Она отказывалась признавать ошибки Луи, предпочитала не замечать, какой вред сама же наносит семье. Поступая так, она унижала остальных, и особенно Робина.
Она понимала, что иногда своим явным предпочтением Луи она обижает его. Неудивительно, что он не смог перенести, как Луи завоевал другую женщину в его жизни – Молли, свою обожаемую жену и мать его ребенка. Неудивительно, что это подтолкнуло его к… Один Бог знает к чему. Что ж, если она подводила его раньше, то сейчас больше не подведет. Для Луи слишком поздно что-либо делать. Теперь ее главной заботой должен быть Робин и ее маленькая внучка, которую так легко могут заклеймить как дочь убийцы.
Преступление из-за страсти, так это называют французы. Пройдет ли это здесь, на Джерси? – подумала она и решила, что не сможет не воспользоваться этим шансом.
Она решительным движением подняла трубку и спросила полицию.
– Пожалуйста, вы можете приехать в Ла Гранж? Это София Лэнглуа. Я только что застрелила моего сына.
Сейчас, по прошествии двадцати лет, София вздохнула, покачав головой… Все повернулось совсем не так, как она себе это представляла. Но, вероятно, наконец, когда истина обнаружится, все будет иначе.
Если бы я могла вернуть назад эти годы, сделала ли бы я то же самое? – подумала София.
И она знала, что сделала бы.
Джулиет готовилась к обеду, когда к ней в комнату заглянула Дебора. – Тебя к телефону.
– Меня? О! – Реакции Джулиет замедлились почти вдвое по сравнению с нормальным состоянием. Она ни о чем не могла думать, кроме как о своем ужасном открытии, которое затмило все остальное. Обычное купание, переодевание, макияж, казалось, превратились в тяжелое бремя. Что же касается того, кто бы мог ей звонить, в настоящий момент оказывалось совершенно вне ее понимания.
– Возьми трубку в холле, – предложила Дебора. – Но я выйду. Похоже, это международный звонок.
Джулиет набросила купальный халат и бросилась вниз по ступенькам, пытаясь мобилизовать свой мозг и быстро вычислить, кто бы это мог быть.
Здесь ранний вечер – в Австралии это глубокая ночь!
– Алло?
– Джулиет, это я, Син.
– Син! – Он с таким же успехом мог бы быть инопланетянином. – Сколько там у вас времени?
– Поздно, но я не сплю. Я хотел поговорить с тобой. Твоя мать сказала, что ты возвращаешься на следующей неделе.
Джулиет застыла. Домой. К матери и отцу, которые всю жизнь хранили от нее тайну, что ее отец – убийца. Всего лишь несколько часов назад Австралия казалась убежищем, где она могла спастись от неискреннего отношения Дэна, подзарядиться от людей, которые любят ее. А теперь вдруг она потеряла уверенность, что хочет этого.
– Джулиет, где ты? Знаешь, я чертовски по тебе соскучился. Твоя мать говорила, что они собираются встретить тебя в аэропорту, но я сказал ей, что встречу сам. Ты знаешь уже номер своего рейса?
– Нет. – Вот она, клаустрофобия, сжимает ее. Дэн обманывал ее здесь. Родители обманывают в Австралии. Син пытается связать по рукам и ногам. Бабушка болеет. Тетя Катрин притворяется, что она ее друг, а сама лжет ей. – Син, я передумала. Я могу сейчас не приехать домой. По крайней мере вернусь через США.
– США? – потрясенно переспросил он.
– Да. По-моему, мне надо побыть одной.
– А как же твоя работа?
– О, это меня сейчас волнует меньше всего. Мне очень жаль, Син. Но у меня все перевернулось, и я правда я не знаю, что делать.
– А твои отец с матерью знают, что у тебя изменились планы?
Боже, подумала она, он говорит так степенно, словно ему сорок лет. Его длинные волосы – это лишь камуфляж. А под ними он такой приличный, просто до смешного. Но от мысли, что ей надо поговорить с родителями, Джулиет затошнило.
– Они не знают. Ты не мог бы им сказать? Сейчас я не хочу с ними разговаривать. Ну пожалуйста, послушай – я не могу объяснить. Просто я не хочу с ними разговаривать, понял? – Она знала, что голос ее повышается, но ей было все равно.
– Что-то не так, Джу?
Она засмеялась коротким смешком, похожим на рыдания. Что случилось? Да ничего особенного Просто мой мир перевернулся, вот и все. Ничего особенного.
– Нет, – услышала она свой голос. – Ничего не случилось. Просто мне нужно некоторое время побыть одной, и все. Мне надо разобраться с собой. Сейчас я ни в чем не уверена. Слушай, мне надо идти. Спасибо, что позвонил. И… – Она замялась, раздумывая, какими словами выразить, чтобы он понял, что между ними все кончено. – Думаю, что тебе не стоит ждать меня.
– Джулиет…
Но она уже опустила трубку.
Все равно ты не захочешь меня, если узнаешь правду, Син, подумала она. Ты немного забеспокоился, когда я сказала тебе, что моя бабушка привлекалась к суду за убийство дяди Луи. Подожди, пока узнаешь правду!
Она обернулась и, словно сквозь алую дымку, увидела стоявшую возле лестницы Дебору.
– Извини меня, ладно?
– Я не могла не слышать, – сказала Дебора. – Ты говорила так расстроенно, Джулиет.
– Можно сказать, да.
– Ты бы хотела поговорить об этом?
– Нет. Нет, большое тебе спасибо. – Она протиснулась мимо Деборы и побежала вверх по лестнице.
В начале девятого Дэн подъехал к стоянке возле паба. Он оглядел припаркованные там машины, пытаясь найти «ситроен» Фила Гулда. Его не было видно, но это не означало, что Фила в пабе нет. Его мог подбросить сюда кто-нибудь, а может, он приехал на одной из полицейских машин без опознавательных знаков. Они все поменялись с тех пор, как Дэн служил в полиции, поэтому немудрено, что он мог бы и не узнать одну из них.
Он толкнул дверь, прошел через заполненный людьми бар и заказал себе шотландское виски, одновременно оглядываясь по сторонам. Он узнал несколько знакомых, кивнул им, но того, кто был ему нужен, здесь не было. Проклятье! Придется опять звонить Филу Гулду и просить его о новой встрече. Старый инспектор непременно хотел знать, почему Дэн все еще копошится на пепелище дела Лэнглуа, а Дэн не знал наверняка, как ему объяснить это. Его карты сейчас были так перепутаны. Он понимал, что у него остается лишь надежда извлечь на поверхность нечто такое, что сможет изменить окончательный сценарий этого дела и доказать, что София и Катрин ошибаются, поверив в причастность Робина к убийству Луи.
Дэн провел рукой по волосам, еще раз обдумывая аргументы, которые все крутились и крутились в его голове после того, как Катрин поведала ему по телефону свои потрясающие откровения. И до сих пор он не мог прийти ни к какой подходящей альтернативе. София никогда бы не призналась и не выбрала бы время для выстрела, если бы не была уверена в фактах. Она ни за что не подставила себя под удар, если бы не была убеждена, что ее жертва необходима. Из-за решимости спасти Робина она запретила своему адвокату по-настоящему защищать ее, это было причиной того, что прекратились все дальнейшие расследования по убийству. Сомнений в этом не было, все очень хорошо – чертовски хорошо! – сочеталось друг с другом. И все же… все же…
Здесь кроется что-то большее. Сам не зная почему, Дэн был уверен в этом. Было ли это лишь желанной мыслью, ибо он хотел, чтобы ради Джулиет все оказалось не так? А может, это было преследовавшим его шестым чувством, благодаря которому он был хорошим полицейским? Дэн не знал.
Единственная ниточка, которая у него была, – это прощальные слова Рэйфа, которые он сказал Джулиет, что «кто-то может оказаться не совсем тем, кем кажется». Дэн надеялся, что Фил Гулд смог бы пролить свет на то, что имел в виду Рэйф. Но Фила здесь нет. Вот проклятье, сегодня на самом деле не мой день. Что ж, придется немного подождать, выпить еще.
Дэн уже собирался бросить все и уехать, как заметил, что в паб входит Фил Гулд. Он дал ему время заказать себе выпивку, а потом подошел к нему:
– Добрый вечер, мистер… Фил.
Фил Гулд надолго приник к своей пинте и глубоко вздохнул, опустив наконец стакан.
– Господи, как мне это было нужно! Добрый вечер. Дэн. Ты случайно не помнишь, как хорошо идет пинта пива после четырехчасового допроса?
– Помню. И после того, как заталкиваешься в этот наполненный дымом приют несправедливости, которую иначе называют офис отдела уголовного розыска, и всего остального.
– У тебя в голосе ностальгические нотки.
– Да, иногда мне кажется, что так оно и есть. Но иногда я вспоминаю, как те ублюдки обошлись со мной.
– У них не было другого выбора, Дэн.
– Тогда ты так не говорил.
– В то время я всей душой стоял за тебя. Возможно, сейчас я стал старше и мудрее. А кстати, как сейчас твоя нога?
– Хорошо. Она больше меня не беспокоит.
– А ты не думал снова поступить на службу?
– После того, как меня благополучно выбросили на помойку в двадцать семь лет? Нет, не думаю.
– Жаль. Я все еще думаю, что ты – полицейский от Бога. Ты всегда был счастлив, когда тебе удавалось распутать дело.
Дэн неловко дернулся, словно эта случайная реплика чересчур близко прошла от его сокровенных мыслей. Но по крайней мере это давало ему зацепку спросить о том, что он хотел узнать.
– Смешно, что ты об этом заговорил, Фил, – непринужденно сказал Дэн. – Помнишь, я рассказывал тебе о Джулиет Лэнглуа, внучке Софии?
– О той милой девушке, которая собиралась сделать тебя снова порядочным человеком? Да, помню. Кстати, она еще это не сделала?
– Нет, и вроде бы не собирается. По-моему, я упустил все возможности, какие у меня были. – Голос его звучал намеренно небрежно, он прятал боль в глубине души, в то же время удивляясь, что при одной только мысли, что он ее больше не увидит, ему станет так плохо. Он не ожидал, что какая-нибудь женщина так затронет его.
– Наверное, ты теряешь хватку, парень, – сердечно сказал Фил – Представительница слабого пола уложила на обе лопатки Дэна Диффена… в это просто трудно поверить. – Он сдавленно фыркнул в свое пиво.
– Хотите верьте, хотите нет. Но это правда, – коротко ответил Дэн. – Но я предпочел бы не говорить о моей личной жизни, мистер Гулд… Фил.
– Вот это мудро.
– Я хочу поговорить о Джулиет. Она виделась с Рэйфом Пирсоном.
Фил Гулд стряхнул пену с усов.
– Господи, Дэн, ты не говорил ей, что я…
– Конечно нет. Она сама раскопала эту связь и пошла на встречу к нему, – солгал он. – Не думаю, что она забралась слишком далеко. Но Рэйф сказал ей нечто забавное. Он сказал ей, чтобы она не всех принимала за чистую монету, поскольку есть такие люди, которые на самом деле не совсем такие, какими кажутся. Вы не знаете, о ком или о чем он мог говорить?
– Черт, конечно нет. Кто-то, кто не такой, как кажется? В этом есть что-то от мелодрамы. Нет, у меня отгадки нет.
– О, ничего страшного. Не думаю, что это так важно.
Они еще поболтали немного, и Дэн купил Филу еще пинту пива. Он ему это должен. Долг совести.
– Мне сегодня надо пораньше уйти, – буднично сказал Дэн. – Предоставляю вам вволю насладиться баром, как обычно.
Фил засмеялся, вытирая усы тыльной стороной руки.
– Мы это заслужили, паренек. Работай как вол, а потом веселись вволю – вот мое кредо. А если хочешь спросить меня, то я посоветую тебе делать то же самое.
– Как это прикажете понимать?
– Устройся опять на работу, Дэн. Что бы ты там ни делал сейчас, ты понапрасну растрачиваешь силы. Ты полицейский до мозга костей и останешься им навсегда. Ну давай, скажи, это ведь замечательная жизнь – признайся.
– А я думал, что вы не можете дождаться пенсии, Фил.
Пожилой полицейский засмеялся.
– О, надо сказать, да! Но когда доходит до этого, то, признаюсь: я боюсь! Иногда ночью я просыпаюсь в холодном поту – и не только потому, что представляю себе все те смущающие речи, что скажет мне шеф при моей отставке. Нет, как хочешь, а я буду скучать по работе. И если бы я смог начать жизнь сначала, я бы не стал раздумывать о другой карьере. Несмотря на все шишки, я бы все равно не смог заниматься чем-то другим – и думаю, что ты просто упрямый дурак, что не признаешься себе в том же. Ну ладно – ты думаешь, что с тобой поступили не так, как должны были. Возможно, у тебя на то есть резон. Но ты был так убит потерей Марианны, что, видимо, не мог правильно воспринимать все вокруг. Я не могу сказать, что виню тебя в этом: если бы что-нибудь случилось с Ди, я, думаю, поступил бы так же. Но нет смысла иметь на них зуб, ты ведь просто вредишь себе.
Дэн кивнул, потом сделал неожиданное движение и сжал руку старого инспектора.
– В этом что-то есть, Фил. Возможно, я об этом подумаю.
– Подумай, Дэн, подумай. Пока еще не слишком поздно.
Дэн вышел в теплую ветреную ночь. Интересно, прав ли Фил Гулд, подумал он. По крайней мере, когда он был полицейским, он обидел нескольких закононепослушных людей, но он был честен перед собой и во всех своих делах. И, без сомнения, он соскучился по работе, соскучился по вызовам и сотрудничеству, по тому ощущению предвкушения победы, которое приходило из ничего, ибо он никогда не знал, что принесет ему новый день. Он был так зол – так чертовски зол – из-за всего, что случилось с ним и Марианной, что это окрасило в мрачный цвет все его мысли. Возможно, несколько неразумно было так настраиваться против тех, у кого раньше работал. Да, если он будет честным перед собой, то признается, что так оно и было, а он был честным.
Сейчас Дэн почувствовал внезапную тягу к жизни которую оставил за собой. Он решил, что когда все это закончится, то серьезно подумает о том, чтобы вернуться в полицию, если они примут его назад. Но пока ему хочется идти, повинуясь своему чутью, и посмотреть, не остались ли еще какие-нибудь повороты в деле Лэнглуа, о которых он пока не подозревает.
Дэн открыл машину и забрался внутрь, с минуту посидел, глубоко задумавшись. Он ничего особенно не может предпринять, пока не вернется Рэйф, но, когда он приедет, Дэн обязательно спросит у него без обиняков, что он имел в виду, сказав, что «кто-то может оказаться не совсем таким, как кажется».
Скажет ли ему Рэйф? Почему бы нет? В данном случае то, что он не был полицейским, могло бы пойти на пользу. И если его не подводит интуиция, то ответ этот может оказаться очень важным, окажется той самой разгадкой, которую невозможно будет пересмотреть. Дэн решил пойти по этому пути и точно выяснить, куда он приведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74