Вижу двух специалистов, что-то делающих с ракетами.— Что такое — машина обслуживания? — спросила Лиз Эллиот.— Это грузовики, на которых перевозят ракеты. На каждом имеется все, что необходимо для работы с ракетой. На каждую ракету приходится одна машина обслуживания — впрочем, больше чем одна. Это большой грузовик, похожий на пожарную машину, с подъёмным краном и лестницей, с встроенными нишами для инструмента и всего остального. Джим, похоже, они сняли чехол — да! Видны боеголовки, они ярко освещены, и специалисты что-то делают с разделяющимися боеголовками… Интересно что?Фаулер едва не потерял самообладание. Это походило на радиорепортаж футбольного матча, и…— Так что все это значит?!— Сэр, мы не знаем… приближаемся к Узхуру. Здесь почти никакого движения, на Узхуре установлены ракеты СС-18 новой модификации, пятой… никаких машин, снова вижу часовых. Господин президент, по-моему, часовых больше обычного. Теперь очередь Гладкой… ещё пара минут…— Почему там стояли грузовики у шахт запуска? — спросил Фаулер.— Сэр, я могу только сказать, что они что-то делают с ракетами.— Черт побери! Что именно делают?! — закричал Фаулер в микрофон.Ответ, который последовал, не был таким спокойным, как несколько минут назад.— Сэр, этого мы не можем сказать.— Тогда скажите, что вам известно!— Как я уже объяснил, господин президент, эти ракеты старого образца и нуждаются в постоянном техническом обслуживании. Они предназначены для демонтажа, но русские запаздывают с этим. Мы заметили усиленную охрану на всех трех базах баллистических ракет СС-18, но в Алейске у каждой шахты стояли грузовик и группа обслуживания, а крышки шахт были открыты. Это всё, что можно сказать в результате изучения полученных изображений.— Господин президент, — раздался голос генерала Борштейна, — майор Костелло сообщил вам все, что мог.— Генерал, вы сказали, что мы увидим нечто полезное во время пролёта спутника над ракетными базами. Что мы увидели?— Сэр, возможно, то обстоятельство, что в Алейске ведётся напряжённая работа с ракетами, может иметь значение.— Но вы не знаете, что это за работа!— Действительно, сэр, мы этого не знаем, — смущённо признался Борштейн.— Может быть, они готовят ракеты к запуску?— Мы не можем исключить такую возможность, сэр.— Боже мой!— Роберт, — сказала советник по национальной безопасности, — мне страшно.— Элизабет, у нас нет времени на это. — Фаулер овладел собой. — Нам нужно держать себя в руках и не упускать контроля над ситуацией. Мы должны убедить Нармонова.— Роберт, разве ты не видишь! Это не он! Только в этом случае события поддаются логическому объяснению. Мы не знаем, с кем ведём переговоры!— Так что же нам следует предпринять?— Я не знаю!— Ну что ж, кто бы это ни был, они не стремятся к ядерной войне. Этого не хочет никто. Иначе нужно быть безумцем, — почти по-отечески заверил её президент.— Ты уверен в этом? Роберт, ты действительно уверен? Ведь они пытались убить нас!— Даже если это и так, нам нельзя обращать на это внимание.— Но мы не можем позволить себе это. Если они пытались один раз, они сделают новую попытку! Неужели ты не понимаешь?Элен Д'Агустино, которая стояла в нескольких футах позади президента, ещё раз отметила, что правильно оценила Лиз Эллиот ещё прошлым летом. Она не просто груба и высокомерна, но и труслива. И какие она может давать советы президенту? Фаулер встал и направился в туалет. Пит Коннор пошёл следом за ним до самой двери, потому что даже это «путешествие» президенты не имеют права совершать в одиночку. Дага посмотрела вниз — на доктора Эллиот. Лицо её отражало… Что? Страх? — спросила себя агент Секретной службы. Нет, что-то иное, что-то за пределами страха. Элен тоже была испугана и наверняка не меньше доктора Эллиот, но ведь она не советник… К ней никто не обращался за советом, никто не просил её помочь разобраться в этом безумии. Да, конечно, в происходящем не было никакой логики, никакого смысла. Просто никакого. Но ведь в её обязанности не входило оценивать обстановку, это было обязанностью доктора Эллиот. * * * — Установил контакт, — произнёс один из операторов на «Морском дьяволе-1-3». — Буй три, пеленг два-один-пять… скорость вращения винта… один винт… контакт с атомной подводной лодкой! Это не американская подлодка, винт не американский.— Слышу его на четвёртом, — заметил второй акустик. — Да, она прёт полным ходом; судя по числу оборотов винта, скорость больше двадцати узлов, может быть двадцать пять, пеленг с моего буя три-ноль-ноль.— Хорошо, — произнёс офицер-тактик. — Засёк координаты. Назовите курс.— У меня пеленг сейчас два-один-ноль! — отозвался первый акустик. — Парниша мчится сломя голову!Две минуты спустя стало ясно, что обнаруженная подлодка несётся прямо к ракетоносцу «Мэн». * * * — Неужели это возможно? — спросил Джим Росселли. Радиограмма поступила с Кодиака прямо в Национальный военный командный центр — НВКЦ. Командир патрульной эскадрильи не знал, что делать, и требовал указаний. Кодовое обозначение радиограммы «Красная ракета», копия её поступила также в штаб командующего Тихоокеанским флотом, который тоже вот-вот затребует указаний сверху.— Что случилось? — спросил Барнс.— Он направляется прямо к месту, где находится «Мэн». Откуда он знает его координаты?— А мы как их узнали?— По аварийному бую — Боже, этот идиот так и остался у буя, не отошёл от него?— Может, сообщить президенту? — посоветовал подполковник Барнс.— Другого не остаётся. — И капитан первого ранга Росселли поднял трубку телефона. * * * — Президент слушает.— Сэр, говорит капитан первого ранга Джим Росселли из НВКЦ. У нас вышла из строя подводная лодка в Аляскинском заливе, ракетоносец «Мэн» класса «Огайо». У неё повреждён винт, сэр, и она не может маневрировать. Прямо к ней направляется ударная советская субмарина, расстояние между ними около десяти миль. Наш противолодочный самолёт «Орион Р-ЗС» следит за русской подлодкой. Сэр, нам требуются указания.— Я считал, что русские не способны следить за нашими подводными ракетоносцами.— Совершенно верно, сэр, никто не обладает такими возможностями, но в данном случае они, должно быть, воспользовались радиопеленгом, когда наша подлодка запросила помощь. «Мэн» является одной из составляющих Единого интегрированного оперативного плана, ЕИОП, и находится сейчас в состоянии боевой готовности номер два. Таким образом, и «Орион», охраняющий подлодку с воздуха, тоже подчиняется этому уровню готовности. Сэр, они просят указаний, как им поступить.— Насколько важную роль играет «Мэн»?На этот вопрос решил ответить генерал Фремонт.— Сэр, на борту «Мэна» находится свыше двухсот боеголовок, обладающих очень высокой точностью. Если русские выведут его из строя, это нанесёт нам тяжёлый удар.— Насколько тяжёлый?— Сэр, тогда в нашем плане боевых действий возникнет большая дыра. На борту «Мэна» ракеты D-5, нацеленные на контрудар. Они должны нанести ядерный удар по ракетным базам и отдельным центрам управления. Если с «Мэном» что-нибудь случится, нам понадобятся буквально часы, чтобы заполнить этот пробел в плане боевых действий.— Капитан первого ранга Росселли, вы принадлежите к Военно-морскому флоту?— Да, господин президент. Должен добавить, что ещё несколько месяцев назад был командиром «золотой команды» ракетоносца «Мэн».— Сколько у нас времени на принятие решения?— Сэр, русская «Акула» движется со скоростью в двадцать пять узлов и находится сейчас в двадцати тысячах ярдов от нашей лодки. С технической точки зрения, они уже сейчас могут произвести торпедный залп.— Какие у нас варианты?— Вы можете отдать приказ об атаке или не отдавать его.— Генерал Фремонт?— Господин президент… Нет, позвольте спросить капитана первого ранга Росселли.— Слушаю вас, генерал.— Вы уверены, что русская подводная лодка движется прямо на нашу субмарину?— Данные говорят об этом очень красноречиво, сэр.— Господин президент, мне кажется, мы должны принять меры по защите наших стратегических сил. Русским, конечно, не понравится, что мы напали на их подводную лодку, но эта ударная подлодка и не имеет стратегического значения. Если они потребуют объяснений, мы сумеем их дать. Сейчас мне хотелось бы понять, почему они направили свою ударную подлодку на наш ракетоносец. Они не могли не знать, что это встревожит нас.— Капитан первого ранга Росселли, разрешаю дать приказ самолёту атаковать и уничтожить русскую подводную лодку.— Слушаюсь, сэр.Росселли поднял трубку другого телефона.— «Серый медведь», говорит «Мраморная голова», — это был сейчас код Национального центра, — высшее военное руководство одобряет, повторяю, одобряет ваш запрос. Как слышите?— «Мраморная голова», это «Серый медведь», мы получили разрешение на атаку.— Действуйте.— Понятно. Конец связи. * * * «Орион» совершил поворот. Даже лётчики чувствовали сейчас, насколько испортилась погода. Вообще-то было ещё светло, но низкая облачность и сильное волнение на море создавали впечатление, что самолёт летит по огромному неровному коридору. Это было плохо. А хорошо было то, что обнаруженный объект вёл себя глупо, мчался вперёд на большой скорости, над термоклином, и упустить его оказалось почти невозможно. Офицер-тактик, находившийся в хвостовой части, направлял самолёт по курсу русской «Акулы». Позади хвостового оперения авиалайнера «Локхид-Электра», превращённого в самолёт противолодочных действий, выступал чувствительный прибор, называвшийся детектором магнитных аномалий. Он регистрировал изменения в магнитном поле Земли, в том числе и вызванные металлической массой подводной лодки.— Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший, выпускаю дымовые сигналы! — Оператор бортовых систем нажал на кнопку.Появилось облако дыма.Пилот тут же повернул налево, повторил манёвр ещё несколько раз.— Ну, что там у вас сзади? — спросил он.— Надёжный контакт, атомная подводная лодка, по-видимому русская. Давайте приступать.— Давно пора, — заметил пилот.— Господи! — пробормотал второй пилот.— Открываем люк.— Люк открыт. Предохранители сняты, взрыватели готовы, торпеда наведена.— Отлично, беру управление на себя, — донёсся голос офицера, ответственного за тактические операции. — Готов к сбрасыванию.Казалось, все что-то слишком уж просто. Пилот направил самолёт по облачкам дыма, вытянувшимся почти в идеальную прямую. Самолёт миновал первое, второе, затем третье облачко…— Сбрасываем торпеду! Торпеда сброшена!Пилот прибавил мощность и поднялся на несколько сотен футов выше.Противолодочная торпеда типа «50» вывалилась из открытого люка самолёта. Её падение замедлил небольшой парашют, который отделился в тот момент, когда торпеда коснулась поверхности воды. Эта новейшая торпеда, последнее слово техники, приводилась в движение не винтом, а почти беззвучным двигателем и была запрограммирована таким образом, что её нельзя было обнаружить до тех пор, пока она не достигла намеченной глубины в пятьсот футов. * * * Пора сбавить скорость, подумал Дубинин. Ну хорошо, ещё несколько тысяч метров. Он считал риск оправданным. Вполне разумно было предположить, что американский подводный ракетоносец останется на небольшой глубине, недалеко от поверхности. Если догадка Дубинина была правильной, то под слоем температурного скачка — а «Адмирал Лунин» находился на глубине ста десяти метров — поверхностный шум не позволит американцам услышать его лодку и он сумеет провести заключительную часть поиска незаметно. Дубинин собирался уже поздравить себя с тем, что принял правильное тактическое решение.— Слышу гидролокатор торпеды справа по носу! — донёсся крик лейтенанта Рыкова из гидролокационного отсека.— Лево руля! Полный вперёд! Где торпеда?— Движется с уклоном в пятнадцать градусов! Под нами! — снова послышался голос Рыкова.— Аварийное всплытие! Рули вверх! Новый курс три-ноль-ноль! — Дубинин вбежал в гидролокационный отсек.— Что за чертовщина?Рыков был бледен.— Не слышу шума винтов… только этот проклятый гидролокатор… вот он ушёл в сторону — нет, снова работает в режиме поиска!— Меры противодействия — три, пуск! — скомандовал Дубинин.— Канистры выпущены!Оператор мер противодействия «Адмирала Лунина» быстро выстрелил три пятнадцатисантиметровые канистры с материалом, выпускающим газ при контакте с водой. Выходящие из канистр пузырьки создавали цель для торпеды, но эта цель не двигалась. Американская «умная» торпеда типа «50» уже почувствовала присутствие подводной лодки и устремилась к ней.— Проходим сто метров, — выкрикнул старпом. — Скорость двадцать восемь узлов.— На глубине в пятнадцать метров прекратить подъем, но не бойтесь выброситься на поверхность.— Ясно! Двадцать девять узлов.— Больше не слышу торпеду, изгиб линии буксируемых датчиков лишил нас возможности прослушивать её гидролокатор. — Рыков поднял руки в бессильной ярости.— Ничего не поделаешь, придётся потерпеть, — ответил Дубинин. Шутка была не слишком остроумной, но операторы гидролокационного отсека почувствовали себя лучше. * * * — «Орион» только что атаковал торпедой движущуюся к нам подлодку, сэр. Я уловил едва слышные звуки в ультразвуковом диапазоне, пеленг два-четыре-ноль. Это одна из наших, типа «50», сэр.— Надеюсь, она управится с русскими, — заметил Рикс, — И слава Богу. * * * — Проходим глубину пятьдесят метров, выравниваем угол всплытия, рули вверх десять градусов. Скорость тридцать один узел.— Меры противодействия не сработали… — сказал Рыков. Буксируемые пассивные датчики теперь выровнялись, и торпеда все ещё преследовала «Адмирала Лунина».— Никакого шума винтов?— Никакого… Я услышал бы их даже на такой скорости.— Наверно, один из самых последних образцов…— Тип «50». Я слышал, это очень «умная маленькая рыбка».— Это мы ещё посмотрим. Евгений, ты не забыл про волнение на поверхности? — улыбнулся Дубинин.Старпом блестяще управлял движением подлодки, однако тридцатифутовые волны гарантировали, что субмарина неизбежно выскочит на поверхность между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158