Из всех своих братьев я был единственным, кто после шестнадцати поступил в школу Братства. Хотел учиться музыке, поэзии, языкам и медитации. С большой неохотой отец пошел на это, с жестким условием, что искусство меча заброшено не будет. И на два счастливых года мне довелось погрузиться в мир строений и садов огромного святилища Братства в десяти милях от Сильвашу. Там я учил стихи, играл на флейте и потихоньку выбирался через черный ход, чтобы попрактиковаться в фехтовании с Мэрэмом. Хотя отец никогда не позволил бы мне принять обеты и вступить в Братство, долгое время эта мечта не покидала меня.
– Не мне принадлежал выбор.
– Не тебе? Все, что мы делаем, – наш выбор. И ты выбрал бегство.
– Но ваашцы убивали моих друзей! Подняли копья против моих братьев! Король призвал меня к войне, и я должен был идти!
– Твои войны могут что-то изменить?
– Пожалуйста, сир, не говорите, что это мои войны. Ничто не обрадовало бы меня больше, чем их окончание.
– Вот как? – Мастер Йувейн посмотрел на кинжал, висевший у меня на поясе. – Поэтому ты носишь оружие везде, куда бы ни пошел? Или потому, что, как ты сказал, твой отец призвал тебя к войне?
– Сир, разве не вся жизнь – сражение? – Я вспомнил слова одной из самых любимых своих книг.
– Да, сражение сердца и души.
– Навза Эдами верил в то, что бой можно вести и другими средствами.
При упоминании имени человека, основавшего Братство, мастер Йувейн сморщился, словно бы его заставили пить яд. Может, я не должен был затрагивать старую рану, историю, равно касавшуюся Братства и народа валари. Но я изучал историю братьев по книгам их собственной библиотеки. В Трайе, Вечном городе, в 2177 году эры Матери, что потом была названа Темными Временами, Навза Эдами оказался среди тех, кто противостоял первому нашествию эрийцев. Захват Трайи был быстрым и ужасным, в ту мирную эпоху алонийцы гораздо лучше владели мотыгами и лопатами для возделывания садов, чем настоящим оружием. Навзу Эдами заковали в цепи и заставили смотреть на то, как насилуют и убивают его жену прямо на залитых кровью ступенях Храма Жизни. Перед тем как начать резню, главнокомандующий эрийцев разрушил великий Храм и Сад Земли. Навза Эдами с пятью своими клириками бежал и укрылся в Утренних горах, одержимый жаждой мести.
Это бегство стало известно, как Первое Падение Ордена. Изначально орден был создан для того, чтобы использовать зеленые кристаллы джелстеи для возрождения земель Эа к новой жизни, но Навза Эдами теперь мечтал только о смерти всех врагов. В горах Меша он основал великое Братство Света для того, чтобы любыми средствами сражаться с эрийцами. С собой он принес зеленый джелстеи, предназначенный исцелять и возрождать. С помощью чудесного кристалла Навза Эдами собирался взрастить расу воинов, способных сразиться с захватчиками и разрушить царство ужаса. Однако в Меше клирик нашел народ, который уже был народом воинов; это дало ему надежду объединить валари и научить их мистическим искусствам для того, чтобы однажды мы смогли разбить эрийцев и принести мир в Эа. Так и случилось в битве при Сарбэрне. Настала эпоха Закона, Братства навеки отреклись от пути войны и разрушения. Они призывали валари поступить так же, однако рыцари валари, опасаясь возвращения Дракона, решили пока не вкладывать мечи в ножны. Так разорвалась связь между нами.
Я и не думал, что добьюсь чего-либо, упомянув имя Навзы Эдами. Однако мастер Йувейн смирил гнев и вдруг погрустнел.
– Будь Навза Эдами сейчас жив, он первым предупредил бы тебя о том, что если убийства начать, то им уже не будет конца.
Я снова потупил взор, ибо печаль в мудрых серых глазах причиняла мне глубокую и острую боль. Мне ясно вспомнилось то незримое и могущественное зло, что таилось в лесах. Теперь частица этого зла, в виде киракса и, может быть, чего-то еще более ужасного, будет всегда терзать меня изнутри.
Мне очень хотелось сказать мастеру Йувейну, что можно остановить убийства. Однако я заглянул внутрь себя и понял, что это не так.
– Война продолжается всегда.
Мастер Йувейн подошел ближе и положил мне руку на плечо.
– Вэль, зло нельзя победить с помощью меча. Тьму возможно сокрушить не в битве, но только лишь при помощи света. – Его словно окружало сияние. – Сейчас действительно темные времена. Однако темнее всего ночь делается перед рассветом.
Целитель подошел к столу, узловатая рука легла на огромную книгу, переплетенную в зеленую кожу. Я немедленно узнал «Сэганом Эли», многие отрывки из которой выучил в годы моего пребывания в школе Братства.
– Похоже, настало время для небольшого урока чтения, – объявил мастер Йувейн, обернувшись к нам с Мэрэмом. Его пальцы быстро перелистывали желтоватые потрепанные страницы, затем книга неожиданно оказалась в руках Мэрэма. – Брат Мэрэм, будь добр, почитай нам из Пророчеств Трайи. Глава седьмая, начало строфы двадцать шестой.
Мэрэм, так же как и я, здорово удивленный этим неожиданным возвращением к учебе, покрылся испариной и стоял, хлопая глазами.
– Вы хотите, чтобы я читал? Сейчас , сир? Разве мы не должны готовиться к пиру?
– Доставь мне удовольствие, почитай.
– Вы же знаете, у меня нет таланта к ардику, – проворчал Мэрэм. – Если бы вы попросили меня читать на лоранде, древнем языке любви и поэзии, тогда я бы с удовольствием…
– Прошу, начинай читать. В противном случае мы точно опоздаем на пир.
Мэрэм глядел на наставника, словно ребенок, которому велели чистить конюшни.
– Да?
– Боюсь, что у Вэля не было времени выучить ардик так, как его выучил ты.
Воистину, я покинул Братство перед тем, как в полной мере смог изучить этот благороднейший из языков. Так что сейчас мне оставалось лишь нетерпеливо ожидать, пока Мэрэм, глубоко вздохнув, водил пальцем по странице книги в поисках нужных строк. Потом его голос раскатился по комнате.
– Сонган эрате ад вальте калантан … сейчас, сейчас… так… джин Йилдра, сонг Йилдра…
– Очень хорошо, – прервал его мастер Йувейн. – Но почему ты не переводишь нам то, что читаешь?
– Сир, – ответил Мэрэм, указывая на другую книгу, лежавшую на столе, – у вас есть переведенная версия. Почему бы просто не почитать оттуда?
Целитель легонько постучал по книге, которую мой друг держал в руках.
– Потому что я тебя просил почитать отсюда.
– Хорошо, сир. – Глаза Мэрэма несколько округлились. Потом он набрал полную грудь воздуха и продолжил: – Когда земля и звезды войдут в Золотую ленту… да, наверное, правильно… темнейшая из эпох закончится, и новая…
– Все это очень хорошо, – снова прервал его мастер Йувейн. – Твой перевод точен, но…
– Да, сир?
– Боюсь, ты теряешь дух оригинала. Поэзию, знаешь ли. Почему ты не переводишь в стихах?
Крупные капли пота стекали с шеи Мэрэма.
– Прямо сейчас, сир?
– Ты вроде как учишься на мастера поэзии, не так ли? Я всегда считал, что поэты пишут стихи.
– Да, да, я знаю, но нужно время для того, чтобы подобрать ритм и рифмы. Вы же не хотите на самом деле, чтобы…
– Приложи все усилия, брат Мэрэм, – широко улыбнулся мастер Йувейн. – Я в тебя верю.
Как ни странно, это трудное задание, казалось, порадовало Мэрэма. Он молча смотрел в книгу, словно отпечатывая в памяти каждое слово. Потом закрыл глаза и сидел так довольно долго. Неожиданно, будто бы читая сонет возлюбленной, он посмотрел в окно и произнес стихи:
Лишь явит Пояс Золотой
Земле свой свет, и сгинет тень.
Свет звезд и ангелов зальет
Наш мир, настанет яркий день.
Бессмертный день: эпоха, что
Сияньем Йилдр озарена.
Конец и ночи, и войне,
Грядут Майтрейи времена.
Небесный кубок держит он,
В глазах и сердце – ясный свет.
Им будет Эа исцелен,
Вернется к небу прежний цвет.
Горит огонь бессмертный звезд,
К которому стремимся мы,
В слепящей глубине небес —
Наш древний дом, за гранью тьмы.
– Вот. – Закончив читать, Мэрэм утер пот с лица и дрожащими руками отдал книгу наставнику.
– Очень хорошо, – заметил тот. – Из тебя выйдет толк.
Мастер Йувейн поманил нас к окну и долгое время смотрел на звезды. Когда он заговорил, его голос дрожал от возбуждения:
– Время настало. Земля вошла в Золотой Пояс двадцать лет назад, и я верю в то, что где-то в Эа родился Майтрейя, Сияющий.
Я уже различал созвездие Совы и другие звездные скопления в темном небе над зубчатой вершиной Тельшара. Говорят, что Земля и звезды вращаются в небесах подобно огромному алмазному колесу. Центр этого космического колеса – центр всех вещей – держат Йилдры, сияющие существа, изливающие свет своих душ на все творение. Величественные золотые лучи истекают из центра вселенной, словно реки света, и братья называют их Золотыми Поясами. Каждые несколько тысяч лет Земля входит в один из них и нежится в благодатном сиянии. Души просветляются, и на рубеже старой и новой эпох рождается Майтрейя. Хотя смертным зрением и невозможно увидеть неземной свет, пророки и одаренные дети способны воспринимать его как глубокое золотое сияние, пронизывающее все сущее.
– Время пришло, – снова повторил мастер Йувейн и повернулся ко мне. – Время прекратить войны. И может быть, время для того, чтобы снова отыскать камень Света. Наверняка посланцы короля Киритана принесли новости именно об этом.
Я все глядел на звезды и неожиданно словно бы ощутил порыв ветра, принесший с собой зов странных и прекрасных голосов. Йилдры могут передавать Закон Единого не только через лучи золотого света, но и через глубочайшие движения наших душ.
– Если камень Света будет найден, то у кого хватит мудрости использовать его?
Мастер Йувейн молча созерцал небесные светила, и я вдруг разделил с ним ту жгучую гордость, что привела его от полей фермы в Элиссу к высочайшему положению в Братстве. Я ожидал от целителя слов о том, что только братья обладают чистотой разума, достаточной для того, чтобы проникнуть в тайны камня Света. Однако он повернулся ко мне и сказал совсем другое:
– Такую мудрость имеет Майтрейя. Это для него Галадины принесли в мир камень Света.
За окном, высоко над замком и горами, ярко горели звезды Семи Сестер и других созвездий. Где-то над ними бессмертная раса Элийинов любуется славой вселенной и мечтает о приходе Галадинов, в то время как Звездный народ свято хранит орден Элийика. Там же находятся Арве, Ашторет, Валорет и другие создания из народа Галадинов. Эти великие ангелические существа улучшили себя так, что существуют лишь в тонком мире, неподвластные смерти. Они странствуют по мирам так же, как люди странствуют по полям и лесам Меша. На самом деле они передвигаются и между мирами, хотя никогда еще не были на Земле. Прорицательницы порой видят их в грезах; я сам мог прозревать их великую красоту в мечтах и снах. По рассказам деда, именно Валорет отправил Элахада и камень Света в Эа.
Ночь набирала силу, звезды медленно передвигались по небу, а мы все стояли, рассуждая о силах таинственной золотой чаши. Я ничего не сказал о видении, что посетило меня сегодня в лесах. Хотя его очарование уже слегка померкло и казалось сном, тепло, оживившее меня, словно золотой эликсир, было истинным. Способен ли камень Света исцелить от раны, нанесенной в самое сердце? Может ли Майтрейя, владеющий им, как я мечом, совершить это чудо?
Я думаю, что нашел бы в себе храбрость задать мастеру все эти вопросы, но тут нас прервали. Как раз, когда я думал о том, как ордена Галадинов и Элийинов смогли избегнуть проклятия эмпатии, в коридоре послышались шаги и раздался громкий стук.
– Минуту, – отозвался мастер Йувейн.
Он живо пересек комнату и открыл дверь. Там, в смутно освещенном проеме, стоял Йошу Кадар, тяжело дыша после стремительного восхождения по лестнице.
– Время, – выдохнул молодой оруженосец. – Лорд Азару велел сказать вам, что пир скоро начнется.
– Спасибо, – ответил мастер Йувейн. Он направился к столу, на котором лежала стрела, и снова осторожно завернул ее в мою рубашку.
– Ты готов, Вэль?
Похоже, великим и жизненно важным вопросам придется подождать. Я молча последовал за Мэрэмом и его наставником в темную холодную прихожую.
Глава 4
Мы вступили в огромную залу под звуки труб, возвещавших начало пира. У северной стены, задрапированной широким полотнищем с лебедем и семизвездьем королевского дома Меша, трубили в медные трубы три герольда. Пронзительные звуки наполняли помещение и уносились за пределы зала; ту же мелодию мне случалось дважды слышать перед началом битвы. Да и в самом деле, рыцари Меша и Ишки проходили в двери по пятеро в ряд и направлялись к своим столам с таким видом, будто шагали в бой.
Азару и остальные мои братья стояли у кресел за нашим фамильным столом вдоль северной стены. Там же были мои мать и бабушка, ожидавшие, когда я займу положенное место, а также отец, явно недовольный тем, что я пришел одним из последних. Он казался высоким и внушительным в своей черной тунике, такой же, как та, что я наспех переодел в своих комнатах, только чистой и вышитой сверкающими серебряными звездами и изображением лебедя. Когда он смотрел на то, как я поднимаюсь по ступеням на помост, его яркие черные глаза сверкали, словно звезды. Во взгляде сквозило неодобрение, но также беспокойство и что-то еще. Хотя Шэвэшер Элахад был суровым человеком, глубины его чувств были так же неизмеримы, как глубины моря.
Когда все гости наконец разошлись по местам, отец отодвинул кресло и сел, подавая пример остальным. Он сидел на почетном месте во главе стола, справа занимала место моя мать, а слева – бабушка. А слева от нее по порядку сидели Кэршар, Джонатэй и Мэндру – старшие из братьев. В то время как остальные рыцари валари в зале держали мечи в ножнах, пристегнутых к поясу, Мэндру всегда держал обнаженный меч в трехпалой левой руке, готовясь в любой момент вступить в бой за свою честь – или за честь королевства. Он сидел, молча глядя в стол, видимо, слушая Азару, сообщавшего ему последние новости. Азару сидел справа от нашей матери, Элианоры ви Солару, такой величественной в богато вышитом платье – она слыла самой прекрасной женщиной Девяти королевств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125