Только пучеглазый Лайонел фыркнул.
– Пусть козлы попрыгают, – прогнусавил Лайонел. Он всегда говорил так, будто одновременно пытался что-то проглотить.
– Ага, – сказал Акулло. – Прищемить им яйца.
Он развернулся и пошел прочь, остальные за ним. Пропащие Мальчишки брызнули подальше от Нельсона. Только Вейссман удостоил его прощального кивка.
Когда все прошли, Вита обмякла и с шумом выдохнула.
– Что он хотел сказать? – Она крепко стиснула локти, провожая взглядом удаляющуюся процессию. – «Прищемить им яйца». Что, по-вашему, это значит?
Палец болел по-прежнему, но мозги больше не ворочались. Нельсон согнулся пополам, сжимая запястье.
– Черт, – пробормотал он, – там же нечему болеть.
– Нельсон? – Чуть ли не впервые за все время знакомства Вита положила руку ему на плечо.
– Нервы перерезаны. – Нельсон выпрямился, бледный и мокрый. – Я не должен вообще ничего чувствовать.
– Вы ужасно выглядите. Идите домой.
– Не могу. – Нельсон с трудом встал. – У меня консультации во второй половине дня и семинар в три.
Он зашатался. Вита подхватила его под локоть. Она оказалась неожиданно сильной.
– Отмените консультации, а семинар я за вас проведу… Что на вас нашло? Почему вы так говорили с Антони? Вы смотрели ему прямо в глаза.
Нельсон рассмеялся, превозмогая боль.
– А что он со мной сделает? Уволит?
Вита застыла и, продолжая сжимать его локоть, подняла глаза. Нельсон очень редко иронизировал. Он сам почувствовал, что краснеет.
– Неужели я это сказал? – спросил он.
Вита отвела глаза и вызвала лифт.

Дома Нельсон принял сразу две таблетки обезболивающего и проспал все обеденное время. Бриджит не позволяла девочкам подходить к кровати. Разбудила Нельсона Абигайл, замолотив ему ребром ладошки по лбу.
– Жив, папочка? – кричала она. – Ты живой? Нельсон заморгал. Отвечать не было сил.
Он помог выкупать девочек и почитал им сказку, потом уткнулся жене в колени и зарыдал – тихо, чтобы не разбудить малышек.
– Ты слишком много работаешь, – прошептала Бриджит.
– Нет, – всхлипнул Нельсон. – Я слишком мало работаю.
Это был их давнишний спор. Легко отказавшись от балетной карьеры, Бриджит считала, что и Нельсону нечего упираться. Неужто он рассчитывал закрепиться в приличном университете, спрашивала она, с дипломом-то бывшего сельскохозяйственного колледжа?
– Вита права. – Она погладила мужа по волосам. – Сходи к администратору, попроси, чтобы нам разрешили остаться до конца учебного года. – Она помолчала. – Если не хочешь, я схожу.
Нельсон сел и вытер глаза. Как все прогрессивные люди, он был, разумеется, феминистом, однако воспитание не позволяло ему сваливать на жену неприятное дело. Ее заботливость ранила. Он сам виноват, ему и расхлебывать.
– Нет, я пойду, – сказал он и снова заплакал.

Через неделю после несчастного случая доктор Дай снял повязку. Рука у Нельсона была белая и сморщенная после недели в бинтах, а пришитый палец – красный и теплый.
– Только посмотрите. – Доктор перевернул его руку ладонью вверх. – Никогда не видел, чтобы заживало так быстро.
– Это ненормально? – спросил Нельсон.
Доктор Дай пожал плечами.
– Что-нибудь чувствуете?
Нельсон даже Бриджит не говорил, что палец время от времени болит. Это была его боль и ничья больше. Сейчас он испугался, что доктор пропишет еще более дорогостоящее лечение.
– Да нет. Так, иногда покалывает, но это, наверное, мое воображение.
– Нервов там не осталось. – Доктор сильно ущипнул палец. – Чувствуете?
– Нет, – честно ответил Нельсон.
– Отлично, – сказал доктор Дай. – Значит, снимаем швы.
В тот вечер впервые за много месяцев Бриджит повела Нельсона в кино. Он переживал, что для них это слишком дорого, но жена ничего не хотела слышать. Она выбрала фильм, зная, что Нельсону понравится: постмодернистский вестерн, пародийный римейк «Шина» «Шин» (1953) – американский фильм (режиссер Джордж Стивене), в котором бывший стрелок приезжает защищать поселенцев.

. В пятницу вечером кинотеатр был полон, однако в зале, где показывали вестерн, кроме них, сидела только пожилая супружеская чета. Мужчина, рыхлый, с зачесанными на лысину редкими волосами, продолжал говорить с женой даже после того, как прошли титры. Бриджит сердито поглядела в их сторону.
– В Азии, – шепнул Нельсон, – принято обсуждать фильм по ходу действия – это как бы зрительское участие.
– Отлично, – буркнула Бриджит. – Вот и смотрели бы его в Сингапуре. А сейчас пусть помолчат.
Нельсон встал и пошел между темными рядами к бледно мерцающей лысине. Палец, освобожденный от бинтов, снова горел. Нельсон протиснулся между креслами к разговорчивому зрителю. Тот глянул через плечо, нагнулся поближе к спутнице и понизил голос до хриплого шепота. Палец жгло. Нельсон тронул мужчину за плечо. Пришитый палец коснулся липкой шеи.
– Пожалуйста, не разговаривайте, пока идет фильм, – сказал Нельсон, и боль прошла. Наступило блаженное успокоение, как будто он сунул палец под ледяную струю.
Мужчина напрягся и начал привставать. Не снимая руки с его плеча, Нельсон сказал:
– Сидите, пожалуйста. Я просто буду очень признателен, если вы помолчите.
Женщина шевельнулась, и Нельсон коснулся ее спины.
– Сидите, сидите, – сказал он. – Простите за беспокойство.
Нельсон вернулся на свое место. Вообще-то он предпочитал простодушные вестерны сороковых – пятидесятых годов, без новомодных иронических наворотов. А тут создатели от души поглумились над жанром. Поначалу герой действительно защищал поселенцев от богатого злодея-соседа, по одному отстреливая его приспешников. Закончилось это грандиозной перестрелкой, в которой герой уложил негодяя, однако после этого сам занял его место, став фактическим диктатором маленькой долины. Впрочем, Нельсон решил, что не даст испортить себе свободный вечер, и старался получать от зрелища простое детское удовольствие: немногословные мужчины, лошади, открытые пейзажи и яростные всплески насилия.
В зале зажегся свет. Нельсон заметил, что пожилые супруги тревожно на него оглядываются. Муж держался за горло и сипел. Нельсон торопливо подошел.
– Вам плохо? – спросил он.
Женщина с расширенными от ужаса глазами обняла мужа, словно пытаясь защитить. Мужчина потер горло и задвигал губами, но наружу вырвался только сдавленный хрип.
– Что вы с ним сделали? – прошипела женщина.
У Нельсона снова заныл палец. Он схватил мужчину за плечо.
– Вы можете дышать? Скажите что-нибудь, если можете.
Мужчина издал вопль, и снова словно холодная волна пробежала у Нельсона по пальцу. Он отдернул руку.
– Матерь Божия, – выговорил мужчина. – Чего вам от нас надо?
Нельсон отступил на шаг.
– Н-ничего, – выговорил он.
– Можно нам идти? – дрожащим голосом спросила женщина.
– Идти? – удивился Нельсон. – Конечно. Фильм кончился. Я просто…
Мужчина и женщина вскочили, цепляясь друг за друга, и тут же замерли. Нельсон загораживал им проход.
– Простите. – Он попятился, но они уже перелезли через кресла на соседний ряд и побежали к выходу.
– Что там такое? – спросила Бриджит, когда Нельсон вернулся к ней.
– Понятия не имею, – отвечал Нельсон, но палец его горел ледяным огнем.

4. НЕЛЬСОН СПУСКАЕТСЯ В АД

Утром в понедельник на Мичиган-авеню к нему снова прицепился Фу Манчу. Бомж плелся сзади целый квартал, выкрикивая:
– Ноябь, твою мать, а я без пальта. Холодно, твою мать.
Он шел в нескольких шагах от Нельсона в грязной джинсовой жилетке, размахивая голыми ручищами. Волосы у него были подвязаны грязным красно-бело-синим платком.
– Некоторые небось в польтах, – бубнил Фу Манчу. – Им небось есть куда идти. Могли бы и поделиться с бездомным.
Нельсон ускорил шаг. Палец подергивало. Он допил обезболивающее; доктор сказал, что таблетки больше не понадобятся. На повороте Фу Манчу отстал.
На обеденной перемене Нельсон зашел в жилищную администрацию. Тихая полная афро-американка посмотрела на компьютерный экран через нижние половинки бифокальных очков.
– Ваш контракт кончается, – сказала она.
– Знаю, но…
– Боюсь, что с ним кончается и ваше право на предоставление жилья. – Женщина взглянула на экран и добавила: – Профессор.
– Я надеялся, – сказал Нельсон, – что существует какой-нибудь льготный срок…
Женщина сурово взглянула на него через верхние половинки очков.
– Боюсь, что нет, сэр. Вам придется освободить жилье к первому января.
– Но это всего через шесть недель.
Палец горел. Надо было послать Бриджит. Она бы поскандалила, не смущаясь, что администраторша – женщина и черная.
– Может быть, не найдется желающих на наш дом, – осенило Нельсона, – и можно подождать, пока…
– Сэр. – Женщина сняла пальцы с клавиатуры. – У нас очередь на шесть месяцев вперед.
Палец ожгло огнем.
– Можно что-нибудь сделать? – спросил Нельсон, морщась от боли.
Женщина вздохнула.
– Только если вам снова дадут часы.
Повинуясь внезапному порыву, Нельсон накрыл ее ладонь правой рукой. Что я делаю? Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее пальцы и сказал:
– Пожалуйста, проверьте еще раз. Вдруг вы что-то неправильно прочли. Мне казалось, дом записан на нас до мая.
По пальцу разлилась приятная прохлада. Нельсон убрал руку.
Глаза у женщины остекленели. Что я сделал?… Нельсон готов был вскочить и бежать, но женщина заморгала, как будто впервые его увидев.
– Вам дурно? – спросил Нельсон.
Женщина молча повернулась к экрану и положила руки на клавиатуру.
Нельсон сдвинулся на край стула и забормотал извинения.
– Ошибка. – Женщина подняла голову.
– Простите, – начал Нельсон, привставая. – Мне не следовало…
– Кто-то неправильно внес данные. – Застучали клавиши. – Вы можете жить в доме до первого мая.
Нельсон замер. Сердце его колотилось.
– Это точно?
– Да. – Женщина развернула к нему экран и показала на светящуюся голубую полоску. – Вот видите, дом записан на вас до конца весеннего семестра.
Нельсон заморгал. Он испытывал стыд и одновременно пьянящую радость. Палец гудел.
– Спасибо, – сказал Нельсон, краснея.
– Не за что. – Женщина пожала плечами. – Я только делаю то, что записано в компьютере.
– Как тебе это удалось? – спросила Бриджит, когда муж вернулся домой. Абигайл носилась по комнате кругами. Нельсон тоже протанцевал круг, легко переступая через безголовых кукол, расколотые кубики с алфавитом, исчирканные детские книжки. Бриджит, разведя руки, смотрела на них обоих.
– Уговорил, – сказал Нельсон. Абигайл с размаху врезалась ему в живот, но Нельсон легко подхватил ее и закинул себе на спину.
– Уговорил?! – У Бриджит брови поползли вверх.
– Ну да. – Палец молчал, однако Нельсон отчетливо помнил жгучую боль и внезапное облегчение, которое он испытал, взяв администратора за руку. Нет, ерунда. Этого не может быть.
Абигайл лезла по отцу, цепляясь за его волосы и пытаясь вскарабкаться на плечи.
– Папа будет лестницей! – вопила она.
– Ну, если это так просто, – сказала Бриджит, – попросил бы заодно снизить квартплату.
Нельсон резко повернулся. Абигайл качалась на нем, как обезьяна. Он смотрел на деревья за стеклянной раздвижной дверью, чтобы Бриджит не видела его выражения. К лицу прихлынула кровь. Ему и в голову не пришло еще о чем-нибудь просить. Может, в пальце и впрямь есть что-то такое… особенное. Впрочем, пользоваться этим было бы нечестно. Слова Бриджит его раздосадовали. Абигайл разжала руки, и Нельсон ее поймал.
– Спать, – сказала Бриджит.
– Я уложу. – Неся дочь горизонтально, как таран, Нельсон пошел по лестнице.
– Нельсон, – окликнула жена, и он остановился. Абигайл извивалась у него на руках.
Бриджит нагнала их на лестнице и поцеловала дочь.
– Правда, нам всем не помешают хорошие новости, котеночек? – Она поцеловала и Нельсона. Он улыбнулся.
– Но в следующий раз обязательно попроси, ладно, милый? – крикнула Бриджит ему вслед. – Не теряйся. Пользуйся случаем. О таких, как мы, никто не позаботится, кроме нас самих.

После первой пары Нельсон вышел из кабинета без куртки и пошел через площадь к библиотеке, держа руки в карманах и горбясь от холодного ветра. В читалке он взял ключ от Собрания Пул и, пройдя через старую библиотеку с ее тесными стеллажами, поднялся в часовую башню – поискать еще что-нибудь Джейса Хогга.
Основные фонды библиотеки перевели в новое подземное хранилище, просторное и светлое, с кондиционерами, уходящее на шесть этажей вглубь. Старое библиотечное здание не снесли только потому, что оно по-прежнему бережно сохранялось на майках, университетских бланках, вебсайте и в сердцах преуспевающих выпускников по всему свету. Древние помещения с их истоптанными металлическими полами, низкими потолками и мигающими люминесцентными лампами теперь почти опустели: здесь хранились только ветхие энциклопедии да подшивки забытых газет. Бумажный каталог сослали в сырой полуподвал, и длинные узкие гробы с аккуратно отпечатанными карточками постепенно приходили в негодность. Шагая по узким ступеням лязгающей чугунной лестницы, Нельсон думал: если бы я потерял все – семью, работу, свое место в жизни, я бы мог поселиться здесь, среди бесполезных книг, как Призрак Оперы. Я стал бы Привидением Торнфильдской библиотеки.
Наконец, запыхавшийся, он поднялся по узкой лестнице в саму башню. Собрание Пул было не собранием в подлинном смысле этого слова, а скорее
свалкой ненужных книг: лишних экземпляров, устаревших научных трудов, романов и стихотворных сборников, выброшенных из учебной программы, – этих падших ангелов литературы. Книгу, отправленную на списание, выдирали с полок сияющего подземного хранилища и отправляли в башню на скрипучем библиотечном подъемнике. Торнфильдская библиотека представляла собой разбухшее чистилище, где списанные книги дожидались, когда их снова отправят на подъемнике, теперь уже вниз, чтобы продать, раздать или вывезти на помойку. Свое шутливое прозвище ненужный фонд получил от тихой библиотекарши, которая выдавала ключ; эта коренастая рыжеволосая женщина дни напролет вязала у себя за столом Пул – фамилию Пул в «Джен Эйр» Шарлотты Бронте носит сиделка при сумасшедшей жене Рочестера в его замке Торнфильд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56