к вечеру опять обещали снегопад. Механик, то и дело утирая нос рукавом, нем
ногословно поведал мне, что дорожная служба уже расчищает шоссе, а связи
сты чинят телефонную линию. Я поднялся наверх предупредить Элен и от нет
ерпения даже вынес наши чемоданы и поставил их на крыльцо.
Однако время шло, а мастер все копался в моторе и вытирал руки черной тряп
кой, торчавшей из кармана. Через каждые десять минут он просил Элен сесть
за руль и включить сцепление. Но наша красавица не трогалась с места. Сам я
ничего не понимаю в автомобилях, не умею даже повернуть ключ в замке зажи
гания, и мы приставали к механику с расспросами. Он отвечал уклончиво: то б
удто бы аккумулятор разрядился, то искры нет, то рулевая передача не в пор
ядке. Его медлительность бесила меня, порой мне думалось, уж не уснул ли он
. Элен больше опасалась, что этот тип мало что смыслит в своем деле. Прошло
больше часа, у нас зуб на зуб не попадал от торчания на холоде. Наконец мех
аник вынырнул из чрева машины и, впервые посмотрев мне в лицо Ц мне, а не Э
лен, Ц тусклым голосом сообщил, что правое колесо погнулось, по всей веро
ятности, когда машина въехала в сугроб, и надо менять ось. У него в гараже т
акой детали нет, придется заказать ее в Понтарлье, Доле или Беэансоне, где
есть мастерские по ремонту автомобилей этой марки. К сожалению, на дорог
ах заносы, а телефонная линия по-прежнему неисправна, поэтому нужную ось
он сможет получить не раньше завтрашнего утра, при условии, что ненастье
не усилится и он сможет сегодня до вечера связаться с поставщиками.
Эта лавина новостей одна другой хуже сразила нас наповал. Элен даже попы
талась умаслить механика, предложив ему большие деньги, если он починит
машину сегодня до темноты. Тот, раздраженно поморщившись, заявил, что дет
али у него нет и он не может сотворить ее из воздуха. «На нет и суда нет», Ц
отрезал он, и поговорка Ц тоже мне, кладезь народной мудрости! Ц была, од
нако, более чем справедлива. Даже не вымыв руки, он укатил на своих мотосан
ях.
И потянулось долгое, нескончаемое ожидание. Элен, ругая себя на чем свет с
тоит, что не взяла с собой мобильный телефон Ц ей хотелось на каникулах п
орвать всякую связь с Парижем, Ц ушла, вконец расстроенная, обратно в ком
нату, не преминув по дороге снять трубки со всех телефонов, чтобы убедить
ся, что гудка нет. Она все твердила, как ужасен этот дом и как ей здесь не по
себе. Я находил, что она преувеличивает, верно, просто устала. Заносить в д
ом чемоданы мне не хотелось Ц я все еще надеялся, что мы скоро отчалим. К о
беду вернулся с лыжной прогулки Жером Стейнер; его долговязую фигуру я у
видел издали, размашистым шагом он скользил по снегу.
Ц Вы все еще здесь? Неужели вам так полюбились наши края, что вы не в состо
янии их покинуть?
Это уже было откровенное хамство. С высоты своего роста он смотрел как бу
дто поверх вас, и хотелось стать на голову выше, чтобы взглянуть ему прямо
в глаза. Он направился к машине, сел на водительское место, включил сцепле
ние и велел Раймону подтолкнуть сзади. На минуту во мне затеплилась наде
жда, и я молил Бога, чтобы нетерпение и досада помогли там, где профессиона
льные знания оказались бессильны. Стейнер бранился, колотил кулаками по
рулю, честил своего слугу, и я только диву давался, как быстро давешний дже
нтльмен превратился в ломового извозчика.
Наконец, потеряв терпение Ц мотор так и не соблаговолил завестись и тол
ько чихал, Ц он вышел из машины со свирепым лицом, в сердцах пнул ногой пе
реднее колесо и, в упор не замечая меня, рявкнул Раймону, что машина должна
быть починена к вечеру во что бы то ни стало. Дурень-недомерок не поспева
л за ним и, запыхавшись, пытался на бегу объяснить ситуацию. Стейнер скрыл
ся в доме, громко хлопнув по очереди всеми дверьми. Меня в дрожь бросило пр
и мысли, что наш отъезд зависит теперь исключительно от коротышки на поб
егушках. Он обещал отвезти меня в гараж, который был километрах в десяти, н
о к часу дня погода резко переменилась. Северо-восточный ветер принес тя
желые тучи, снова повалил снег, еще гуще вчерашнего, и ехать куда бы то ни б
ыло на машине стало опасно.
Раймон, который, похоже, проникся ко мне симпатией, предложил перекинуть
ся с ним в карты у камина.
Ц Вы уж на «самого»-то не обижайтесь. Он нынче не в духе, с ним такое бывае
т, пройдет.
Этот шельмец, когда он не говорил и не задумывался, здорово смахивал на де
била со своей неизменной ухмылкой на лоснящейся физиономии. После того к
ак хозяин его отчихвостил, он стал мне почти симпатичен. Я с важным видом т
олковал ему: мол, мы с Элен оба «не из простых», живем душа в душу, в эти края
нас занесло случайно, и нам необходимо как можно скорее вернуться туда, г
де нам место, в круг людей деликатных, воспитанных, культурных. Он кивал в
ответ» повторял: «Да, мсье, мы постараемся», Ц но я так и не понял, удалось
ли мне его убедить. Когда он сдавал карты, я машинально поднимал глаза и лю
бовался танцем снежных хлопьев в свете угасающего дня. Я впервые заметил
, как красив падающий снег Ц он кружит в невесомости, не то что дождь, кото
рый тупо подчиняется закону земного притяжения. Время от времени налета
вший порывами ветер бился в окна, снежные кристаллики шуршали о стекло, о
седали в уголках оконного переплета. Высокие ели колыхались, словно их р
аскачивала невидимая рука, и я бы ничуть не удивился, если бы эти полчища д
еревьев двинулись на нас и погребли под собой. Но дом стоял прочно, не кача
лся, не скрипел. Ковры, мягкие подушки, деревянные панели сплотились в заг
оворе против разбушевавшейся стихии, образовав славный островок уюта и
комфорта. Только большие часы с маятником в дальнем конце прихожей своим
унылым боем напоминали мне детство и нагоняли тоску.
Когда мы начали десятую партию, раздался автомобильный гудок, хлопнула д
верца машины Ц это пожаловала Франческа Спаццо-Стейнер, супруга хозяин
а. Она выехала из Лиона пять часов назад и еле добралась из-за метели. Это б
ыла высокая, полная женщина Ц итальянка родом из Ломбардии, Ц с холодны
ми глазами; с ее появлением атмосфера в доме сразу изменилась. Мне эта дам
а с первого взгляда не понравилась, она смотрела сквозь вас, будто не видя
, была немногословна, и о чем бы ни зашел разговор, при ней он быстро иссяка
л. Нос у нее был прямой, тонкий, скулы высокие, волосы каштановые; казалось,
будто молодость вот сейчас, только что ее покинула, оставив теплый отсве
т, который так не вязался с ее чопорной миной. Женщина на той узкой грани, ч
то отделяет расцвет от увядания.
Кое-что в ее лице удивило меня: кожа на веках, ее было слишком много и она ск
ладками лежала над ресницами, точно поднятые шторы на окне. Мне невольно
подумалось; а как она опускает их на ночь, когда ложится спать? Меня хозяйк
а едва удостоила приветствием, отдала какие-то короткие распоряжения Ра
ймону и поднялась к себе в комнату переодеться. Лицо слуги в ее присутств
ии разом стало другим, хитровато-угодливым. Он бросил карты и с озабоченн
ым видом заспешил к своим делам. Я не мог взять в толк, что же связывало эту
осеннюю красу с карликом-недомерком и с престарелым похотливым хиппи. Р
ешительно, мы в этом доме пришлись не ко двору!
Стемнело как-то сразу, на душе у меня тоже стало мрачно, и я поднялся к Элен
Ц с ней все-таки спокойнее. Она стояла у окна, босиком, в длинном, почти до
колен, свитере, и плакала, глядя, как нашу машину мало-помалу заносит снег
ом. «Я хочу уехать, уехать», Ц твердила она. Я утешал ее как мог: нам просто
чертовски не повезло, завтра же, как только доставят нужную деталь, мы смо
жем вернуться в Париж. Но она не доверяла механику Ц шарлатан, ни черта не
умеет! Ц а в поведении наших хозяев ей чудилось коварство.
Ц Брось, им самим не терпится нас поскорее выпроводить. Я сейчас видел же
ну Стейнера, она на меня просто волком смотрела. Сдается мне, они уже локти
кусают, что пустили нас в дом.
Но убедить Элен мне никак не удавалось, и ее страхи заразили меня.
Ц У меня здесь какое-то странное чувство: как будто в этом доме не живут, я
бы сказала, его просто занимают. Все тут слишком чистенькое, с иголочки, с
лишком тщательно подновленное.
Она разделась, легла в постель, позвала меня к себе, попросила согреть ее,
приласкать, и мы долго лежали обнявшись, одолеваемые одними и теми же сом
нениями. Потом Элен ваялась было за очередной кошмарный детектив Ц она
читала запоем все эти истории о маньяках-убийцах, садистах и психопатах
и с каким-то извращенным простодушием живописала мне их подвиги, Ц но кн
ижка выпала у нее из рук. Ужасы на экране или на страницах книги Ц это рос
кошь, это для тех, кто чувствует себя в безопасности. Часов в семь она попр
осила меня принести ей чаю.
Я направился в кухню, рассчитывая застать там Раймона, как вдруг до меня д
онеслись отголоски бурной ссоры. Муж, жена и их слуга выясняли, отношения,
как я понял, из-за нас. Я так и застыл на лестнице. Из того, что мне удалось ра
сслышать, следовало, что мадам из соображений гуманности хочет, чтобы мы
остались, а Стейнер настаивает на том, чтобы выгнать нас вон, в мороз, на но
чь глядя, Я стоял, как громом пораженный, ничего не понимая: вчерашний гост
еприимный хозяин жаждал от нас избавиться, а неприветливая хозяйка защи
щала. Она резко осадила Раймона, который пытался как-то примирить обе сто
роны, и по ее тону нетрудно было догадаться, кто в этом доме главный. Хозяй
ка с мужчинами не церемонилась, им и вдвоем было с ней не сладить. Ну почем
у мы не сообразили тогда же унести ноги!
Дальше слушать мне не хотелось; вконец сбитый с толку, я поднялся к Элен, н
о рассказать ей об услышанном не решился. Соврал, что чая в кухне нет. Немн
ого погодя к нам постучался хмурый Раймон с двумя подносами, на каждом ды
милась миска аппетитного супа, стояли тарелки с местными сырами и фрукта
ми. Он сказал, что хозяин с хозяйкой устали и ужинают у себя. Я было стал изв
иняться: мол, мы их стесняем, нам очень жаль. Он опять заверил нас, что телеф
онную линию исправят к утру, машину починят, а в крайнем случае они вызову
т из Понтарлье такси, в общем, в Париж нас так или иначе отправят. Элен чуть
приободрилась, съела немного супа и надкусила ломтик сыра, который я с ап
петитом доел. Потом она уснула. Я полистал валявшиеся в комнате иллюстри
рованные журналы, пожалел, что нет телевизора Ц хоть какая-то была бы свя
зь с миром. Мысленно я подсчитывал серии, которые не удалось посмотреть, и
предвкушал, как наверстаю дома упущенное. То-то будет блаженство!
Но среди ночи меня разбудил лихорадочный шепот Элен:
Ц Бенжамен, у меня нехорошее предчувствие. Давай уйдем отсюда.
Я растерянно моргал спросонья.
Ц В такой холод, да ты с ума сошла! Мы же простудимся насмерть. И потом, это
будет чистой воды хамство.
Ц Ну и пусть. Стейнер-то нам тоже нахамил сегодня утром. Они спят и видят,
чтобы мы убрались, вот мы и уберемся! И вообще, мадам Стейнер даже не соизв
олила зайти поздороваться со мной!
Как я ее ни урезонивал, все было бесполезно. Единственное, в чем она уступи
ла, Ц еще немного повременить с уходом (было около половины пятого). Элен
была сама не своя, в таком состоянии я никогда ее не видел. Она собрала в су
мку самые необходимые вещи, оделась и не отставала от меня, пока я не оделс
я тоже. Все готова была бросить, машину, чемоданы, одежду, лишь бы оказатьс
я подальше от этого дома. Со страху она стала на себя не похожа.
Ц Что-то здесь неладно, Ц твердила она. Ц Если мы останемся, с нами случ
ится несчастье.
В четверть седьмого, набив карманы съестными припасами (в основном со вч
ерашних подносов), мы на цыпочках покинули дом. Лестница отчаянно скрипе
ла, деревянные ступени прогибались под нами, стонали; чудо, что нас никто н
е услышал. Большой дверной молоток поблескивал латунью на внутренней ст
ороне входной двери. По ошибке ли или в насмешку его повесили внутри дома,
как будто надо было стучать, чтобы выйти, а не наоборот. Нам удалось отпере
ть замок без шума Ц ключи, к счастью, висели тут же. Раймон забыл погасить
свет над крыльцом. Мне было безумно стыдно, что я удираю, как вор, не остави
в даже коротенькой записки с извинениями или объяснениями.

Горе-беглецы

От холода у нас перехватило дыхание, брызнули слезы из глаз. В сумраке лес
смутно вырисовывался темной трепещущей массой. Снег поскрипывал под но
гами. Еще стояла непроглядная ночь, не было видно ни зги, и мы могли ориент
ироваться лишь приблизительно. Элен сразу задала такой темп, что мы согр
елись, она неслась вскачь, точно удирала от погони, и, благодаря своей физи
ческой форме Ц как-никак годы занятий спортом, Ц оставила меня далеко п
озади. Пробежав сотню метров, она обернулась к дому, отсалютовала, высоко
подняв руку, и крикнула:
Ц Пока, чучела! Пропадите вы все пропадом!
Мы выбрались на шоссе, то самое, по которому ехали позавчера вечером, и све
рнули направо: на дорожном указателе, который мы очистили от снега, значи
лось, что в трех километрах находится деревня С. Элен предусмотрительно
захватала с собой зажигалку. Она заметно приободрилась, снова стала преж
ней, всегда восхищавшей меня Ц сильной женщиной, полной энергии и решим
ости. Снег окутал все вокруг, накрыл белым плащом, сковал как броней; еще н
е рассвело. Чего бы я только не дал, чтобы ощутить под ногами парижскую мос
товую, вдохнуть славные бензиновые пары, снова терпеть тычки и ругань от
хамов в толчее!
Я нащупал у себя в кармане швейцарские банкноты Ц успел стянуть несколь
ко у Элен, Ц ощутил пальцами их хрусткую плотность, прямо-таки осязаемое
богатство. Я всегда чувствую себя увереннее, имея при себе крупные купюр
ы. Но нашему бегству они помочь никак не могли. Да я первому, кто вывел бы на
с отсюда, все бы отдал. Я вздрагивал от каждого скрипа или шороха, таившего
в себе возможную опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31