Никакой наклейки не было. Я как могла
вытерла находку и сунула в карман Ц когда-нибудь послушаю.
Я была вольна идти куда мне вздумается и несметно богата надеждами
и возможностями. Мне хотелось обнять всех живущих на этом свете. В конце т
ропы я нашла свою машину, припорошенную пылью. Долго смотрелась в зеркал
ьце: я была грязная, вся в травинках, на щеках черные полоски, волосы похож
и на джунгли, Ц но я не изменилась. Та же матовая кожа, те же загнутые ресни
цы, и лицо не сморщилось, как старая тряпка. Я осталась прежней двадцатише
стилетней женщиной и не должна была искупать грех своего существования.
Я трижды просигналила, прощаясь с «Сухоцветом», обиталищем химер, и с нав
исшей над ним тяжелой известняковой плитой.
Проехав километров десять, я остановилась у гостиницы; отсюда откр
ывался вид на швейцарскую равнину. Вершины Альп вдали сияли, как купола. Д
алеко внизу катил извилистой дорогой среди зеленых лугов маленький кра
сный паровозик, выбрасывая клубы пара. Я спросила у хозяина, какое сегодн
я число, Ц оказалось 19 августа, значит, я просидела в подвале три дня и три
ночи. Я сняла номер, умылась и заказала в ресторане трапезу на десятерых, н
евзирая на ранний час. Повар умильно косился на меня, пока я уписывала за о
бе щеки рагу из кабана, колбасу, картофельную запеканку с кабачками, две к
опченые сосиски, салат и швейцарский сыр, запивая все это изумительным м
естным вином. Пиршеством я тоже была обязана Бенжамену Ц это был мой дол
г перед ним. Два часа я насыщалась; столик мне накрыли в саду, на террасе на
д откосом. Солнце припекало все сильнее, и я млела от его ожогов. Даже сест
ь под зонтик не захотела. Весь остаток дня меня рвало Ц еще бы, так нажрат
ься после семидесятидвухчасового поста, конечно, желудок от такой нагру
зки взбунтовался и выдал назад все, что я уплела. Ну и пусть! Меня выворачи
вало наизнанку, я блевала, согнувшись над раковиной, Ц чем не доказатель
ство, что я живу?
Теперь мне оставалось только одно Ц разыскать Аиду. Нельзя было е
е бросать, ведь случай свел нас, чтобы я о ней позаботилась. Это Аида была п
ерстом судьбы, посланным мне знаком Ц она, а не Бенжамен. Эта девочка проб
удила во мне чувство, какого я давным-давно ни к кому на свете не испытыва
ла. Счастливица, она сама не знала, какой это дар Ц когда все впервые и жиз
нь бьет через край, Ц великий дар детства, перед которым устоять невозмо
жно. Бог задумал воплотить совершенство на земле и создал маленьких дево
чек.
А уж Аида Ц такая милая, такая резвая Ц была подлинным шедевром. Мн
е не терпелось обнять ее, расцеловать круглые щечки, заглянуть в лукавые
глазки, посмеяться ее выходкам. Я Ц взрослая, и в этом моя слабость, она Ц
беззащитная девчушка, если сложить нас вместе, пожалуй, выйдет полноценн
ый человек. Наутро я уехала в Париж, от души надеясь, что еще не поздно. Аиду
я нашла у бабушкиной соседки, и мне удалось уговорить эту женщину отпуст
ить ее со мной на каникулы. Мы чудесно провели остаток лета в горах между Ю
ра и Верхней Савойей. Счастливый месяц Ц мы шептались, как две подружки, б
еседовали по душам, вместе угощались разными вкусными блюдами. Она то и д
ело висла у меня на шее, усаживалась на меня и ложилась, и все так естестве
нно, будто мое тело было продолжением ее собственного. Я для нее была Ц «м
ое!». Я все пыталась приручить плутовку, уже любя ее как родную дочь, но она-
то моей еще не стала. Бывало, расплачется, отпихнет меня, начнет упрекать,
мол, это я отняла у нее бабулю. Когда мы вернулись, я занялась формальностя
ми удочерения; мое бесплодие было веским основанием. Конечно, я незамужн
яя, но и профессия врача, и обстоятельства, при которых я познакомилась с А
идой, Ц все это должно было помочь мне смягчить неумолимых представите
лей закона. Пока суд да дело, Аиду поместили в приют, а мне разрешили забир
ать ее на два дня в неделю. Административная комиссия проверяла мой мора
льный облик, а я тем временем снова ходила на занятия, писала диссертацию,
работала в больнице.

Полгода спустя, декабрьским вечером Ц я к тому времени выбросила
из головы всю эту историю и постепенно выздоравливала душой, Ц Аида, игр
авшая в соседней комнате, вдруг позвала меня. Сказала, что даст мне кое-чт
о послушать: фрагмент той самой кассеты, которую я нашла возле «Сухоцвет
а» в то утро в августе. Я тогда сразу же поставила ее на автомагнитолу, но п
ленку заело: наверно, земля забилась в колесики. Я бы эту кассету выбросил
а, но Аида нашла ее в бардачке и взяла себе.
К миру звуков она питала подлинную страсть, в старых транзисторах
копалась с упоением. Часами просиживала у приемника, ловила незнакомые с
танции на разных волнах и завороженно слушала иностранную речь на десят
ках языков вперемешку. Хозяйничала Аида и в моих кассетах, колдовала над
ними, без конца перематывала, как клубки шерсти для вязанья. Эту кассету о
на тоже сотни раз прокручивала, пытаясь разобрать хоть что-то связное ск
возь треск и хрип. Даже «чинила» ее и «подчищала» по советам профессора э
лектроакустики, с которым она переписывалась, и вот, потратив не одну нед
елю, ухитрилась восстановить пять минут из шестидесяти. Меня кольнуло не
доброе предчувствие, когда Аида вставила этот маленький черный прямоуг
ольник в плейер. Я услышала обрывки диалога Ц говорили две женщины, одна
помоложе, другая постарше. Первый голос был тоненький, и в нем звучали сле
зы. Второй Ц пожестче, с язвительными нотками. Слова то и дело прерывалис
ь каким-то свистом. Вот приблизительно что они говорили:
«-…одни несчастья приносит, потому что слабак, чего от него ждать… н
ет, как только вернусь, все выложу газетчикам, издателям… докажу… слово в
слово… плагиат…
Ц …вправду сделаете? Не смешите меня… не способны…
Ц …плохо меня знаете… мало того, что подчинился, работал на вас не
за страх, а за совесть… ненавижу.
Ц …жалкий человечишка… вертим им, как хотим… думала, вы от него без
ума… выбросил вас из головы… плевать хотел, что вас сюда упрятали…»

(Тут фразы стали совсем неразборчивыми из-за помех и шумов, но чуть
дальше диалог возобновился.)
«-…мечтала отомстить в минуты отчаяния… я уничтожила все доказате
льства его плагиата… (рыдания) все… не знает… правы… всего лишен… жаль ег
о… предает инстинктивно, не по подлости, а от страха… (всхлипывания) люблю
его еще сильней… помните, вы цитировали греческого философа: нет злых лю
дей, они просто не ведают, что творят… не могу без него… снова жить с ним… е
динственной местью будет прощение…»
Я сразу поняла, кто эти собеседницы. Наверно, я побледнела как смерт
ь, и мне пришлось лечь, чтобы не потерять сознание. Аида видела, что со мной
неладно. Я отговорилась: мол, голова болит, съела что-то не то. Потом я еще н
есколько раз прослушала кассету. И выбросила ее. Аиде о поездке в «Сухоцв
ет» и о рассказе Бенжамена я ни словом не обмолвилась.
Теперь я работаю в психиатрической клинике и консультирую в частн
ом кабинете. Психические расстройства больше не пугают меня, как прежде.
Нехорошо, конечно, но я теперь даже нахожу удовольствие в том, что мои паци
енты не выздоравливают: пусть себе пребывают в неврозах, оно и лучше. Мне н
равится быть им необходимой. Бывает, когда они изливают мне свои пустячн
ые горести, я засыпаю под их бормотание. Перед каждым приемом непременно
выкраиваю минутку, чтобы послушать Моцарта, Баха или Шуберта: музыка для
меня по-прежнему целительный бальзам от всех, невзгод. В общем, я ничуть н
е хуже других, Аида учит арабский, в память о матери. Я тоже засела за учебн
ики, но она способнее меня. Она зовет меня «мамочка-лукум». Несколько раз
я ездила в Марокко, виделась с отцом. Мужчины меня пока не колышут: я излеч
илась, перенесла свою любовь на Аиду, этого мне хватает. И хочется чего-то
более высокого, чем героические подвиги в постели.
Но все это время я жду: вот однажды войдет ко мне пожилая женщина и с
кажет тонким девичьим голоском:
Ц Только не подумайте, что я сумасшедшая; я выгляжу лет на шестьдес
ят, правда? А на самом деле мне двадцать пять. Мне нечем это доказать. Умоля
ю вас, просто выслушайте мою историю и не прогоняйте меня, пока я не законч
у.
Да, я точно знаю: однажды кто-то постучится ко мне в кабинет и подтве
рдит те жуткие откровения.
Скорее всего, это будет Элен.
Я терпеливо жду ее, и я скажу, что верю ей и готова помочь.
Знаю я и то, что они, осквернители, затаились где-то и продолжают скр
ытно творить свои варварские дела.
Я часто заглядываю в отделение «Скорой помощи» Отель-Дье. Так, на вс
який случай: вдруг встречу Бенжамена. У меня остались его маска, дырявая ш
апочка и план Ц чернила на нем понемногу выцветают, Я не сомневаюсь, что м
ой пациент мог бы еще многое мне сказать.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31