На это я никогда не соглашусь.— Нет, разумеется, но было бы разумно объявить боевую готовность наших стратегических сил. Американцы заметят это, поймут, что теперь первый сокрушительный удар невозможен, и можно будет сохранять спокойствие до тех пор, пока не возобладает здравый смысл.— Товарищ Головко?Первый заместитель председателя КГБ почувствовал всю меру ответственности за свой ответ на этот вопрос.— Нам известно, что американцы объявили в своих стратегических силах боевую готовность. Не исключено, что, если мы сделаем то же самое, это будет истолковано как провокация.— А если мы не примем такие меры, то станем гораздо более уязвимой целью, — заметил министр обороны. Он был поразительно, нечеловечески спокоен, возможно, единственный из присутствующих сохранял самообладание. — Нам известно, что американский президент испытывает огромное напряжение, что у него погибло много тысяч граждан. Он может нанести удар, не думая о последствиях. Но если ему станет известно, что мы готовы ответить на его удар своим ударом, вероятность поспешных и необдуманных действий с его стороны будет намного меньше. Мы не можем позволить себе в такой момент выказать слабость. Слабость всегда побуждает к нападению.Нармонов обвёл глазами собеседников, ожидая встретить возражения. Их не последовало.— Объявите боевую готовность. — Повернулся он к министру обороны. * * * — У нас все ещё нет информации из Денвера, — заметил Фаулер, потирая глаза.— На вашем месте я бы не рассчитывал на многое, — ответил генерал Борштейн.Командный пункт НОРАД был расположен буквально в середине горы. Входной туннель разделяли серии стальных дверей, способных противостоять взрывной волне. Помещения, расположенные внутри, могли выдержать удар любого оружия, нацеленного на командный пункт. Поглощающие удар пружины и подушки со сжатым воздухом изолировали людей и оборудование от гранитного пола. Стальные потолки предотвращали возможное падение скальных осколков при прямом попадании. Борштейн не надеялся уцелеть при нападении. Целый полк советских СС-18 М4 был нацелен на этот командный пункт. Вместо десяти или более многоцелевых самонаводящихся боеголовок советские ракеты этого полка несли только одну мощностью двадцать пять мегатонн, и единственным разумным назначением такой боеголовки было то, чтобы превратить гору Шайенн в озеро того же названия. Ничего не скажешь — приятно сознавать. По профессии Борштейн был лётчиком-истребителем. Он начал летать на самолётах F-100, прозванных самими пилотами «гуннами», затем перешёл на F-4, «Фантомы», и позже командовал эскадрильей истребителей F-15 в Европе. Он всегда был отличным тактиком: ручка управления и хвостовой руль, шарф и защитные очки, пинком проверял исправность шин, зажигал сигнальные огни и первым по приставной лестнице взлетал в кабину. При этой мысли Борштейн нахмурился. Даже он не был настолько стар, чтобы помнить те давно ушедшие дни. Он занимался противовоздушной обороной континента, его задачей было не позволить никому взорвать его страну. Но тут он потерпел неудачу. Расположенный неподалёку участок Америки оказался взорванным, причём вместе с его боссом, а Борштейн не знал, кто это сделал, как и почему. Он не привык к неудачам, но в данную минуту неудача смотрела прямо на него с огромного дисплея.— Генерал! — окликнул его майор.— В чём дело?— Мы перехватываем множество радиоразговоров в микроволновом диапазоне. Похоже, Иван приводит в боевую готовность свои ракетные полки. То же самое происходит на некоторых военно-морских базах. Срочные радиограммы из Москвы.— Бог мой! — Борштейн снова поднял трубку телефона. * * * — Такого никогда не было? — спросила Эллиот.— Это может показаться странным, но всё обстоит именно так, — послышался голос генерала Борштейна. — Даже во время Кубинского кризиса русские не приводили в боевую готовность свои межконтинентальные баллистические ракеты.— Что-то трудно в это поверить, — фыркнул Фаулер. — Никогда?— Генерал прав, — заметил Райан. — Причина тут в том, что их телефонная система с незапамятных времён в ужасном состоянии. Думаю, сейчас они привели её, наконец, в достаточно хорошее…— Что вы хотите этим сказать?— Господин президент, воля Бога проявляется в мелочах. Приказы о приведении войск в боевую готовность посылаются голосом — мы делаем это именно так и Советы тоже. Телефонная система в России очень ненадёжна, и никто не хочет пользоваться системой связи, которая в любую минуту может выйти из строя, для передачи приказов такого значения. Именно поэтому они вкладывают столько денег в её перестройку, точно так же, как и мы вложили огромные средства в наши командные и контрольные системы. Теперь, подобно нам, они широко используют световоды и вдобавок целую новую сеть микроволновой релейной связи. Поэтому мы и перехватываем их передачи, — объяснил Джек. — Рассеивание с их микроволновых ретрансляторов.— Ещё пара лет, и они полностью перейдут на световоды, вот тогда мы ничего не сможем узнать, — добавил генерал Фремонт. — Мне не нравится это.— И мне тоже, — согласился Райан, — однако мы в состоянии боевой готовности номер два, верно?— Они не знают об этом. Мы не сообщили им этого, — сказала Лиз Эллиот.— Если только русские не читают наши шифровки. Я ведь предупреждал вас, что у нас есть информация о том, что они подобрали ключ к нашим кодам.— АНБ утверждает, что вы сошли с ума.— Вполне возможно, но и АНБ не раз ошибалось.— Каково ваше мнение о психическом состоянии Нармонова?По-видимому, он перепуган не меньше меня, подумал Райан.— Сэр, я не могу ответить на этот вопрос.— А ведь мы даже не знаем, с ним ли ведём переговоры, — вмешалась Эллиот.— Я не могу согласиться с таким предположением, — резко ответил Райан. — Единственный довод в его пользу исходит из моего управления, а мы сомневаемся в нём. — Господи, и зачем только я представил им этот доклад, упрекнул он себя.— Прекратите эту говорильню, Райан, — оборвал его Фаулер. — Мне нужны факты, а не дискуссии. Вам это понятно?— Сэр, я уже не раз обращал ваше внимание на то, что у нас пока недостаточно информации для определённого вывода. * * * — Чепуха, — заметил полковник, сидевший рядом с генералом Фремонтом.— Почему вы так думаете? — Командующий стратегической авиацией отвернулся от микрофона.— Доктор Эллиот права, сэр. В её рассуждениях есть своя логика.— Господин президент, — донеслось из динамика, — по «горячей линии» поступает сообщение из Москвы.ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:НАМИ ТОЛЬКО ЧТО ПОЛУЧЕНЫ СВЕДЕНИЯ О ТОМ, ЧТО АМЕРИКАНСКАЯ ВОИНСКАЯ ЧАСТЬ БЕЗ ВСЯКОГО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ НАПАЛА НА НАШИ ВОЙСКА. МЫ ПОНЕСЛИ ТЯЖЁЛЫЕ ПОТЕРИ. ПРОСИМ ОБЪЯСНИТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ.— Черт побери, — произнёс Райан, глядя на текст.— Хочу выслушать ваши точки зрения, — послышался голос Фаулера по селекторной связи.— Лучше всего ответить, что нам ничего не известно об этом инциденте, — сказала Эллиот. — Признавшись, что уже знаем об этом, мы возьмём на себя определённую ответственность.— В такой момент, как сейчас, всякая ложь исключена, — твёрдо произнёс Райан. Даже ему самому показалось, что он зашёл слишком далеко. «Они не согласятся с твоей точкой зрения, Джек, если ты начнёшь кричать», — добавил он себе.— Скажи об этом Нармонову, — огрызнулась Эллиот. — Не забудь, это они напали на нас.— Да, по полученным нами сообщениям, но…— Что же, по-вашему, Райан, наши люди обманывают? — донёсся из глубины горы Шайенн сердитый голос Борштейна.— Нет, генерал, я так не считаю. Но в такое время сообщения могут оказаться ненадёжными, и вам это известно не хуже меня!— Если мы заявим, что нам ничего не известно, то в будущем сможем изменить свою позицию, и в данный момент нам не придётся бросать им вызов, — продолжала настаивать советник по национальной безопасности. — И почему они подняли этот вопрос именно сейчас?— Господин президент, прежде вы были прокурором, — обратился к Фаулеру Райан, — и вам должно быть известно, как ненадёжны могут быть заявления свидетелей. А если Нармонов задаёт нам этот вопрос искренне? Советую дать ему честный ответ. — Джек повернулся к Гудли, который одобрительно кивнул.— Роберт, мы имеем дело не с гражданскими лицами, а с профессиональными военными, а уж им-то следует уметь хорошо оценивать обстановку. Нармонов обвиняет нас в нападении на его войска, которого мы не совершали, — возразила Эллиот. — Советские войска не начинают боевые действия без приказов. Следовательно, Нармонову должно быть известно, что его обвинение лживо. Если мы признаем, что нам известно о боевых действиях, создастся впечатление, будто мы соглашаемся со справедливостью его обвинений. Я не знаю, какую игру ведёт он — или тот, кто находится на другом конце «горячей линии», — но если мы просто ответим, что не знаем, о чём идёт речь, то тем самым выиграем время.— Я категорически не согласен с такой точкой зрения, — произнёс Джек, стараясь говорить как можно спокойнее.ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:КАК ВАМ ИЗВЕСТНО, СЕЙЧАС Я ЗАНИМАЮСЬ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ СОБЫТИЯМИ, ПРОИСШЕДШИМИ НА НАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ. БЛАГОДАРЮ ЗА ПОСЛАННЫЙ ВАМИ ЗАПРОС. Я УЖЕ ОТДАЛ ПРИКАЗ ВЫЯСНИТЬ СОСТОЯНИЕ ДЕЛ В БЕРЛИНЕ.— Какие будут мнения?— Этот сукин сын врёт как сивый мерин, — заметил министр обороны. — У них слишком совершенная система связи, чтобы это было правдой.— Господи, Роберт, зачем лгать, когда я знаю, что ты лжёшь?.. — произнёс Нармонов, опустив голову. У советского президента возникли сейчас и другие вопросы. За последние два-три месяца его отношения с Америкой стали более прохладными. Когда Нармонов обратился с просьбой о предоставлении дополнительных кредитов, рассмотрение просьбы было отложено. Американцы настаивают на безусловном соблюдении соглашения о сокращении вооружений, хотя знают, в чём заключается причина задержки, и несмотря на то что он обещал Фаулеру при личной встрече принять неотложные меры. В чём причина ухудшения отношений? Почему Фаулер не выполняет данные им обещания? И чем он занимается в данный момент, черт побери?— Это не просто ложь, это нечто большее, — сказал министр обороны после некоторого размышления.— Что вы хотите этим сказать?— Он снова подчеркнул, что в первую очередь занимается спасением пострадавших в районе Денвера, однако мы знаем, что он привёл свои стратегические силы в боевую готовность. Почему он не сообщил нам об этом?— Потому что боится, что мы сочтём его действия провокационными… — заметил Нармонов. Даже ему самому такое объяснение показалось неубедительным.— Может быть, — признал министр. — Но они не подозревают о нашем успехе в расшифровке их кодов. Не исключено, что они рассчитывают скрыть это от нас.— Нет, — донёсся голос Куропаткина из командного центра ПВО. — Я не согласен с таким мнением. Мы не можем не заметить хотя бы части их приготовлений. Американцы несомненно знают, что нам известно о приведении в боевую готовность хотя бы части их стратегических сил.— Но не всех. — Министр обороны повернулся к Нармонову и взглянул ему прямо в лицо. — Мы должны рассмотреть вероятность того, что американский президент утратил способность к рациональному мышлению. * * * — Впервые? — спросил Фаулер.Элизабет кивнула. Её лицо стало теперь совсем бледным.— Это мало кому известно, Роберт, но это так. Русские никогда не приводили свои ракетные войска стратегического назначения в боевую готовность.— Но почему они сделали это сейчас? — спросил президент.— Роберт, единственным объяснением является то, что с нами разговаривает не Нармонов.— Как можно это проверить?— Этого проверить нельзя. Нас соединяет с Москвой канал компьютерной связи. Между нами нет ни голосовой связи, ни визуальной.— Милосердный Бог! Глава 40Столкновения — Райан, откуда нам известно, что мы действительно ведём переговоры с Нармоновым?— Господин президент, кто же ещё может их вести?— Черт побери, Райан, именно вы представили мне эти сообщения!— Господин президент, вам следует успокоиться, — посоветовал Райан, голос которого отнюдь не свидетельствовал о его собственном спокойствии. — Да, я ознакомил вас с этой информацией, сообщил, что она не проверена, а несколько минут назад также сказал, что, по нашему мнению — и на то есть причины, — она может даже быть ложной.— Неужели вы не просматриваете собственные доклады? Это вы предостерегли нас, что у русских исчезли ядерные боеголовки! — напомнила Эллиот. — Так вот, они нашлись — нашлись как раз в том месте, где мы должны были присутствовать!Господи, она перепугана ещё больше его, подумала Элен Д'Агустино и взглянула на Пита Коннора, лицо которого было бледным как полотно. Да, события развиваются слишком быстро, решила она.— Послушай, Лиз, я устал повторять, что сведения, имеющиеся в нашем распоряжении, ненадёжны. Их слишком мало, чтобы прийти к какому-то определённому заключению.— Но почему они объявили боевую готовность в ракетных войсках?— Да по той же причине, что и мы! — крикнул Райан. — Может быть, если обе стороны отступят…— Райан, только не надо давать мне советы, как поступать, — тихо произнёс Фаулер. — От вас мне нужна только информация. Решения будут приниматься здесь. * * * Джек отвернулся от микрофона. Он проигрывает, подумал Гудли. Райан выглядел болезненно бледным. Он посмотрел в окно на двор ЦРУ и почти пустое здание напротив, глубоко вздохнул и снова заговорил в микрофон.— Господин президент, — сказал Джек, сдерживая себя, — мы придерживаемся точки зрения, что президент Нармонов остаётся во главе советского правительства. Нам ничего не известно о причине взрыва в Денвере, но в нашем распоряжении нет никакой информации, которая указывала бы на то, что он вызван советским ядерным устройством. Мы убеждены, что подобная операция со стороны Советского Союза была бы безумным шагом, и даже если предположить, что контроль там перешёл к военным — после переворота, о котором у нас нет никаких сведений, сэр, — вероятность подобного просчёта приближается к нулю, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158