Одну за другой изготовили двенадцать изогнутых заготовок. Далее они должны были пройти обработку на станках, а пока их положили на отведённое место на полках в мастерской.Большой фрезерный станок был занят обработкой последней крупной детали из бериллия — полуметрового металлического гиперболоида двадцати сантиметров в самой широкой части. Замысловатая форма детали делала обработку очень трудной даже для станка с программным управлением, но иного выхода не было.— Понимаете, первоначальный поток нейтронов представит собой простое сферическое расширение от первичного взрыва, но его захватит бериллий, — объяснял Фромм, стоя рядом с Куати. — Эти металлические элементы отражают нейтроны, которые движутся по спирали со скоростью, составляющей около двадцати процентов скорости света, и в конусе мы оставим для них лишь одно отверстие. Внутри гиперболоида будет находиться этот цилиндр из дейтерида лития, обогащённого тритием.— Но это произойдёт так быстро, — заметил командир. — Взрывчатые вещества все уничтожат.— Для понимания этого процесса требуется новое мышление. Каким бы стремительным ни было действие взрывчатки, нужно помнить, что нам требуются всего три сотрясения, чтобы внутри бомбы завершился процесс детонации.— Три чего?— Сотрясения. — Фромм позволил себе одну из редких улыбок. — Вы знаете, что такое наносекунда? Это одна миллиардная доля секунды, десять в минус девятой степени. За этот отрезок времени луч света пробегает всего тридцать сантиметров, то есть вот отсюда сюда. — Он расставил ладони на расстояние одного фута друг от друга.Куати кивнул. Действительно, очень короткий отрезок времени.— Отлично. «Сотрясение» — это десять наносекунд. За это время свет пробегает три метра. Термин был изобретён американцами в сороковых годах. Они считали, что это время, необходимое ягнёнку, чтобы тряхнуть хвостом. Шутка учёных. Понимаете? Иными словами, за три сотрясения свет пройдёт около девяти метров, а внутри атомной бомбы начнётся и завершится процесс детонации. Это во много тысяч раз меньше, чем требуется для детонации химических взрывчатых веществ.— Понятно, — сказал Куати, в этом слове правда сочеталась с ложью. Он вышел из мастерской, позволив Фромму снова погрузиться в свои ужасные мечты.Гюнтер ждал командира на открытом воздухе.— Ну?— Я разработал американскую сторону операции, — заявил Бок. Он развернул карту и положил её на землю. — Мы разместим бомбу вот здесь.— Что это за место? — Бок ответил. — Сколько? — поспешил поинтересоваться Куати.— Более шестидесяти тысяч. Если взрывная сила бомбы будет равна той, что нам обещают, радиус смертельного поражения охватит все это. — Гюнтер обвёл пальцем вокруг Денвера. — Общее количество убитых от ста до двухсот тысяч.— И это все? Для ядерной бомбы? Всего сто — двести тысяч?— Исмаил, это всего лишь мощное взрывное устройство.Куати закрыл глаза и выругался про себя. Всего минуту назад ему сообщили, что атомный взрыв будет чем-то совершенно невероятным даже для человека с его опытом, а теперь утверждают обратное. Однако командир был достаточно умён и понял, что оба эксперта говорят правду.— Почему ты выбрал именно это место? Бок ответил и на этот вопрос:— Было бы приятно убить их президента.— Действительно приятно, но полезно ли для успеха операции?— Можно доставить бомбу в Вашингтон, однако слишком велика опасность, что там её обнаружат, слишком велика. Мой план, командир, должен учитывать то обстоятельство, что у нас только одна бомба и всего лишь один шанс. Поэтому нам нужно максимально уменьшить опасность обнаружения и при выборе цели исходить в первую очередь из этих соображений.— А германская сторона операции?— Её осуществление пройдёт гладко.— Но она достигнет своей цели? — спросил Куати, глядя на пыльные ливанские холмы.— Надеюсь. На мой взгляд, вероятность успеха составляет шестьдесят процентов.В самом худшем случае мы накажем и американцев и русских, подумал командир. И тут же возник следующий вопрос: достаточно ли этого? Лицо Куати окаменело, пока он обдумывал ответ.Однако вопрос не был единственным. Куати считал, что умирает. Болезнь то наступала, то временами успокаивалась подобно неумолимому приливу, но это был прилив, который никогда не возвращался к исходной точке, туда, где был год или месяц назад. Хотя сегодня он чувствовал себя хорошо, Куати знал, что это обманчиво. Вероятность того, что его жизнь закончится в будущем году, была такой же, как и шансы успешного осуществления плана Бока. Но разве он может позволить себе умереть, не приняв всех мер, чтобы операция была завершена при его жизни?Нет, и если приближается его собственная смерть, какое значение имеют жизни остальных? Тем более, они всего лишь неверные, варвары.Гюнтер тоже неверный, настоящий варвар. Марвин Расселл вообще язычник. Люди, которых ты собираешься убивать, не такие уж и неверные. Как там о них сказано в Коране: «Заблудшие — последователи пророка Иисуса, но тоже люди, которые верят в единого Бога».Но ведь и евреи — люди, говорит Магомет. Так заявлено в Коране. Они духовные прародители ислама, такие же дети Абрахама, как и арабы. Многое в их религии совпадало с его религией. Его война против Израиля не была религиозной войной. Она велась из-за его народа, изгнанного со своей земли, вытесненного другим народом, который заявил, что руководствуется религиозными причинами, тогда как причины были совсем в ином.Куати рассматривал свои духовные взгляды во всём их противоречии. Израиль — его враг. Американцы — тоже враги. И русские. Это была его личная теология, и хотя он считал себя мусульманином, то, что управляло ею жизнью, не имело почти никакого отношения к Богу, как бы он ни утверждал противоположное, обращаясь к своим сторонникам.— Продолжай разработку плана, Гюнтер. Глава 20Соперничество В середине сезона Национальной футбольной лиги «Викинги» и «Мустанги» по-прежнему лидировали. Стараясь забыть о своём поражении в добавочное время от Миннесоты, Сан-Диего на следующей неделе взяло реванш дома в игре со слабой командой Индианаполиса, которую разгромило со счётом 45:3, тогда как «Викингам» пришлось напрячь все силы в матче против «Гигантов» вечером понедельника, с трудом одержав верх — 21:17. Тони Уиллс завершил тысячу ярдов прорывов с мячом в третьей четверти восьмого матча текущего сезона и уже был единогласно признан лучшим новичком года. Кроме того, он стал официальным представителем Национальной футбольной лиги в президентской кампании по борьбе с наркотиками. Затем «Викинги» споткнулись на «Сорок девятых», проиграв 16:24. Сан-Диего последовало их примеру — 1:7, и они сравнялись, однако их ближайшим соперником в центральном округе НФЛ, «черно-синем», были «Медведи» — 4:3. Равенство в Национальной футбольной лиге пришло и исчезло. Как всегда, единственные, кто мог бросить серьёзный вызов, были «Дельфины» и «Рейдеры», матчи с которыми «Мустанги» будут проводить в конце сезона.Это ничуть не успокаивало Райана. Он засыпал все труднее, несмотря на всепоглощающую усталость, ставшую неотъемлемой частью его жизни. Раньше, когда по ночам его мучили мысли, он вставал и, стоя у окна, выходившего на Чесапикский залив, следил за кораблями и яхтами, что проплывали в нескольких милях вдали. Теперь он их не замечал. Ноги сделались усталыми и слабыми, не успевали отдохнуть, настолько усталыми, что приходилось напрягаться, чтобы стоять. Желудок восставал против излишней кислотности — результат постоянного напряжения, усиленного кофеином и алкоголем. Ему нужен был сон, возможность расслабить мышцы, бездонное забытьё, позволяющее сознанию отключиться от необходимости каждодневно принимать решения. Ему были нужны упражнения и многое другое. Ему хотелось снова стать мужчиной. Однако вместо этого Райана мучила бессонница, его сознание не переставало перекатывать в мозгу мысли, преследовавшие его днём, и неудачи — ночью.Джек знал, что Лиз Эллиот ненавидит его. Ему даже казалось, что он знает почему. Это началось с их первой встречи несколько лет назад в Чикаго. У неё было плохое настроение, у него — тоже, и представление друг другу превратилось в словесную дуэль, причём оба не трудились выбирать слова. Разница между ними заключалась в том, что Райан был готов не обращать внимания на обиды — по крайней мере на большинство обид, а вот она их не забывала. Кроме того, президент прислушивался к её мнению. Из-за Эллиот никогда не станет известна истинная роль Райана в заключении Ватиканского договора. Это была его единственная заслуга, не запятнанная интересами ЦРУ. Райан гордился тем, чего добился в Центральном разведывательном управлении, хотя и знал, что его работа там преследовала узкие политические или стратегические цели, направленные на благо его страны, тогда как Ватиканский договор преследовал задачу улучшения жизни во всём мире. И теперь предмет его гордости исчез, его заслуги отданы другому. Джек не хотел претендовать на то, чтобы вся честь операции принадлежала только ему. Деятельность, направленная на заключение договора, осуществлялась несколькими, но он надеялся, что его имя будет упомянуто среди них. Разве такое желание чрезмерно? Четырнадцатичасовые рабочие дни, причём нередко в автомобилях, трижды он рисковал жизнью — и все ради чего? Чтобы какая-то политическая сука из Беннингтона швыряла в корзину сделанные им оценки ситуации.Да если бы не я, не то, что сделано мной, ты, Лиз, никогда не заняла бы этой должности, думал он. То же самое относится и к твоему боссу. Ледяному человеку, Джонатану Роберту Фаулеру из Огайо!Но они не могут знать этого. Он дал слово. Дал слово кому? Ради чего?Однако хуже всего то, что теперь все это оказывало на него странное и совершенно неожиданное действие. Он снова разочаровал жену этой ночью. Для него это было непостижимо. Как непостижимо бывает, когда поворачиваешь выключатель, а свет не загорается, вставляешь ключ в замок зажигания, а автомобиль…Вот и перестаёшь быть мужчиной…Но я — мужчина, повторял он себе. Я проделывал все, что надлежит проделывать мужчине.А ты попытайся объяснить это своей жене, идиот!Я защищал свою страну, свою семью, убивал врагов страны и семьи. Завоевал уважение лучших и достойнейших. Я совершал подвиги, о которых никто не узнает, и хранил секреты, которые надлежало хранить. Нёс службу не хуже других.Тогда почему в два часа ночи ты стоишь и невидящими глазами смотришь на залив, приятель?Я многого добился! — билась мысль в голове.Кто знает об этом? Кого это интересует?А мои друзья?Очень они помогли тебе — вдобавок, какие друзья? Когда последний раз ты встречался со Скипом Тайлером или Робби Джексоном? А твои друзья в Лэнгли — почему ты не поделился с ними своими трудностями?Рассвет наступил неожиданно, но его приход был для Райана куда меньшей неожиданностью, чем то, что он всё-таки уснул, правда, один и сидя в кресле в гостиной. Джек встал, чувствуя боль в мышцах, — даже несколько часов сна не помогли. Это не было сном, сказал он себе по пути в ванную. Просто он не бодрствовал. Сон означал отдых, а Джек чувствовал себя на удивление неотдохнувшим, в голове гудело от дешёвого вина, выпитого накануне вечером. Единственно отрадным было то, что Кэти продолжала спать — если это было именно так. Джек сварил кофе и уже ждал у двери, когда Кларк подъехал к дому.— Ещё один превосходный уик-энд, насколько я понимаю, — заметил он, когда Райан сел в машину.— И ты, Джон?— Послушайте, заместитель директора, если вам хочется врезать мне промеж глаз, валяйте. Но пару месяцев назад вы выглядели как последнее дерьмо, а теперь выглядите ещё хуже. Боже мой, Джек, когда в последний раз ты был в отпуске, отдыхал от работы больше, чем день или два? Хоть бы притворился, что ты настоящий человек, а не какой-то паршивый чиновник, который боится, что, если он уйдёт с работы, его никто не заменит?— Кларк, у тебя редкий талант каждое утро наполнять меня радостью.— Эх, дружище, я всего лишь сотрудник службы безопасности, но стоит ли сердиться, если я принимаю твою безопасность так близко к сердцу? — Джон свернул к обочине и остановил машину. — Док, мне приходилось видеть такое в прошлом. Люди сгорают на работе. И ты жжёшь свечу с обоих концов. Такое трудно выдержать даже в двадцать, а тебе уже гораздо больше. Или ты не заметил?— Мне известно, что с возрастом человека одолевают старческие немощи. — Райан попытался улыбнуться, чтобы показать, что ничего нет страшного, что Кларк просто преувеличивает угрожающую ему опасность.Манёвр оказался неудачным. Внезапно Кларк вспомнил, что жена не подошла к двери проводить мужа. Семейные неурядицы? Но разве об этом спрашивают? Достаточно того, что он прочитал на лице Райана. Там отражалась не только усталость. Он изнемогал изнутри под тяжестью всех неприятностей, которые приходилось выдерживать от вышестоящего руководства, от напряжения, связанного с необходимостью поддерживать директора Кабота по всем вопросам, принимаемым в Лэнгли. Кабот — неплохой человек, он честно старается исполнять свои обязанности, однако просто не знает, как это делается. Поэтому конгресс полагался на Райана, и оба управления — разведывательное и оперативное — обращались к нему за руководством и координацией. Он не мог уклониться от выполнения собственных обязанностей и не понимал, что среди них были вопросы, которые следовало кому-то перепоручить. Начальники управлений вполне могли бы взять кое-что на себя, однако взваливали свою работу на Райана. Решительный окрик из кабинета заместителя директора мог запросто поставить все на свои места, но поддержит ли его Кабот — или эти мудозвоны из Белого дома придут к выводу, что Райан пытается захватить всю власть в ЦРУ?Проклятые политиканы! — подумал Кларк, выруливая обратно на шоссе. Всюду политика — и в ЦРУ и в Вашингтоне. Да и дома не все в порядке. Кларк не знал, что именно, но понимал, что дело там плохо. Док, вы для этого слишком хороший человек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158