Нападение на королеву означало бы лишение всех благ, получаемых от брака с Джоанной. Из багрового лицо Джеффри стало цвета отлично отбеленной парусины, но в глазах все еще свирепо мерцали желтые огоньки.
— Уверяю вас, мадам, это кровь моей жены, — сказал он ледяным тоном. — Я претерпел немало, пытаясь овладеть ею, что десятикратно убедило меня в ее невинности.
— К тому же котенок здесь! — поспешила добавить Джоанна, услышав, как начал дрожать голос Джеффри. Она указала на кресло. — Здесь же и мешок, в котором Эдвина принесла его. Можете проверить: шерсть в мешке того же цвета, что и у котенка. Мне очень жаль, что ваш племянник напугал вас, мадам.
Изабелла не отличалась умом, раз поверила в весьма убедительную историю. Сопровождавшие ее дамы лелеяли большие надежды на ожесточенное столкновение домов Солсбери и Роузлинда, что способствовало бы расколу королевства. Теперь они были и удивлены, и недовольны: Джеффри поручился за невинность Джоанны, а та открыто признает, что ее служанка спрятала под кроватью совершенно здорового и симпатичного котенка. Это настолько явно читалось на лицах большинства свидетельниц, что Джоанна с трудом удерживалась от смеха. Ее необычайно обрадовало замешательство королевы. Шутка, кончающаяся тем, чего не ждут от нее, — наилучшая из шуток!
— Вы можете осмотреть котенка, — предложила Джоанна. Ее голос слегка дрожал от радости. — Сами убедитесь, что он целехонек и не имеет ни одной царапинки. Уверяю вас, мадам: котенка принесли только для того, чтобы разыграть небольшую шутку над моим мужем и мной. Я предпочла бы не повторять, что сказал Джеффри после этого относительно… глупости женщин. Животное не имеет никакого отношения к крови на простынях.
— А кто-нибудь говорил это? — послышался низкий и сочный голос короля со стороны двери.
Джон стоял, закрывая вход другим свидетелям. На лице его сияла любезная улыбка, но в голосе присутствовали некие странные нотки, а глаза, обращенные к Изабелле, смотрели тоже с необычным для них выражением, что не могло не испугать королеву. Джон почти всегда глядел на нее только с восхищением. Она разозлилась — тупой, неблагодарный мужлан! Джон не меньше ее, Изабеллы, ненавидит бастарда своего брата. И теперь, когда она ухватилась за прекрасную возможность опозорить этого выродка перед всеми, он, видите ли, сердится! Во всем виноват только Джеффри — он солгал ради этой лисицы!
Изабелла не сомневалась, что ложью Джеффри спасал свою гордость или, что более вероятно, хотел уйти от неприятностей. Он не отделался бы лишь позором. Джеффри Фиц-Вильям заслуживает смерти!
— Маленькое недоразумение, милорд… — сказал Джеффри, опустив глаза.
Несмотря на всю неприязнь к незаконорожденому сыну брата, Джону пришлось отдать тому должное: умеет вести себя благонравно. Послушный идиот! Изабелла — тоже дура… Но только ли глупа? Не заразил ли ее своими идеями Фиц-Вальтер? До этой минуты Джон готов был поклясться, что этот изменник предусмотрительно льстит Изабелле, чтобы в случае беды она прибежала именно к нему, но… За Изабеллой нужно следить, и в оба глаза… В то же время необходимо быть очень осторожным с Джеффри. Над ним не должны насмехаться. Судя по его лицу и по страху женщин, ян чуть было не забыл о своем долге…
— Надеюсь, с ним разобрались? — небрежно спросил Джон.
Джеффри ничего не ответил, но его лицо застыло.
— Конечно! — радостно воскликнула Джоанна. — Произошла всего лишь ошибка. И все поняли это!
«Она, несомненно, потаскуха», — решил Джон. Либо его племянник знает об этом и защищает себя от позора, либо еще не до конца уверен и пылко защищает ее, потеряв последние мозги. Эта мысль позабавила Джона и привела в отличное расположение духа. Он отошел в сторону, открыв проход в комнату другим свидетелям.
В сумятице шуток и ответных замечаний, сочувственных или завистливых восклицаний по поводу исцарапанной кожи Джеффри леди Элинор улучила момент и приказала Джоанне молчать и принять печальный вид.
Потом все завтракали и готовились к охоте. Утро шло своим обычным чередом.
За завтраком Джоанна не вымолвила ни слова и не отрывала глаз от своей тарелки. Джеффри не удивлялся этому. Он все еще был вне себя от гнева и думал, что Джоанна разделяет его эмоции. Поэтому Джеффри с огромным облегчением поднялся из-за стола. Стоит развеяться охотой! Встряска позволит ему прийти в себя. Джоанна тоже встала и направилась к двери. Однако Леди Элинор остановила дочь.
— Тебе, конечно, сейчас не до верховой езды, Джоанна, — нежно сказала она. Увидев, как покраснело лицо дочери, леди Элинор успокаивающе похлопала ее по плечу. — Отрадно, что ты пытаешься выказать свою смелость, но в этом нет необходимости. Я тоже остаюсь. Успокою тебя и кое-что расскажу. Замужество — не такая уж плохая вещь, несмотря на испытание, которое должны со смирением переносить женщины…
Джоанна издала невнятный звук и вздрогнула всем телом. Затем подняла на матушку заплаканные глаза:
— О, благодарю вас!
У дверей Джеффри понял, что слишком долго не увидит жену. Он остановился, но тесть подтолкнул его вперед.
— Джоанна не поедет с нами, — сказал Иэн. — С ней обошлись так этой ночью, что она не сможет сидеть в седле.
Джеффри открыл было рот, чтобы выразить свой протест, негодование, но Иэн не дал ему произнести ни слова.
— Леди Элинор объяснит ей, что подобные занятия — необходимость, приносящая к тому же наслаждение, а я постараюсь объяснить тебе, как надлежит вести себя с женщиной! — сурово сказал он.
— Мне не нужны подобные советы ни от кого! — огрызнулся Джеффри.
Он пошел к конюшне и оседлал коня. Единственное его желание сейчас — быть подальше от Иэна!
Спустя час, когда, преследуя дичь, охотники рассыпались по всему лесу, серая лошадь Иэна замедлила свой бег по тропинке, когда Ораж, конь Джеффри, вырвавшись из чащи, остановился, преградив ей дорогу.
— Что плохого я сделал? — с беспокойством спросил Джеффри и, не получив ответа, нахмурился. — Или я неправильно вас понял? Как только я поостыл, то сообразил, что вы просто хотели поговорить со мной наедине. Ведь вы не считаете, что я грубо обошелся с Джоанной?
Иэн резким жестом приказал ему замолчать. Потом прислушался и пожал плечами. Им следует выбраться из чащи на небольшую поляну, где их никто не застанет врасплох и не подслушает, если они будут говорить тихо, пояснил он и улыбнулся.
— Я действительно хотел поговорить с тобой наедине. Джоанна исцарапала всего тебя, скорее защищаясь от твоего напора, нежели от наслаждения. — Иэн никак не мог смириться с мыслью, что его маленькая Джоанна могла так извиваться от удовольствия под мужчиной. Уж лучше вообще об этом не думать! — Ничего плохого не случилось… но я получил интересные известия из источника, который явно не нравится Джону. Известия от лорда Ллевелина.
* * *
Леди Элинор и Джоанна сидели в это время в замке и оживленно обсуждали, каким образом помочь торговцам, пели, как ожидалось, их корабли реквизируют для военных действий против Франции.
Поначалу их беседа была не слишком дружелюбной. Но лишь охотники покинули зал, Элинор увела дочь в тихое местечко у окна.
— Сначала вы не позволили мне смеяться, а затем так больно ущипнули! — возмущалась Джоанна, хотя и понизила голос. — Я поняла, чего вы хотели!
Элинор лукаво усмехнулась:
— Я хотела, чтобы ты делала грустный вид. У тебя это неплохо получилось, когда ты покраснела и начала всхлипывать. Но не стоит беспокоиться: никто не увидит других твоих синяков.
— У меня нет никаких синяков! Джеффри — не дикий зверь!
Улыбка на лице Элинор стала еще шире. Значит, она действительно не ошибалась насчет страстной натуры своей дочери. Если уж та не почувствовала, как появились отметины на ее теле, значит, пребывала просто в экстазе.
— Я рада, что вы до конца насладились друг другом, — тихо сказала Элинор. — Но привела тебя сюда не для того, чтобы говорить о Джеффри… Относительно него у меня только один вопрос. Как ты думаешь, Джоанна, смогла бы Ты оторвать его от короля?
Джоанна опустила глаза, словно матушка объясняла ей Нечто понятное, но абсолютно неприемлемое.
— Вам известно, что король ничего не значит для Джеффри. Он привязан только к графу Солсбери. Вы хотите, чтобы Джеффри разорвал отношения с отцом? — Джоанна замолчала и задумалась. Теперь она знает о своей власти над мужем… — Возможно, я смогла бы это сделать, но тогда муж уже не будет для меня мужчиной. Неужели наше Положение ужасно? — Она подняла глаза, и, не дождавшись ответа Элинор, проговорила: — Впрочем, какая разница? Я в любом случае не причиню вреда Джеффри.
— Конечно, — согласилась Элинор, поглаживая руку дочери. — Я остановила свой выбор на Джеффри, поскольку он как раз и нравится мне своей преданностью и честностью. Это Эла заставляет меня нервничать. Она предвидит гибель, да и мне… тоже неспокойно. Вести двойную игру? Невозможно… я уже думала об этом. Что ж, значит, мы должны утонуть или выплыть вместе с Джоном. Тогда придется оказывать ему такую помощь, чтобы он смог выплыть.
— Леди Эла всегда предвидит нехорошее, — сказала Джоанна.
— Что верно, то верно. Она всего боится… Иэн считает, что мы должны избежать войны и делать для этого все возможное. Вот почему я и увела тебя… чтобы рассказать… Ты должна найти какой-нибудь предлог и не ехать с Джеффри в Хемел.
— Матушка! — в испуге прошептала Джоанна.
— Я неправильно выразилась, — засмеялась Элинор. — Я хотела сказать, что вы с Джеффри должны придумать какой-нибудь предлог для того, чтобы Джеффри сопровождал тебя на юг, в мои владения, а не в его земли. Последнее, конечно, было бы более естественным. Иэн снова должен отправиться на север усмирять бунтовщиков, и я не хочу оставлять побережье без человека, способного сплотить людей. Филипп Французский может напасть в любую минуту…
— Матушка, скажу вам откровенно: по-моему, несправедливо выставлять нас с Джеффри как товар на ярмарке ради всеобщего блага как раз после публичного оскорбления, нанесенного нам королевой… К тому же бедный Джеффри должен будет сразу взвалить на себя такие тяжелые обязанности. Даже серфу даруется отдых после свадьбы!
— Поскольку мы выше по своему положению, чем простые серфы, то и груз наш потяжелее, — наставительно заметила дочери Элинор.
— И если Филипп нападет… — пробормотала Джоанна, говоря скорее себе самой, нежели матушке, — Джеффри должен будет принять на себя первый удар неприятеля вместо того, чтобы находиться в Хемеле и вступить в сражение в составе всей армии…
21.
В погожие рождественские дни обитателей Роузлинда не покидала тревога. Новости, полученные Джеффри от отца, были скверными. Большинство баронов, которых Джон уговорил присоединиться к нему, не только не прибыли, но даже не удосужились прислать свои извинения. В этом и состоял главный вопрос: на чью сторону встанет знать, когда нападет Филипп. Сомневаться в его вторжении не было никаких оснований. Во Франции полным ходом шла подготовка кораблей, людей и провизии. Похоже, Филипп лишь ждал благословения папы, а оно могло последовать в любой момент. Джеффри, руководивший обороной владений Элинор, а также земель Адама в Суссексе, пребывал в сильной тревоге: в случае нападения ему пришлось бы находиться в трех местах одновременно.
Ждать помощи от Иэна не приходилось. Пытаясь преподать хороший урок бунтовщикам, занять делом умы и тела своих воинственных вассалов, он провел несколько атак на укрепления самых ярых противников короля. Иэн по горло увяз в этой войне, вести которую зимой стало еще опаснее и тяжелее.
В конце января Джеффри написал Иэну письмо, спрашивая у того совета. Иэн предложил следующее: Адам должен временно покинуть Лестер и отправиться в Кемп с сэром I в качестве надежного помощника. Адам молод, но граф Лестерский дал ему отличное воспитание. Задача Адама — не ведение войны, а обеспечение гарантии того, что управляющие его замков не сдадутся Филиппу без сопротивления.
Ответ Иэна вызвал первое серьезное разногласие между Джеффри и Джоанной. Отчасти Джеффри сам был виноват, необдуманно высказав эту идею вслух. Он совершенно случайно обронил при Джоанне, что собирается послать за Адамом, чтобы юноша сам защищал свои владения.
— За Адамом?! — воскликнула она, и сердце ее сжалось от страха за брата. — Он еще ребенок! Это настоящее безумие!
— Адам не ребенок! — пылко возразил Джеффри, стараясь поверить в то, что говорит. — Ему почти шестнадцать лет! Через год или два его посвятят в рыцари, и он в любом случае будет защищать свои владения!
— Он сможет управлять ими, только если за его спиной будет стоять Иэн! — со страстью возразила Джоанна. — Его не оставят драться против Филиппа Французского в одиночку!
Тут Джеффри допустил вторую ошибку. Ему следовало бы показать Джоанне письмо Иэна, но из-за преданности отчиму своей жены он не захотел вызывать ее гнев к нему, что было сейчас абсолютно глупо. Ничего бы и не произошло. Джоанна знала, что Иэн безумно любит Адама; сам факт, что он настаивает на его переезде, убедил бы ее: опасность брату не угрожает. Но вместо этого Джеффри попытался урезонить жену.
— Основной груз ляжет не на плечи Адама. С ним поедет сэр Ги… он и будет присматривать за тем, чтобы Адам не натворил глупостей.
К сожалению, как бы Джоанна ни уважала сэра Ги, как бы ни была уверена в его преданности и добрых намерениях, она не питала надежд, что ему удастся справиться с Адамом.
— Сэр Ги! — воскликнула она. — И он сможет, по-твоему, пойти против воли Адама?!
Задетый за живое, Джеффри, понимая, что, случись с Адамом беда, не только Джоанна, но и он сам не простит этого себе, повернулся к жене.
— Как, по-твоему, я должен поступить?! — взорвался он, но тут же заставил себя успокоиться. — Я должен ехать в Мерси, чтобы убедиться в надежности обороны замка. Не забывай, что, если Даммартину не удастся склонить Ферра-на на нашу сторону, жители Нижних Стран, которые отлично справятся с болотами Мерси, примкнут к Филиппу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66