Я завидовала им, а они, как следствие, завидовали мне. У меня был типа муж и суперкарьера. А у них — праздник каждый день. Я идеально вписывалась в эту тусовку, и меня принимали за свою, так как я постоянно шмыгала носом — от насморка, который подцепила почти два месяца назад, но не могла взять больничный.
Тусовка удалась. Праздник был нарядным. Я от души потрясла засидевшимися булками, наболталась на обычные темы — мужики, шмотки, диеты — и, довольная, тыкала ключом в замочную скважину в половине шестого утра.
Приняв бодрящий душик и расположившись в кресле на кухне, я стала заводить многочисленные будильники. Один должен прозвенеть в 7:00 — его место было рядом со мной, второй в 7:15 — для большей эффективности в коридоре (орал мерзким голосом петуха), третий — контрольный — оставался на кухне, точнее на таймере музыкального центра, и играл мой гимн «I will survive». А может, не ложиться спать вообще?
Вдруг к горлу начала подступать тошнота. Она атаковала меня сильнее и сильнее. Я еле успела добежать до «белого брата» и опустить на его колени свою измученную голову. Такое ощущение, что из меня вышел не только сегодняшний ужин, но и еда за неделю. Вот это вывод шлаков! Никаких тебе финансовых затрат, лишней траты времени, одни преимущества.
Я сидела на полу в ванной, обняв унитаз двумя руками, как дети обнимают любимые мягкие игрушки.
— Что ты там бухала?! Что ты бухала, я спрашиваю... — Петрович появился, как всегда, «вовремя». Когда я не нуждаюсь в этом чудовищном, железобетонном человеке, он тут как тут.
— Ничего я не пила, — крикнула я в глубину унитаза, закрыла глаза и провалилась в темноту.
* * *
Я открыла глаза и увидела над собой встревоженное лицо Петровича. Я была завернута в одеяло и тупо соображала. Как странно лежать у него на руках. Как минимум сегодня по этому поводу должен выпасть снег.
— Сколько времени? — поинтересовалась я.
— Двенадцать.
— Черт, почему ты меня не разбудил?
У меня же пленум!
— Какой пленум, дорогая? Будешь находиться две недели в горизонтальном положении! — ухмыляясь, заявил он.
Я решила, что он глупо пошутил, и постаралась сфокусировать взгляд на плавающих вокруг меня предметах. Он словно прочитал мои мысли:
— У тебя тяжелое нервное истощение. Тебе категорически запрещены нагрузки на нервную систему. Завтра поедем в больницу.
— Ты что, какая больница? Что ты говоришь? Чепуха какая-то?!
— Я повторяю еще раз. Тебе поставили диагноз. «Скорая» приезжала.
— Да ну! Наши врачи не лечат, а калечат, — сказала я и встала с его колен. На телефоне — четырнадцать не принятых вызовов, а в голове, как и в желудке, полная пустота.
— Ты — сумасшедшая! Нельзя так любить деньги! — орал он на меня, пока я собиралась на работу.
— Я не деньги люблю, а просто ценю то, что я сделала, и не хочу это просто так потерять.
Он замолчал, и это можно было расценить как поражение.
Я выбежала за дверь. По дороге на работу меня слегка шатало, а в голове крутилась мысль, что долго я не продержусь. Мобильный разрывался у меня в руке. Звонила Лизка, а потом ее многочисленные подружки, предлагая совместный поход в «Осень». Конечно, ведь сегодня суббота. От тусовок я отказалась, но все равно было очень приятно, что есть люди, которые могут тебя туда пригласить.
Ночные клубы и непринужденное женское общение я всегда воспринимала как детские игры, например, в классики или в прятки, жмурки. Когда собираются вместе девчонки и придумывают себе какое-нибудь развлекательное соревнование.
На работе мы играем во взрослых и уверенных в себя людей, дома в родителей и детей, а с чужими людьми или приятелями мы доигрываем те роли, которые не востребованы в повседневных областях нашей привычной и порой наскучившей жизни.
Что несут в себе человеческие взаимоотношения? Возможно, они — самое главное в жизни каждого человека.
Одни люди открывают для тебя новые горизонты, другие всю жизнь греют твою душу, предлагают множество возможностей и вызывают тысячи вопросов. Иные изменяют твою жизнь, радуют и будоражат, а некоторые беспокоят и наводят тоску. Но все взаимоотношения между людьми зависят от самых главных и захватывающих отношений — отношений с самим собой.
Отношения с окружающими зеркально отражают наше отношение к себе. И как хорошо любить себя — хотя бы ради того, чтобы тебя любили другие.
С пяти утра, не переставая, звонил телефон — уважаемые господа, известные персоны и среднестатистические граждане слетались в Москву, как будто здесь медом намазано.
В связи с таким наплывом народа, возникали разнообразные накладки. В гостиницах при пересменке путались списки прибывающих гостей, а авиакомпании переносили, отменяли и откладывали рейсы. Трансферы задерживались в аэропортах и застревали в пробках. Компании, осуществляющие экспресс-доставку билетов, доставляли их в нужные города иногда только в момент вылета рейсов. Банкеты начинались в 20:00, а заканчивались, когда гости не могли больше пить. Всем не хватало то водки, то денег, то закуски, то снова водки.
Пьяных докладчиков и консультантов было невозможно поднять с постели, а иногородние гости забывали адреса своих гостиниц, их «чистили» проститутки, а последние сбережения отнимали московские таксисты. В плане бухгалтерии творилась четкая неразбериха: счета терялись у клиентов, оплачивались позже назначенного, а гостиницы и авиакомпании требовали деньги сейчас и немедленно.
Со стороны организация этого пленума, несмотря на издержки, выглядела достойно, но наш офис превратился в филиал дурдома «Ромашка».
Работа кипела, а я затухала.
Телефон просто разрывался на части. Я, отвечая на звонки своих задерганных менеджеров, не могла встать с постели. У меня просто не было никаких сил. Перед глазами все плыло, голова казалась мне весом в стопудовую гирю, но, слава богу, мозги еще работали, и я могла «рулить» ситуацией.
Мне захотелось убить Аллу, после того как я услышала от нее:
— Я подумала, что группу из Новгорода можно заселить в «Олимпиец» и забронировала места, но все водители твердят, что не успевают за ними туда заехать. Как же теперь вывезти туристов?.. — И это я слышу из уст человека, которого до сей поры считала компетентным, человека, который получал степень MBA и метил в топ-менеджеры.
Мне очень хотелось ответить ей коронным выражением моего мужа: «Не надо думать, здесь думаю я». Но поняла, что на будущего топ-менеджера мой ответ не подействует — так же, как степень MBA.
Эта девочка всегда носила с собой в сумочке умные книжки, а ее любимым автором были Ли Якокка, Портер и Котлер. Неужели она всерьез решила взять на себя ответственность за людей, после прочтения этих книг? Аллочка всегда смотрела на меня с восхищением и как-то сказала, что хочет у меня поучиться. Я ей ответила, что сейчас только заканчиваю первое высшее, потому что на семь лет младше ее. После этого она вообще стала разговаривать со мной на «вы» и тихим шепотом.
— Пиши телефон. У них закажешь автобус на все время пребывания этой группы. Учти, издержки вычтем из твоей зарплаты... Ясно?
* * *
Я приползла в офис. Узнав в бухгалтерии, что не пришла оплата по счетам, составляющим в общей сложности восемьдесят тысяч долларов, горестно отправилась выбивать эти средства.
После финансовых переговоров я собрала общее собрание (чтобы все слышали и потом не говорили, что ничего не знают) и заявила, что теперь со всеми корпоративщиками мы работаем по депозиту. Наш офис принял мой режим боевой готовности, все работали до десяти вечера и жалобно смотрели на меня, ожидая доплаты за переработку.
Позвонила Лизка и предложила поужинать с ней в «Vogue», я согласилась. Дома меня ждал девственно чистый холодильник, а желудок от бесконечного кофе и сигарет сводило.
В «Vogue» я, разумеется, пришла первая — в 23:00. Мне рядом с работой, а Лизке надо ехать, поэтому я не надеялась увидеть ее раньше половины двенадцатого.
Разглядывая оригинальные фотографии на стенах, я начала жалеть себя. Сам не пожалеешь, никто не пожалеет. Нельзя больше так работать, это невыносимо. Я взяла на себя слишком много ответственности, и теперь она давила на меня тяжким грузом. Да, я получила то, чего хотела. Но какой ценой? Уйти с работы сейчас невозможно — я больше не собираюсь жить на никчемные подачки мужа. А продолжать работать так — больше не могу. Нужен отдых или хотя бы перерыв, затишье перед очередной бурей. Какой кошмар, Господи! Как я устала, я больше не могу.
Наверное, мой озабоченный вид не соответствовал атмосфере «Vogue», потому, что место Лизки занял привлекательный мужчина.
— Извините, по-моему, вы грустите? Может, я смогу вас развеселить?
— Нет. Это вы извините, но я не способна сейчас веселиться.
— Я все-таки рискну.
Мартовский кот. Нет, не бык-производитель, а именно котик — домашний, спокойный и вальяжный котяра, которого случайно занесло на тусовку, и он не находит здесь себе места.
— Я тут встречался с другом. Мы долго наблюдали за вами — вы нам с приятелем приглянулись. Друг поспорил со мной, что я не подойду к вам. А я подошел, и теперь он должен мне пятьсот долларов.
— Поздравляю. Здорово, теперь на меня уже ставки делают. Где тут тотализатор?
— Половина по праву ваша.
— Я не думаю, что на ипподроме лошадь что-то получает.
«Коту» не очень понравился мой цинизм, он воспринял сказанное как оскорбление.
— Мы можем вместе поужинать? — спросил он после секундной обиды.
— В теории можем, а на практике — нет.
Я жду подругу.
— А можно я с вами подожду? — Он с надеждой посмотрел на меня своими грустными кошачьими глазами. Небрежным жестом поправил коротко стриженные черные волосы — просто вылитый Николас Кейдж. Явно породистый и избалованный котик, изрядно искушенный вниманием любвеобильных кошечек.
Мы сделали заказ, я в очередной раз набрала номер Лизки, но ее телефон не отвечал. Мы сидели с Котом-Кейджом, ужинали, беседовали. Точнее беседовала я, а он мурлыкал. По гороскопу, как выяснилось, он был Дева, по характеру — меланхолик, по семейному положению — холост, по благосостоянию — очень даже ничего, по общим характеристикам — кладезь всевозможных комплексов, включая комплекс неполноценности, манию преследования, рефлексию, синдром ответственности и так далее. Рядом с такими людьми я чувствую себя на высоте и периодически «поправляю корону».
Зараза Лизка так и не приехала. Кот отвез меня домой спать. Свалившись после теплого душа в кровать, я попыталась суммировать впечатление от нынешнего знакомого: приятный в общении, приятная машинка и приятная внешность. Прямо три в одном. Надо брать!
У меня на носу висела многобюджетная делегация из Малайзии, которая прямиком направлялась в Питер, потом возвращалась в Москву, организуя на своем пути конференции, «круглые столы» и банкеты. Передвигаться сорок малазийцев хотели только на черных «Мерседесах», обязательно с телевизорами. Спать — только в люксах, и только для некурящих, есть — исключительно овощи и сыры, так как у них какой-то там пост.
А также они желали посмотреть достопримечательности двух столиц, иметь переводчиков, тусануться в престижных клубах и посетить Мариинку и Большой.
И, что самое страшное, они все это хотели на следующей неделе, а сегодня была среда, и бюджет был уже утвержден. Вылезать из его рамок, как всегда, нельзя, а организовать все было необходимо без сучка и задоринки.
— Иришка, пиши. Мне билет на Питер. Сегодня последний рейс — бизнес, завтра обратно — тоже последний и тоже бизнес.
Надо лететь в Питер, отобрать им переводчиков, чтобы те могли составить отличную компанию нашим малазийским друзьям во время неофициальных пьянок. Будем, так сказать, налаживать международные отношения. Красивые девушки-переводчицы — это уже полдела. Также нужно договориться о дисконте в отеле, при личной встрече это удобнее.
И просто повидать маму, которую не видела год.
Ужинала перед рейсом я с Котом в «Марио». Я решила, что по случаю отъезда могу позволить себе уйти с работы в 19:00 — как все белые люди. Мне уже было все равно, где меня достанут — на работе или в ресторане.
Коту было сорок лет, жил он на Рублевке и смотрел на меня, пуская слюнки, как на лакомую сметанку.
— Я не понимаю, зачем девушки берут на себя такую ответственность, как высшая управленческая должность, — философствовал он, ковыряя вилкой сочный овощной салатик.
В первый раз вижу, чтобы мужчина заказывал себе этот салат. Проголодаешься — поймешь, хотела ответить себе я, но вслух сказала другое:
— Я тоже не понимаю.
— Ты ходишь по клубам? Я тебя ни разу не видел, но лицо у тебя очень знакомое.
— Ну, если я скажу, что не тусуюсь — ты не поверишь, потому что никто не верит, а если скажу, что тусуюсь, то совру.
— А как на самом деле?
— На самом деле я работаю, учусь, и снова работаю. А когда есть время, точнее желание, я прихожу в клуб и стараюсь все время танцевать, чтобы не заснуть. Вот так и тусуюсь!
А сейчас мне пора в аэропорт.
Котя отвез меня в аэропорт и всю дорогу держал за руку.
— Я к тебе так привык за это время, — говорил он нежно-нежно, а потом начал читать мне стихи Ахматовой и Есенина. Наизусть. Это удивило. Потом насторожило.
А потом я поняла, что это просто новомодный способ такой клеить девушек, и я, видно, его упустила.
— Можно я тебе буду звонить? Можно я тебя встречу? — спрашивал он.
— Конечно, звони.
Я села в самолет и сразу же заснула. Рейс был поздний, и в бизнес-классе я была одна. Когда мы приземлились на мою историческую родину, весь салон нетерпеливо рванул к выходу.
— Сначала бизнес, — строго скомандовала стюардесса.
И я одна прошла к выходу, чувствуя за спиной негодующие взгляды людей. Мне стало как-то неудобно. Что это за дискриминация?! Но потом, когда я садилась в «Volvo» от «Grand Hotel Europe», поняла, что есть вещи, которые подчеркивают твою значимость, причем в первую очередь для тебя самой. Поэтому существует необходимость выглядеть соответственно. C «Grand Hotel Europe» мы сотрудничали очень тесно и постоянно, но с менеджером увидимся лично только завтра утром, точнее, уже сегодня, ведь сейчас половина первого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41