Обе носили мужские одежды и были матросами на пиратском корабле.
Анни, дочь очень состоятельного плантатора из Каролины, в 13 лет ножом зарезала свою воспитательницу, а удовольствие получала лишь в общении с моряками, заходившими в порт. Тайно от родителей вышла замуж за простого пирата, но в 18 лет, страдая нимфоманией, встретила признанного громилу пирата, капитана Жака Райкхама по прозвищу Торгаш Жак. Влюбилась и решила уйти с ним в плавание в качестве простого матроса его корабля. Когда же забеременела, Торгаш Жак высадил ее в небольшом заливчике Кубы, где в селении жили его друзья. Ощутив себя матерью, Анни круто изменилась. Жестокость, невежество Торгаша Жака стали ей противны, она нуждалась во внимании, в ласке, страдала от одиночества среди грубых, необразованных, темных людей, какими были пираты. Но тут на корабле появился новый, да еще и смазливый матрос. Его любезность, сдержанные манеры, столь отличные от присущих пиратам, увлекли, и Анни вновь влюбилась. Когда ночью им казалось, что они остались наконец одни, внезапно с обнаженным ножом в руке появился Торгаш Жак. В борьбе с будущим любовником, Жак распорол у него рубаху, и из нее вывалилась… прекрасная женская грудь Мэри Рид. Она прежде воевала солдатом в Европе против Франции, а затем и в голландских войсках. Однако роенную дисциплину решила сменить на свободу в Вест-Индии, где оказалась матросом на пиратском судне. Обе женщины сразу сдружились, а Жак пользовался прелестями как той, так и другой. Обе при этом исправно служили матросами и бесстрашно, с кривыми саблями в руках, принимали участие в абордажных боях. Годы спустя, за морской разбой Торгаш Жак и его корабль были захвачены и пираты судимы. Мэри избежала виселицы, потому как была в положении, а Анни выручил богатый папа. Присутствуя при казни Жака, Анни громко заявила: «Будь Жак настоящим мужчиной, он никогда бы не позво-лил вздернуть себя на виселице!»
Тот вечерний разговор между Педро и Каталиной кончился тем, что муж нежно поцеловал жену и сказал:
— Рожай сначала! Потом поговорим.
Солнце не успело еще окончательно оторваться от горизонта, чтобы сквозь тяжелые рваные тучи осветить слегка волнующееся море, как ветер усилился. Волны, покрывшись багрянцем, зажурчали веселее. Однако это не могло радовать капитана, и де ла Крус поднялся на мостик. «Добрая Надежда» при убранных топселях шла левым галсом. Хорхе, который появился на мостике еще до рассвета, уступил место и отправился подкрепиться. Педро видел, что следовало взять рифы на всех трех мачтах. Приведясь в крутой бейдевинд, капитан отдал громкую команду:
— Все наверх, рифы брать!
Дробный топот ног матросов, бежавших по палубе шхуны, звенел для капитана музыкой, как и наполняли душу гордостью зычно зазвучавшие доклады командиров мачт о готовности немедленно исполнить с особым рвением и последующие его команды.
— Два рифа взять!
И тут же послышались приказы командиров каждой мачты:
— По местам стоять, рифы брать!
Де ла Крус был доволен, хотя ему невольно думалось, что прежняя его команда, во главе со старшим боцманом Доброй Душой, была проворнее. Шхуна, как обычно, нагруженная от трюмов до клотиков шкурами, вяленым мясом и тюками табака, бодро шла в Портобело. В ту пору Портобело, город и укрепленный порт, основанный в 1597 году как Св. Филипп-де-Портобело на побережье нынешней Панамы, открытом в 1502 году Христофором Колумбом, являлся крупным коммерческим центром и последним пунктом прибытия испанских галеонов в Вест-Индию. Порт не раз был атакован и опустошен. Вначале в 1572 и 1591 годах английским пиратом Френсисом Дрейком, погибшим в 1596 году у берегов Портобело, а затем в 1671 году его соотечественником Генри Морганом. Главной целью английских пиратов с взятием Портобело было последующее полное разграбление богатейшего города Панама, куда доставлялись добытые испанцами в Перу и Боливии значительные партии золота и серебра.
Рекомендательное письмо губернатора Тринидада возымело действие, и губернатор Портобело свел де ла Круса с крупнейшими коммерсантами города. Товары быстро и выгодно были проданы, Педро накупил разных подарков и готов был отправиться в обратный путь. За день до отплытия Хорхе попросил Педро показать ему город и его достопримечательности. Педро прихватил с собой шкипера, старшего бомбардира и еще двух матросов. Боцман и Бартоло остались на корабле, первый охранять сам корабль, а второй — солидную заработанную сумму в золотых дукатах. Веселая компания обошла главные улицы города, его площади, скверы, осмотрела дворцы и знаменитый по своей красоте и оригинальности фонтан Св. Лоренсо, но Хорхе больше интересовали военные фортификации порта. Они были значительными. По прошествии трех веков эти военные укрепления, как и фонтан, будут объявлены ЮНЕСКО мировыми культурными ценностями.
Бастион форта Сантьяго-де-ла-Глория был восстановлен после того, как Морган взорвал его со всеми его защитниками. Захватив испанцев врасплох, Морган согнал всех в бастион, обложил его пороховыми бочками и устроил фейерверк. Нынешний комендант форта Св. Херонимо, защитники которого в свое время оказали Моргану стойкое сопротивление, рассказал, что английские пираты смогли овладеть крепостью только потому, что собрали в городе всех служителей церкви и монахов и под их прикрытием пошли в атаку. Первым по приставленной лестнице поднимался священник или монах, а за ним вооруженные до зубов головорезы.
Бурно обсуждая исторические события, корсары возвращались в порт, когда, еще не дойдя до угла улицы, услышали дикий собачий визг и человеческую брань. Оказалось, что респектабельный сеньор при шпаге нещадно избивал плетью семимесячного щенка, крепко привязанного к столбу открытых настежь ворот двора богатого дома.
— Что он делает? За что? — спросил де ла Крус опрятно одетую женщину, растерянно стоявшую наполовину во дворе, наполовину на улице.
— Он его убьет! Щенок съел его любимые котлеты.
— Милостивый сударь, вам ничего не стоит еще раз купить котлет. Однако такую прелестную собаку вы можете потерять навсегда, — миролюбиво заявил де ла Крус. — Перестаньте!
— Не суйте нос не в свое дело! — не поворачивая головы, грубо ответил хозяин пса и продолжал наносить ему удары. — Проваливайте, покуда целы! А то достанется и вам!
Такое предложение с предупреждением показалось де ла Крусу не просто невежливым, но и оскорбительным. Он сделал два шага вперед, схватил руку истязателя, вырвал плеть и бросил ее через ворота во двор.
— С достойными людьми, сеньор, прежде следует поздороваться, сняв шляпу! — И учтиво поклонился. — Педро де ла Крус, капитан корабля, к вашим услугам.
— Что знают заносчивые капитаны о жизни на земле? Шли бы вы своей дорогой! И не портили вонью мою улицу!
Знатный испанец был невысокого роста, но ладно скроен, изящно одет в бархатный камзол, из-под которого выбивалась голубая батистовая рубаха с перламутровыми пуговицами.
— Здесь город, а не порт с его низкого пошиба кабаками. Идите! Ваше место там. Проваливайте! Там и поучайте!!!
— Вы оскорбляете достойных людей, милейший! За это, полагаю, вам следует ответить! Вы при шпаге! Обнажайте ее! — Де ла Крус сбросил шляпу, камзол, закатил рукав на правой руке, извлек шпагу, занял стойку приветствия.
Подобное действие капитана привело в бешенство состоятельного горожанина. Он поспешно снял камзол, швырнул его на коновязь и проворно выхватил шпагу. Перед въездом в ворота была достаточно удобная площадка.
Противники отсалютовали, и шпаги их скрестились. Тихо повизгивавший семимесячный щенок немецкого дога, редкой породы в тех местах, замолк и пристально следил за тем, чем занялись люди.
Педро сразу ощутил, что перед ним мастер, владевший знанием римской школы Марулли, но по тому как он по-особому ставил ноги, понял, что его противник испанец.
Хорхе, сам неплохо владевший шпагой, с интересом впервые наблюдал, как фехтует его капитан. Старший бомбардир и шкипер затаили дыхание. Вокруг начали собираться люди. Педро, как ни старался, не мог пробить защиту, чтобы совершить укол и тем самым получить удовлетворение за нанесенную ему обиду. Послышался возглас, возвещающий о том, что приближается воинский патруль, и тут под подошву ботфорта корсара попал камень. Педро вовремя не успел отскочить, и укол противника пришелся в плечелучевую мышцу. Кисть ослабела. Педро ловко перекинул шпагу в левую руку, сменил стойку, чем обескуражил противника, и своим излюбленным приемом выбил шпагу из его рук. Под возгласы одобрения старший военного патруля подошел к де ла Крусу.
— С вами все в порядке, сеньор? Вы гость нашего города. Я видел вас в губернаторском дворце. Наш губернатор не каждого провожает до лестницы. А на сеньора Пароди не обращайте внимания. Он здесь самый заядлый бретер. Шпагу его мы заберем с собой, а ваша останется при вас. Будьте осторожны!
В это время все присутствовавшие увидели, а де ла Крус еще и почувствовал, как щенок, перегрызший веревку, подбежал к капитану и принялся зализывать его рану.
Старший бомбардир хотел было прогнать щенка, но Педро остановил его:
— Не утруждай себя, Меркурий. Собачья слюна полезна. Они зализывают у себя раны, и те быстрее заживают.
— Так мы возьмем его с собой, — сказал пушкарь и поднял на руки щенка, иссиня-черные спина и бока которого были покрыты бурыми рубцами.
Услышав подобные слова, хозяин дома схватил камзол, толкнул жену внутрь двора и с той стороны захлопнул ворота.
Де ла Крус, который уже натянул на себя камзол, извлек из его кармана золотой дублон и швырнул его поверх ворот.
На борту «Доброй Надежды» лекарь обработал рану капитана мазью, еще приготовленной по своим рецептам доктором Медико, и щенка не оставил без внимания. Хорхе помогал уложить ремень на спине Педро, которому пару дней следовало носить правую руку на перевязи, когда щенок подбежал к ногам капитана и приласкался. Де ла Крус нежно его погладил. Кок принес пряно пахнущий кусочек мяса на косточке, но песик не притронулся к нему, а внимательно поглядел на своего спасителя. Педро это понравилось, и он сказал: «Можно». В следующий миг Косточка уже издавала звуки в зубах молодого дога.
— Оставим его у нас, — заявил де ла Крус, — и назовем Exito — Успех.
Все поддержали капитана, и тут прозвучал колокольчик, призывавший команду к ужину.
«Доброй Надежде» оставался час хода до бухты Кочинос, когда марсовый подал сигнал о подходе к шхуне с юга на всех парусах большого фрегата, на грот-мачте которого нагло развевался черный флаг «Веселого Роджера» с черепом, костями и песочными часами, а на фок-мачте — красный.
Когда на мостике появился Педро, еще с рукой на перевязи, пожилой рулевой тут же сообщил:
— Мой капитан, это, должно быть, Сухой Порох. Полоумный пират с Бермудов. Злодей! Фрегат новейшей постройки. Несет пятьдесят две пушки! Более двух сотен громил…
— Вдвое больше пушек, чем у нас! — прокомментировал Хорхе. — И уйти невозможно. Мы просто прижаты к берегу, — с грустью закончил старший помощник и почему-то затянул потуже пояс.
— Все наверх! По местам стоять! К бою изготовиться! — громко прокричал де ла Крус, глянул на приближавшееся уже к горизонту солнце, внимательно оглядел берег, тянувшийся по левому борту, и несшим вахту матросам отдал команды о перестановке парусов, в результате чего шхуну повело еще ближе к берегу. Тем временем с носа фрегата раздались два пушечных выстрела. Пират требовал уменьшить ход и сдаться на милость победителя.
Многие на шхуне диву давались действиям своего капитана, и старший помощник знал, что следовало брать правее, потому как прямо по курсу начиналась мощная коралловая гряда, идущая параллельно берегу миль на восемь. Меж тем капитан, одной рукой взявшись за штурвал — рулевой ему помогал, — приказал лотовым отправиться на бак шхуны и начал замерять глубину.
— Это что, Педро, безысходность? Хочешь выброситься на берег и спасти экипаж? — нервно спросил Хорхе. — Или риск от отчаяния? Так мы за милую душу врежемся в риф, и нас расстреляют, как лань, попавшую в капкан!
Педро ответил не сразу. Ему хотелось ближе узнать силу характера своего нового друга и старшего помощника, который мог уже вспоминать свою любимую Кончиту и готовиться расстаться с жизнью. Однако темнота уже наступала, а по ту сторону белого гребня волн, которые обычно при малейшем движении поверхности моря обозначали страшное для моряков тело рифа, грозно маячил пиратский фрегат.
— Нет, мой милый Хорхе, я не собираюсь умирать. То, на что иду, — это знание, помноженное на здравомыслие. Боя с ними нам не выиграть. Мне же здесь уже приходилось бывать. В тот раз меня караулили три голландских пирата. Выручил мой тогдашний старший боцман Добрая Душа. Он знал фарватер. — Де ла Крус вернул штурвал рулевому и приказал: — Поначалу чуть лево руля. Через сто ярдов резко право руля! Внимательно слушать доклады лотовых. Еще ярдов пятьдесят, снова лево руля. А затем поглядим. — Капитан отдал необходимые распоряжения убрать паруса и продолжил: — Чуть дальше в море впадает небольшая речушка, однако с глубоким устьем. Погасим огни. Войдем в него. Течение вынесет нас обратно в море. Развернемся. Ночь будет темная, с фрегата нас не увидят. Еще до рассвета уйдем в обратном направлении. Пираты, зная, что между берегом и грядой нам не развернуться, непременно станут ждать нас утром у восточного окончания гряды.
— Дай-то бог! Однако, ежели наскочим на риф, нас уже ничто не спасет. У них орудия бьют дальше наших. — Голос Хорхе звучал уже куда увереннее.
— Ты погляди на Успеха. Щенок спокоен. Он не чувствует беды. А я вспоминаю сейчас моего милейшего друга Девото. Вы знакомы с ним. Когда я встретил его, он презирал тех, кому сопутствовала удача, кто был счастлив. Потом признался, что счастье, удача идут в руку, сопутствуют настоящему сильному человеку только тогда, когда он многострадален в личной жизни, удручен этим, подавлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88