Как Скалистые горы.
Она чувствовала себя чужой в бесконечных прериях. Даже высохшие летние полевые цветы были ей незнакомы. Она подумала о Джейке и поняла, что очень тоскует по нему. Смогла бы она поговорить с ним об этой нелепой ситуации, в которую сама себя впутала; Дэни сомневалась в этом, хотя знала, что если бы Джейк был жив, она бы не попала в такое затруднительное положение. Трой Фонтейн медленно, но верно сводил ее с ума, а ее совсем не привлекала перспектива помешательства!
Дэни со вздохом стряхнула с себя задумчивость и выбралась из-под одеял. Не имея возможности выпрямиться в маленьком шалаше, она встала на колени и натянула поверх кожаной куртки толстое шерстяное пальто компании Хадсонбэй, торгующей пушниной. Эти полосатые пальто, как и одеяла, стали предметом обмена сразу после основания компании; их охотно носили как трапперы, так и индейцы. Она надевала это пальто, чтобы защититься от постоянно дующих на равнине ледяных ветров. От холода становилась жесткой ее кожаная одежда и ныли кости. Джейк страдал от «ревматизма», как он его называл. Эти боли были бичом, грозившим всем трапперам, поскольку они часто заходили в ледяную воду горных рек, чтобы ставить капканы на бобров. Ей оставалось только надеяться, что она сама не свалится с этим «ревматизмом».
– Дэни? – позвал ее снаружи голос Троя.
Дэни вздрогнула. Последнее время он редко заговаривал с ней.
– Я уже иду.
– Не торопись. Просто уже давно рассвело, и я захотел узнать, все ли у тебя в порядке.
На губах ее заиграла улыбка, и она приблизила лицо к пологу, закрывавшему вход в шалаш.
– У меня все в порядке. Просто не хочется вставать. Грейди встал?
– Встал и уже гуляет. Он скоро вернется. Я поставил на огонь кофе. Сейчас мы приготовим кашу.
– Я сейчас выйду, – сказала она, стараясь сохранить невозмутимый тон и не выдать своего удовлетворения. Такое начало дня вселило в нее надежду.
Дэни быстро сложила и скатала постель, перевязала ее сухожилием и, подняв полог, бросила на замерзшую землю. Затем она выбралась из маленького купола и начала развязывать веревки, стягивающие полукруглые ивовые обручи. Через несколько минут разобранное временное жилище уже лежало на спине вьючного мула. Она подошла к костру, посмотрела на серое небо, чтобы оценить вероятность снега, и начала дышать на свои замерзшие пальцы. Затем скрестила руки на груди и сунула их под обшлаги на рукавах пальто.
Трой пошел к мулам, чтобы принести посуду, и Дэни молча наблюдала за ним. Мужчины сами готовили пищу, не доверяя поварским способностям Дэни. Грейди пообещал, и Трой поддержал его, что если она решит охотиться, они с радостью будут готовить ее добычу.
Сейчас, когда Дэни смотрела, как Трой достает из вьюка посуду, внимание ее привлекли его волосы. За последние недели они стали длиннее и теперь косичкой висели между плеч. Иссиня-черные и густые, они блестели на солнце, словно первоклассная шкура. Он стягивал их сзади кожаным ремешком, и Грейди, белокурые локоны которого были, разумеется, всегда аккуратно подстрижены, утверждал, что Трой напоминает ему пирата.
– Знаешь, дед Троя был пиратом, – сообщил он Дэни однажды вечером, когда они сидели в темноте у костра, прежде чем усталость заставила их лечь в постели.
– Откуда я могу это знать? – Дэни пожала плечами и затем спросила: – А что такое пират?
– Пираты нападают на корабли в открытом море и грабят их. Иногда они разбойничают на реках – в данном случае на реке Миссисипи. Дед Троя был одним из лучших пиратов.
Дэни вспомнила, как Грейди закрыл свой альбом для зарисовок, чтобы сосредоточиться на рассказе.
– Филип Фонтейн построил дом на острове в рукаве реки Миссисипи возле города Батон Ружа. Трой до сих пор живет на острове Фонтейн. Река в тех местах заболочена, покрыта растительностью, и до того, как старик расчистил ведущий к нему водный путь, остров этот, скрытый и таинственный, был идеальным убежищем для пиратов. И если верить одной старой легенде, то на нем до сих пор хранится зарытый в землю золотой клад.
– И что с дедом Троя?
Грейди непринужденно рассмеялся.
– А то, на что этот кровожадный разбойник никак не рассчитывал: он влюбился и больше не захотел быть пиратом.
Дэни была благодарна темноте и оранжево-золотому свету костра, скрывшим краску смущения на ее лице, появившуюся в тот момент, когда она посмотрела Фонтейну в глаза. После того, как Грейди рассказал ей о морских разбойниках, она согласилась с ним в том, что Трои похож на пирата. Глядя сейчас на Троя, она вспомнила рассказ Грейди.
Месячная щетина, покрывшая нижнюю половину его лица, к удивлению Дэни, делала еще больше его пронзительные темные глаза. Прямые брови были такими же черными, как волосы. Губы его были почти не видны под густыми усами, и очень редко, когда он улыбался, показывались его зубы, ослепительно белые на фоне смуглой кожи и волос.
Вместо того, чтобы носить волосы распущенными с пробором посередине, как это делали многие обитатели гор, Трой зачесывал их назад, открывая высокий аристократический лоб и стягивал, как сегодня, в косичку.
Они уже давно не разговаривали друг с другом наедине, и ей очень хотелось сказать что-нибудь Фонтейну, чтобы пробить стену молчания между ними.
– Похоже, надвигается буря. – Слова эти прозвучали так неестественно, что она сразу пожалела, что произнесла их.
– Мне тоже так кажется.
Приветливое выражение, появившееся при этих словах на его лице, удивило Дэни. Когда же он налил кофе в чашку и протянул ей, она лишилась дара речи.
Она позволила пару, поднимающемуся от густого ароматного кофе, согреть ее замерзшие щеки и нос, а затем подула на него. Сделала первый глоток, подняла глаза и заметила, что Трои наблюдает за ней. Они быстро отвернулись друг от друга. Он вернулся к костру и поставил над раскаленными углями сковороду с длинной ручкой. Затем начал отрезать большие куски почти замерзшей маисовой каши, которую они приготовили прошлой ночью, и бросать их в растопившийся в сковороде бизоний жир. Рот ее наполнился слюной: она вдруг почувствовала, что сильно проголодалась за ночь. В этот момент непрошеные мысли пришли ей в голову: она представила, что они с Фонтейном голые лежат под меховыми одеялами и он согревает ее своим телом.
Чашка с кофе едва не выпала из ее руки.
– Я забыл сорго. – Он кивнул в сторону мулов.
– Я принесу, – быстро вызвалась она, чувствуя, что ей необходимо отойти, чтобы прийти в себя.
Когда она вернулась, неся в руке кувшин с сиропом, Грейди уже пришел с утренней прогулки.
– Трой тебя уже спрашивал? – поинтересовался художник.
– О чем? – Она взглянула на Троя, который сосредоточился на еде.
– Мы говорили о надвигающейся буре и так и не решили, что нам лучше делать: ехать дальше или укрыться возле реки. – Грейди опустился на колени и налил себе кофе. – Я сказал ему, чтобы он поинтересовался твоим мнением.
– Он меня не спрашивал, – сказала она Грейди.
Грейди перевел взгляд с нее на Троя. Трой пожал плечами.
– Я собирался ее спросить.
Он замолчал, чтобы перевернуть куски каши на сковороде. Они равномерно подрумянились снизу, и Дэни молча восхитилась тем, как точно он выбрал время, чтобы перевернуть их.
– Но потом, – снова заговорил Трой, – я подумал, что прежде чем мы получим ответ, нам придется выслушать все, что говорил по этому поводу Большой Джейк, и решил, что сначала нам лучше поесть.
– В таких случаях, – сказала Дэни, не привыкшая уклоняться от брошенного ей вызова, – Большой Джейк смотрел на медвежий жир.
Трой издал негромкий стон, и Грейди подал ему оловянные миски, чтобы он разложил в них кашу.
Не обращая внимания на их реакцию, Дэни, сидевшая на земле перед костром, поджала ноги «по-турецки» и продолжила.
– Большой Джейк, – она нарочно сделала ударение на этом имени и внимательно посмотрела на Троя. – Большой Джейк, чтобы следить за погодой, держал в стеклянной бутылке медвежий жир. Когда жир спокойно лежал на дне бутылки, он говорил, что погода едва ли переменится в течение двух или трех дней. – Она взглянула на Грейди. Хотя его лицо выражало сомнение, он ловил каждое ее слово. Она наклонилась вперед и начала жестикулировать, подражая словоохотливым трапперам. – Когда жир начинал как бы пучиться в центре или по краям бутылки, можно было ожидать бурю. Грязные пятна на поверхности жира предвещали ветер. Когда их было лишь несколько, дул легкий ветерок; если пятен было очень много, следовало ожидать настоящего урагана.
– Браво, Джейк, – пробормотал Трой, подавая ей тарелку с кашей.
– А как насчет зимних бурь? – поинтересовался Грейди.
Прежде, чем ответить, Дэни дожевала и проглотила поджаренный кусок каши, политый сорговым сиропом.
– Когда становилось холодно, жир замерзал. Это все, что я могу сказать. – Она проглотила еще один кусок каши. – Кстати, сегодня довольно холодно.
Грейди опустошил свою тарелку и снова заговорил.
– Ты думаешь, что мы должны ехать?
Дэни посмотрела на Троя.
– А ты что думаешь?
Подняв глаза от тарелки, он внимательно посмотрел на нее и на этот раз не отвел взгляда.
– Я думаю, отсюда уже недалеко до Миссури. Я за то, чтобы мы проехали столько, сколько сможем проехать до того, как начнется действительно сильная буря. До сих пор нам везло: снег не мешал нашему движению. Миссури не может быть слишком далеко отсюда. Когда мы доберемся до нее и направимся на юг, можно будет считать, что мы уже у цели нашего путешествия.
– А ты как думаешь, Дэни? – спросил Грейди с волнением в голосе. – Что лучше? Ехать дальше, не обращая внимания на надвигающуюся бурю, или укрыться где-нибудь?
Дэни посмотрела на небо. Оно нависло над ними своей свинцовой тяжестью, словно собиралось упасть. Уже после того, как Дэни выбралась из своей палатки, подул северо-западный ветер. Река Платт имела в тех местах ширину около одной мили: мелкая и грязная, она текла мимо островов, заросших трехгранными тополями и ивами, эти же деревья росли вдоль ее берегов. К востоку местность постепенно повышалась, и крутые обрывы вдоль берега могли при необходимости послужить им в качестве укрытия.
Дэни не очень-то хотелось высказывать свое мнение. После того как Трой вспылил, когда они покидали Скалистые горы, она решила во всем полагаться на него как на старшего. Он прямо заявил, что руководит этой экспедицией, и с того дня был холоден с ней. «Пусть так и будет, – подумала она тогда, – переубедить мужчину не легче, чем загнать дым в бутылку».
Она протянула руку, чтобы взять тарелку Грейди, и затем нагнулась за тарелкой Троя.
– Это Фонтейну решать. – Дэни пожала плечами. – Мы могли бы подняться на ту возвышенность впереди и посмотреть, что там дальше. Возможно, там легче найти укрытие, чем здесь, на открытом пространстве.
Трой некоторое время смотрел на нее, молча обдумывая ее слова.
– Неужели у Большого Джейка не была припасена поговорка для такого случая? – спросил он наконец.
Дэни сдержала улыбку. Она испытала радость, когда поняла, что он просто дразнит ее.
– Джейк говорил: «Если ты решил что-то сделать, то делай».
Лицо Фонтейна снова помрачнело, и радость ее угасла. Он встал, пошел от костра и бросил на ходу, не оглядываясь:
– Давайте укладываться.
Если ты решил что-то делать, то делай.
Эти слова Джейка Фишера, которые Трой повторял про себя, казались ему простыми и убедительными, пока в голову к нему не пришла старая пословица: «Легче сказать, чем сделать». В начале их путешествия он действительно принял одно решение. Он решил вычеркнуть из памяти ночь, когда он занимался с Дэни любовью, но даже сейчас, после двух месяцев ежедневного общения с ней, эта задача по-прежнему казалась ему почти невыполнимой.
Он ехал впереди, наблюдая за тропой, в то время как в воображении его то и дело возникал образ Дэни, ее живая улыбка, дымчатые глаза, казавшиеся почти серебряными, когда они светились радостью.
«Мы здесь всегда так делаем», – заявила она в ту ночь, когда бросилась к нему в объятия. Трой знал, что никогда не забудет, с каким восторгом она приняла его любовь, как она страстно отвечала на его ласки, знал, что не сможет забыть тех чувств, которые он испытал, когда она прижималась к нему своим гибким телом, но был полон решимости убедить Дэни, что он забыл все это. Ради нее же самой.
В последнее время Дэни казалась подавленной и задумчивой, хотя в первые недели их путешествия она оставалась спокойной и уверенной. Ничто из того, что сказал или сделал Трой, не могло заставить ее упасть духом. Ей нравилось удивлять их своим знанием гор. На высоких равнинах, сразу за перевалом, они увидели возвышающуюся над местностью скалу. Дэни узнала ее раньше, чем Трой нашел этот ориентир на своих картах.
– Я знаю его! – закричала она восторженно, указывая на далекий утес.
Пока Трой делал отметки на своих картах, Дэни поведала им увлекательную историю о том, как этот утес получил свое название.
Заметьте, я не уверена в этом до конца – сказала она, сидя с величественным видом на своем рыжем пони, склонив голову набок, в то время как взгляд ее серебристо-серых глаз был устремлен на утес, – но я готова поспорить на связку шкур, что именно здесь нашли останки Хайрама Скотта.
– Его останки? – Грейди с новым интересом посмотрел на выветренный склон утеса.
– Да. Примерно два года назад Хайрам Скотт, будучи больным, отправился с группой трапперов на восток. Кажется, здесь они оставили его и продолжили путь. Но старый Хайрам сумел доползти до подножия этой скалы и там умер. – Дэни помолчала, припоминая другие подробности. – На обратном пути трапперы нашли его останки и назвали этот утес его именем. Я помню, как пару лет назад охотники часто вспоминали об этом случае.
В ту ночь путешественники устроили стоянку возле утеса. Ночь была лунная; было удивительно тихо, но затем тишину разорвал жуткий вой койота, заставивший Грейди вздрогнуть. Дэни только засмеялась.
– Ты думаешь, это воет дух старого Хайрама Скотта, Грейди? – спросила она его в шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54