы и самые решительные меры по оттеснению соперниц не увенчались успехом.Состоялся развод. Для Аллы начался черный период - эпоха коммуналки, зарплаты в 120 рэ и скудных алиментов. Алла чуть было не потеряла веру в людей и не махнула на себя рукой, пустившись во все тяжкие, но счастливая звезда не подвела. Немного припугнула свою любимицу и вскоре щедро вознаградила за страдания. Тренер Славы - Геннадий Писецкий вдруг вспомнил о ней, подбирая туристическую группу, которая должна была сопровождать спортсменов на чемпионат в Торонто.
- У вас прекрасный английский, Аллочка. Было бы совсем неплохо, если бы взялись опекать команду. Увы, командировку я вам оплатить не смогу. Но тридцать процентов от турпутевки - затраты копеечные. - Он помолчал. - Не отказывайтесь, Аллочка. Это личная просьба.
Она несказанно обрадовалась, но торопиться с ответом не стала, набивая себе цену, обещала подумать и утрясти кое-какие дела. И ещё покапризничала по поводу присутствия бывшего мужа, с которым вовсе не хотела встречаться.
Все получилось как нельзя лучше. Гена сразу же, ещё в самолете, дал понять, что намерен всерьез приударить за сопровождающей. Полные ненависти глаза Славы, следящего за лучащейся радостью парой, лишь подогревали его пыл. Бывший муж считался красавцем, бабником, секс-символом команды. Геннадию Владимировичу Писецкому перевалило за полтинник, он был невелик ростом, лысоват, хрипат и не слишком красноречив. Сморкался в трудовом пылу при помощи двух пальцев, в состоянии подпития вел себя по-свински задирался, говорил всем гадости, блевал на ковер. Правда, женщины любили его - физическая сила, мужская простецкая грубоватость, напористость, а главное - щедрость, компенсировали отсутствие голливудской внешности и аристократических манер.
Алла сразу смекнула, что Писецкий - родственная душа. Не смотря на простоватость, обожает "высший класс" во всем - от дорогих вещей, отелей до окружавших его женщин. Лишен сантиментов, в решении деловых вопросов жаден к удовольствиям, самоуверен и нагл. Лишь слабакам эти качества придают негативную окраску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55