— Мне всегда казалось, что ты беспредельно предан закону и не сможешь бросить свою работу, — заметила Хани.— Есть на мне шерифская звезда или нет — я верю в закон. Мои родные были бы сейчас живы, если бы некоторые мерзавцы не преступали его, — с горечью промолвил Люк.— Надеюсь, ты не перейдешь от этих слов к порицанию моего образа жизни? — стараясь казаться веселой, спросила девушка. Но, увидев, как помрачнело его лицо, она встревожилась: — Именно к этому ты клонил, не так ли?— Нет, Хани, я имел в виду совсем другое, — возразил Маккензи.Он редко называл ее по имени, и тревога девушки усилилась. Она не считала, что их отношения значат для него так же много, как и для нее, больше того, Хани предполагала, что шериф временами сожалеет о том, что их сблизила постель, Девушка приготовилась к самому худшему: тяготясь их отношениями, скорее всего Маккензи посоветует ей немедленно уехать из Стоктона. Хани почувствовала, что земля поплыла у нее перед глазами.— Ты в порядке? — подхватив ее, спросил Люк.— Наверное, мне стало нехорошо от непривычной прогулки верхом, — прошептала она, наслаждаясь теплом его тела.— Тебе лучше лечь, Хани.— Не стоит, — высвобождаясь из его объятий, проговорила девушка. — У меня просто слегка закружилась голова. Все уже прошло.— Ну хорошо, тогда спи спокойно, пока тебе не станет лучше.— Так нелепо… Я же сильная!Маккензи поднял голову и посмотрел на небо.— Сегодня слишком хороший день, так что не вздумай заболеть.Взглянув на него, Хани подумала о том, что в это мгновение он был еще красивее, чем всегда. Она так сильно любила его, что даже мысль о разлуке была невыносимой.— Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, — дрожащим голосом пролепетала девушка.Люк повернулся к ней, и Хани решила, что еще мгновение — и она разрыдается.— Это может подождать до тех пор, пока тебе не станет лучше. Думаю, мы сможем потолковать и завтра, — заявил Люк.— Нет уж, Маккензи, сам начал — так продолжай. Я не хочу всю ночь не спать и мучиться сомнениями. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, настраивая себя на то, что сумеет легко пережить сообщение о грядущей разлуке.Люк взял ее за руки и просто сказал:— Думаю, нам надо пожениться. Глава 27 Хани оторопела. Приготовившись к худшему, она была поражена предложением Люка.— Что… что ты сказал? — запинаясь переспросила она.— Я сказал, что прошу твоей руки, — проговорил Маккензи.— Нет, Люк, ты выразился иначе, — проговорила девушка. — Ты сказал, что нам «надо пожениться». Не так давно ты запирал меня в своей тюрьме. Ты считал меня преступницей. Лгуньей. Падшей женщиной. А теперь вдруг говоришь о необходимости пожениться. Но ведь я не изменилась, Люк, я все та же.— Черт, вечно ты стараешься все запутать! — выругался Маккензи.Девушка вымученно улыбнулась.— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прошептала она.— Да нет, черт возьми, все ты отлично понимаешь! Мы спали с тобой, так что нам полагается связать свои судьбы.— Может, тебе что-то и полагается, но для меня это недостаточная причина для вступления в брак, — возразила Хани. — Так ты не убедишь меня, что хочешь остаток жизни провести со мной.— Не забывай о чувствах Джоша, — добавил Маккензи. — Мальчик просто с ума сойдет, если ты уедешь.— Продолжай.— Ты отлично готовишь и умеешь содержать дом.— И еще я работаю в салуне. Ты не забыл об этом, Люк? Не думаю, что «добропорядочные» горожане одобрят твой выбор, — усмехнулась девушка.— Плевал я на них!— А вот я — нет, и не из-за себя самой, а из-за Джоша. Он будет страдать от их плохого отношения.— Страдать, сойка? Да он же тебя боготворит! Только посмотри на него. — Они поглядели на мальчика, бросающего камешки в воду. — Ты же его всему научила! Как быть мальчиком, как поднимать голову и смотреть людям в глаза. Как смеяться! У «добропорядочных» людей Стоктона на это было целых два года, но они и близко не подошли к нему!— А как же мое прошлое, Люк? «Лонг-Бранч»? Даже если для Джоша это и не так важно, то, без сомнения, очень важно для тебя.— Хани, послушай меня. Забудем прошлое, уедем в Техас, и все начнем сначала.Он ни словом не обмолвился о любви.— Да, Люк, твое предложение звучит весьма романтично, — заговорила девушка. — Но… может, в прошлом мне и в самом деле нечем было гордиться, но это вовсе не означает, что я выйду замуж по той лишь причине, что человеку, сделавшему мне предложение, нужна кухарка, мать для его сына и… любовница.— Черт! Ты же знаешь, что дело не только в этом! — взорвался Маккензи. — Тебе отлично известны мои чувства!— Кажется, да: мы хорошо подходим друг другу в постели.— Я люблю тебя, сойка.Сердце девушки забилось с бешеной скоростью. Наверное, она ослышалась.— Что ты сказал? — переспросила Хани.— Я сказал, что люблю тебя.— Ох, Люк, только не лги мне сейчас! Это так жестоко. Будь честным хотя бы с собой. Маккензи зажал ей рот ладонью.— Ты хочешь все усложнить, не так ли? Не умею я говорить о таких вещах, но если уж тебе так хочется этого, изволь. Ты прекрасна. Мне нравится смотреть на тебя, я схожу с ума, вдыхая исходящий от тебя аромат лаванды. Мне все время хочется дотрагиваться до тебя, все время хочется уложить тебя в постель — даже в те минуты, когда мне надо заниматься делами. Ты это хотела услышать?— Что-то вроде этого, Маккензи, но… в другой форме, — ответила девушка. — Неужели ты не понимаешь? — Она отвернулась.— А неужели ты не можешь понять, что я люблю тебя?— Да, — невесело усмехнулась Хани, — особенно если вспомнить все, что мы с тобой друг другу наговорили. — Она раздраженно посмотрела на него. — Чего ты от меня ждешь?— Только скажи: «да» или «нет». Ты же сама пожелала, чтобы разговор получился откровенным, так почему же не хочешь быть честной?— Честной? Ты забыл, что я не обладаю этой добродетелью! — Хани споткнулась — она зашла слишком далеко.Как она и ожидала, Маккензи не пропустил ее слова мимо ушей.— Так вот ты о чем, — медленно протянул он. — Послушай, Хани, я прошу прощения за все грубости, что наговорил тебе в прошлом. Нам обоим надо все забыть.— Легко сказать! Для меня доверить будущее мужчине труднее, чем вернуться к прошлому. У меня есть причины не доверять мужчинам, — возразила она.— Может, у тебя и не было возможности убедиться в том, что мне можно доверять, — проговорил Люк, — но ты хотя бы знаешь, что я не пью, так что нечего сравнивать меня с твоим отцом. Хоть я и небогат, но смогу обеспечить тебя. Знаю, что на ранчо придется много трудиться, но я вовсе не хочу взваливать этот груз на тебя. С меня будет довольно, если ты станешь хорошей матерью Джошу, а мне — женой. И… — Люк внезапно замолчал, и девушка вопросительно посмотрела на него.— И что? — спросила она.— Я знаю, что ты не любишь меня, зато я люблю тебя и постараюсь сделать тебя счастливой, — договорил Маккензи.— Но с чего ты взял, что я не люблю тебя? — недоумевала Хани.— Знаешь, сойка, если ты не хочешь выходить за меня, скажи об этом прямо, и кончим этот разговор.Не стоит бродить вокруг да около… — Только тут до него дошло значение ее слов. — Ты хочешь сказать… Она обвила его шею руками.— Я люблю тебя, Люк.Он медленно опустил ее на землю и впился в ее губы горячим пересохшим ртом. Хани судорожно вздохнула.— Мы сразу поженимся? — спросил он, покрывая россыпью мелких поцелуев ее шею.— Да, — выдохнула она.Приподняв голову, Маккензи заглянул в ее затуманившиеся глаза и нежно погладил ее щеку.— Ты же знаешь, сойка, что я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива.Девушка зачарованно смотрела на него. Люк дотронулся губами до ее лба, до кончика носа, а затем снова впился в ее губы.«Ох, Люк, — мелькнуло у нее в голове, — только с тобой я чувствую себя так чудесно. Я так люблю тебя!»Девушка изогнулась дугой, чтобы сильнее прильнуть к его телу, чтобы утонуть в темной глубине его сапфирового взгляда.— У тебя такая великолепная грудь, — прошептал он, дотрагиваясь пальцами до просвечивающих сквозь ткань лифа отвердевших сосков.Хани вздрогнула.— Мне нравится наблюдать за тобой, сойка, — прошептал Маккензи.— Не надо, Люк, — едва смогла пролепетать она.— Хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, дотрагиваясь до другой груди Хани. Она была не в силах ответить ему. Люк не сводил с нее горящего желанием взора.— Если хочешь, чтобы я остановился, я послушаюсь, — хрипло проговорил он.Опустив лиф ее платья и нижнюю рубашку, он стал целовать ее соски. Хани застонала от наслаждения. Их губы снова встретились. Когда бесконечный поцелуй прервался, Маккензи прошептал:— Я люблю тебя, сойка. Мы все можем начать заново. В наших отношениях больше не будет лжи, а все ошибки останутся в прошлом.— Да, Люк, да! — воскликнула девушка, и они запечатали это новое соглашение еще одним поцелуем. Люк сел и поправил ее платье.— Жаль, что мы еще не муж и жена, — проворчал он. — Меня раздражает, что я вынужден целоваться с тобой, прячась от всего мира. Как школьник! — Он встал и помог подняться девушке. — Жду не дождусь, когда получу все привилегии женатого человека.У Хани слегка кружилась голова от поцелуя «школьника».— Представляю себе лицо Джоша, когда он узнает радостные новости, — проговорил Маккензи.— А мне не терпится взглянуть на Синтию, — засмеялась Хани.— Думаешь, Джош будет счастлив?— Надеюсь, что и мы тоже, Люк. Маккензи бережно убрал несколько непослушных локонов с ее лица.— Нам придется немало потрудиться, чтобы добиться этого, но ведь игра стоит свеч, не так ли?Они опять слились в горячем поцелуе, позабыв обо всем на свете, но вдруг до них донесся крик Джоша:— Папа, смотри, как быстро я умею ездить! Люк повернулся и увидел, что сын верхом на пони скачет по лужайке.— Замедли шаг, Джош, так слишком быстро! — Его кулаки сжались, когда он заметил на пути лошадки толстый ствол поваленного дерева. — Дерни за поводья, Джош! Скорее! — К его ужасу, у мальчика не было уздечки в руках. Она болталась где-то сбоку, а пони с каждым мгновением приближался к опасной преграде.Отпустив Хани, Люк бросился к своему скакуну, но Аламо был слишком далеко от мальчика, и не было никакой возможности подоспеть вовремя, чтобы спасти ребенка.Амиго тоже почуял опасность. Грозно залаяв, он бросился наперерез лошадке. Пони испугался, шарахнулся в сторону и уже через несколько мгновений был схвачен подоспевшим к нему Люком.Задыхаясь от волнения, Хани что есть мочи бросилась к ним. Когда она подбежала к Аламо, Джош уже сидел рядом с отцом, а перепуганный Люк крепко обнимал мальчика.— Никогда больше не делай этого, сынок, — проговорил Люк. — Ты же мог погибнуть.— Это было так здорово! — весело выкрикнул ребенок.— Думаю, на сегодня достаточно уроков верховой езды, — заявила Хани. Она забрала у Люка мальчика, а затем и сам Маккензи спрыгнул с коня. Все трое отправились к расстеленному под кустами одеялу; за ними, высунув язык, плелся Амиго.Люк потрепал собаку по голове.— Чертов пес, — добродушно пробормотал он. Когда все расселись на одеяле, Хани переглянулась с Маккензи и сделала ему знак начинать.— Джош, — медленно заговорил Люк, — у нас для тебя хорошая новость. Я отправил фрау Фрик в Сакраменто.— Ура-а-а!!! — завопил мальчуган. Люк откашлялся.— И мы с Хани собираемся пожениться, сынок, — договорил он.Маккензи и Хани во все глаза смотрели на мальчика. Джош оторопел. Несколько мгновений он молчал, видимо, осознавая только что услышанную новость, а потом нерешительно спросил:— Папа, ты хочешь сказать, что теперь Хани будет моей мамой?Люк подмигнул девушке.— Да, сынок, — ответил он.— Ура-а-а!!! — Мальчик бросился к ним с поцелуями, и вся компания со смехом повалилась на одеяло.Джош поцеловал их, а потом спросил у девушки:— А можно я буду называть тебя мамой, а не Хани?— Хорошо бы, — ответил вместо нее Люк.— Но если не хочешь, то не надо, — быстро добавила Хани.— Хм! — хмыкнул мальчик. — Пожалуй, хочу. — Он вскочил на ноги. — Ты слыхал, Амиго? — Пес все это время неуклюже пытался примоститься рядом. — Хани будет нашей мамой, и мы будем называть ее мамой, а не Хани! А старая фрау Фрик со своей противной кошкой уехала! И тебе не придется больше спать одному!Люк обнял Хани за талию.— И тебе тоже, папа, — добавил мальчуган. Глава 28 Люк и Хани обвенчались на следующее утро. На скромную церемонию были приглашены лишь Синтия, Дуг, Мэтт Бреннан и сияющий от радости Джош.Радость события была омрачена сообщением об отъезде Синтии и Дуга в Сиэтл. Как и предполагала Синтия, ее муж не решился отказаться от выгодного предложения.— Пока что мы просто съездим посмотреть больницу, — сказал доктор на прощание.— Да, но ко времени вашего возвращения мы уже уедем, — печально вздохнула Хани.— Кто знает, может, мне не понравится в Сиэтле и я решу остаться в Стоктоне.— Ты всегда можешь приехать в Техас, приятель, — пожимая руку другу, сказал Люк.— Не удивляйтесь, если мы вдруг к вам нагрянем, — вмешалась Синтия. — Если мы не уедем в Сиэтл, я не решусь остаться здесь с дочерью. Не нравятся мне жители Стоктона.Не в силах смотреть, как Синтия прощается с Джошем, Хани отвернулась. Потом, заливаясь слезами, женщины обнялись.— Я напишу тебе, как только мы устроимся, — пообещала Хани подруге.— Только не забудь, — пролепетала Синтия, утирая платочком глаза. Затем она взобралась в дилижанс.Поцеловав Мелиссу, Хани передала ее матери. Дуг обнял и поцеловал миссис Маккензи, сел в дилижанс и закрыл дверцу.— Я люблю тебя, Хани, — прошептала Синтия, протягивая в окошко руку и сжимая пальцы подруги. — Я буду скучать по тебе.— Я тоже тебя полюбила, — улыбнулась сквозь слезы Хани. — И ты мне напиши. — Руки женщин расцепились, когда дилижанс медленно тронулся в путь.Обнявшись, супруги смотрели вслед удаляющемуся экипажу.— Суждено ли нам еще увидеть их, Люк, как ты думаешь?— Конечно, — улыбнулся Маккензи. — В конце концов, Техас не так далеко отсюда, как Вашингтон.— Уж скажешь — недалеко! — возмутилась Хани.— Послушай меня, сойка. Через пару лет наша страна будет так изрезана железными дорогами, что ты с легкостью сможешь за два-три дня доехать куда угодно. — Взяв Джоша на руки, Люк продолжил: — Пойдем собирать вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41