Вы не уловили никакого намека на то, как они собираются провернуть это дело?
— Никакого намека. Ни малейшего. С минуту я сидел и думал:
— Если весь разговор записан — ваше имя и ваши намерения, представляете, какой это прекрасный материал для шантажа?
Он снова покачал головой.
— Ужасно, правда?
— Не знаю. Может быть, вы действительно во что-то влипли, Келли. Лучше поезжайте скорее в полицию. У меня еще кое-какие дела, я не могу сейчас связать себе руки. Они ожидают, что вы привезете им деньги не раньше вечера, так что до завтрашнего утра, вероятно, ничего не случится. Но представляете, что произойдет, если вы не появитесь, чтобы расплатиться. Вы можете быстро попасть в центр?
— Да, у меня машина.
— О'кей, мчитесь прямо туда, расскажите в полиции все, что с вами произошло, и пусть они приставят к вам кого-нибудь для охраны. Если вы застанете там Сэма и его не хватит удар от того, что вы ему расскажете, он, наверно, приставит к вам целый полк. Скажите ему, что я приеду позже. Мне нужно кое-что сверить с моим клиентом и еще кое-что сделать. Знаете, Келли, мне кажется, вы дали мне пару ниточек, которые могут привести меня к чему-то. Так что, возможно, ваши труды не напрасны.
— Я очень на это надеюсь, — сказал он горестно. — Мне как-то не по себе.
— Не расстраивайтесь, — сказал я. — И будьте осторожны. Поезжайте прямо в полицейское управление. Эти мальчики — большие специалисты; безжалостные, хладнокровные убийцы. Наихудший вид убийц. Так что следите за каждым своим шагом.
Он кивнул мне на прощанье и вышел. Я прикончил тост, допил последний глоток уже остывшего кофе, оставил на столе деньги за выпитое и съеденное и уехал. Я считал, что должен ввести Пила в курс событий. В конце концов, он же мне платит.
Я остановился у гардероба, стараясь привыкнуть к полутьме «Сераля». Я сказал Максине:
— Привет, голубоглазая. Она сказала:
— Привет, волк.
— Ну, ну, — сказал я. — Нельзя ли полюбезнее. Откуда у вас волчий лексикон?
— А разве все не выглядело так вчера вечером? Когда вы уходили с этой... этой расфуфыренной женщиной.
— Деловое свидание, вот и все. Скажите, вам передали мое устное послание?
Она откинула назад голову и с возмущением посмотрела на меня.
— Я же сказала — вздор, — ответила она. —Деловое свидание!
Я усмехнулся и сошел на три ступеньки вниз, в клуб, и дальше - к бархатной портьере, закрывавшей арку. Чарльз приветствовал меня загадочным «Хай, дюдиктив».
Я сказал:
— Мне бы повидать Пила.
— Конечно. Проходите вперед.
Я прошел в узкий холл. Дверь в первую артистическую уборную была открыта, и я невольно посмотрел в ту сторону. Глория Уэйн вскрикнула:
— Скотти, не смотри на меня, — и, схватив шелковый халат, набросила на свои восхитительные плечики.
«Черт возьми, ведь она нарочно оставила дверь открытой. Конечно», — я остановился.
— Хэлло, Глория, — сказал я усмехаясь. — Приятно вас видеть.
— Противный, — сказала она, надув губки. — Почему не пришел ко мне вчера вечером? Или ты не понял, что я тебя приглашаю?
— Понял. Это было очень мило с твоей стороны. Но мне надо было поработать. Я же частный следователь, помнишь?
— И как же подвигается расследование, Скотти? Нашел ключ к тайне?
— Так себе. Подбираю ключ здесь, ключ там.
— Что-нибудь интересное?
— Ага. Ты, например. Кстати, этот халат на два размера меньше, чем нужно.
— Ты меня напугал. Я схватила первое, что было под рукой. Когда я тебя увижу?
— Не знаю. Может случиться, что буду очень занят.
— Без дураков?
— Без дураков. Возможно, забот будет полон рот. Она усмехнулась:
— Держу пари, что будет, Скотти. Непременно будет. Я засмеялся и пошел дальше.
Пил открыл дверь и сказал:
— Я уж начал беспокоиться, почему вы не являетесь с докладом, мистер Скотт. Садитесь. — Он указал на кресло у стола. Я уселся поудобнее и закурил сигарету.
— Я был занят, — сказал я. — Но все идет своим чередом.
Пил поглаживал темные усы толстым пальцем и не сводил с меня ледяных голубых глаз.
— Вам уже известно, кто убил мистера Брукса?
— Нет, я еще не знаю, кто убил его, но у меня есть идеи. Я обследовал довольно большую территорию, и все, что у меня есть, — это идеи. — Я ввел его в курс дела, доложив обо всем, что мне удалось раскопать, исключая лишь маленькую проделку Келли. Он слушал, уставившись на меня из-под своих прямых, тяжелых бровей.
Когда я кончил, он сказал:
— Очень хорошо. За такое короткое время, мистер Скотт, вы сделали немало. Надеюсь, так будет и дальше.
— Думаю, что да, — сказал я. — Откровенно говоря, дело должно пойти быстрее, ведь основа уже заложена. Возможно, завтра я сообщу вам уже что-то определенное. — Я встал. — У меня есть некоторые идеи, над которыми надо поработать, так что я лучше пойду. Я просто хотел ввести вас в курс дела.
— Отлично. Ценю, мистер Скотт. Не хотите ли выпить перед уходом?
— Спасибо, нет. Я выпью за обедом. Мой желудок уже начинает ворчать. Дверь открылась, как по сигналу, и в нее просунулся красный клюв.
Я проследовал перед Чарльзом через холл и остановился возле арки.
— А вы здорово входите и выходите без всякого предупреждения. Он указал на стену под бархатной портьерой.
— Зуммер, — сказал он. — Когда я нужен, босс меня вызывает.
— Теперь я — персона грата, — сказал я ему. — Могу приходить и уходить, когда хочу.
Он покачал головой.
— Приказ босса. Он хочет, чтобы так было, и не мне ему перечить. — Его крупное лицо расплылось в здоровой улыбке. — Надо же мне что-нибудь делать? Это моя работа.
Я сказал, что он, конечно, прав, и вышел. В меню опять значилась жареная грудинка, но на этот раз я выбрал толстый бифштекс.
Пока я его пожирал, к столу подсела Глория и выпила стаканчик. Она занимала меня непринужденной болтовней, стараясь выпытать что-нибудь о моем деле, и выглядела очаровательно в золотистом платье с низким вырезом на груди, открывавшим несколько квадратных дюймов того, на чем держалась ее слава. Я убедил ее, что не смогу отвезти ее сегодня домой, и она, надув губки, оставила меня в покое.
Когда я проходил мимо гардероба к выходу, Максина сказала:
— Просто не верится.
— Во что не верится? Снова мои друзья вмешались? — Вы — и без дамы. Я засмеялся:
— Действительно промашка! Но я решил, что если не ивовая блондинка, то мне не нужно никого.
— Это я — ивовая блондинка?
— Конечно. Разве вы не гибкая, как ива?
Она сомкнула руки на затылке и грациозно покачалась из стороны в сторону. Она действительно была гибкая, как ветка ивы. Я сказал, что если Саломея и превосходила ее в чем-то, то лишь в том, что на ней было больше покрывал, и ушел прежде, чем она успела высказаться. Правда, меня это не очень заботило.
Оставив свой кадиллак недалеко от входа в «Сераль», я направился к аптеке на углу. Было семь часов, и на Уилширском бульваре уже сияли огни, разгоняя мрак. Я вошел в аптеку, нашел телефонную кабинку и позвонил Сэмсону.
Он ответил, и я сказал:
— Сэм, это Шелл. Келли рассказал вам, что было вчера вечером? Когда он ответил, его голос звучал странно, напряженно. Что-то случилось.
— Нет, — сказал он. — Едва ли расскажет. Вы его видели?
— Ага. Что...
— Как давно? — прервал он меня.
— Часа два назад, может быть — меньше. А что случилось? Келли говорил с вами?
— Нет, Шелл. Келли убит.
До меня дошло не сразу. В первый момент я подумал, что Сэмсон меня дурачит, потом я все понял. Они его прикончили. Маленькое предприятие Келли накануне вечером, его «колоссальный» успех привели мальчика к гибели. И ответственность за это наполовину лежит на мне. Я почувствовал, что меня вот-вот вырвет.
Из телефонной трубки неслись звуки:
— Шелл? Шелл?
— Да, Сэм, — сказал я медленно. — Удар ниже пояса. Я послал его к вам часа полтора назад. Боялся, что с ним что-нибудь случится. Проклятье! Я думал, что, если он свяжется с вами, он будет в безопасности. Как это случилось? Когда?
— Мне сообщили несколько минут назад. Я позвонил вам в контору, но вас не было. Мы получили срочный вызов и сразу же выслали машину. Видимо, его избили до смерти и выбросили из машины на всем ходу. Почти так же, как и в большинстве других случаев. Только на этот раз они не очень старались это замаскировать.
— Конечно. Иначе и не могло быть, Сэм. Этим они предупреждают нас, чтобы мы отступились.
— Что вы хотите сказать?
— Вчера вечером малыш добрался до этой шайки убийц и выдал им свою сфабрикованную историю. Очевидно, они ему не поверили и решили с ним покончить. Вероятно, они здорово его обработали, прежде чем убить. И воспользовались своим излюбленным приемом — выдать убийство за несчастный случай. Это связывает наглых подонков со всеми автомобильными происшествиями, которые у нас на заметке.
— Вы хотите сказать, что Келли действительно осуществил свое сумасшедшее намерение, о котором вы мне говорили?
— Ну да. Это был дурацкий план с самого начала. Если бы я отнесся к малышу более серьезно, когда эта идея Пришла ему в голову, может быть, ничего бы не случилось. — Я бегло передал Сэмсону то, что услышал утром от Келли.
Он сказал:
— Из всех дурацких...
— Бросьте, Сэм. Дело сделано. — Мой оцепеневший мозг понемногу зашевелился. — Сэм, — сказал я, — я расстался с Келли где-то около шести часов. Еще не стемнело. Все, что он должен был сделать, это ехать прямо в полицейское управление; у него не было никаких причин разъезжать по городу. Должно быть, они перехватили его где-то на полпути. Должно быть, они его выследили. Должно быть, они следили за ним все время.
Он подумал об этом одновременно со мной:
— Шелл, если они следили за ним, они наверняка видели, что он говорил с вами. Черт побери, они ведь уверены в том, что он все вам рассказал!
Тошнота понемногу отпустила меня, и во мне закипело бешенство. Я чувствовал, как гнев сжимает мне горло, и заметил, что скрежещу зубами так, что больно челюстям.
— Шелл, — сказал Сэм, — их следующая жертва — вы. Я пришлю вам кого-нибудь.
— Неважно. Чтобы отпугнуть их от меня, понадобилась бы целая армия полицейских. Мне нужно кое-что сделать. — Я подумал о другом: — Как насчет миссис Келли? Она знает?
— Едва ли, Шелл. Мы сами узнали об этом только что, откуда же ей знать раньше нас.
— Я сообщу ей, — сказал я. — Я чувствую, что это моя обязанность. — Пообещав Сэму встретиться с ним позже, я повесил трубку.
Я вынул из чехла свой кольт и переложил его в правый карман пиджака. Пока я выходил из кабинки, шел от аптеки к машине и садился в нее, я держал руку на револьвере. Сев в кадиллак, я положил его На сиденье, справа от себя, и тронулся с места. Я надеялся, что те же парни, которые прикончили Келли, последуют за мной. Эти мальчики жаждали убийства, и именно сейчас я был готов, способен и полон желания встретиться с ними, — и может быть, я даже испытывал в этом какую-то потребность.
Я ехал быстро, чувствуя, как подступает к горлу тошнота, полный горечи, пылая гневом. Я не думал о том, что происходило на дороге позади меня; гораздо больше меня беспокоило то, что ждало меня впереди. «Как, черт возьми, сказать о его гибели его жене? И что именно я ей скажу?»
Я поставил машину на Нортон-стрит, в темном пространстве между двумя фонарями, оставил револьвер на сиденье и вошел в Отель-Холлоувей.
Дежурный клерк указал мне номер комнаты, и я поднялся по лестнице. Я постучал. Мне открыла миниатюрная, хорошенькая женщина. Она вопросительно устремила на меня спокойный, серьезный взгляд.
— Миссис Келли?
— Да. В чем дело?
— Я Шелл Скотт. Могу я зайти на минуту?
— Что за вопрос, мистер Скотт. Входите, пожалуйста.
Я вошел и сел на предложенный мне стул. Она села на кушетку, сбоку и в нескольких футах от меня. Я взглянул на нее и опустил глаза; честно говоря, я не знал, что сказать. Не можете же вы так прямо выпалить в лицо женщине, что ее муж убит, что он мертв.
Она сказала сама:
— Что-то случилось? Что-то случилось, да? — В ее тоне уже чувствовалась паника.
— Да, — сказал я. — Я сожалею. Несчастный случай.
С минуту она сидела совсем тихо, смотря на меня в упор, потом ее губы дрогнули и мышцы на шее напряглись.
— С Томми, да? — произнесла она сдавленным голосом. — С Томми, да? Да? — Она говорила хриплым шепотом, сквозь зубы.
Я молча кивнул, как будто у меня отнялся язык.
— Насколько серьезно... — начала она и вдруг замолкла и посмотрела на меня. Она посмотрела на меня, а я глотал судорожно и облизывал пересохшие губы. Казалось, понимание медленно проступает в ее взгляде, и вдруг, по какой-то способности интуитивного постижения, свойственного иногда женщинам, она уже все знала.
Она сказала вдруг:
— Он умер. Томми умер. Томми умер... — Она повторяла это снова и снова, и с ее лица уходило всякое выражение, глаза перестали видеть. Потом мышцы на шее расслабились и голова повисла, как будто она потеряла над нею всякий контроль. Я встал и подошел к кушетке, думая, что она лишится чувств, но она подняла голову и, сжав руки, уставилась в стену невидящими глазами, из которых по застывшему, как маска, лицу катились слезы. Я сел рядом с ней, бормоча беспомощные слова сочувствия, которых она не слышала.
Она сидела так, не двигаясь, долгие минуты. Потом она содрогнулась, вздохнула и сказала ровным, монотонным голосом:
— Я справлюсь, мистер Скотт. Спасибо, что посидели со мной. Думаю, мне лучше остаться одной с маленьким Томми, с нашим беби.
Я сказал ей, где меня найти, если понадобится моя помощь, и вышел.
Они схватили меня в холле.
Они не стали ждать, пока я выйду на улицу, где я смог бы броситься бежать, — если бы захотел бежать, — они действовали точно и наверняка. Профессионально, эффективно. Как только за мной закрылась дверь, я обнаружил первого из бандитов: он прислонился к стене слева от меня, держа руки глубоко в карманах куртки. Почти в этот же момент второй парень, которого я мог видеть лишь уголком глаза, уткнул мне в ребра дуло пистолета.
Скрипучим голосом он сказал:
— Держи язык за зубами, Скотт, — и ловко обшарил меня левой рукой. Он сказал с удивлением:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22