Слишком много рапортов с просьбами о переводе, и я делаю из этого вывод, что на твоей лодке возникли проблемы. Я решил выяснить обстановку, и моё мнение подтвердилось. Признаешь ты это или нет, но у тебя сложное положение.— Извините меня, сэр, но это чепуха, все равно что убеждать пьяниц во вреде алкоголя. Люди, увлекающиеся спиртным, утверждают, что у них нет никаких проблем с алкоголем, но, по мнению психологов, отрицание существования проблемы есть доказательство того, что она существует. Это замкнутый круг, довод, который сам нуждается в доказательстве. Будь на моей лодке не тот моральный дух, это неминуемо сказалось бы на результатах действий команды. Но результаты говорят о другом. Моё прошлое вам известно. Я профессиональный подводник, командир подводного ракетоносца. С того момента, как я стал офицером, я всегда находился в числе лучших, что составляли один процент от общего числа офицерского состава. Согласен, мой стиль командования отличается от других. Я ни с кем не цацкаюсь и никого не целую в зад. Я требую от подчинённых выполнения своих обязанностей и добиваюсь этого. Если вы сумеете, сэр, привести хотя бы одно по-настоящему убедительное доказательство моих ошибочных действий, я готов выслушать замечания. Но пока таких доказательств нет, с моей лодкой все в порядке и я не стану и пытаться что-либо исправить.Бартоломео Вито Манкузо, коммодор, будущий контр-адмирал Военно-морского флота США, не вскочил со своего кресла лишь потому, что его сицилийская кровь в результате пребывания в Америке несколько разжижилась. На его прежней родине, Манкузо не сомневался в этом, любой из прадедов тут же направил бы на Рикса свою лупару, и в груди капитана первого ранга появилась бы большая кровоточащая дыра. Вместо этого он посмотрел на Рикса бесстрастным взглядом и тут же принял решение, холодное и окончательное: этот капитан первого ранга никогда не получит следующего звания. Он знал, что осуществить такое решение в его силах. У него в соединении служило немало командиров подводных лодок. Из них только двое, может быть, трое имели шанс на получение ранга адмирала. В этой группе Рикс не может подняться выше четвёртого места. Может быть, это не совсем честно, подумал Манкузо в момент отрешённой откровенности, но в правильности принятого решения не было сомнений. Этому человеку нельзя доверить более ответственной должности, чем та, которую он занимал сейчас, — но даже такая должность скорее всего за пределами возможностей Рикса. Всё будет весьма просто. Рикс начнёт громко и страстно возражать, когда узнает, что в группе из четырнадцати капитанов первого ранга оказался лишь четвёртым, но Манкузо просто скажет ему: «Извини, Гарри, я не утверждаю, что ты плохой командир, но Энди, Билл и Чак немного лучше. Тебе не повезло, что ты попал в соединение, где столько асов. От меня потребовался честный ответ, а эти трое чуть-чуть лучше».Рикс был достаточно умён, чтобы понять, что зашёл слишком далеко, — в военно-морском флоте не бывает по-настоящему неофициальных или частных разговоров. Он бросил вызов своему командующему соединением, человеку, уже сумевшему выдвинуться, которого уважали и которому доверяли в Пентагоне и в оперативном управлении, ведавшем кадровыми вопросами.— Извините меня, сэр, за мою откровенность. Просто дело в том, что никому не нравится, когда…Манкузо улыбнулся, зная, что Рикс осознал допущенную ошибку.— Ничего страшного, Гарри. Мы, итальянцы, тоже бываем несдержанны. — Слишком поздно спохватился, Гарри, подумал он.— Может быть, вы правы, сэр. Разрешите мне обдумать создавшуюся ситуацию. К тому же, когда я встречусь с «Акулой», я покажу вам, на что способны мои люди.Поздновато говорить о «своих людях», парень. Но ты, Манкузо, всё-таки должен предоставить ему возможность проявить себя, верно? Маленькую, но всё-таки возможность. И если произойдёт чудо, тогда можно и пересмотреть принятое решение. Можно, сказал себе Барт, если этот высокомерный кретин поцелует мне зад у входа на базу в полдень четвёртого июля, когда мимо будет проходить флотский оркестр.— Подобные беседы неприятны для всех, — заметил командир соединения. Рикс закончит свою карьеру экспертом по техническим системам подводных лодок, подумал Манкузо, причём станет превосходным специалистом в этой области, посла того как соединение избавится от этого индюка; Да и разве не почётно закончить флотскую службу капитаном первого ранга? Для хорошего человека это не позор. * * * — Ничего больше? — спросил Головко.— Ничего, — ответил полковник.— А что будет с нашим офицером?— Я навестил его вдову два дня назад. Сообщил ей, что он погиб и что нам не удалось отыскать его тело. Сцена была очень тяжёлой, женщина оказалась потрясённой. Ужасно видеть такое прелестное лицо в слезах, — тихо сообщил полковник.— Пенсия, остальные льготы?— Я лично занялся этим.— Отлично, эти бумажные души не думают ни о ком и ни о чём. Если возникнут трудности, дайте знать.— Что касается сбора технической информации, — продолжал полковник, — у меня нет никаких предложений. Вы не можете предпринять какие-нибудь шаги по другим каналам?— Мы все ещё восстанавливаем нашу агентурную сеть в их Министерстве обороны. Предварительные сведения позволяют сделать вывод, что новая Германия полностью отказалась от проекта ГДР, — ответил Головко. — До меня дошли слухи, что американцы и англичане провели аналогичное расследование и остались довольны его результатами.— Мне кажется маловероятным, что появление ядерного оружия в Германии вызовет большое беспокойство у американцев или англичан.— Это верно. Мы продолжаем работу, но я не думаю, что нам удастся что-нибудь обнаружить. Полагаю, мы работаем впустую.— Тогда почему убили нашего сотрудника?— Но ведь мы все ещё не уверены в этом, черт побери!— Действительно, сейчас он может работать на аргентинцев…— Не забывайтесь, полковник!— Простите, Сергей Николаевич, но ведь, когда приходится убивать офицера разведки, нужна очень веская причина.— Пока наши поиски безрезультатны! Расследование ведут по крайней мере три разведслужбы. Наши агенты в Аргентине все ещё пытаются выяснить…— Да, а как кубинцы?— Действительно, это район их деятельности. Но сейчас мы вряд ли можем рассчитывать на помощь Кубы, правда? Полковник закрыл глаза. Что это происходит в КГБ?— Я всё ещё считаю, что нам нужно продолжать расследование.— Ваше мнение принято к сведению. Наша операция продолжается.Но что я могу предпринять, подумал Головко, когда дверь кабинета закрылась за полковником. Какие ещё новые направления расследования выбрать… ему ничего не приходило в голову. Множество оперативников из числа нелегалов старались что-нибудь узнать, но пока безрезультатно. Наша профессия так походит на деятельность полиции, верно? * * * Марвин Расселл ещё раз подумал о том, что ему может потребоваться. Да, эти ребята не жалели денег. Почти вся сумма, с которой он приехал в Ливан, осталась нетронутой. Он даже предложил воспользоваться этими деньгами, но Куати наотрез отказался. Сейчас в кейсе у Расселла лежало сорок тысяч долларов новенькими хрустящими двадцатками и полусотнями, а устроившись в Америке, он получит денежный перевод из английского банка. Поставленные перед ним задачи были несложны. Для начала следовало раздобыть новые документы для себя и своих друзей. Такое по плечу даже ребёнку. Даже водительское удостоверение подделать совсем просто, если у тебя имеется необходимое снаряжение, а Расселл собирался закупить его за наличные. Он сам установит снаряжение в доме, который возьмёт в аренду. А вот зачем резервировать номера в гостинице вдобавок к покупке дома, он не понимал. Эти парни любят запутывать все до предела.По пути к аэропорту он остановился на сутки, чтобы обеспечить себя соответствующим гардеробом. Пусть в Бейруте продолжаются военные действия, но жизнь не утихает, и портной сделал все быстро и хорошо. К моменту, когда Расселл поднялся на борт самолёта английской авиакомпании «Бритиш Эйруэйс», направляющегося в Хитроу, Расселл выглядел преуспевающим бизнесменом. У него было с собой три хороших костюма — два из них в чемодане. Аккуратная причёска и дорогие туфли, которые немилосердно жали.— Желаете журнал, сэр? — спросила стюардесса.— Спасибо, — улыбнулся Расселл.— Вы американец?— Да, возвращаюсь домой.— Наверно, нелегко было в Ливане?— Да, иногда обстановка становилась тревожной.— Принести чего-нибудь выпить?— Пива, если можно, — улыбнулся Расселл. Ему даже удалось овладеть жаргоном бизнесмена. Самолёт был пуст на две трети, и, похоже, эта стюардесса будет обслуживать его постоянно. Возможно, ей нравится мой загар, решил Расселл.— Пожалуйста, сэр. Вы остановились в Лондоне?— Боюсь, что нет. Сразу вылетаю в Чикаго. Через два часа.— Очень жаль. — На лице девушки даже отразилось разочарование. Эти англичане, подумал Расселл, такие гостеприимные люди. Почти как арабы. * * * Последний пучок был установлен на отведённое ему место чуть позже трех утра по местному времени. Фромм ничуть не изменил своего поведения и проверил последний пучок с такой же тщательностью, как и первый, закрепив его в соединительном узле лишь после того, как все проверил, и остался доволен. Затем он встал и потянулся.— На сегодня хватит.— Согласен, Манфред.— Завтра к этому времени мы полностью закончим сборку. Осталась простая работа, меньше чем на четырнадцать часов.— Тогда неплохо было бы поспать.Выйдя из здания, Госн сделал знак командиру. Куати посмотрел им вслед, затем подошёл к начальнику охраны.— Где Ахмед?— Отправился к доктору, вы сами ему разрешили.— Гм… Когда он вернётся?— Завтра или послезавтра. Не знаю точно.— Ну хорошо. Скоро у нас будет для тебя специальная работа.Охранник взглянул на людей, удаляющихся от мастерской, и равнодушно кивнул.— Где рыть яму? Глава 28Договорные обязательства Смена часовых поясов очень утомительна, подумал Марвин. Он выехал из чикагского аэропорта О'Хара в «меркурии», взятом напрокат, и направился на запад. В мотеле рядом с Де-Мойном он удивил портье, изъявив желание расплатиться за номер наличными. Расселл объяснил, что у него украли бумажник со всеми кредитными карточками, и в подтверждение своих слов продемонстрировал совершенно новое портмоне. Портье, подобно любому бизнесмену, с готовностью согласился принять наличные. Этой ночью Расселл хорошо спал. Он проснулся чуть позже пяти утра после десяти часов здорового сна, съел плотный американский завтрак (при всём своём гостеприимстве люди в Ливане не знали вкуса настоящей пищи; он не представлял, как они ухитряются обходиться без бекона) и отправился дальше, в сторону Колорадо. К ленчу Расселл пересёк половину Небраски, снова размышляя о планах, которые ему предстояло осуществить, и о том, что для этого необходимо. Поужинать он остановился в Роггене, в часе езды от Денвера, к северо-востоку от города. Это достаточно близко, решил Расселл. Уставший от многих часов за баранкой автомобиля, Расселл нашёл ещё один мотель и остановился на ночёвку. Он с удовлетворением снова смотрел американское телевидение, в том числе наиболее интересные матчи Национальной футбольной лиги. Удивительно, как он скучал по американскому футболу — не меньше, чем по возможности выпить всякий раз, когда ему того хотелось. Это желание Расселл удовлетворил бутылкой «Джека Даниэльса», которую купил по дороге. К полуночи он здорово подобрел, с удовольствием оглядывался по сторонам, радовался своему возвращению в Америку, а также причине, по которой он сюда вернулся. Настало время расплатиться по старым долгам. Расселл не забыл, кому принадлежало Колорадо в прошлом, и хорошо помнил о бойне при Сэнд-Крик. * * * Этого следовало ожидать. Всё шло слишком гладко, а действительность редко терпит совершенство. Крошечная ошибка в одной из деталей обнаружилась во время сборки первичного источника. Эту деталь пришлось снять и заново обработать, на что потребовалось тридцать часов, из которых сорок минут ушло собственно на обработку, а остальное время на разборку, а затем на повторную сборку бомбы. Фромм, которому следовало отнестись к происшествию философски, был вне себя от ярости и настоял на том, чтобы лично осуществить всю работу. После этого начался трудоёмкий процесс установки взрывных блоков — ещё более утомительный от того, что проводился вторично.— Всего три миллиметра, — заметил Госн. Ошибочная установка одной из ручек настройки. Поскольку деталь обрабатывалась вручную, компьютеры не заметили отклонения. Кто-то из техников не правильно прочёл цифру, указанную Фроммом, а при первой визуальной проверке деталей ошибку просто не заметили. — Но у нас был в запасе один день.Фромм что-то пробормотал из-за защитной маски. Вместе с Госном он поднял плутониевую сборку и аккуратно поставил её на место. Пять минут спустя стало ясно, что она расположена правильно. Затем на место встали шины из вольфраморениевого сплава, потом сегменты бериллия и наконец массивное полушарие обеднённого урана, отделяющее первичное устройство от вторичного. Теперь ещё пятьдесят взрывных блоков — и работа закончена. Фромм распорядился сделать перерыв — это была тяжёлая работа, и он нуждался в отдыхе. Техников больше не было — не было больше потребности в их услугах.— К этому времени мы могли бы уже завершить работу, — тихо заметил немец.— Неразумно рассчитывать на совершенство, Манфред.— Неграмотный идиот не сумел правильно разобрать цифру!— Она была смазана. — А это твоя вина, подумал Госн, но промолчал.— Тогда нужно было спросить!— Не вижу причины для споров, Манфред. Ты выбрал неудачное время, чтобы выразить своё нетерпение. Мы соблюдаем график.Фромм знал, что молодой араб не понимает его. Кульминационный момент честолюбивых стремлений всей его жизни мог уже наступить!— За работу!Потребовалось ещё десять часов, пока последний, семидесятый, взрывной блок встал на место. Госн присоединил провод к соответствующей клемме, и это завершило сборку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158