— Хэнк?..
Тот обернул голову.
— Слушаю…
Норма улыбнулась, давая тем самым понять ему, что беседа будет носить не служебный, а, скорее, семейный характер.
— Ты хочешь что-то сообщить мне?..
Хэнк, аккуратно поставив ящики, подошел к Норме.
— Да нет… Ничего особенного.
— Так да или нет?..
— Да так, мелочь…
Норма вновь улыбнулась — в ее улыбке угадывалось: «Говори, Хэнк, не бойся… Мы же свои».
— И какая же мелочь?..
— Понимаешь — мне кажется, в подвале завелись какие-то грызуны…
Норма нетерпеливо махнула рукой.
— Послушай, ты мне все-таки муж… Не городи тут всякой ерунды. При чем тут какие-то грызуны?..
— Совершенно ни при чем, — согласно кивнул Хэнк.
— Так для чего же ты говоришь о них?..
Хэнк ухмыльнулся.
— Просто так… Я ведь прекрасно знал, что ты сейчас произнесешь именно эту фразу — «не городи всякой ерунды…»
Норма вновь улыбнулась.
— Так для чего же…
Хэнк тут же перебил ее:
— Для того, чтобы еще раз проверить, насколько хорошо я тебя знаю…
— Ну, и что же?..
— Ну, в общем, достаточно неплохо.
— Короче…
И тут Хэнк, совершенно неожиданно для Нормы спросил:
— Послушай, как ты думаешь, чего мне хотелось в тюрьме больше всего?..
Норма от удивления подняла брови.
— Ну, и чего же?..
Хэнк ухмыльнулся.
— Никогда не догадаешься… Больше всего в тюрьме хочется кого-нибудь трахнуть…
Норма от удивления едва не потеряла дар речи.
— Чего, чего?..
— Да, кого-нибудь трахнуть… Так вот, все это время я хотел только одного — дорваться до женщины, все
равно, до какой — грязной, потной, уродливой… И трахнуть ее.
— И ты…
Хэнк резко прервал ее:
— Не перебивай… Так вот, когда ты лежишь на тощем матраце в своей камере и рассматриваешь разные порно-журналы… Нет, ты даже не понимаешь…
— Порно-журналы?..
Хэнк коротко кивнул.
— Да.
— Не понимаю, для чего их рассматривать, если они так возбуждают, а выхода энергии все равно нету…
Хэнк, подойдя к Норме, неожиданно приобнял ее за талию.
— Я берег ее на будущее…
Та попыталась высвободиться, но железные руки Хэнка крепко держали ее.
— Хэнк…
— Послушай, ты…
— Хэнк, ты собираешься меня насиловать?..
— Нет.
— Но ты…
— Норма, я люблю тебя…
— Но почему…
— Я тебе все потом расскажу… Еще не время, — Хэнк сделал небольшую паузу. — Норма, я люблю тебя. И я тебя хочу. Прямо здесь и прямо сейчас.
«Неужели он меня действительно любит, — подумала Норма, — как-то странно слышать от Хэнка признания подобного рода…»
Хэнк, глядя Норме прямо в глаза, еще раз повторил:
— Да, Норма, я люблю тебя…
Норма вновь попыталась высвободиться, но, поняв, что это ей не удастся, решила: «Будь что будет».
— Норма, ты можешь мне не верить, но все это время, проведенное в тюрьме, я думал только о тебе… — говоря это, Хэнк принялся осторожно увлекать ее в сторону подсобки, — Норма, ты даже не представляешь…
— Но и я…
— Норма, — продолжал Хэнк, горячо дыша ей в ухо, — Норма…
Спустя несколько минут двери подсобки закрылись…
Сидя в кабинете, Купер в очередной раз выслушивал рассказ шерифа о событиях последних часов.
— Этот Жак Рено ранен не очень опасно? — поинтересовался он, когда шериф наконец-то закончил.
Тот махнул рукой.
— Что ты… Я говорил с доктором Уильямом Хайвером — тот утверждает, что этот крупье здоров, как боров. Никуда он не денется, выживет.
Купер откинулся на спинку стула.
— Так, этот Рено, думаю, никуда от нас не уйдет…
Трумен удивленно посмотрел на Дэйла.
— Ты что, не хочешь его сейчас допросить?..
— Нет.
Трумен удивился еще больше.
— Но почему?..
— Он никуда не уйдет от нас… Мне кажется, что теперь гораздо важнее побеседовать с доктором Лоуренсом
Джакоби. Ведь его едва не отправил на тот свет, во всяком случае, не Жак Рено…
Трумен высказал предположение:
— Может быть, Лео?.. Он ведь до сих пор где-то скрывается…
Купер прищурился.
— Вполне может быть… А может быть — и не Лео, а кто-нибудь совсем другой… Во всяком случае, у меня нет стопроцентной уверенности…
Спустя полчаса шериф и специальный агент ФБР стояли перед койкой Джакоби в местной клинике.
— Ему было нанесено восемь проникающих ударов, — пояснил стоявший у кровати доктор Уильям Хайвер, — даже удивляюсь, как Лоуренс умудрился выжить… Другой бы на его месте…
Обернувшись к Уильяму, Купер спросил:
— Как вы думаете, доктор, на Лоуренса было совершено нападение с целью убить его? Или же, просто так, слегка испугать?..
Думаю, что его хотели убить… Однако то ли у нападавшего было слишком мало времени, то ли его что-то испугало, но — на наше счастье — доктор Джакоби несомненно выживет.
Купер покачал головой.
— Хорошо. Доктор, можно я побеседую с ним?
Уильям покачал головой с некоторым сомнением.
— Честно говоря, я бы не рекомендовал… Да, Лоуренс, как мне кажется, пришел в себя, состояние его более-менее стабилизировалось… Однако его нельзя волновать.
Купер, наклонившись к самому уху лежавшего перед ним доктора, произнес:
— Доктор Лоуренс Джакоби…
Тот тихо простонал в ответ.
— Доктор, я очень извиняюсь, но мне необходимо задать вам несколько вопросов… Скажите, для чего вы отправились из дому в столь поздний час?..
Джакоби тихо застонал:
— Лора… Там была Лора Палмер…
Купер вопросительно перевел глаза на доктора Уильяма Хайвера.
— Он бредит?..
Уильям покачал головой.
— Думаю, что нет…
— Она… прислала мне… — продолжал Джакоби, запинаясь почти после каждого слова, — прислала… мне прислала видеокассету… Это была Лора Палмер… Это точно… точно была она…
— Видеокассету? — Не понял Дэйл. — Какую еще видеокассету?..
Джакоби продолжал — каждое произнесенное слово давалось ему с неимоверными усилиями:
— Там… У меня дома есть одна кассета… Там… Лора, она говорит… — произнес Джакоби и тут же потерял сознание.
Купер, наклонившись к его уху, настойчивым голосом произнес:
— Видеокассета?.. Лора Палмер?.. Что она говорила, Лоуренс, умоляю, скажите мне, что она говорила?.. Где лежит эта кассета, и как она к вам попала?..
Уильям Хайвер, тронув Дэйла за плечо, тихо произнес:
— Очень прошу вас — не беспокойте его больше… Во всяком случае, сегодня.
Купер, отойдя от кровати, коротко кивнул.
— Хорошо, док… Я побеседую с ним более подробно, как только он придет в себя…
Когда Трумен и Купер вышли из палаты на коридор, шериф, вопросительно посмотрев на Дэйла, с нескрываемым сомнением в голосе произнес:
— Кассета?.. Лора Палмер?.. Это, конечно же, бред… Не может того быть, чтобы… — но Купер прервал его:
— Не думаю, — сказал он, — ни в чем нельзя быть уверенным до конца…
— Вы хотите сказать, что Лора Палмер…
— Нет, Гарри… Я ничего не хочу сказать. Видимо, Лоуренса кто-то сознательно мистифицировал. Хотел бы я только знать, кто именно и с какой целью…
Для Энди Брендона настал звездный час — первый за всю его службу в полиции. Он чувствовал себя настоящим героем — еще бы, один меткий выстрел, и опасный преступник, обвиняемый в тягчайших преступлениях, обезврежен. Кроме того, спасена жизнь самого шерифа…
И только одно обстоятельство мешало полному счастью Энди — он никак не мог понять, что случилось с его возлюбленной Люси и почему она так резко изменила к нему отношение… И Томми Хогг, и сам шериф сочувствовали своему сослуживцу искренне и бескорыстно; они готовы были сделать все, что в их силах, лишь бы Энди вновь сошелся с Люси.
Стоя в нескольких шагах от письменного стола мисс Моран полицейские нарочито громкими голосами пересказывали друг другу сюжет тех событий, что совсем недавно разворачивались неподалеку от гостиницы, при этом исподтишка поглядывая в сторону, как воспринимает этот рассказ Люси, ради которой, собственно, и был затеян весь этот спектакль.
Томм с необыкновенным воодушевлением говорил, обращаясь то ли к шерифу, то ли к Энди Брендону, то ли к самому себе:
— И когда этот тип выхватил у меня пистолет, я сразу же подумал — все, Гарри каюк… Черный бобер, выйдя из озера, заберет его душу и…
Гарри тут же громко перебил его:
— Да, в этот самый момент я уже было в мыслях распрощался с белым светом… Передо мной прошла вся минувшая жизнь… Я только успел…
Томми замахал на шерифа руками, словно пытаясь дать понять, что пересказ всей его прошлой жизни в настоящий момент вряд ли уместен.
— Гарри, я уже подумал, что…
— …что этот Жак Рено пустит мне пулю в живот, — подхватил Трумен, — что…
Хогг вновь замахал руками.
— …что он сейчас перестреляет всех нас и смоется на своей машине на ту сторону. Но тут я слышу выстрел. Я поднимаю глаза и только успеваю заметить, как наш Энди Брендон, который…
Энди скосил глаза в сторону Люси, чтобы определить, как она реагирует на эту инсценировку, и с удовольствием отметил про себя, что та — вся во внимании. На глазах мисс Моран блестели слезы сочувствия. Это обстоятельство необычайно воодушевило Брендона.
— Я и не думал, — начал он очень громко, стараясь перекричать и Томми Хогга, и шерифа, — я и не думал, что у меня получится такой выстрел… Я каким-то автоматическим движением выхватил из кобуры мой пистолет и, вскинув его в сторону преступника, нажал на курок.
Гарри перебил его восклицанием:
— Это был отличный выстрел, дружище!.. Это был самый лучший выстрел, который мне приходилось видеть в своей жизни, честное слово…
Томм, обернувшись к Гарри, сказал: — Видеть тебе его не пришлось… Ты его только слышал, а видел все это я. Значит, дело было так: этот Жак Рено выхватывает у меня из раскрытой кобуры пистолет и направляет его в сторону…
В этот момент Люси, неожиданно поднявшись со своего места, направилась в сторону небольшой импровизированной кухни за перегородкой, где она обычно стряпала и варила кофе для посетителей Гарри. Шериф, подтолкнув Энди в бок, заговорщицки прошептал ему:
— Энди… Она ушла. Иди к ней и выясни, чего же она хочет… Иди смелей… Не бойся, Энди. Во всяком случае, это гораздо безопасней, чем арест крупье из «Одноглазого Джека». Иди, Энди, и помни, что ты — настоящий мужчина.
Энди направился в сторону кухоньки, по дороге закрыв за собой двери. Подойдя к Люси, он неожиданно для девушки обнял ее и, нежно поцеловав, произнес:
— Люси…
Та всхлипнула.
— Энди…
— Люси… Почему ты…
Моран зашептала:
— Энди, Энди… Ни слова больше, не надо больше слов, Энди, прошу тебя…
Брендон вновь поцеловал ее.
— Люси…
Та всхлипнула.
— Энди…
— Люси, ответь мне, почему ты…
Та, уткнувшись мокрым от слез лицом в небритую щеку Брендона, произнесла:
— Энди… Я ведь тоже люблю тебя…
Брендон, с необычайной нежностью поцеловав ее в мокрый нос, произнес:
— Но и я тоже… Люси, ответь мне, что случилось, почему ты так внезапно…
Мисс Моран не дала ему договорить:
— Энди… Я… я беременна.
Ни слова не сказав, Энди отпустил девушку и, резко открыв двери, деревянной походкой вышел из кухоньки под недоумевающие взгляды коллег…
Внимательно пересчитав деньги, Хэнк аккуратно сложил их в атташе-кейс и, обернувшись к Джози, произнес:
— Это все?..
Та равнодушно кивнула.
— Да.
Это был первый визит Хэнка в «Дом на холме» после его возвращения из тюрьмы. Гибель Эндрю Пэккарда, мужа Джози, была трагической случайностью разве что для суда присяжных, усмотревших в ней все приметы непредумышленного убийства; на самом деле Эндрю Пэккард, сын Пита и Кэтрин, был ликвидирован Хэнком по заказу китаянки. А деньги, полученные Хэнком, были ничем иным, как платой за это убийство…
— Значит, девяносто тысяч? — Хэнк пристально посмотрел на Джози; та выдержала взгляд.
Китаянка кивнула.
— Да.
Хэнк с сомнением покачал головой.
— Маловато будет…
Китаянка принялась грызть ноготь большого пальца правой руки — это был верный признак того, что она сильно волнуется.
— Маловато… — повторил Хэнк.
Китаянка, никак не отреагировав на реплику Хэнка, вытащила пачку сигарет и, взяв одну, размяла ее пальцами и, закурив, отошла к окну, чтобы не выдавать своего волнения Хэнку.
— Это раньше, сидя в этом бетонном мешке, я думал, что девяносто штук баксов — огромные деньги… — Хэнк, вытащив из атташе-кейса одну пачку купюр, подержал в руке, словно пробуя на вес, достаточное ли в этой пачке
количество купюр, — да, это казалось мне сокровищами Шехерезады… А теперь я начинаю понимать, что это — не деньги… Это дерьмовая сумма.
Джози, глубоко затянувшись, выпустила из легких сизую струйку табачного дыма и, резко обернувшись в сторону Хэнка, произнесла:
— У нас был уговор.
Хэнк мрачно ухмыльнулся.
— Это было тогда, Джози… А это — теперь… Тогда, полтора года назад, эта сумма действительно казалась мне значительной, а теперь я понимаю, что этого — явно недостаточно за такую работу.
Джози вновь глубоко затянулась.
— У нас был уговор, — вновь напомнила она Дженнингсу, — уговор…
Положив пачку банкнот в атташе-кейс, Хэнк закрыл его и, щелкнув никелированными замочками, произнес:
— Понимаешь, Джози… Многое переменилось с тех пор… Да. Я многое понял с тех пор.
Джози медленно, глядя в глаза Хэнку, произнесла:
— У нас был уговор…
Хэнк махнул рукой.
— Джози, я не учел главного… Это ведь элементарная арифметика…
Джози затушила сигарету.
— Ну, и чего же ты не учел?..
— Элементарная арифметика… Значит, так. В этой паскудной федеральной тюрьме я провел ровно полтора года, не так ли?..
Китаянка коротко кивнула.
— Да.
Хэнк продолжал:
— Полтора года — это восемнадцать месяцев… Правильно или нет?..
Джози нехотя ответила:
— Ну, правильно…
— Значит, за восемнадцать месяцев я получаю девяносто штук баксов… Это… — Хэнк принялся шевелить губами, производя в уме арифметические подсчеты, — это… это получается ровным счетом пять штук баксов в месяц…
Джози впервые на протяжении всего этого разговора улыбнулась.
— А ведь неплохие деньги…
Хэнк охотно согласился с китаянкой:
— Да… Если твердо знать, что у тебя в запасе есть еще сорок-пятьдесят лет жизни как минимум…
Джози при этих словах невольно вздрогнула. Хэнк продолжал:
— А если жить осталось лет десять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57