Президент США отдавал приказы через министра обороны непосредственно командующим группировками.Но министр обороны…Фаулер посмотрел на кнопку с надписью «НОРАД» и нажал её.— Говорит президент. Я нахожусь сейчас в своём центре связи в Кэмп-Дэвиде.— Господин президент, это все ещё генерал-майор Борштейн. Командующего НОРАД здесь нет. Он был в Денвере на матче на Суперкубок. Господин президент, считаю своим долгом сообщить вам, что, согласно показаниям наших приборов, эпицентр взрыва находится внутри стадиона «Скайдоум» в Денвере или совсем рядом с ним. Представляется весьма вероятным, что министр обороны Банкер и государственный секретарь Талбот погибли, как и командующий НОРАД.— Да, — бесстрастно ответил Фаулер. Он уже сам пришёл к такому же выводу.— Заместитель командующего НОРАД сейчас в пути. До его появления я буду старшим в системе противовоздушной обороны, пока сюда не приедет кто-то старше меня по званию.— Хорошо. Теперь сообщите: что за чертовщина происходит?— Сэр, мы не знаем этого. Перед взрывом не было замечено ничего необычного. До взрыва не было — подчёркиваю, не было — никакой баллистической траектории, ведущей к Денверу. Сейчас мы пытаемся связаться с диспетчерами аэропорта Стейплтон в Денвере и попросить их проверить радиолокационные записи, чтобы выяснить, не была ли бомба доставлена самолётом. На экранах наших радаров ничего подозрительного не обнаружено.— Вы сумели бы заметить приближающийся самолёт?— Не обязательно, сэр, — послышался ответ генерала Борштейна. — У нас надёжная система предупреждения, но есть способы обмануть её, особенно если речь идёт об одном самолёте. В любом случае, господин президент, есть мероприятия, которые следует осуществить немедленно. Можно обсудить их?— Да.— Сэр, я как исполняющий обязанности командующего НОРАД объявил в подчинённых мне частях боевую готовность номер один. Как вам известно, НОРАД имеет на это право так же, как и право на использование ядерного оружия в оборонительных целях.— Запрещаю применять любое ядерное оружие без моего разрешения, — резко бросил Фаулер.— Сэр, те виды ядерного оружия, которыми мы вооружены, находятся на складах, — произнёс Борштейн. Его голос звучал удивительно похоже на механический, подумали остальные военные. — Предлагаю провести совместное совещание с командующим стратегической авиацией.— Согласен. Действуйте, — распорядился Фаулер. Это произошло немедленно.— Господин президент, говорит командующий стратегической авиацией, — послышался голос генерала Питера Фремонта. В нём были не только деловые интонации.— Может быть, вы скажете мне, что происходит, черт побери?— Нет, сэр, мы этого не знаем, но некоторые шаги следует осуществить без промедления.— Продолжайте.— Предлагаю, сэр, перевести все войска стратегического назначения на более высокий уровень боевой готовности, а именно готовность номер два. Если мы имеем дело с ядерным нападением, нужно объявить высшую боевую готовность. Это позволит нанести ответный удар с наибольшей эффективностью, кроме того, даст возможность тому, кто предпринял нападение, задуматься над тем, стоит ли ему продолжать (если мы дадим ему такой шанс) дальнейшие действия или воздержаться от них.Если позволите добавить, сэр, нам следует привести в повышенную боевую готовность все наши вооружённые силы. Это будет полезным хотя бы по той причине, что воинские части будут готовы оказать помощь мирному населению и предупредить возможную панику среди гражданских лиц. Для воинских частей, не относящихся к войскам стратегического назначения, я предложил бы боевую готовность номер три.— Это лучше осуществить избирательно, Роберт, — заметила Лиз Эллиот.— Я слышал это — кто это сказал? — донёсся вопрос Борштейна.— Советник по национальной безопасности, — произнесла Лиз, может быть, чуть громче, чем требовалось. Её лицо было бледным, как одетая на ней белая шёлковая блузка. Фаулер все ещё держал себя в руках. Эллиот постаралась последовать его примеру.— Нам не довелось встречаться, доктор Эллиот. К сожалению, наша система командования и контроля за выполнением приказов не позволяет нам делать это избирательно — по крайней мере с достаточной быстротой. Если мы сейчас же отдадим распоряжение о приведении войск в повышенную боевую готовность, то мы повысим готовность всех воинских частей и уже потом сможем выбрать те части, которые требуются нам для достижения наших целей. Таким образом, мы сэкономим не меньше часа.— Поддерживаю такое предложение, — тут же раздался голос генерала Фремонта.— Отлично, выполняйте, — согласился Фаулер. Это звучало достаточно разумно. * * * Связь осуществлялась по раздельным каналам. Командующий стратегической авиацией взял на себя силы стратегического назначения. Первое сообщение, касающееся объявления боевой готовности, было произнесено тем же механическим голосом робота, который уже послал в воздух дежурные авиакрылья стратегических бомбардировщиков. Хотя на базах стратегической авиации было известно о том, что объявлена тревога, официальное сообщение подтвердило это известие и сделало атмосферу куда более напряжённой. Такой же приказ был передан по наземному кабелю из световодов и поступил на радиостанцию Военно-морского флота, ведущую передачи на исключительно низких частотах (ИНЧ); расположенную в районе Аппер-Пенинсьюла, штат Мичиган. Такая передача может быть послана лишь сигналами Морзе. Сама природа этой радиосистемы была такова, что сообщения могли передаваться очень медленно, со скоростью неумелой машинистки, и их назначением являлось всего лишь предупредить подводные лодки о необходимости подняться на поверхность и принять более подробную информацию, передаваемую через систему космической связи.В Кингс-Бэй, Джорджия, Чарлстоне, Южная Каролина, Гротоне, Коннектикут, и на трех других военно-морских базах на Тихоокеанском побережье сообщения, переданные по линии наземной связи и через спутники, были приняты вахтенными офицерами соединений подводных ракетоносцев, большинство которых находилось на кораблях-базах. Из тридцати шести подводных ракетоносцев, находящихся в строю ВМС США, девятнадцать исполняло свои обязанности в море, в качестве, как их называли, «патрулей сдерживания». Два ракетоносца ремонтировались на верфях и нести боевую службу были не в состоянии. Остальные были пришвартованы к плавучим базам, за исключением «Огайо», находящегося в бетонном доке в Бангоре. На всех ракетоносцах, стоящих в гаванях, на борту несли вахту уменьшенные экипажи, и ни на одном из них в этот воскресный вечер не было командира. Впрочем, это не имело значения. У каждого подводного ракетоносца были две команды, и потому один из командиров всегда находился на расстоянии, не превышающем тридцати минут езды от своей подлодки. У всех были с собой сигнальные устройства, которые загудели одновременно. Вахты на каждом ракетоносце начали подготовку к немедленному выходу в море. Вахтенные офицеры всех ракетоносцев назначались на самостоятельную вахту лишь после того, как успешно выдерживали серьёзные экзамены на самостоятельное управление подлодкой. Каждый из них помнил чёткий приказ: после объявления боевой тревоги следовало принять все меры, чтобы выйти в море как можно быстрее. Большинство офицеров сочли тревогу учебной, однако учебная тревога для стратегических сил — дело очень серьёзное. Буксиры уже прогревали свои дизельные установки, чтобы оттащить огромные серые корпуса от плавучих баз. Палубные команды убирали швартовы и отключали линии наземного снабжения, а личный состав, находившийся в этот момент на плавучих базах, торопливо спускался по трапам на свои лодки. На борту ракетоносцев командиры боевых частей проверяли по спискам, кто успел вернуться на корабль, а кого не было. Предусмотрительность военно-морских сил проявлялась и в том, что все ракетоносцы, подобно остальным боевым судам, имели экипажи с избыточным личным составом. При необходимости они могли выйти в море и выполнять поставленные задачи с половиной экипажа на борту. Боевая готовность номер два означала, что такая необходимость возникла.Капитан первого ранга Росселли и остальные офицеры Национального военного командного центра занимались в это время обычными войсками, перед которыми не стояли стратегические задачи. Заранее подготовленные приказы поступили непосредственно в каждую воинскую часть. Это означало в армии уровень дивизии, в ВВС — авиакрыло, а в ВМС — соединение. Обычные войска переводились на боевую готовность номер три. Капитан первого ранга Росселли и подполковник Барнс передавали поступившие приказы устно на более высокие командные уровни. Даже когда им приходилось говорить с генералами, у которых на погонах красовалось по три звезды, а за спиной было более двадцати пяти лет службы, они были вынуждены повторять каждому из них: «Нет, сэр, это не учебная, повторяю, не учебная тревога».Все американские воинские части в разных частях земного шара были немедленно приведены в боевую готовность. Как и следовало ожидать, те подразделения, которые и в обычной ситуации поддерживали высокий уровень готовности, отреагировали быстрее всех. Одним из таких подразделений была Берлинская бригада. Глава 37Воздействие на людей — Капитан, поступило срочное сообщение на ИНЧ.— Что? — спросил Рикс, поворачиваясь от прокладочного стола.— Срочное сообщение, капитан. — Связист протянул командиру листок с небольшой группой кодированных цифр.— Не нашли лучшего времени для учебной тревоги, — покачал головой Рикс и скомандовал:— Боевая тревога! Всем занять места по расписанию!Старшина тут же включил бортовую трансляцию.— Боевая тревога! Боевая тревога! — разнеслось по кораблю. — Занять места согласно боевому расписанию! — И тут же загремели колокола громкого боя, способные прервать самый крепкий сон.— Мистер Питни, — произнёс Рикс, пытаясь перекричать шум. — Всплыть на глубину действия антенны.— Слушаюсь, капитан. Всплыть на глубину шесть ноль футов!— Всплыть на глубину шесть ноль футов. Рулевой, горизонтальные рули поднять на десять градусов.— Десять градусов вверх на горизонтальных рулях. — Молодой матрос — управление рулями поручается, как правило, самым молодым матросам — потянул на себя руль, похожий на самолётный. — Сэр, плоскости рулей подняты вверх на десять градусов.— Хорошо.Не успел закончиться этот манёвр, как рубка управления заполнилась людьми. Боцман — самый старший среди рядового и старшинского состава ракетоносца «Мэн» — занял пост у панели управления рулями. Он был старшим рулевым управления глубиной. Капитан третьего ранга Клаггетт вошёл в рубку, чтобы подменить — в случае необходимости — командира. Корабельный штурман Питни уже занял свой пост. Матросы и старшины расположились у консолей различных видов оружия. В кормовой части подлодки офицеры и матросы заняли свои места, как в центре управления запуском ракет — ЦУР, — который занимался двадцатью четырьмя ракетами «Трайдент», находящимися на борту ракетоносца «Мэн», так и во вспомогательном машинном отделении, главной заботой которого был резервный дизельный двигатель.В рубке управления старшина, ответственный за бортовую связь, получил сообщения о готовности из всех отсеков и боевых частей — личный состав находился на местах и был готов действовать.— Что случилось? — спросил Клаггетт. Капитан молча передал ему краткий текст экстренного сообщения.— Учение?— По-видимому. Почему бы и нет? — спросил Рикс. — Ведь сегодня воскресенье, правда?— На поверхности по-прежнему штормит?Словно отвечая на этот вопрос, «Мэн» начал раскачиваться. Указатель глубины показывал двести девяносто футов, и массивная подлодка внезапно накренилась на десять градусов вправо. Члены команды покачали головами и принялись ворчать. Вряд ли на борту ракетоносца был хотя бы один человек, которого никогда бы не тошнило. Условия для морской болезни были идеальными. При отсутствии всяких наружных ориентировок — а подводные лодки отличаются тем, что у них нет окон и иллюминаторов, — глаза не замечали никакого движения, тогда как внутреннее ухо сообщало, что изменялось равновесие. Аналогичное явление, влиявшее почти на всех астронавтов «Аполло», начало оказывать воздействие и на этих моряков. Бессознательно они встряхивали головами, словно пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Все до единого надеялись, что после осуществления этого непонятного манёвра — никто, кроме Рикса, пока не догадывался, в чём он заключался, — подводная лодка скоро вернётся в родную стихию, на глубину в четыреста футов, где качка практически отсутствует.— Корабль выровнялся на глубине шесть ноль футов, сэр.— Хорошо, — ответил Рикс.— Мостик, говорит акустик. Контакт с Сьеррой-16 утерян. Поверхностный шум лишил нас возможности прослушивать.— Какими были последние координаты цели? — спросил капитан.— Перед утратой контакта пеленг был двести семьдесят градусов, дистанция сорок девять тысяч ярдов, — ответил младший лейтенант Шоу.— О'кей. Поднять перископ на антенну УВЧ, — скомандовал Рикс мичману, находящемуся на вахте. Сильная бортовая качка бросала «Мэн» то на один борт, то на другой, и крен достигал двадцати градусов, поэтому Риксу хотелось скорее узнать, почему ему пришлось подняться на поверхность. Мичман начал вращать бело-красное колесо управления, сверкающий смазкой цилиндр пополз вверх, выталкиваемый гидравликой.— Вот это да! — пробормотал капитан, держась руками за рукоятки управления перископом. Он чувствовал, с какой силой били волны по кончику перископа, едва поднявшегося над поверхностью.— Принимаем сигнал по УВЧ, сэр, — доложил офицер связи.— Приятно слышать, — заметил Рикс. — Мне кажется, что волны достигают тридцати футов, главным образом зыбь, но с некоторых ветер срывает пену. Ничего страшного, если понадобится, мы и в такую погоду можем осуществить запуск, — добавил он словно в шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158