Официант испарился в долю секунды.
— Как достали эти недоноски. Никогда не забуду тех козлов, которые не пустили нас в «Голливуд», уроды. — Она с возмущением закатила глаза, прикуривая тонкую сигарету с красным фильтром.
Мы сидели в «Караване», и она, как всегда, приняла эффектную позу «королевы бала»: идеально прямая спина, легкий изгиб тела в левую сторону, а ноги скрещены и направлены в правую. Она осматривала зал исподлобья, зыркая глазами по сторонам.
Те «уроды», про которых она говорила, не пустили нас в клуб, потому что она была со своим йоркширским терьером. Давно знавшие нас охранники извинились, но сказали, что в клуб с собаками нельзя. На что Анька ответила им: «Неизвестно, кто еще здесь собака!» И мы гордо удалились.
Странно было слышать от Аньки такие умозаключения, она всегда считала, что не родился еще человек, который достоин быть рядом с ней. А тут она заявляет о том, что пора остепениться.
Я слишком хорошо знала Аньку, чтобы догадаться, раз она говорит про то, что надо притормозить, значит, имеет в виду уже свершившийся процесс.
— А я могу узнать, кто этот счастливчик?
— У, дотумкала, молодец. В общем, все как-то быстро получилось. Меня твой Сморчок пригласил на показ в Балтийский дом. Ну, я пошла. А после показа ко мне подходит какой-то мужик, охранник в общем, и говорит: «Вон тот мужчина очень хочет с вами познакомиться». А я отвечаю: «Если хочет, пусть сам и подойдет! Что я тут, к столикам подходить нанималась?». Он мне типа: «Ну, вы понимаете, он очень серьезный человек, ему по статусу не положено». «Ну, не положено — значит, не судьба», — и я ушла. Вызвала такси и стою жду на улице. Тут подъезжает ко мне «Мерседес», а сзади джип с охраной. Из «Мерседеса» мужик такой старенький, правда, очень симпатичный, вылезает — и предлагает подвезти. В общем, подвез он меня к себе на два дня. А под конец нашего свидания объявляет: «Я о тебе типа всю жизнь мечтал там... Бла-бла-бла... Будь со мной... Бла-бла-бла... Я для тебя все сделаю». Но я говорю, как приличная: «Мне время нужно, чтобы подумать». А он: «А над чем тут думать? Говорю тебе, ни в чем нуждаться не будешь, только ты пообещай, что кроме меня у тебя никого не будет — я ревнивый». Не успела я и слова сказать, как меня посадили в машину и дали какого-то поводыря, который ходил везде за мной по магазинам и оплачивал покупки. Захожу я в «Бабочку», меряю босоножки «Jimmy Choo». Одни померила, вторые, третьи, ну, в общем, все. Сижу и размышляю: какие брать? А этот подходит к продавцу и говорит: «Все берем, несите на кассу». Так же и со шмотками было. А вечером мне этот мужик, Дима, звонит и говорит: «Ты свои безделушки дешевые снимай и сегодня в восемь будь дома. Тебе "De Grisogno" привезут». Ну вот. Если вкратце, то я решила — пора остановиться.
— Красивая история. Прямо сказка. —
Я до этого рассказа не обратила внимание на ее внешний вид, так как Аня всегда одевалась безупречно. И сегодня на ней были бежевые джинсы «Cavalli» и бежевая кофта «Exte» с большим декольте, на ногах красовались туфли такого же цвета на длинных золотых шпильках. А ее длиннющие типсы были покрашены, как и губы, в сочный красный цвет. Прическа у Аньки всегда была в идеале, так как ее обычный день начинался с похода в косметический салон. И на показах, благодаря этому, я экономила время стилистов.
— Это для него сказка. Я что, себя на помойке нашла? Пусть радуется тому, что он первый застолбил хлебное место.
— Да ты не хлебное место, а ходячий убыток. Бедный, он еще не знает, на что подписался.
— Ничего, когда узнает, будет поздно.
Ха-ха.
Я ела лобио и баранину на косточке. Видно от радости за Аньку капнула на белую рубашку «Kenzo» соусом. Мне пришлось удалиться в туалет.
Вернувшись, я обнаружила на нашем столе бутылку шампанского «Dom Perignon», а в руке у Аньки очередную визитку свежеприлипшего кавалера.
— Ты же решила остановиться? Может, хватит на халяву шампанское получать?
— А я, между прочим, для тебя стараюсь.
Я его визитку для тебя взяла. Пусть будет.
— Слышишь, Ань, но он же с тобой познакомиться хочет. Зачем ему я?
— А мы ему не скажем, что ты это ты.
Я договорюсь с ним о встрече, а потом случайно не приду, и все.
— Слушай, махинатор, поехали лучше. Мне на работу пора.
И мы направились к выходу. Анька дефилировала между столиками нескромно от бедра и купалась в похотливых мужских взглядах. От созерцания ее небесной красоты у мужиков, должно быть, чесались руки — так хотелось ее пощупать, и разгорался аппетит — так хотелось попробовать.
Теперь Анька ездила с водителем и искала себе новую, более уютную и дорогую квартиру. Она любезно подвезла меня до «Grand Hotel Europe», где я приступила к презентации открытия бизнес-клуба.
Мероприятие закончилось быстро: гости набросились на фуршет, журналисты нащелкали гостей-знаменитостей, топ-модели показали коллекцию деловой одежды из маленького и неприметного бутика, директрисе которого Сморчок активно втирал, что после показов в ее магазин к ней повалит элитная публика. Мы с Иркой отдыхали в зимнем саду «Европы». Делать ей было, откровенно говоря, нечего, и по этой причине она присутствовала на всех моих мероприятиях как независимая группа поддержки.
— Алло... Нормально. Нет, нет, спасибо, все хорошо. Да, выздоровела. Ой, спасибо огромное, не стоит так беспокоиться. Да, поужинать... Да, конечно... Спасибо!
— С кем это ты так сюсюкаешься? — удивилась я.
Видимо, я что-то упустила из вида. Хоть мы с Иркой и жили вместе, но последнюю неделю общались крайне редко, и то на показах, где полученная от нее информация застилалась плотной вуалью моих текущих дел и, как следствие, не усваивалась.
— Слушай, я тут с таким мужиком познакомилась! Ну, просто the best. Стою я у Эрмитажа...
— А что ты там делала? — перебила я Ирку. Она и Эрмитаж — вещи абсолютно не совместимые.
— Да меня Гера туда подвозил, ему было по дороге. Так вот, останавливается «Ауди 8», и оттуда выходит мужик, весь такой прямо mаn in black, высокий, статный в стильных очках и с таким видом, ну знаешь, прямо на лице написано: «Олигарх». Он подвез меня в «Русскую рыбалку», я туда обедать ехала, и взял телефончик. Теперь звонит мне два раза в день. Узнаёт как дела, заботится. Я вчера простудилась и лежала дома, так он мне прислал водителя с лекарствами всякими и цветы. Мол, выздоравливай быстрей, поедем ужинать. Ну, я, конечно же, сегодня выздоровела.
— Так вы встречались после того раза? — Сегодняшний день для меня был полон чужого счастья и романтики.
— Да, обедали в «Бастионе». Представляешь, он и пальцем ко мне не притронулся, даже никаких намеков на секс. Мы просто сидели и разговаривали. А я прощупывала почву.
— И что нащупала?
— У него завод в Воронеже, строит завод в Белгороде. И еще имеет какой-то холдинг в Питере. Ну, точно олигарх.
— Слушай, а может, твой олигарх — импотент? Как показывает практика, такие мены сразу предлагают: «Поехали ко мне, у меня для тебя сюрприз есть» и так далее.
— Нет, думаю не импотент. Просто он какой-то другой, не такой, как все — интеллигент-ный, обходительный, — Ирка отстаивала своего новоиспеченного олигарха.
Она вся сияла от предвкушения нового счастья. Сегодня Ирка выглядела как нельзя лучше — зачесала свои прямые и тонкие каштановые волосы и облачилась в маленькое, зеленое с разводами платье «Pucci». Глаза она подвела зелеными тенями. В таком виде подруга мне напомнила Алсу, с которой ее постоянно путали на улицах, в клубах и вообще в местах скопления народа. Влажными губками Ирка сжимала тонкую сигарету, а в глубине ее прозрачных глаз таилась буря страсти.
У нее зазвонил телефон.
— Yes, hi! Oh, bad, Ronald, bad... Honey,
I need money. Ronald, I want to buy a car. Yes, yes... Ronald, I love money and I love my car and of course. I love you! Do you want my dreams to come true? OK, I’m waiting...*
Я удивилась.
— Мы улетаем на Барбадос, — посвятила меня в свои планы Ирка. — Но перед этим я хочу купить машину.
— А как же твой олигарх?
— Олигарх в будущем, а Рональд в настоящем. Как говорит Лизка, все должно быть спланировано.
— Да, твоя Лизка просто гуру, — подразнила я, допивая третью чашку кофе.
В «Европе» был самый лучший кофе, на который слетался весь питерский бомонд. Тут я встретила Феликса, директора джаз-клуба.
С ним у нас был совместный проект вечеринки для беременных, где планировался показ коллекции одежды для беременных, а также памперсов, сосок и прочих атрибутов для маленьких детей. На фуршет подавали клубнику, молочные коктейли, натуральные соки и всевозможные фрукты. А сохранять душевное равновесие будущих мам были призваны лучшие джазисты города.
К нашему столику присоединилась Иркина школьная подруга и еще какая-то девица, которая, как и многие другие, дружила с Иркой в надежде на то, что ей что-нибудь перепадет. Ирка — как всегда — посвящала их в подробности своей личной жизни и ее финансовой составляющей. Они, как обычно, охали и вздыхали от ее рассказов, но в их понимающих глазах читался принцип «голодный сытого не разумеет».
Они знали об Ирке все, но жили в другом мире и с другими мыслями, одевались в других магазинах и вращались в иных кругах. Общаясь с ней, они прикасались к высшему обществу. А Ирка наивно полагала, что если она открыта для всех и искренне любит свое окружение, то, следовательно, все тоже любят ее.
Ей и в голову не приходило, что ее просто используют как перевалочный пункт в новое измерение, или как халяву в ресторане. Мать постоянно твердила Ирке, чтобы та поменьше распространялась о себе и вообще общалась только с людьми своего круга, но Ирка предпочитала видеть мир в розовом цвете. Так вроде красивее...
Я отправилась к Феликсу в клуб, а Ирка — на свидание с мечтой каждой девушки.
Не успела я поздороваться с Феликсом, как в сумке затрещал телефон. Сморчок.
— Слушай, надо срочно повстречаться. Есть разговор.
— Мы попрощались два часа назад. Давай завтра, на репетиции.
— Нет, сегодня. Заезжай ко мне, я борщок сварил, — искушал меня изысками своей кухни Сморчок.
— Я на диете.
— Все диеты — с понедельника. Давай приезжай, кактус.
— Сам ты — кактус. А я не кактус, я — просто обиженный на жизнь огурец. — Кактусом он называл меня, когда я отказывалась от его авантюрных мероприятий — таких, как сегодня. — Ну ладно. Скоро буду.
Сморчок в переднике, надетом на джинсы и футболку, приветливо отворил мне дверь и поздоровался писклявым голосом:
— Приве-е-е-т!
Я прошла на кухню, расположилась на табуретке и прикурила миллион первую на сегодня сигарету.
— Ну, чего решаем? Давай только быстрее — я устала как папа Карло.
— Не торопись ты так. На, поешь борщика. Сметанку дать?
— Слушай, ты меня ведь не на борщик позвал?
Сморчок заегозил, вытер свои щупальца о передник и лукаво стрельнул маленькими глазками.
— Ну, это, как его... В общем, я тут кое-что замутил — можно денег по-легкому срубить. Наше модельное шоу «Тысяча и одна ночь» очень хорошо продается в городе. Давай старых моделей поменяем на новых из школы, которые ради практики согласны работать бесплатно, а все заберем себе.
— Ты вообще долго думал? Как мы профессионалок заменим лохушками и продадим некачественный продукт по цене качественного?
— Ну, если тебе деньги не нужны...
— А тебе на имидж плевать! Ты хочешь стать идиотом, продающим лохушек ради одноразовой прибыли? — разъярилась я. Моему негодованию не было предела. — Да с этими деревянными девочками еще как минимум месяц работать надо, чтобы их на сцену вывести.
Если хочешь начать конфликт, начни его со слова «ты...». Потом он тебе «ты...» — и понеслось!
— Конечно, тебе уже плевать на наше агент-ство, ты там со своим спонсором в «Кукараче» о другом бизнесе договорилась. Да не увиливай, я знаю.
Я была в шоке. Откуда Сморчок узнал о нашем разговоре с Тимой в мексиканском ресторане. Он предложил мне финансировать любой мой проект, лишь бы он был для Тимы интересен, будь то фотостудия, фитнес-центр, журнал. Тогда я пообещала ему подумать на эту тему. Но я никому не рассказывала об этом.
— Что ты на меня смотришь, как будто я тебе миллион должен? — кипел Сморчок.
Я даже не стала спрашивать, откуда он это узнал, потому что он всегда все знает — это было нормально. Но его страсть к легкой наживе и помыслы только о сегодняшнем дне не давали мне покоя. Он мог спокойно пообещать моделям сорок долларов, а заплатить двадцать, и ему было плевать, что в следующий раз они не пойдут на показ. Он смело обещал арт-директорам феерическое шоу, а привозил трех калек из разряда «начинающих, но никаких». Все эти неурядицы утрясала я при помощи молниеносного реагирования и постоянных ссор с ним. И теперь я не могла позволить ему испортить самое продаваемое наше шоу.
— В общем, делай, как хочешь, но только без меня, — гордо заявила я. И пошла с табуретки, как ракета со старта, но он поймал меня у дверей:
— Ну, ладно ты, не кипятись, давай оставим «Тысячу и одну ночь» как есть. А для средненьких клубцов предложим вариант-лайт, который назовем «Восточная ночь», в котором будет половина опытных моделей, а половина — новых. Тем самым цена будет ниже, ну и, как ты говоришь, качество лучше. Ладно?
— Давай завтра проведем кастинг среди новых и попробуем развести шоу заново миксом, вдруг действительно получится, — согласилась я.
Сморчок оказался прав. Шоу «Восточная ночь» стало очень популярным в дешевых клубах и домах отдыха, которым вроде бы нужно что-то показывать, а достойного бюджета на это нет. Благодаря усилиям Сморчка и его жадности, мы получили заказы на три месяца вперед, а в выходные дни — по два мероприятия за ночь. Это был аншлаг. И теперь для перевозки своего нового и старого состава, стилистов, коллекций и реквизита мы нанимали автобус и приезжали как цирк-шапито.
Вообще у этого неординарного человека было интересное прошлое и такое же, наверное будет, необычное будущее.
Сморчок закончил наше Вагановское училище, хореографический (разумеется, гейский) факультет, и отправился в Германию на постановочные работы и за большими прибылями. Бухал он там часто и много, поэтому его быстро выперли на родину, но его роман с нацистом-геем не давал им обоим покоя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41