По десять сотен марок иль более того
От Этцеля досталось двум шпильманам его. По десять сотен марок иль более того // От Этцеля досталось двум шпильманам его. – То, что в этом описании состязания в неуёмной щедрости специально названы богатые дары, доставшиеся шпильманам, вряд ли сделано без умысла: внушить знатным читателям эпопеи мысль о желательности и необходимости награждать поэтов.


Из них был первым Вербель, вторым же Свеммель был.
Вот так король в супружество с Кримхильдою вступил.

Через семнадцать суток они расстались с Веной,
И по дороге гунны с отвагой неизменной
До самого прибытья в пределы их земли
В честь венценосных молодых потешный бой вели.

Стал в Хаймбурге Хаймбург – город на границе Венгрии.

старинном весь поезд на ночлег.
Такого многолюдства там не было вовек.
Владыка гуннов счёту не знал своим бойцам.
А сколько у него в стране цвело пригожих дам!

В богатом Майзенбурге все сели на суда,
И стала видом сушу напоминать вода:
Везде чернеют люди и кони громко ржут.
Всласть дамы утомлённые поотдохнули тут.

Не поленились гунны так сбить суда свои,
Что их не мог разрушить напор речной струп.
На палубах стояли шатры в большом числе,
Как будто не средь волн они, а где-то на земле.

Гонцов с дороги Этцель отправил в замок свой.
Все, кто там жил, взыграли от радости душой.
Воспитанницы Хельхи почуяли уже,
Что жить нехудо будет им при новой госпоже.

Её прибытья ждали они, повеселев.
Нашла Кримхильда в замке немало знатных дев.
Одних лишь королевен меж ними было семь.
Их прелесть восхищение внушала гуннам всем.

Когда скончалась Хельха, их под крыло своё
Пришлось принять Геррате, племяннице её,
Отец которой Нентвин был славным королём.
Вступила с Дитрихом она в супружество потом.

Был искренне приятен приезд Кримхильды ей,
И щедро одарила она честных гостей.
Женитьбой новой Этцель доволен был вполне:
Владычицу достойную он дал своей стране.

Жену по сходням с судна на берег свёл он сам,
Назвал ей поимённо девиц, стоявших там,
И все они с почтением отвесили поклон
Той, кто по праву заняла отныне Хельхин троп.

Прислуживать Кримхильде за честь считал любой.
Она же раздарила всё, что везла с собой.
Досталось гуннам много различного добра –
Камней, одежды, золота, а также серебра.

Такою властью вскоре король облёк жену,
Какой не обладала и Хельха в старину.
Его друзья, вассалы и родичи сполна
Повиновались слепо ей, пока жила она.

При ней печаль забыли и двор, и вся земля.
Веселье днём и ночью шло в замке короля,
Где Этцель и Кримхильда гостей встречали так,
Что развлеченье находил себе по нраву всяк.



Авентюра XXIII
О том, как Кримхильда добилась, чтобы братьев её пригласили, на пир


Со славою и честью – мне лгать расчёта нет –
За Этцелем Кримхильда жила шесть с лишним лет,
А в год седьмой За Этцелем Кримхильда жила шесть с лишним лет, // А в год седьмой… – Временной интервал в поэме, отделяющий предыдущие события от момента рождения сына Кримхильды и Этцеля и ничем не заполненный, тут же сменяется новым (строфа 1390), так что в общей сложности от свадьбы при гуннском дворе до приглашения бургундов к Этцелю прошло тринадцать лет, а всего дистанция между двумя ключевыми событиями эпопеи – убийством Зигфрида и отмщением за него – двадцать шесть лет.

их брака господь послал ей сына
К великой гордости отца и всей его дружины.

Сумела королева супруга улестить,
И Этцель ей дозволил ребёнка окрестить.
Был Ортлибом в купели младенец наречён.
Весь гуннский край порадовал своим рожденьем он.

Была при жизни Хельха для подданных как мать.
Во всём с неё Кримхильда пример старалась брать.
Геррата нравы гуннов узнать ей помогла,
Хоть слёзы о покойнице по-прежнему лила.

Как во владеньях гуннских, так и за рубежом
Кримхильду поминали всегда и всё добром,
Затем что королевы щедрей не видел свет.
Вот так со славой протекло двенадцать с лишним лет.

Кримхильда убедилась, что исполнять готов
Её приказы каждый из мужниных бойцов.
Но хоть ей здесь служило двенадцать королей,
Она не позабыла зла, что причинили ей. Она не позабыла зла, что причинили ей. – Вспомним, что расчёт отомстить побудил Кримхильду принять сватовство Этцеля. Таким образом, она вынашивала мысль о мести на протяжении всей своей сознательной жизни. Месть у германцев, как явствует, например, из исландских саг, далеко не всегда следовала немедля после оскорбления, – она могла быть отложена до благоприятного момента, подчас на довольно долгий срок. Но, разумеется, оттяжка отмщения в «Песни о нибелунгах» более чем на четверть века – симптом эпической концепции времени. Как видно из дальнейшего повествования, хотя Кримхильда необычайно долго собиралась мстить, к моменту прибытия в державу Этцеля её братьев и Хагена ничего не было подготовлено, и ей пришлось уговаривать помочь ей сперва Дитриха Бернского, а затем, встретив отказ с его стороны, Блёделя (авентюра XXXI).



Не раз ей вспоминалась былая жизнь её,
И в крае нибелунгов счастливое житьё,
И Хаген, поступивший столь беззаконно с нею,
И стала размышлять она, как отомстить злодею.

«Для этого мне нужно, чтоб он попал сюда».
Брат Гизельхер ночами ей снился иногда,
И нежно целовала она его во сне.
Увы, погибнуть должен был и он в чужой стране!

Вновь пробудил сам дьявол, бургундам на беду,
В ней прежнюю обиду Вновь пробудил сам дьявол… // В ней прежнюю обиду… – Впоследствии (см. строфы 1748, 2371) и сама Кримхильда именуется (устами Хагена и Дитриха Бернского) «дьяволицей», «ведьмой». В то время подобные слова ещё не утратили своего изначального значения, и их употребляли не в современном стёртом смысле, как ничего реально не означающие ругательства. Кримхильда стала «ведьмой» потому, что вражду к родному брату ей действительно внушил «сам дьявол», – в соответствии со средневековыми представлениями о том, что на злые мысли и поступки человека наталкивает завладевающая им нечистая сила.

и к Гунтеру вражду,
Хоть встарь облобызалась в знак мира с ним она.
Опять одежда у неё была от слёз влажна.

Кримхильда сокрушалась и днём, и в час ночной,
Что стала против воли язычнику женой. …стала против воли язычнику женой. – Это включение религиозного мотива не очень убедительно, так как известно, что возражения вероисповедного свойства не остановили Кримхильду при вступлении в брак с Этцелем. К тому же она согласилась на этот брак добровольно (хотя и после долгих колебаний) и жила с ним счастливо (в отличие от скандинавской версии сказания).


А кто её принудил? На ком вина лежит?
Всё те же Хаген с Гунтером, кем Зигфрид был убит.

Отныне лишь о мести тайком она мечтала
И думала: «Коль скоро я вновь богата стала
И недругам заклятым могу сполна воздать,
Пришёл черёд и Хагену жестоко пострадать.

Тем, кем погублен Зигфрид, я не забыла зла,
И если б снова с ними судьба меня свела,
За мужа заплатили б они его вдове».
Вот что за мысли у неё засели в голове.

Был предан королеве любой её вассал –
Не зря казною гуннов столь щедро осыпал
Граф Эккеварт отважный, Кримхильдин казначей.
Никто в державе Этцеля не смел перечить ей.

И вот она решила: «Мой муж так добр со мною,
Что даст он мне возможность увидеться с роднёю
И приглашенье в гости пошлёт шурьям своим».
Кто знал тогда, что смерть она готовила родным.

Почил король однажды и, отходя ко сну,
Сжал, как всегда, в объятьях красавицу-жену –
Кримхильду больше жизни любил седой супруг,
И тут былые недруги припомнились ей вдруг.

Она сказала мужу: «Супруг и государь,
Коль скоро мной довольны и ныне вы, как встарь,
Хочу я убедиться, что так оно и есть,
И оказать моей родне прошу большую честь».

Ответил Этцель сразу – он не умел хитрить:
«Готов желанье ваше я удовлетворить
И вашим славным братьям на деле доказать,
Какую дружбу ради вас питает к ним их зять».

Промолвила Кримхильда: «Не скрою я от вас,
Мне очень бы хотелось, чтоб у сестры хоть раз
Млад Гизельхер, и Гернот, и Гунтер побывали,
А то уж люди тут меня безродною прозвали». А то уж люди тут меня безродною прозвали. – По средневековым понятиям, человек, живущий на чужбине, вдали от сородичей, – неполноценный человек. Ср. строфу 1082.



Воскликнул Этцель пылко: «Владычица моя,
Принять здесь ваших братьев почту за счастье я,
Коль дальняя дорога не испугает их».
Возликовала у неё душа от слов таких.

Прибавила Кримхильда: «Тогда через гонцов
Уведомите в Вормсе всех трёх своих шурьёв,
Что в гости с нетерпеньем сестра и зять их ждут,
И в скором времени они с дружиной будут тут».

Король ответил: «Просьбу не повторяйте дважды –
Сынов почтенной Уты сильней я видеть жажду,
Чем хочется на братьев вам снова бросить взор.
Жаль, что они не вспомнили о нас до этих пор.

Доверю быть послами я шпильманам своим Доверю быть послами я шпильманам своим… – В отличие от предыдущего посольства, порученного маркграфу Рюдегеру, с новым посольством Этцель направляет незнатных, хотя и «добрых» шпильманов. Исследователи усматривают в трактовке этого эпизода сохранение фрагмента более ранней поэмы, сложившейся в дофеодальный период.


И, если вы согласны, уже заутра им
В бургундские пределы отправиться велю».
С зарёю смелых шпильманов призвали к королю.

Они без промедленья явились в пышный зал,
Где Этцель на престоле с супругой восседал.
Король на Рейн обоих в посольство отрядил,
Им выбрал сотоварищей и платьем всех снабдил.

В путь собрались посланцы, две дюжины числом, …посланцы, две дюжины числом… – Таким образом, свиту шпильманов составляли рыцари; в этой несообразности обнаруживается противоречие между старым и новым «пластами» эпопеи.


И ведено им было великим королём
Звать Гунтера с дружиной к нему на пир честной.
Потом был тайный разговор у них с его женой.

Державный Этцель молвил: «Скажите в Вормсе так!
Своим шурьям желаю я всех возможных благ
И жду, что побывает у нас моя родня.
Гостей приятней, чем они, нет в мире для меня.

Коль ближние Кримхильды проведать нас хотят,
Я у себя принять их сердечно буду рад.
Пусть в дальний путь сбираться начнут уже сейчас –
Хочу я летом видеть их на пиршестве у нас».

Спросил отважный Свеммель, из шпильманов один?
«К какому надо сроку прибыть им, господин?
День празднества заране назвать прошу нижайше».
Король сказал послу в ответ: «Солнцеворот ближайший».

«Исполним», – молвил Вербель, и тут гонцам шепнуть
Сумела королева, чтоб до отъезда в путь
Они для разговора зашли в покои к ней.
Немало этот разговор сгубил богатырей.

«Коль мне, – она сказала, – вы услужить не прочь
И передать согласны моим родным точь-в-точь
Всё то, в чём их уверить я от души хочу,
Я вам наряд богатый дам и вас озолочу.

Представ на Рейне, в Вормсе, пред братьями моими,
Должны вы неизменно твердить в беседах с ними,
Что грустной не случалось меня здесь видеть вам
И что привет сердечный шлю я всем своим друзьям.

Пускай исполнят просьбу супруга моего
И к нам на пир прибудут хотя бы для того,
Чтоб их сестру безродной не смели гунны звать.
На месте их я съездила б сюда уже раз пять.

Пусть знает брат мой Гернот, прославленный герой,
Что не любим никем он так сильно, как сестрой.
Надеюсь, он на праздник, который будет здесь,
Вассалов лучших привезёт, чтоб оказать мне честь.

Скажите Гизельхеру, что по его вине
Ни разу в жизни плакать не приходилось мне
И для меня обняться отрадно будет вновь
С тем, от кого я видела лишь верность и любовь.

Поведайте и Уте, какой мне тут почёт.
А если Хаген дома остаться предпочтёт,
Спросите, кто ж укажет бургундам путь сюда –
Ведь здесь, у гуннов, долго жил он в юные года». Ведь здесь, у гуннов, долго жил он в юные года. – Новое указание на былое пребывание Хагена при дворе Этцеля. См. прим. к строфе 1180.



Не поняли посланцы, зачем так нужно ей,
Чтоб был владетель Тронье в числе её гостей.
Пришлось ошибку эту им искупить в бою,
Где Хаген взял недёшево с врагов за жизнь свою.

Затем гонцам посланье к трём королям вручили,
Они казны и платья довольно получили,
Чтоб при дворе бургундском им было чем блеснуть,
И государь с супругою их отпустили в путь,



Авентюра XXIV
О том, как Вербель и Свеммель правили посольство


Хоть шпильманы в дороге не мешкали нимало,
А всё ж ещё быстрее везде известно стало,
Что повелел им Этцель на праздник звать шурьёв.
Стал этот праздник роковым для многих удальцов.

Посланцы, не слезая с седла по целым дням,
Из края гуннов мчались к бургундским рубежам.
Не зря они спешили: не вправе медлить тот,
Кто приглашение на пир трём королям везёт.

В Бехларене оказан им был приём почётный.
Их всем необходимым маркграф снабдил охотно.
С женой своей и дочкой просил посланцев он
Друзьям на Рейне передать приветы и поклон.

В дорогу он дозволил отбыть гостям своим
Не прежде, чем подарки вручить успели им.
Сынам почтенной Уты, а также ей самой
Велел поведать Рюдегер, что чтит их всей душой.

Он наказал Брюнхильду уведомить о том,
Что искренне ей предан и рад служить во всём.
Когда же на конь снова вскочили два гонца,
Хозяйка обещала им молить за них творца.

Задерживаться Вербель в Баварии не мог,
Но в Пассау он всё же заехал на денёк.
Скажу вам, не гадая, просил его иль нет
Епископ Пильгрим передать своей родне привет,

Что золотом осыпал двух шпильманов прелат Скажу вам, не гадая… // Что золотом осыпал двух шпильманов прелат… – Хойслер усматривает в этих словах прикрытое серьёзностью озорство автора: предполагаемый его покровитель епископ Вольфгер Пассауский (см. прим. к строфе 1295) должен был увидеть здесь намёк на необходимость вознаграждать труд поэта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70