— Понимаю, де ла Крус, вы остаетесь в Гаване. Как хорошо!
Капитан поклонился, но не успел ничего ей ответить, так как начался смотр. Как оказалось, власти Гаваны основательно подготовились к нападению на город англичан. По окончании смотра к де ла. Крусу подошел тот же судовладелец.
— Я подумал, капитан, и могу предложить вам другой вариант, но в этом случае вам придется ждать не менее полугода.
— Благодарю вас, сеньор. Однако вы не возражаете, если об этом мы поговорим у вас в конторе?
— Жду вас — и до свидания, — владелец судостроительной верфи подмигнул капитану, раскланялся и ушел.
Тогда Мария, взяв под руку графиню Иннес, заявила:
— Мы пойдем попрощаться с дочерьми генерала.
— Однако вы, милый Педро, не уезжайте без меня, — добавила графиня.
— Я так рада, милый Педро! — шаловливая Мария весело улыбнулась капитану и увела графиню.
Маркиз покусывал ус, а капитан задумался. Как всякого ревнивца, маркиза одолевали сомнения. Он боялся, что последний его козырь может быть бит. Молчание нарушил де ла Крус:
— Какая чертовская удача! Ждать еще полгода…
— Капитан, мне трудно догадаться, о чем вы говорите, — подыскивая нужные слова, неловко сказал маркиз, — но, если я могу быть чем-либо вам полезен…
— Милейший маркиз, речь идет о покупке судна. Не согласитесь же вы продать мне свое! — при этих словах капитан так искренне рассмеялся, что даже самый проницательный человек не смог бы догадаться об умело расставленной де ла Крусом ловушке.
Наступила пауза. Педро вспомнил, как, играя в детстве в шахматы, он всегда с особым волнением ждал очередного хода противника, которому следовало решить, принимать или нет предложенную ему жертву. Маркиз напустил на себя безразличие и как бы без особого желания произнес:
— А знаете, капитан, вы, сами того не подозревая, подали мне хорошую идею. Здоровье все еще не позволяет мне пуститься в плавание через океан, а экипаж корабля спит и видит тот день, когда я отпущу всех домой. К тому же в вашем распоряжении, кажется, находятся мои векселя. Загляните ко мне на корабль вечером. Поговорим, — маркиз положил руку капитану на плечо. И Педро испугался, что маркиз может почувствовать, сколь громко застучало от волнения его сердце.
— Милейший маркиз, вы даете мне шанс. Однако вы должны понимать, я не Крез . Не заломите ли вы чересчур высокой цены, как это сделал хозяин верфи?
— Вы мне симпатичны, де ла Крус. К тому же вы родом из Бордо, славного французского города… Так что, я жду вас? — уже более уверенным голосом заключил маркиз.
— Непременно! — заверил его капитан.
Когда они подошли к группе разодетых женщин, Мария не смогла определить по выражению их лиц, который из мужчин был более доволен состоявшимся разговором. Наконец де ла Крус галантно улыбнулся Марии. Графиня отвернулась. Чувства, терзавшие ее, могла бы понять лишь та, которая ради любимого была вынуждена принести подобную жертву.
Процедура покупки судна в дальнейшем заключалась лишь в выправлении необходимых бумаг. Маркиз, предвкушая свою победу, назначил весьма сходную цену и получил обратно свои векселя плюс разницу в золотых дукатах. Французский консул в тот же день легализовал судовые документы, нотариус засвидетельствовал купчую. Старший капитан гавани выдал удостоверение новому владельцу двадцатичетырехпушечного корабля «Каталина», приписав ее к гаванскому порту, — таким было условие Чирино и Чакона, а почтенный сборщик королевских налогов проставил в кассовой книге сумму, равную установленному проценту от общей стоимости судна.
Оставалось внести представителю Морского министерства положенный залог в тысячу дукатов и как можно быстрее отправить в Мадрид бумаги с разрешением на патент капера.
Однако, как только капитан произвел все расчеты, он обнаружил, что после внесения залога окажется весьма стеснен в финансах. «Что, несомненно, — подумал он, — отразится на переоборудовании корабля и чертовски помешает при наборе команды»..
С такими мыслями де ла Крус направился к Чакону.
Генерал при встрече заключил молодого человека в объятия:
— Клянусь всеми пушками крепости, я напрасно теряю бравого офицера, а еще не знаю, каким он окажется капитаном. О том, как вы действуете на суше, я осведомлен и долго буду ставить вас в пример! Впрочем, поздравляю вас, де ла Крус! Я раньше немного сомневался в этой затее с каперством, но теперь искренне рад вашим успехам.
— Благодарю вас, дон Луис. Однако докажите свое расположение на деле.
— Вы опять за свое, капитан! Дайте хоть отдышаться.
— Генерал, я принес с собой список военного снаряжения, необходимого «Каталине».
— Давайте по порядку, сеньор. Сегодня вечером мы с аудитором подпишем бумаги, необходимые для получения патента. Внесли ли вы уже залог морскому ведомству?
— Об этом я и хотел поговорить.
— Ну вот! А список снаряжения после… Не огорчайтесь, мой друг, мы с Чирино предвидели ваши затруднения, и представитель Морского министерства согласился принять вместо вашего залога наше поручительство сроком на один год.
— Генерал, не знаю, как мне благодарить вас! Вы с доном Николасом посланы мне самим небом. Но, уверен, год — это много. Я намерен внести сумму залога через месяц.
Чакон сделал удивленное лицо.
— Схожу за товарами в Тринидад.
— Сейчас это опасно. Тем более у вас еще нет патента.
— С «Каталины» будут сняты все орудия. Мы ночью выйдем из гавани и ночью же точно в назначенный час войдем в нее.
— Одумайтесь, де ла Крус, в Тринидаде может не оказаться товара, случится непогода. Наконец, это предприятие может не принести вам необходимой суммы.
— Я все рассчитал, генерал.
— Надеюсь, вы не собираетесь нарушать закон? — хитро прищурив глаз, спросил генерал.
Конечно же, де ла Крус под расчетом подразумевал перевоз контрабандных товаров, чем на Кубе занимались многие и что принесло бы ему хорошие барыши — в данном случае цель оправдывала средства.
— Генерал, я еще не корсар, — начал было де ла Крус, но бравый Чакон перебил его:
— Ладно, ладно! — генерала не так-то легко было провести. — Сожалею только, что крейсерское почтовое судно три дня назад ушло из Гаваны. Так что вам придется ждать целый месяц. А маркизу — страдать. Любовь, в конечном счете, всегда страдания.
— Разве почтовое судно не пошло в Картахену, а затем не зайдет в Сантьяго? — спросил де ла Крус.
— Зайти-то оно зайдет, но я сомневаюсь, что капитан — мы здесь его хорошо знаем — согласится взять из рук частного лица пакет, адресованный королю.
— Генерал, я завтра же выезжаю в Сантьяго.
— Погодите, горячая вы голова! Не забывайте, что от вас еще пахнет лекарствами и мазями. Да и спешить некуда. В вашем распоряжении неделя. Я предоставлю вам право воспользоваться моей эстафетой. Ну, а теперь посмотрим ваш список.
Де ла Крус протянул бумагу.
— Пушки — четыре. Будут. Не новые, но будут. Снимете с разбитого судна. Можете прихватить там и две бомбарды, но, насколько мне известно, на судне маркиза стоят четыре пары превосходных кулеврин.
— Вы хорошо осведомлены, генерал.
— Да-да. Итак, порох, ядра, гранаты, бомбы… У бомб старые взрыватели. Но все это дам. Обязан. Петарды, фитиль, Есть. Аркебузы, мушкеты, пистолеты, сабли. Дорогой капитан, вы должны понимать. В осажденном городе… А маркиз, разве он не оставляет вам своего вооружения?
— Для каперского судна, генерал, которое станет действовать в одиночку, этого мало.
— Но вы понимаете, что просите? Все дам и от души, но мушкеты, пистолеты и сабли — нам самим их не хватает, — Чакон видел, как де ла Крус широко улыбнулся, — …или в вас проявился француз? Просить заведомо невозможное, чтобы получить реальное.
— Генерал, ну хотя бы сабли.
— Нет, капитан, и поставим точку! Набирайте экипаж и присылайте за снаряжением, — генерал поднялся со своего кресла. — А хитрец вы, однако, де ла Крус. Сознайтесь, вам не очень-то хотелось уходить из Гаваны.
— Обещаю служить королю… и вам, генерал! — торжественно ответил капитан, пожал руку Чакону и вышел.
Через неделю Педро де ла Крус получил разрешение Хуана на путешествие. Перед отъездом он навестил Иннес. Она знала, что капитан должен отправиться с пакетом в Сантьяго.
— Ради всех святых, милый Педро, будьте осторожны, — произнесла графиня, когда капитан стал прощаться. — Берегите себя! Я буду молиться за вас!
— Дорогая Иннес, можно подумать, что я отправляюсь на войну, в опасный поход.
— Нет, Педро, но всякий раз, как я расстаюсь с вами, мне кажется, что больше мы не увидимся.
Педро нежно поцеловал графиню в лоб. Та извлекла кольцо из потайного кармашка и произнесла:
— Это семейная реликвия. Пусть оно бережет вас от беды. Но, заклинаю всеми святыми, не расставайтесь с ним, если только не попросит сделать это вас та, которую вы так безумно любите, ради которой дали клятву. Тогда, де ла Крус, обещайте, что вы найдете способ переслать мне его обратно.
В Сантьяго, как и предвидел генерал Чакон, капитан почтового судна отказался взять пакет. Губернатор города, дальний родственник старшего сержанта Прадо, ярого противника генерала Чакона и аудитора Чирино, не выразил желания вложить пакет в свою почту. Хотя это и было открытым выпадом против тех, кто представлял губернаторскую власть на острове Куба.
Бумага, выданная де ла Крусу аудитором Чирино, не возымела действия ни на капитана, ни на губернатора. Наш герой, раздосадованный тем, что придется потерять целый месяц, уже покинул было почтовый корабль, когда у самого трапа его остановил почтенный дворянин. Он присутствовал при разговоре де ла Круса с капитаном.
— Извините, сеньор, позвольте мне поближе рассмотреть кольцо, которое я вижу у вас на руке. Можно? — он указал на кольцо графини Иннес.
— Отчего же, сеньор, — ответил де ла Крус и протянул руку.
— А сеньор может сказать, как эта вещь попала к нему?
— Чем обязан я столь странному вопросу, сеньор?! — только теперь де ла Крус осознал, что его пытаются допросить.
— Дело в том, сеньор, что мне хорошо знакомо это фамильное кольцо. Оно принадлежит весьма знатной семье де ла Куэва. Я родственник дона Франсиско Фернандеса де ла Куэва, герцога де Альбуркерке, вице-короля Новой Испании. Надеюсь, вы понимаете, что я обязан узнать того, кому выпала столь высокая честь — носить это кольцо, или того, кто…
— Довольно, прошу вас, сеньор! Неужели вы не видите, что перед вами человек, который не способен…
— Конечно, конечно, — перебил незнакомец, — поэтому я и спросил лишь о том, как кольцо попало к вам?
— Извольте, сеньор, но дайте слово, что это останется между нами.
— Вы имеете это слово, сеньор, — испанский идальго поклонился.
— Не далее как три дня назад мне собственноручно надела это кольцо на палец прекрасная и добрая Иннес де ла Куэва, графиня де Аламеда, и снять его может только она… или еще одно, назначенное ею лицо. Лицо это женщина, так что прошу меня извинить…
— О! Что вы, сеньор! Наоборот, это я приношу вам мои извинения! И хотел бы добавить, что в таком случае могу быть вам полезен. Я возвращаюсь в Мадрид с высочайшим поручением от герцога и там буду удостоен чести видеть короля. Однако скажите, разве графиня Иннес все еще в Гаване?
— Любезный сеньор, вы сомневаетесь? — вопрос был задан де ла Крусом столь искренне и так решительно, что тут же рассеял все сомнения знатного идальго.
— Я возьмусь доставить ваш пакет ко двору, — испанец еще раз покосился на кольцо, — и, если сеньор решит поведать мне о деле, которое привело его сюда, кто знает, может быть, я окажу ему еще одну услугу.
— Бумаги содержат просьбу о патенте на каперство. Я -. капитан де ла Крус, отныне ваш покорный слуга, с нетерпением буду ждать ответ из Мадрида.
— Вы родились в рубашке, капитан де ла Крус, секретарь морского министра — мой лучший друг.
Обратный путь от Сантьяго до Гаваны показался Педро чуть ли не вдвое короче.
Глава 10
ВООРУЖЕНИЕ «КАТАЛИНЫ»
— Souvenir de jeunesse , — ответил Тетю и провел рукой по шраму, который тянулся от скулы и уходил под ворот рубахи. — А это… — Тетю коснулся пальцем небольшой рваной отметины на щеке.
— Хороший укол шпаги, — заметил де ла Крус.
— Укол в сердце был еще больней. Эта рана долго кровоточила. Зарубцевалась, когда я навсегда оставил Францию. Я был молод и уходил в плавание с желанием вернуть утраченное богатство, а с ним и положение в обществе. Вместо предполагаемых трех я отсутствовал восемь лет. Возвратился с полной сумою. Казна короля к тому времени была пуста. Людовик даже отменил обычай обмениваться новогодними подарками. С капиталом, привезенным из-за океана, я мог бы вернуть все: и титул, и любовь. Но… к моему возвращению все изменилось в Париже. Веселье и легкость оставили двор. В Версале торжествовали ханжество, скука, отрешенность, полное безразличие к делам государственным и злая зависть к чужим успехам. Верховодила всем мадам де Ментенон . — Де ла Крус вежливо молчал. До назначенного часа первой встречи тех, кому суждено было стать во главе команды «Каталины», оставалось еще добрых полчаса. — Мадам, будучи женой Скаррона, блистала в его салоне пленительной Венерой. Но такова жизнь: став любовницей стареющего короля, она превратилась в святошу. — Морщины над переносицей Тетю обозначились резче. — А что может быть хуже, чем куртизанка, ставшая первой дамой королевства?! В стремлении подчинить своему влиянию европейскую политику, эта puta была немилосердно жестока.
— Герцогиня Анна-Мария Орсиньи, ловко обворожившая королевскую чету в Мадриде, говорят, доверенное лицо госпожи де Ментенон. Это верно? — спросил де ла Крус.
— Глупая интриганка может доставить столько же неприятностей, сколь и умная, однако умная причинит большее зло, так как ум ее изощренней. Я никогда не принадлежал к числу почитателей де Ментенон и знал, что моя верность другой женщине вызывает у мадам раздражение. Но последний удар нанесла не она, а та, которую я любил до самозабвения. Я бросил к ногам любимой все, поставил на карту жизнь… Я спас ее честь, но навлек на себя беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88