«Давно жениться хочет млад Гизельхер, ваш брат.
Как все его вассалы, я буду горд и рад,
Коль с юной маркграфиней он под венец пойдёт.
Служить столь знатной госпоже любой за честь почтёт». Служить столь знатной госпоже любой за честь почтёт. – Благородство происхождения ставится выше обладания земельным владением. Можно предположить, что Хаген, устраивая помолвку Гизельхера с дочерью Рюдегера, стремится заручиться могучим союзником в предстоящей борьбе; зная о неминуемой участи бургундов, Хаген не мог всерьёз рассчитывать на длительный брак Гизельхера.



Маркграфу с Готелиндой польстила эта речь,
И тут же все решили, что Гизельхер наречь
Дочь Рюдегера должен невестою своей:
Отнюдь она рождением не ниже королей.

Что суждено судьбою, тому не миновать. Что суждено судьбою, тому не миновать. – Судьбою было предопределено совсем другое, и если Гизельхер с братьями, по-видимому, забыли о предсказании вещих сестёр, то Хаген, конечно, постоянно имел в виду близящуюся роковую схватку.


Родители велели девицу в зал позвать.
В зятья взять Гизельхера был ими дан обет.
А он всегда их дочь любить поклялся им в ответ.

Пообещали Гунтер и Гернот удалой,
Что после брачной ночи в подарок молодой
Земли и замков много даст новая родня.
Сказал на это Рюдегер: «Нет замков у меня,

Зато по гроб я буду вам верен, короли, …по гроб я буду вам верен, короли… – Это обещание вскоре поставит Рюдегера перед неразрешимой дилеммой: выполнить долг верности друзьям или служить их противнице Кримхильде. См. авентюру XXXVII.


А чтобы брак на Рейне неравным не сочли,
В приданое за дочкой назначим мы с женою
Сто лошадей с серебряной и золотой казною».

Как исстари ведётся, невеста и жених
На середину вышли, и там обстали их
Вассалы молодые ликующим кольцом.
На Гизельхера с завистью взирали все кругом.

Бехларенку спросили, согласна ли она
Избрать его в супруги, но, от стыда красна,
Красавица не в силах была промолвить «да».
В любви признаться девушка стесняется всегда.

Однако, выждав время, ей приказал отец
Согласьем Гизельхеру ответить наконец,
И тот рукою белой её к груди прижал.
Увы, недолго девушке герой принадлежал!

«Как требует обычай, – сказал маркграф гостям, –
Вам, короли бургундов, я дочь свою отдам,
Когда вы в Вормс от гуннов поедете назад».
Столь мудрому решению был в зале каждый рад.

Но увидал хозяин, что отдохнуть пора.
Ушла к себе в светлицу невеста до утра,
И гости опочили; когда же день рассвел,
Маркграф опять приветливо их пригласил за стол.

Откушав, Гунтер свите сбираться в путь велел,
Но Рюдегер и слышать об этом не хотел:
«Должны ещё хоть малость вы здесь побыть, друзья.
Столь дорогих гостей у нас не часто вижу я».

На это молвил Данкварт: «Нет, медлить нам грешно.
Откуда вы возьмёте хлеб, яства и вино,
Чтоб снова чуть не сутки такую рать кормить?»
Маркграф в ответ: «Прошу меня отказом не срамить.

Бехларенцы пока что добром не оскудели.
У нас припасов хватит ещё на две недели
Для всех, кто вместе с вами отправился в дорогу.
Мне дал богатства всякого державный Этцель много».

Как вормсцы ни пытались уехать поскорей,
Не отпускал хозяин ещё три дня гостей.
Коней и платья столько пораздарил им он,
Что за радушье был везде молвой превознесён.

Когда ж пришла бургундам пора расстаться с ним,
Он стал ещё щедрее к гостям своим честным.
Ни в чём не отказал им хозяин хлебосольный.
Приёмом и подарками остались все довольны.

Но вот оруженосцы приезжих удальцов –
К воротам подогнали ретивых скакунов,
И, взяв щиты, герои направились к коням.
Настало время выступать в дорогу королям.

Бургундам, покидавшим поочерёдно зал,
Хозяин на прощанье подарки предлагал.
Был Рюдегер согласен последнее раздать им –
Ведь он рассчитывал назвать млад Гизельхера зятем.

Надёжную кольчугу он Гунтеру вручил,
И знатный гость отказом его не огорчил,
Хоть принимать подарки и не любил дотоль. Хоть принимать подарки и не любил дотоль. – Король обычно раздает подарки, а не принимает их, и то, что Гунтер согласился сделать исключение для Рюдегера, означало оказание маркграфу большой чести.


Поклоном поблагодарил даятеля король.

До приказанью мужа маркграфовой женой
Был Герноту на память предложен меч стальной.
Не предал он в сраженье владельца своего –
В числе других сам Рюдегер пал от клинка того. …меч стальной… //…сам Рюдегер пал от клинка того. – В происшедшей в доме Этцеля роковой схватке Гернот умертвит Рюдегера этим мечом (строфа 2217 след).



Считала маркграфиня, что оказать она
Какой-то знак вниманья и Хагену должна –
То, что король приемлет, вассал обязан взять.
И всё-таки решился гость хозяйке отказать.

Владетель Тронье молвил: «Мне ничего не надо,
Но коль и впрямь подарком меня почтить вы рады,
Я захватить с собою не прочь бы к гуннам щит,
Который вон на той стене, как видите, висит».

Услышала хозяйка, что Хаген произнёс,
И помутнели очи у ней от горьких слёз:
Припомнился ей Нудунг Нудунг – родственник (по одним указаниям брат, по другим – сын) Готелинды, которого убил Витеге, – это убийство упоминается в песнях, вошедших в цикл о Дитрихе Бернском.

и то, как жизнь свою
До срока из-за Витеге утратил он в бою.

Она сказала: «Просьбу исполнить я согласна.
Зачем к себе так рано призвал господь всевластный
Того, кого в сраженье сей добрый щит не спас!
О нём, погибшем в цвете лет, я плачу и сейчас».

Подарка грозный Хаген достоин был вполне.
Встав с места, маркграфиня направилась к стене,
И белыми руками тяжёлый щит сняла,
И витязю бургундскому его преподнесла.

Камнями дорогими он сплошь усыпан был
И так сверкал на солнце, что взор огнём слепил.
Все десять сотен марок иль более того
В любое время дали бы владельцу за него.

Унёс с собою Хаген подарок дорогой.
Не обделён остался и Данкварт удалой:
Был юной маркграфиней наряд ему вручён.
В одежде этой щеголял потом у гуннов он.

Воители подарков не взяли бы, конечно,
Когда бы не держался хозяин так сердечно,
Что было невозможно ему не уступить.
И всё ж бургундам вскорости пришлось его убить.

Чтоб выразить хозяйке почтение своё,
Сыграл учтивый Фолькер на скрипке для неё Чтоб выразить хозяйке почтение своё, // Сыграл учтивый Фолькер на скрипке для неё… – Сцена, выдержанная в духе куртуазного миннезанга: рыцарь играет и поёт для знатной замужней дамы и получает от неё дар, который носит не снимая. См. строфу 2204 след. И песню спел при этом… – Можно предположить, что она была им самим сочинена.


И песню спел при этом, да так, что всех вокруг
Мысль о прощанье с ближними в тоску повергла вдруг.

Шкатулку маркграфиня тут принести велела
И на руку герою по-дружески надела
Двенадцать штук браслетов, чеканных, золотых.
«На празднество у Этцеля с собой возьмите их

И в честь мою подарок носите, не снимая.
Когда ж на Рейн обратно поедете с Дуная,
Доставьте всем нам радость, Бехларен посетив».
Желанье дамы исполнял скрипач, пока был жив.

Сказал гостям хозяин: «Я с вами еду сам,
А чтоб вреда в дороге не причинили нам,
С собою мы захватим внушительную стражу».
Взвалили тут на лошадей немалую поклажу.

Отправилось с маркграфом пять сотен удальцов.
Всем дал он и одежду, и добрых скакунов.
С весёлым сердцем мчались они вослед за ним,
Но возвратиться не пришлось ни одному к родным.

Дочь и супругу обнял маркграф в прощальный миг.
К устам невесты юной млад Гизельхер приник.
Бойцы к груди прижали пригожих жён своих.
Ах, долго женщины потом оплакивали их!

Раскрылись всюду окна, везде чернел народ.
В седло герои сели и двинулись в поход.
Лились ручьями слёзы у дам и дев из глаз –
Недоброе предчувствие гнело их в этот час.

Так горестно стенали красавицы тогда,
Как будто впрямь с мужьями прощались навсегда,
А те скакали к гуннам ликующей толпой,
Вниз по Дунаю двигаясь прибрежною тропой.

Маркграф достойный слово к бургундам обратил:
«Теперь на вашем месте я б гуннов известил
О том, что вы с дружиной спешите в их владенья.
Исполнит счастьем Этцеля такое сообщенье».

По Австрии помчался гонец во весь опор,
И вскоре всполошился весь людный гуннский двор,
Узнав, что гости с Рейна на празднество спешат.
Державный Этцель этому был несказанно рад.

Велев своим вассалам приготовляться к встрече,
Он молвил: «Нибелунги отсюда недалече.
С большим радушьем братьев прими, жена моя.
Своим приездом нам с тобой окажут честь шурья».

Вскочила королева и встала у окна.
Как друга ждёт подруга, ждала родных она
И взоры неотрывно вперяла в земляков,
А муж её не находил от восхищенья слов.

Воскликнула Кримхильда: «Вот радость для меня!
В доспехах пышных едет сюда моя родня.
Кто золота желает и жаждет быть в чести,
Пусть вспомнит, сколько мне обид посмели нанести».



Авентюра XXVIII
О том, как бургунды прибыли к гуннам


Был Хильдебрандом Бернским Хильдебранд Бернский – воспитатель и оруженосец короля Дитриха.
Дитрих… стал невесел… – он подозревал о замысле Кримхильды.

о вормсцах извещён
Его питомец Дитрих, и стал невесел он,
Услышав, с чем явился к нему старик-вассал,
Но всё ж приветливо принять бургундов приказал.

Распорядился Вольфхарт, чтоб подали коней,
И в поле Дитрих отбыл с толпой богатырей:
Спешил свои услуги он предложить гостям,
А рейнцы между тем шатры уже разбили там.

Когда увидел Хаген, кто подъезжает к ним,
Почтительно промолвил он королям своим:
«Я вас прошу подняться и выйти, господа.
Должны мы с честью встретить тех, кто к нам спешит сюда.

То края Амелунгов Амелунги. – Дитрих принадлежал к роду Амелунгов, или Амалов, остготской династии.

могучие сыны,
Чьи души благородства и мужества полны.
Ведёт их Дитрих Бернский – я с ним давно знаком.
Не след гнушаться дружбою с подобным смельчаком».

Как долг гостеприимства и вежливость велят,
На землю спрыгнул Дитрих, за ним – его отряд,
И устремились бернцы к палаткам пришлецов,
На все лады приветствуя приезжих удальцов.

С тяжёлым сердцем Дитрих трём королям предстал:
Выходит, понапрасну надежду он питал,
Что Рюдегер сумеет бургундов остеречь.
И к детям Уты обратил герой такую речь:

«Привет вам, Гунтер, Гернот и Гизельхер младой,
Вам, Хаген, шпильман Фолькер и Данкварт удалой!
Но помните, что Зигфрид Кримхильдой не забыт.
О нибелунге доблестном досель она скорбит».

Воскликнул Хаген гордо: «Что нам её кручина!
Немало лет промчалось со дня его кончины.
О том, кто не воскреснет, к чему скорбеть без толку?
Пусть лучше любит Этцеля, чем плакать втихомолку».

«Пусть, – молвил Дитрих Бернский, – спит Зигфрид вечным сном.
Но речь, державный Гунтер, веду я не о нём.
Покуда дни Кримхильды ещё не сочтены,
Щит нибелунгов, Щит нибелунгов – защита, опора бургундов; выше (строфа 1526) так назван Хаген.

жизнь свою вы поберечь должны».

«Как мне ещё беречься? – король в ответ ему. –
Не вправе был не верить я зятю своему,
Когда меня просили прибыть на торжество
Два шпильмана от имени Кримхильды и его».

Шепнул тут государю владетель Тронье снова:
«Король, не остаётся вам выхода иного,
Как Дитриха с друзьями тайком уговорить
Намеренья Кримхильды нам по-дружески раскрыть».

Последовали тотчас совету короли
И Дитриха из Берна в сторонку отвели.
«Великодушный Дитрих, поведай без прикрас,
Что королева думает затеять против нас».

«Что вам ещё поведать? – сказал правитель Берна. –
Одно лишь о Кримхильде я знаю достоверно:
С зарёй встаёт и молит она в слезах творца,
Чтоб он воздал за Зигфрида, могучего бойца».

«Ничем тут не поможешь, пусть плачет весь свой век, –
Воскликнул шпильман Фолькер, отважный человек. –
Мы ж ко двору поедем, а там посмотрим сами,
Как обойтись и поступить решили гунны с нами».

И ко двору бесстрашно бургунды поскакали,
А гунны жадных взоров с приезжих не спускали
И Хагена старались меж ними угадать.
Его всем людям Этцеля хотелось увидать.

Давно владений гуннских достигла весть о том,
Что Зигфрид Нидерландский сражён его копьём,
Хоть силой муж Кримхильды всех в мире затмевал.
Вот отчего о Хагене здесь каждый толковал.

Хорош собой был витязь – осанист, длинноног,
В плечах косая сажень, да и в груди широк.
Лицом и взглядом грозным внушал он людям страх,
И серебрилась седина уже в его кудрях.

Отвёл покои Этцель для знатных пришлецов.
Однако в зал отдельный слуг и простых бойцов
Кримхильда поместила, желая брату зла,
И там вся челядь вормсская истреблена была.

Определён был Данкварт в начальники над ней.
Ему державный Гунтер велел беречь людей
И присмотреть, чтоб было всё нужное у них.
На совесть порадел герой о ратниках своих.

Неласково с гостями хозяйка обошлась.
С одним лишь Гизельхером Кримхильда обнялась,
А с прочими не стала здороваться совсем.
Заметив это, подвязал потуже Хаген шлем.

Владетель Тронье бросил: «Такой приём холодный
Обиду и тревогу вселит в кого угодно.
Встречают здесь учтиво не каждого из нас.
Как видно, мы отправились сюда не в добрый час».

Ответила Кримхильда: «Учтив с гостями тот,
Кому доставить радость способен их приход.
А с чем таким из Вормса явились вы ко мне, А с чем таким из Вормса явились вы ко мне… – Кримхильда имеет в виду клад нибелунгов. См. строфу 1741. Она до самого конца упорно домогается его возвращения (строфа 2367 след.).


Чтоб рада вас принять была я у себя в стране?»

С усмешкой молвил Хаген: «Когда б я знал заране,
Что за гостеприимство вы требуете дани,
Поверьте, согласился б я по миру пойти,
Чтоб только вам, владычица, подарок привезти».

«Тут речь не о подарке – прошу я своего.
Что с кладом нибелунгов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70