ведь речь как-никак шла о его жизни. И он поинтересовался:
— Эти деньги посулила тебе герцогиня де Соррьентес?
— Нет, — отрицательно мотнула головой Ла Горель. — Я больше не служу герцогине.
— А кто же? — нетерпеливо спросил Ландри.
— Моя новая хозяйка, госпожа маркиза д'Анкр, — проговорила женщина.
— Маркиза д'Анкр!.. — вскричал Ландри, подпрыгнув на стуле. Кокнар смертельно побледнел, виски у него вспотели. — Значит, я у нее?..
Глаза мегеры победно горели, она злорадно улыбалась и не спешила с ответом, которого пленник ждал, едва не падая в обморок от волнения. Наконец старая ведьма объявила:
— Ты находишься у монсеньора маршала маркиза д'Анкра. — И с притворной жалостью она спросила: — Разве ты этого не знал, бедный мой Ландри?
— Все кончено, я погиб! — простонал Кокнар.
— Боюсь, что это так, — улыбнулась гадкая старуха.
Тут послышался звон колокольчика.
— Тебя желает видеть монсеньор, — объяснила Ла Горель. — Пойдем, — добавила она, направляясь к каким-то дверям.
Ландри Кокнар окинул комнату отчаянным взглядом, словно утопающий, готовый ухватиться за соломинку. Ла Горель не спускала с пленника глаз.
— Тебе не убежать, — сказала она, — и не пытайся. Лучше покориться. — И с мрачной любезностью старая ведьма подбодрила Ландри: — Терять тебе нечего, тебя быстренько повесят. Так что долго мучиться не будешь… Раз-два, и готово… Ну, входи. Не заставляй монсеньора ждать, он этого страсть как не любит.
Ландри Кокнар понял, что спасения нет. Пленнику оставалось только подчиниться. Мы уже убедились, что, несмотря на излишнюю осторожность, Ландри был очень смелым человеком. Собравшись с духом, он гордо решил показать своему прежнему хозяину, что не боится смерти. Ла Горель открыла дверь, и, уняв предательскую дрожь, Кокнар твердым шагом переступил порог.
XXVIII
НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ, ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО
Тем же твердым шагом Ландри Кокнар прошел через большую комнату и остановился в двух шагах от стола, заваленного бумагами. У стола сидели радом Кончини и Леонора. Ландри с достоинством поклонился и спокойно стал ждать, что будет.
Леонора и Кончини смотрели на него в упор, но Кокнар не опустил глаз. Наконец резко Кончини произнес:
— Ты знаешь, что тебя ждет?
— Догадываюсь, — смело ответил Ландри и улыбнулся.
— Виселица! — уточнил маршал д'Анкр.
— Двум смертям не бывать… — проговорил Ландри, пожав плечами. — Старуха правильно сказала, что долго мучиться мне не придется.
— Как видишь, я не прощаю измены, — процедил Кончини.
Ландри подошел к столу вплотную и, глядя бывшему хозяину прямо в глаза, отчеканил:
— Если бы я вас предал… если бы проболтался, вы бы не стали маршалом и маркизом д'Анкром… Вы бы давно уже лежали в могиле.
Кончини немного подумал. Глядя на Леонору, он вроде бы несколько раз одобрительно кивнул головой. И Галигаи вдруг решительно заявила:
— Этот человек прав. Тут не поспоришь.
Ландри Кокнар содрогнулся. Что имела в виду Леонора? Зачем ей понадобилось защищать его? Он был далеко не дурак и сразу смекнул, что его пытаются разыграть. Возликовав при себя, он подумал:
«Пронесло! Я им нужен!..»
И тут же засомневался:
«Пронесло ли?.. Не спеши радоваться!.. Все зависит от того, что они от меня потребуют».
Кончини по достоинству оценил ловкий ход Леоноры и без обиняков сказал:
— Пожалуй! Да, ты не проболтался. Но ты прекрасно понимаешь, о какой измене я толкую.
«Они собираются говорить о малышке!» — обрадовался Ландри. И громко ответил:
— Похоже, вы намекаете на ребенка, монсеньор.
— Да. И за эту измену ты заплатишь жизнью, — угрожающе заявил Кончини. Казалось, он говорил серьезно.
Как только Ландри Кокнар почуял, что его пытаются использовать, лицо его тут же стало непроницаемым. Теперь Кокнара пугали, но он и бровью не повел. Ландри бесстрастно ждал, когда они выложат свои козыри. Но его сердце бешено колотилось, а лоб вновь покрылся испариной. Ведь Ландри, который так дорожил собственной шкурой и так боялся смерти, был полон решимости ничем не повредить малышке. А он знал, что, если откажется повиноваться Кончини, тот его не пощадит. Итак, Кокнару предстояло самому вынести себе смертный приговор.
Кончини выдержал паузу. Похоже, он ждал, что Ландри запросит пощады. Но тот был нем как рыба. Тогда Кончини заговорил с грубой прямотой человека, уверенного в своей силе и готового ею злоупотребить.
— Не будь ты мне нужен, уже давно бы болтался на виселице…
Ландри и вида не показал, что это для него не новость.
— У меня к тебе предложение, — продолжал маршал. — Но заруби себе на носу, если откажешься — вздерну! И никому не удастся тебя спасти.
— А если я соглашусь, монсеньор? — осведомился пленник.
— Тогда я тебя пощажу, верну тебе свободу и оставлю в покое, — пообещал Кончини. — Да еще получишь не одну сотню экю.
— Так что это за предложение? — сдавленным от волнения голосом поинтересовался Кокнар.
— Ты подпишешь официальную бумагу и, если потребуется, немедленно подтвердишь, даже поклянешься, что матерью ребенка, которого я тебе когда-то доверил, была мадемуазель Леонора Галигаи, ставшая впоследствии моей супругой, — проговорил маршал д'Анкр.
У Ландри Кокнара гора с плеч свалилась. Это он сделает запросто. С превеликим даже удовольствием. Предложение просто замечательное! Ведь таким образом девочка, которую Ландри когда-то спас и ради которой собирался теперь пожертвовать собственной жизнью, обретала высокое положение! Но слова маршала так поразили Кокнара, что он невольно воскликнул:
— Как, мадам, и вы пойдете на такую жертву?
— Несомненно, — просто подтвердила Леонора, — я сама предложили это монсеньору.
— Это достойно восхищения, мадам, — прошептал Ландри, почтительно склоняясь перед ней. Потом повернулся к Кончини и спокойно поинтересовался:
— Если я соглашусь, монсеньор, кто мне гарантирует, что, добившись своего, вы не избавитесь от меня без лишнего шума?
— Я готов поклясться чем угодно, — заявил маршал, не обижаясь на такую недоверчивость.
— Не надо, Кончини, — вмешалась Леонора. — Этот парень — не дурак, он и так все поймет. — И женщина обратилась к сосредоточенному Ландри. — Разве ты не слышал, что сказал монсеньор. Ты нужен ему как очевидец?! Что может быть вернее такой гарантии?
— И впрямь, мадам: я понимаю, что монсеньор не станет убирать такого ценного свидетеля, как я, — кивнул Кокнар. — Но меня страшно беспокоит еще одно обстоятельство.
— Какое? — осведомилась Леонора с неизбывным терпением.
— Дело вот в чем, — чуть насмешливо продолжал Ландри. — Монсеньор говорил, что мне придется подтвердить все это под присягой. Это уже серьезно, мадам. Я добрый христианин, черт бы меня побрал, и не хочу угодить в ад за ложную клятву.
— И только-то? — вскинула брови Галигаи. — Мой брат Себастьян — архиепископ в Туре. Он отпустит тебе этот грех. Заступничества человека, имеющего такой сан, тебе достаточно, чтобы совесть твоя была спокойна?
— Клянусь честью, мадам, для вас нет неразрешимых вопросов! — вскричал восхищенный Кокнар.
— Значит, ты согласен? — живо спросил Кончини.
— Одну минутку, монсеньор, — ответил хитрый Ландри. — Чтобы покончить с этим делом, надо обсудить все детали. Вы говорили что-то о сотнях экю… Будьте любезны, назовите мне, пожалуйста, точную сумму.
— Пятьсот экю, — нетерпеливо бросил Кончини.
— Сто пятьдесят ливров! — воскликнул Ландри, недовольно поморщившись. — Ах, монсеньор, раньше вы были щедрее!.. А ведь вы не были тогда так богаты!..
— Этот человек снова прав, — проговорила Леонора.
Она выдвинула ящик, достала мешочек и, положив его на стол перед Ландри, пояснила:
— Тут тысяча пистолей,
— Это хорошие деньги, — улыбнулся Кокнар. И холодно добавил: — Мне хватит… на первое время.
— Шутить изволишь? — угрожающе зарычал Кончини.
— Не серчайте, монсеньор, — хладнокровно произнес Ландри. — Вы еще благодарить меня будете. Но за другое… Я хочу предложить вам одно дельце, когда мы покончим с этой историей. Итак, я совершу то, чего вы от меня требуете, монсеньор, но при одном условии: мне будет позволено увидеть мадемуазель Флоранс и поговорить с ней.
— Зачем? — подозрительно спросил Кончини.
— Чтобы убедиться, что ее не подменили, и выяснить, согласна ли она стать вашей дочерью, — твердо ответил Кокнар. — Иначе я не соглашусь, монсеньор, и вы можете вызывать палача.
— Ты увидишь девушку прямо сейчас, — сразу согласился Кончини. — И без свидетелей. Так ты убедишься, что мы не оказываем на нее никакого давления. Смотри, как я тебе доверяю.
Очень довольный, маршал живо встал с места, подошел к Ландри и собственноручно разрезал веревки, стягивавшие запястья пленника. Потом Кончини позвонил и, кивнув на пухлый мешочек, бросил:
— Бери, бери, я тебе верю!
Лукаво улыбаясь, Ландри схватил мешочек и быстренько засунул его в карман.
На звонок пришла Марчелла. Кончини что-то тихо приказал ей и, повернувшись к Ландри, произнес:
— Эта женщина отведет тебя к Флоранс. Следуй за ней.
Девушка немедленно узнала неожиданно появившегося перед ней Ландри. И сразу догадалась, что его прислал Одэ. Она вскочила с места, собираясь засыпать Кокнара вопросами. Но Ландри остановил ее выразительным движением руки. И показал записку, которую вытащил из кармана. Девушка, немного побледнев, слегка кивнула головой: мол, поняла… И замерла на месте, не сводя с Ландри лучистых глаз.
Кокнар приблизился к ней, почтительно поклонился, выпрямился и посмотрел на нее с невыразимой нежностью. Он был глубоко взволнован. Кашлянув от смущения, Ландри промолвил дрожащим голосом, сам не очень понимая, что говорит:
— Вы не знаете меня, мадемуазель… А я знаю вас очень давно… можно сказать, с рождения… Я Ландри Кокнар, ваш крестный… Это я семнадцать лет назад отнес вас в храм, это я дал вам красивое имя Флоранс.
— Значит, это вам я обязана жизнью? — прошептала Флоранс, взволнованная не меньше, чем Ландри.
Этот неосторожный вопрос немедленно вернул Кокнару утраченное было хладнокровие. Оглядевшись вокруг, он подмигнул и громко сказал:
— Жизнью? Да что вы! Вам, слава Богу, ничто не угрожало. Просто никто не должен был знать о том, что вы появились на свет. И я вспомнил эту давнюю историю вовсе не для того, чтобы вы теперь благодарили меня. Нет, я не имею на это права. Просто я хочу, чтобы вы поняли, что я посвящен в тайну вашего рождения. А еще я вот что хотел сказать: монсеньор Кончини… ваш отец… требует, чтобы я подтвердил, что вы дочь мадам д'Анкр… Следует ли мне исполнить желание вашего батюшки?
— Да, — ответила Флоранс без малейших колебаний.
— Вам известно, что на самом деле мадам д'Анкр не ваша мать? — тревожно спросил Кокнар.
— Известно, — кивнула девушка. — Но это — единственный способ спасти мою настоящую мать, которую я не знаю.
— Стало быть, вы хотите принести себя в жертву ради матери, которую даже не видели? — прошептал Ландри, снова расчувствовавшись.
— Не знаю, есть ли тут жертва, но ведь это так естественно, — ответила Флоранс со смелой улыбкой.
— Вы просто молодчина! — воскликнул Кокнар. — Вы заслуживаете счастья и будете счастливы, это я вам говорю, — тихо закончил он.
Потом Кокнар церемонно поклонился Флоранс и сделал вид, что уходит. Но, словно передумав, он повернулся и снова приблизился к девушке.
— Могу я попросить вас об одном одолжении? — осведомился он.
— Для вас я на все готова! — пылко ответила Флоранс.
— Позвольте поцеловать вашу ручку, мадемуазель! — воскликнул Ландри.
Она порывисто протянула ему обе руки. Маленькая белая ручка утонула в мозолистых ладонях Ландри, и он незаметно передал Флоранс записку Вальвера. Но когда Кокнар склонился, чтобы поцеловать девушке руки, она нежно приподняла его и с очаровательной грацией ребенка подставила лоб, промолвив:
— Крестный имеет право обнять свою крестницу.
Ландри слегка прикоснулся губами к ее шелковистым волосам и шепнул ей на ухо:
— Ничего не бойтесь, мы рядом.
Счастливый и гордый, он оставил ее, переполненный нежностью:
«Ай да малышка! Крестным меня назвала!»
Марчелла отвела Кокнара назад.
В кабинете он снова увидел Кончини и Леонору. Они сидели в своих креслах. Можно было подумать, что маршал и его супруга не сходили с мест. Лицо Леоноры было, как всегда, непроницаемым. Кончини же — может, потому, что он не был таким хорошим актером, или просто потому, что не считал более нужным притворяться — так радовался, что Ландри сразу понял:
«Это он за нами следил».
— Ну что? — спросил Кончини.
— Ладно, монсеньор, — ответил Ландри, — я готов подписать любые бумаги и заявить что угодно и когда угодно.
— Я так и знал! — воскликнул маршал д'Анкр. Если раньше он держался высокомерно и сыпал грубыми угрозами, то теперь улыбался и любезничал.
— Сегодня мы все и уладим. Подпишешь бумаги, и я немедленно тебя освобожу. А пока что ты мой пленник. — Хохотнув, Кончини спросил: — Не боишься, надеюсь?
— Нет, монсеньор, — ответил Ландри, засмеявшись в ответ. — Я тоже вам доверяю. — И серьезно добавил: — Ну, в этом деле мы пришли к обоюдному согласию, и теперь я хочу, чтобы вы выслушали мое предложение, которое, смею надеяться, будет вам по душе.
— Говори, — разрешил заинтригованный Кончини. — Только покороче, мне сейчас недосуг.
— Я буду предельно краток, — пообещал Ландри. Глаза у него загорелись, и он продолжал: — Полагаю, монсеньор, что вам прежде всего хочется доказать, что мадемуазель Флоранс действительно является дочерью вашей супруги мадам д'Анкр.
— Несомненно, — подтвердил Кончини, вдруг ставший очень внимательным.
— Иначе было бы достаточно просто удочерить ее, — уточнила не менее заинтересованная Леонора.
— Так вот, — заявил Ландри, кивнув головой, — что бы вы ни предприняли, это не будет выглядеть неоспоримым, очевидным, абсолютным доказательством, которого не могли бы опровергнуть даже самые ярые ваши противники. Одним словом, вместо доказательств вы представите свидетельства. Конечно, это кое-что. Но это не оградит вас от сплетен и пересудов, а вы бы хотели избежать их любой ценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50