!
Короче, получается, что как там, так и здесь: нужно начинать все сначала. Только в Москве никто меня не знает, а в Питере все будут показывать пальцем в спину и говорить: «Ага, вернулась? Ха-ха».
Я взяла кочан капусты и начала отрывать по одному листу, а потом бросать в ванну. Ванна была полна воды и зеленой капусты, и я визуализировала на деньги, как учит Симорон. Визуализация, по этому учению, отвлекает от стрессов и притягивает позитивные изменения.
И на сегодня, принимая ванну в капусте, я решила больше не принимать решений. Пусть все будет, как будет. Хуже уже некуда...
Когда ты вынашиваешь очередное решение, кажется, что ты досконально все продумала, но жизнь ухмыляется и обязательно вносит свои коррективы. Все это — жизненные уроки, которые нужно пройти, сдать зачеты и экзамены, чтобы не остаться на второй год, а там и диплом не за горами, и перед тобой раскрываются новые горизонты...
Глава 12
ИЗ КНЯЗЕЙ
В ГРЯЗИ




Как учат нас духовные книги, не грустите о прошлом и не живите будущим — радуйтесь настоящему моменту. То, что есть у тебя сегодня — этого достаточно для счастья.
По поводу того, что хуже быть не может, я ошибалась. Хуже может быть всегда, и об этом следует помнить — неплохо тонизирует. Когда на душе у тебя дрянно, подумай о том, как плохо детям там, где идет война, или как себя чувствует медсестра — твоя ровесница, убирающая горшки за инвалидами в больнице за сто долларов в месяц. Или просто вспомни о том, что когда-то, а явно был такой момент, когда тебе было совсем хреново. Так что сегодняшнее «хреново» еще не такое хреновое, как было тогда. А теперь припомни прекрасные моменты — их в твоей жизни тоже было предостаточно. Не может быть всегда все хорошо или всегда все плохо. Жизнь штука полосатая: полоса дерьма, полоса повидла. И когда ты сидишь в дерьме, знай — впереди повидло, а вот, когда в повидле — то впереди... Правильно. Так, что не стоит унывать.
Суббота. Мы поехали на дачу к единственному приятелю и партнеру Петровича. Попарились в баньке и поели шашлыков. Я отдыхала на массажном столе в позе лотоса, и вдыхала аромат благовоний.
Птенчик подошел ко мне, обнял и сел рядом.
— Какая ты у меня красивая! У тебя такая нежная кожа. Такое стройное и изящное тело, ты у меня самая лучшая. — Он обнимал меня, смотрел мне в глаза, целовал руки и шептал волшебные слова.
А ведь может быть хорошим, когда захочет. Вот гад!
Я уткнулась в его теплую, большую грудь, и опять почувствовала иллюзорные ощущения надежной защиты и заботы, исходившие от него.
Он как-то размяк сегодня, и я увидела его таким, каким он был, когда мы встречались в Питере — идеальным.
Мы ехали обратно в машине, я практически засыпала от переизбытка кислорода. Но сейчас было самое время поговорить о деньгах.
Я взяла его руку, лежавшую на переключателе скоростей, сжала ее и произнесла:
— А ты не хочешь мне повысить зарплату?
Он припарковался на обочине, повернулся ко мне, насколько позволял руль и начал вещать:
— Я как раз хотел с тобой поговорить.
У нас сейчас очень сложный период, мой партнер отошел от дел, а завод достроить надо. Все затраты ложатся на меня. Поэтому какое-то время нам придется жить, экономя буквально на всем.
— Ну, куда уж экономнее? — не смогла сдержать возмущения я.
— Я могу давать тебе в месяц только четыреста долларов. Да, только четыреста. Все мои средства сейчас будут уходить на строительство.
— Но я не понимаю — это же капля в море. Какая разница, четыреста или две тысячи, если денег нет, то и разницы нет.
— Пойми, я не даю тебе деньги не потому, что я жадный, а потому, что сейчас их действительно нет! Я собираюсь взять кредит.
— Так возьми и на жизнь. Почему мы должны бомжевать?
— Ты не понимаешь? Ты должна меня поддержать в такой момент, в такой тяжелый период. А вместо этого отстаиваешь только свои интересы. Так нельзя, любимая, мы же семья!
Сейчас я почувствовала себя полной сволочью: у мужика проблемы, а я тут со своей зарплатой. Вообще-то виновником кризиса на производстве является топ-менеджмент, а не работники. Сам во всем виноват — вот пусть сам и расхлебывает. Тем более что я — что до кризиса, что во время кризиса — не шикую.
Мы обиделись друг на друга и опять не разговаривали несколько дней.
Если ежемесячный оборот наличности в твоем кошельке составляет четыреста долларов США, то единственным способом существования в центре Москвы является полное затворничество.
Я закончила курсы риторики, потом курсы английского, дочитала «Войну и мир» вслух и осела дома. Иногда я не выходила на улицу по пять-шесть дней. Или выходила только в ларек за сигаретами. Он целыми днями был на работе, а вечером к нему было лучше не подходить на пушечный выстрел. Я превратилась в домашнего ботаника-читалу. Мой стенной шкаф был доверху заставлен книгами. Сначала там появились книги по психологии Фрейда, Берна, Юнга и Калинаускуса. Затем по практике НЛП, лидерским позициям Соломонова, искусству гипноза Дьячук и психологии взаимоотношений Алана Пиза. Далее ряды пополнили Кафка, Ницше, Камю, Сент-Экзюпери, Кортасар. А для разгрузки мозгов — Кундера, Пелевин и Зюскинд. После я изучала каббалу и, конечно же, Карлоса Кастанеду и его ученицу Тайши Абеляр. Потом появилось увлечение буддизмом и конфуцианством, а затем я решила, что достаточно.
Нужно переходить к практическим действиям.
Я влезла в Интернет и начала бомбить своим резюме все туристические агентства города Москвы — ну надо же поработать по специальности. Когда я заканчивала в Питере курсы менеджмента, мы практиковались в написании резюме, у меня это получалось на отлично. Я практически не сомневалась в собственном успехе, но мои надежды улетучились после того, как по прошествии двух недель на мой телефон не поступило ни одного звонка с предложением о работе.
Тогда я разместила резюме на всех сайтах виртуального рынка труда. Начались постоянные звонки. Приходилось ездить на собеседования два раза в день, и везде слышать: «Мы с вами свяжемся». Я заходила в разные офисы с разными табличками, разговаривала с очень разными людьми. И всех волновал один и тот же вопрос: «Почему вы решили уйти из яркого и красивого бизнеса, о котором мечтает каждая девушка, в рутинный туризм с меньшей прибылью?»
Я не могла членораздельно и внятно ответить на этот вопрос. Не скажу же я, например, вот этой тетечке в очках «Chanel», опоздавшей на собеседование с кандидаткой из-за того, что ее «Порше» попал в пробку, а на мобильный трезвонят подружки, советуясь, где и как лучше отдохнуть, что мой муж запретил мне работать в любимой сфере деятельности. И отправил в туризм по той причине, что с математикой у меня было плохо, а историю я не любила. Поэтому экономическое и юридическое образования отметались, и оставалось только гуманитарное. Но не на социолога же мне идти? И таким образом, методом от противного, я попала в туризм.
— Вы знаете, в этой захватывающей сфере деятельности все зависит только от вас. У нас была одна девушка, в совершенстве знающая немецкий язык. Она устроилась к нам на работу на сто пятьдесят долларов, через год стала получать уже триста пятьдесят, еще через два — четыреста. А потом перешла в другую фирму на шестьсот. Вот видите. Если захотите, то такой успешный карьерный рост вам обеспечен.
Ничего себе «успешный»: проработать три года на фирме, чтобы потом получать шестьсот долларов — «ну просто очень заманчиво»...
А вот дяденька из турфирмы «Чешский отдых» охранял покой своего двадцатиметрового офиса и смотрел на меня похотливым взглядом.
— Ой, персонал без опыта работы — это такая проблема! Учишь вас, учишь, а потом вы хвост трубой и бежать к другим работодателям... Неблагодарное это дело... Да...
А железная тетя! На треугольном лице читается озабоченность проблемой кадров. Явно феминистка. Жизненное кредо: «Я все решу сама» или «Все мужики враги», даже фирму свою назвала «Скарлетт-тур». С такой станешь не менеджером по туризму, а ярым участником феминистского движения. От нее я сбежала сама.
Вот эта мадам — любовница какого-то зажиточного гражданина. Как мне доложила ее секретарша, с которой я курила, ожидая босса, ездит на «мини-купере». Это машина предназначена для любовниц. Концерн «BMW», купив производителя «мини-купера», в рамках продвижения этой марки дарил ее к «семерке» «BMW». Обычно подарок доставался любовницам тех, кто приобретал «семерку». Мадам была одета в кофточку с глубоким вырезом, из которой вываливалась тяжелая силиконовая грудь, и юбку до колен. Бегающие глазки. Постоянно хлюпает носом и потирает его. Ага, наркоманим, значит. Она бегала по комнате туда-сюда и задавала мне бессвязные вопросы. Суетилась так, что создавалось впечатление, что не я к ней, а она ко мне пришла на собеседование. А в конце разговора объявила:
— Я вам позвоню, хотя нет! Вы мне позвоните. А то я могу забыть. И я вам дам ответ. До свидания.
Я снова пошла курить с секретаршей, которая поведала мне, что фирма открыта непосредственно для директрисы и ее «папика», с которым они вместе мотаются по белу свету.
И вот так каждый день я моталась по конторам, смотрела на работодателей, те — на меня, и не представляла — как можно работать с этими людьми, на этих людей, и вообще, зачем все это нужно?!
У последней фирмы, в которую я попала, было много плюсов. Все ведь познается в сравнении:
а) Фирма находилась на Кузнецком мосту, то есть до нее можно доехать за полтинник на такси или дойти пешком от дома.
б) Генеральным директором являлся асексуального вида мужчина — большой и мясистый, как целлюлитный баскетболист. Фактическим директором была очень милая тетенька, весом килограммов так на сто. Ее глубокий комплекс неполноценности делал меня очень притягательной для их фирмы, так как на фирме должен же быть хоть один красивый сотрудник.
в) Называлась фирма гордо и совсем «нетривиально»: «Planet Global Tour». На рынке она занимала не планетарный, а скорее районный сегмент.
И меня взяли в это заведение секретарем на зарплату в сто восемьдесят долларов с испытательным сроком.
Я пришла домой и выключила телефон — теперь уже точно хуже было некуда. Врать я не могла, а говорить, что работаю секретаршей в турфирме, было еще тяжелее. Теперь расходы, связанные с мобильной связью можно исключить из бюджета.
— Я устроилась на работу, — гордо произнесла я, ковыряя на ужин спагетти-карбонара.
— Ты месяц где-то шатаешься и мне ничего не рассказываешь. Ты думаешь, я такой дурак, и не понял, что ты ищешь себе работу?
— А разве тебе были когда-нибудь на самом деле интересны мои дела?
— А разве нет, если я столько времени оплачивал твои всевозможные курсы, плачу за университет? Ты вообще у меня на хвосте плотно закрепилась. — Он уже поужинал и пил свой традиционный зеленый жасминовый чай, закуривая его сигаретой. Петрович курил так много, что пепельницы всегда наполнялись до отказа, пока я ужинала.
— Ну, тебе видней.
— А какая у тебя будет зарплата?
— Сто восемьдесят.
— Ну да. Только на такую ставку ты и можешь рассчитывать со своими мозгами.
— Спорим, что через год, максимум два, я буду занимать руководящую должность и свои деньги ты сможешь оставить себе.
— Зачем мне с тобой спорить? Ты живешь в своих мечтах, вот и живи. Чего ты добьешься за год? Это абсурд.
— Титаник строили профессионалы, а Новев ковчег — дилетанты!
— Ну, ну!
— Посмотрим.
— Я «Наполеон» испек, положить тебе?
— Давай.
Я встала в восемь утра, приняла душ и с приподнятым настроением побежала на новую работу. Хоть куда-нибудь бежать из дома, меня тошнило от этих стен, от мужа и от постоянного осознания того, что я ничего не могу себе позволить. Я поднялась по обшарпанной лестнице на второй этаж нашего офиса, в котором были три кабинета. В одном сидели «большой босс» и «маленький босс», во втором — бухгалтер, event-менеджер, менеджер по корпоративным клиентам и менеджер по индивидуальным клиентам. В третьем находились исполнительный директор, менеджер по массовым направлениям, менеджер по экзотике, кассир с гордым названием менеджер по авиаперевозкам и я.
Место мне определили у двери, которая открывалась в мою сторону и, хлопая о стол, закрывала солнечный свет. Мы сновали, как муравьи в муравейнике, или как японцы в Токио, где на человека было предусмотрено полтора-два квадратных метра. Кондиционер и обогреватель не предусматривались, на столах стояли компьютеры эпохи каменного века, а все остальное место занимали бумаги, каталоги и папки, разбросанные в хаотичном порядке. На моем столе обитали принтер, факс, вот, собственно, и все.
Я вошла в кабинет.
— Всем здравствуйте, я — ваш новый секретарь. — Я сказала так, как меня учили — дружелюбно и четко, выговаривая каждое слово и произнося эту фразу для всех одновременно. Но с ее содержанием я никак не могла смириться: я — новый секретарь.
Я поставила на свой стол торт — типа проставляюсь.
Первой на меня подняла глаза Вероника Радзиевская, которой впоследствии я дала кличку «Радза». Она была исполнительным директором. Ростом мне где-то по плечо. По телосложению: моя нога — ее рука. По умственному развитию она в свои сорок три осталась там, где я была в шестнадцать. Образование швеи-мотористки и жизнь до тридцати пяти лет в Карелии наложили несмываемый отпечаток на ее круглое, как теннисный мячик, лицо. В деловом костюме марки «Oggi» ярко-розового цвета и с розовой помадой она смотрелась «очень сексуально». Но ее жизненная хватка, настойчивость и полная беспринципность сделали ее начальником с окладом в полторы тысячи долларов, а по наглым глазкам угадывалось, что она дополнительно имеет откаты примерно на такую же сумму.
— Здравствуйте, дорогая. Проходите, не стесняйтесь. Там в шкафу чашечки стоят, выберите себе любую из тех, что слева. Те, что справа, заняты. Каждые две недели мы скидываемся на кофе и чай. На вашем столе лежат факсы, их нужно отправить. — Она говорила монотонно и тихо. Приходилось напрягаться, чтобы понять, что она бубнит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41