Но от хозяйского гнева мы были избавлены Ц ни он, ни его супруга даже не п
оказались. Раймон был за хозяина: он подал нам кофе, приготовил горячую ва
нну и предложил подождать наверху, пока пригонят машину. Странная деталь
: кровати в нашей спальне были застелены теми же простынями, как будто под
разумевалось, что мы вернемся. Но за несколько часов с нами произошло сто
лько всего несуразного, что на эту маленькую странность мы и внимания не
обратили. Потеплело, снег подтаивал, кусочки льда срывались с балконов и
маленькими кинжалами вонзались в белое покрывало. Расторопный слуга бы
л настолько любезен, что принес нам перекусить Ц немного ветчины со смо
рчками, салат из рапунцеля с орехами, сыр, фрукты, даже бутылку «Шато-Шало
на»; при виде такого великодушия у нас отлегло от сердца. Мы были совсем ра
збиты: к физической усталости добавилось еще и унижение. Наша попытка к б
егству с позором провалилась, чудо еще, что хозяева не держали на нас зла.
Я подумал, что надо бы из Парижа послать им цветы, чтобы хоть как-то извини
ться: все-таки наше поведение ни в какие ворота не лезло.
Раймон сновал по дому бесшумно, как кот, мы не слышали его шагов, а он появл
ялся откуда ни возьмись, да так проворно, прямо вездесущий какой-то; этот
трудяга суетился, бегал вверх и вниз по лестнице то за солью, то за горячей
водой, приносил нам масло, поджаренный хлеб, как самым дорогим гостям. Эле
н, видно, хотелось отыграться на нем за наши незадачи: ей то и дело чего-то н
е хватало, и коротышка поспешал, не выказывая ни малейшего раздражения. Я
знал, что он, уж конечно, получит от нее чаевые Ц это было в ее обычае, дай Б
ог, чтобы она не переусердствовала в своей щедрости. Около половины трет
ьего, когда мы, покончив с едой, маленькими глоточками потягивали восхит
ительный кофе, дом вдруг ожил, послышались шаги. Раймон заглянул к нам и ск
азал, что они со Стейнерами едут за покупками в город, вернутся только веч
ером. Через час или два приедет механик с машиной. Он попросил нас хорошен
ько запереть дверь, а ключ оставить под ковриком и пожелал счастливого п
ути. Я готов был расцеловать его на радостях.
Очень скоро вся троица покинула дом, и «рейндж-ровер» укатил в облако сне
жной пыли. Машина Стейнерши стояла в гараже. Мы с Элен остались одни. Она р
ешила вздремнуть, Ц нам еще предстояло шесть часов пути до Парижа. А мне
почему-то спать больше не хотелось. В отсутствие хозяев у меня возникло к
акое-то странное ощущение свободы. Однако же они были на диво доверчивы
Ц оставили нас в доме без надзора, и это после того, как мы их так грубо оск
орбили. Я спустился на первый этаж; ступеньки скрипели и трещали, но меня э
то больше не волновало. Только тиканье больших стенных часов да булькань
е воды в трубах нарушали тишину. Я чувствовал себя как ребенок, пренебрег
ший запретами взрослых и знающий, что ему за это ничего не будет. В гостино
й полюбовался расставленными на полочках безделушками из слоновой кос
ти Ц стоили они, должно быть, целое состояние. Потом снял трубку телефона
и услышал гудок, но, когда набрал наш парижский номер, механический голос
сообщил мне, что линия неисправна. Я маялся от безделья и не то чтобы искал
что-то конкретное, во мне все было интересно.
Сам не зная как, я забрел на второй этаж и оказался перед спальнями Жерома
и Франчески, расположенными в противоположном крыле дома, Ц Раймон вче
ра показал мне их мельком. Я на цыпочках проскользнул в комнату мадам Сте
йнер. Скудостью обстановки она напоминала монашескую келью. На большом п
исьменном столе светлого дерева стоял компьютер, лежали пакетик с засах
аренными фруктами, коробочка шоколадных трюфелей, а также «Дороги, котор
ые никуда не ведут» Мартина Хайдеггера. Старенький радиоприемник мурлы
кал слащавую до слез песенку. Зашел я и к Стейнеру. Кровать в его комнате б
ыла застелена, но смята, под ней валялась пара ботинок. Вместо философски
х трудов, которые изучала его жена, я обнаружил сваленные прямо на полу де
сятки журналов мод за последние годы. Некоторые страницы были помечены г
алочкой или крестиком. В ящике открытого комода мне попались какие-то ли
чные письма, счета от поставщиков и за электричество. Я прилег на минутку,
проверяя упругость матраса, принюхался к подушке, но столь характерного
запаха Стейнера не почувствовал. Нашел на ковре несколько мелких монет и
машинально сунул их в карман. Потом вернулся в гостиную, еще раз пошарил в
зглядом по книжным полкам, по томам в кожаных переплетах Ц мне очень хот
елось прихватить их с собой, особенно иллюстрированное издание басен Ла
фонтена 1875 года. Я взял две книги, попытался заполнить пустоты и скрепя сер
дце поставил обе на место.
Наконец я наведался в кухню и опять поразился, до чего она огромная. Кастр
юли, сковородки, кокотницы сияли, медные блюда разных размеров висели в р
яд на стене по ранжиру. Электронная техника уживалась здесь с классическ
ой кухонной утварью. В плетеной корзине лежала на соломенной подстилке д
южина кругленьких; гладеньких яиц. Два огромных, размером с платяной шка
ф, холодильника стояли друг против друга, мерно гудя, словно огромные бел
ые пчелы. Я открыл один, потом другой Ц оба ломались от всевозможной снед
и и свежих овощей. В отделения для молочных продуктов выбор не уступал до
рогому отелю. С такими запасами можно было выдержать осаду. Голода, что ли
, панически боялись эти люди? Я провел рукой по выступам и выемкам на разде
лочном столе Ц деревянная поверхность была вся в зарубках от топорика и
ножа, но отчищена, оттерта, будто новенькая. От всего этого веяло традицио
нным укладом, старой доброй французской провинцией; хорошо, наверно, име
ть такую работящую прислугу… Я был уже в дверях Ц предварительно заглян
ув во все шкафчики, полюбовавшись блеском разложенных в идеальном поряд
ке столовых приборов, расцветкой тарелок и блюд, Ц когда вдруг зазвонил
телефон. Я вздрогнул. Трубка висела на стене над ларем для хлеба. Я не реша
лся подойти, он все звонил и звонил, раз десять, наверно, потом смолк. Когда
я взял трубку, то услышал длинный гудок. И вот туг-то взгляд мой упал на дер
евянную панель с ключом, о которой Раймон сказал мне вчера, что это дверь в
неприкосновенные владения «самого».
Во мне вдруг проснулся азарт следопыта. Пока моя разведка не открыла нич
его нового. В конце концов, мы здесь одни, никто никогда не узнает, что я сде
лал. Я снял ключ с крюка и вставил его в замочную скважину. Скрипнули петли
, и панель повернулась. На меня пахнуло затхлым воздухом. Я повернул выклю
чатель: от крошечной площадки вырубленная в камне лестница вела вниз, в п
одпол. Ступеньки были неровные, и я держался за перила, боясь оступиться. Я
оказался в подвале с бетонными стенами. В тесных каморках по обе стороны
длинного коридора громоздились ящики, набитые старым тряпьем и сношенн
ой обувью, кипы газет. Немного подальше я увидел верстак, банки с краской и
какую-то сломанную мебель, которую, очевидно, чинили. В других закутках, о
борудованных термостатами, хранились десятки бутылок, рассортированны
х по маркам и годам. Помещение в конце коридора, с более высоким потолком,
занимала котельная: от толстенной утробы с множеством рычагов и индикат
оров отходили, разветвляясь, трубы. Я подивился огромным размерам бойлер
а. Стенки его подрагивали, мне даже показалось, вздыхали, как будто он пере
варивал пищу. Капельки влаги проступали на металле. Каждая рукоятка соот
ветствовала определенной комнате, о чем свидетельствовали надписи, сде
ланные от руки на табличках.
Так это и был тайный сад хозяина? Самый обыкновенный погреб. Раймон надо м
ной просто подшутил. Я был разочарован и поднялся бы немедля наверх, но вд
руг кое-что заметил: за котлом, у самого пола мне почудился слабый свет. Во
обще-то весь дальний конец подвала занимали запасы дров. Но эта узенькая
полоска света пробивалась из-под охапки хвороста, которая лежала отдель
но у стены. Почему-то мне стало любопытно: значит, там, дальше есть еще поме
щение? До сих пор удивляюсь, как у меня хватило наглости, но я отодвинул хв
орост и обнаружил пыльное шерстяное полотнище, прикрывавшее металличе
скую плиту с ручкой посередине. Я повертел ее влево, вправо, но она не пово
рачивалась. Наверно, от холода и сырости ее заклинило. Долго я бился над эт
им запором, дергал ручку, толкал дверь, и наконец она поддалась.
Мне открылась совсем иная картина. Узкий, едва освещенный коридорчик пол
ого уходил куда-то вниз, теряясь во мраке. От каменных стен тянуло сырость
ю подземелья. Я осторожно сделал шаг, другой; холодные капли падали мне на
голову. Скрученные провода тянулись на высоте человеческого роста, сход
ясь у рубильника. Я не мог разглядеть, как далеко уходит эта галерея, своды
которой были укреплены наспех обтесанными балками, выступавшими из кам
ня, словно жилы на руках. Тонны тверди тяжело давили на меня. Хватит, насмо
трелся, мне здесь не место.
Я хотел было вернуться, как вдруг из глубины безмолвия донесся звук, будт
о сдавленный хрип прошелестел где-то очень далеко. Что это было Ц отголо
ски горного потока, судорога бойлера? Я замер, вслушиваясь в шорохи и тихи
й гул. Сколько же шумов издавало это подземелье! Я шагнул назад, но тут опя
ть тот же стон, на сей раз с коротким всхлипом, пробился сквозь густой сумр
ак туннеля. Слабый, но вполне отчетливый. Мне не померещилось. По спине поб
ежали мурашки. Я глубоко вдохнул и кинулся прочь, натолкнулся на металли
ческую дверь, та стукнулась о стену, косяк и камни вокруг заходили ходуно
м. Я занес было ногу, чтобы перешагнуть через хворост, и тут чей-то голос у с
амого моего уха промурлыкал:
Ц Вы заблудились?
Это было как выстрел в упор. Я отпрянул.
Ц О, я, кажется, напугал вас? Мне очень жаль!
Слева от меня, смутно различимый в полутьме, стоял Жером Стейнер. Он дышал
мне прямо в лицо. Я не видел выражения его глаз, но знал точно, что его черны
е глазницы прямо-таки расстреливают меня на месте. Я хотел что-то сказать
, объясниться, но только ловил ртом воздух, как утопающий, не в силах издат
ь ни звука. Он схватил меня за ухо, заставил опуститься на колени.
Ц Франческа была права, Бенжамен! У вас чересчур длинный нос!
Я попытался поднять голову Ц лицо хозяина дома маячило надо мной. Я чувс
твовал себя как безбилетный пассажир, которого сцапали. На Стейнере был
странный кожаный наряд с бахромой, как у американских пионеров. Я уткнул
ся носом в шов на штанах. Он нагнулся; я, решив, что сейчас получу затрещину,
заслонил лицо руками. Но он поднял меня, поставил на ноги, выпустил мое гор
евшее огнем ухо и Ц я ожидал чего угодно, только не этого Ц вдруг прижал
меня к груди. От тепла его тела мне стало жарко. С минуту мы стояли так в обн
имку, он меня совсем расплющил. Я чувствовал себе таким тщедушным рядом с
этим верзилой. С болью в голосе он прошептал:
Ц Несчастный, ну зачем, зачем вам понадобилось открывать эти двери?
Прижимаясь своей шершавой щекой к моей, Жером Стейнер плакал. Его длинню
щие пальцы все крепче вцеплялись в мое плечо, вся долговязая фигура сотр
ясалась от рыданий.
Ц Если бы вы знали, что со мной произошло, когда Элен явилась сюда среди н
очи, что она всколыхнула во мне, какие раны открыла. Бог свидетель, я сдела
л все, чтобы вы покинули этот дом!

На этом месте рассказ Бенжамена Т. прервал писк бипера. Было 3 часа 15 м
инут пополуночи. Проклиная все на свете, я связалась с дежурной по внутре
ннему телефону. Только что доставили молодого человека без признаков жи
зни Ц попытка самоубийства. С ним приехала его невеста; несколько часов
назад они расстались. Я и не подумала идти туда, отфутболила пациента дру
гому врачу. Потом вернулась к Бенжамену, наспех пробормотала какие-то из
винения и взмолилась: «Дальше!»

Хозяин, большой и сильный, плакал, и это было страшнее, чем мордобой или ку
лачная расправа. Обретя наконец дар речи, я попросил его позволять мне по
дняться в комнату. Но он силой увлек меня в тот самый коридор, откуда я тол
ько что вышел. Меня всего колотило, ноги подкашивались. Вот ведь попался т
ак попался. Стейнер вел меня, указывая, где перешагнуть лужу, где пригнуть
голову, если пололок был слишком низким. Долго идти не пришлось. В глубине
темной расщелины хозяин остановился перед нишей в стене, достал из карма
на связку ключей, вставил один во вделанную в стену панель с рычажками, и п
ередо мной отворилась еще одна железная дверь.
Ц Милости прошу в мое логово!
Я вошел. Помещение напоминало молельню; посередине вырытой в земле кельи
стоял стол Ц доска на козлах. Всю столешницу занимали видеоплейер и ком
пьютер, да еще телефон. Включенный экран освещал комнату голубоватым све
том; от порога мне его не было видно, но я отчетливее услышал те же жалобны
е вздохи, которые раздавались только что в коридоре. Стейнер, подойдя к ст
олу, выключил звук и изображение. Все это напоминало подсобную комнату м
агазина, откуда наблюдают за торговым залом. Порядком здесь и не пахло. Пр
ибитая к стене конструкторская лампа с шарнирами косо висела на одном гв
озде. В глубине я разглядел полки, заставленные вперемешку видеокассета
ми и папками. Стейнер указал на вращающееся кресло и устремил на меня оза
боченный взор.
Ц Итак, вы сами вынудили меня сказать вам все!
Ц Сказать мне Ц что? Я не понимаю.
Ц Вы ведь знали, что входить сюда нельзя? Раймон вас предупредил?
Ц Это недоразумение. Я заблудился и как раз шел наверх, когда вы меня вст
ретили.
Ц Недоразумение? Ц Он расхохотался. Ц Вы рылись в наших комнатах, едва
не обчистили библиотеку, открыли запретную дверь, полезли в подвал Ц и э
то вы называете недоразумением?
Ц Да, вы правы, мне очень жаль, я не должен был, но… это все мое любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31