Ни воспоминаний. Ни понимания самого себя. Рисковать жизнью и тем, что осталось от его разума ради мира, которого он не помнил, ради верности и чести, которых не ощущал. Селина сказала, он лишен личности. Как же можно жить с такой пустотой? Многие бежали бы от подобного. Но и это не причина, потому что, когда я призывала его вспоминать, он старался, и он делал все, чтобы оберегать нас в пути.
Ночь медленно подходила к концу. Клубящиеся тучи, прорезаемые розовыми и зелеными молниями, заслонили ночные звезды, угрожая вскоре снова пролиться на нас дождем. После того как в полночь Паоло сменил меня на часах, я все равно не смогла заснуть. Я стояла у разлома в гранитной глыбе, накинув на плечи влажное одеяло, и молила, чтобы не смыло следы копыт.

Наступило утро. Как я и боялась, ночной дождь смыл все следы Д'Нателя. При свете зари выяснилось, что наше пристанище находилось в основании зеленого холма, возвышающегося над океаном травы и камней, таинственный Курган Пелла, догадалась я: интересный факт, если бы не необходимость спешить. Кейрон был уверен, что холм был священным местом, где наши предки – мои предки – поклонялись горам. В самом деле, громада Стены Дориана нависала над нами, словно горы воспользовались прикрытием грозы, чтобы подобраться ближе. А где-то в бесплодной долине между Стеной и Курганом находилась река Гленавен и деревенька Йеннета, когда-то носившая имя Триглеви.
Я не находила никаких следов, способных рассказать о судьбе Д'Нателя. Баглос предложил, чтобы мы разделились и с час ехали в разных направлениях, а затем вернулись бы к Кургану. Голос его звучал безнадежно, как никогда с момента встречи с господином.
– Гнусные предатели с лживыми языками похитили его, – сказал он. – Они убили его, пролили его кровь на Мосту… Авонар потерян.
Мои поиски не принесли результата. Я нашла множество поросших травой холмов, мало отличающихся друг от друга, и еще больше гранитных монолитов, выступающих из сырой земли, словно ростки новых гор. Когда мы снова встретились у Кургана, результат поисков был ясен без слов. Баглос молча повел нас к дороге. Мы поедем в Йеннету. Если Д'Натель захочет и сможет, он будет ждать нас там.

Как только утренняя мгла окончательно рассеялась, мы подъехали к развалинам умирающей деревушки, к кучам каменных обломков, которые когда-то были аккуратно сложенными стенками или невысокими домиками, способными защитить от ледяного зимнего ветра, дующего со Стены Дориана. Дорога превратилась в вязкое болото, из которого в самых неожиданных местах выглядывали обломки скалы, мы спешились и повели коней в поводу, боясь покалечить их. Немногие уцелевшие деревенские постройки были потрескавшимися, крошащимися и заросшими сорняками. Свинья жадно рылась в грязи. Гибнущее поселение чудовищно контрастировало с горным массивом, лежащим у него за спиной, словно доказывая, что творения рук человека – всего лишь жалкая пародия на творения природы.
Человек с впалыми щеками высунулся из двери обшарпанного дома. Я поприветствовала его, но он прикрикнул на собаку, жмущуюся к его ногам, и захлопнул дверь. Чуть дальше по дороге, в обнесенном камнями огородике стояла женщина. Она наблюдала за нашим приближением, трое оборванных детей цеплялись за ее юбки. Ее огород, хоть и не роскошный, был более ухоженным, чем что-либо вокруг. Повинуясь ее жесту, детишки убежали.
Я заговорила с ней с почтительного расстояния.
– Здоровья и процветания тебе, добрая женщина, да будет зажиточным твой дом.
– Да будет гладким ваш путь, – ответила женщина. В ее жиденьких косах блестела седина, лицо морщинистое, хотя она значительно моложе меня. В обнаженных жилистых руках она держала заржавевшую мотыгу.
– Мы едем из Монтевиаля, – продолжала я.
– В Йеннету редко заезжают чужаки. Для чего вы приехали сюда?
Воздух был свеж и сладостен, высокие белоснежные пики поднимались на фоне сияющего голубого неба.
– Насладиться красотами природы, – ответила я, не в силах придумать более удачный ответ.
К моему удивлению, она понимающе кивнула.
– Это весомая причина. Стена того стоит.
– А ты не видела сегодня других незнакомцев? Один наш товарищ отбился от нас во время грозы. Молодой человек… на вид лет тридцати. Высокий. Чисто выбрит. Синие глаза, светлые волосы. Крепко сложен, верхом на гнедом горячем коне.
– Такого я не видела. Может, он поехал по дороге в Ванесту или сбился с направления и теперь уже на полпути обратно в Монтевиаль. Вам лучше отправиться за ним. – Ее пальцы поглаживали мотыгу.
– Наверное.
Других обитателей деревни не было видно. Только один человек, стройный юноша, сидел на стене дальше по дороге. Ходили слухи, что не обложенное налогом зерно часто уходило в Валлеор по предгорьям Стены Дориана. Ясно, что контрабандисты избегают общества.
– В вашей деревне есть кто-нибудь, у кого мы могли бы переночевать? Мы надеемся, наш друг приедет сюда.
Женщина бросила быстрый взгляд на свой дом.
– Не знаю. Здесь живут бедные пастухи. Почти все ушли с овцами в горы.
Краем глаза я заметила в темном дверном проеме какое-то движение. И осталась на месте. Нет смысла бежать. А если хвататься за нож под юбкой, можно навлечь на себя серьезные неприятности.
– Еда у нас своя. Нам нужны только крыша и сухой пол. Клянусь, нам не нужно ничего, кроме нашего Друга.
– Но…
Человек вышел из тени дверного проема.
– Марика всего лишь хочет сказать, что у нее уже есть постоялец, спасшийся от бури. И он просил ее соблюдать осторожность.
– Шериф!
Грэми Роуэн внимательно огляделся по сторонам, прежде чем приблизиться ко мне. Его левый висок был сильно ободран. В центре лба темнело земляное пятно. Из-за меня бог отправил шерифа в очередное путешествие.
Ну как извиняться перед человеком, которого презираешь? Честь требовала, но все во мне противилось. Разве не довольно того, что мы его не убили?
– Шериф, я…
– Сударыня, я был бы признателен, если бы мы оставили все разговоры о моей должности. Клянусь жизнью, я здесь не как представитель закона. Может быть, моя клятва успокоит твои страхи.
Мои щеки пылали, как кузнечный горн.
– Я рада, что все обошлось.
Настал его черед удивляться.
– Как ты нашел нас здесь? – продолжала я.
– Я думал, это вы меня нашли, но чтобы избежать очередных препирательств, снова объясняю тебе: у меня есть новый друг, который очень хорошо ходит по следу.
– Но это же не отец Жиано?
Роуэн разразился смехом, вызывающим такое же недоумение, как и его поведение.
– Так вот что ты придумала! Чтобы я?.. Святой Аннадис, ты думала, человек, которого ты десять лет презираешь за добросовестное служение гнусному закону, который с радостью убил бы ребенка, чтобы доказать свою лояльность, стал бы водить дружбу с негодяями, магами… кто там они еще? Как такое могло прийти тебе в голову?
Я не разделяла его веселости.
– Может быть, мы присядем и обсудим это сами и не будем отрывать добрую женщину от работы?
Паоло, криво улыбаясь, бочком подошел к шерифу.
– Я покажу этому юному вероотступнику, куда поставить ваших коней, – сказал Роуэн, взъерошив пареньку волосы. – А потом поговорим.
Марика, довольная, что все разрешилось так мирно, пригласила нас в дом. Большой вычищенный очаг, дымоход которого закоптился за бесчисленные годы топки еловыми лапами и терновыми ветками, занимал главенствующее положение в единственной комнате. В центре стояли тяжелый стол и шесть стульев. Стопка овечьих шкур в углу служила хозяевам постелью, а два ларя для зерна в другом углу – буфетом. Из корзины торчали веретено и моток коричневой шерсти. На нескольких крюках и деревянной полке помещалась вся утварь: пять кружек, которые Марика поставила на стол, щербатая бутылка с узким горлышком, кажется с маслом, деревянные миски и несколько жестянок, в одной из которых оказались высушенные травы. Марика, прежде чем налить кипятка из закопченного ведра, подвешенного над углями, бросила их в кружки. На стене у очага висели топор, свернутая кольцом веревка, рыбацкая сеть и две пары снегоступов. Мой домик по сравнению с этим казался дворцом.
– Мы благодарны тебе за приглашение, Марика.
– Приятно видеть новые лица, услышать, что творится в мире.
Краснощекий мальчик поставил на стол глиняный кувшин и снова убежал на улицу. Марика плеснула в тяжелые кружки молока.
– Боюсь, не происходит ничего, о чем следовало бы знать. Война и ее последствия.
– Судя по тем рассказам, которые мы слышали, наша жизнь еще не так плоха, как у некоторых, – заметила Марика, передавая кружки Баглосу и мне; взяв третью кружку, она замешкалась, глядя на дверь. Ее сын стоял рядом с остальными детьми, окружившими Паоло, они обращались к нему с почтением, как к отважному путешественнику, а вовсе не ослу, не тупоголовому калеке.
– Должно быть, жизнь в таком месте нелегка.
– В Йеннете живет вот уже пятое поколение нашей семьи. Когда-то мы дюжинами посылали телеги с шерстью в Монтевиаль, Ванесту и Юриван, а теперь, дай бог, три в год. Наши стада не благоденствуют, как и народ. Но все изменится, если упорно трудиться.
– Надеюсь.
Я надеялась. Что же будет, если Д'Натель не сможет сделать то, что нужно? У мира и так мало шансов. Баглос всем своим видом выражал отчаяние. Тяжело облокотившись на стол, он молча склонился над кружкой. Наверное, он не отреагировал бы, даже если бы я вдруг всадила в него булавку.
Марика налила кипятка в третью кружку, добавила в нее крошечный кусочек сахара, две ложки молока и прикрыла сверху тряпкой.
– Рилья! – позвала она, и в комнату вбежала маленькая кудрявая девочка. – Отнеси это старому Гуро и проследи, чтобы он выпил.
– Хорошо, – прошептала девочка, не сводя глаз с Баглоса и меня.
– Нам приходится присматривать за стариком, – пояснила Марика. – Он отказывается есть. Два года назад загнал стадо слишком высоко в горы. Когда он не вернулся до начала снегопадов, мы подумали, что он погиб. А он пришел в деревню среди зимы, едва живой от голода и совершенно спятивший. Надеюсь, с вашим другом такого не случится. – Она разлила чай и поставила жестянки с травами и сахаром обратно на полку. Теперь мне пора за работу. Можете развесить мокрые вещи и раздуть огонь.
– Спасибо за чай.
Роуэн подсел к нам, когда Марика вышла. Он взял свою кружку и пил, глядя на меня так, словно ждал нового удара по голове. Я не знала, что сказать. Он же участвовал в захвате Авонара.
– Значит, таинственный «слуга» снова пропал, – произнес он наконец. – Его схватили жрецы?
– Не знаю. Просто так он бы не ушел, но и следов насилия мы не нашли.
Роуэн больше не смеялся.
– Отчего ты решила, что я заодно с этими негодяями? Мне казалось, мы оба понимаем, кто они такие?
Я перечислила все доказательства, свидетельствующие против него: его встреча с зидами в Гренатте после того, как он делал вид, будто не знает их, его появление у лавки Келли в ночь пожара, медная пуговица в библиотеке погибшего профессора и, конечно, рассказ Терезы о лейранине в темном камзоле с блестящими пуговицами.
– Да, я ненавидела тебя, – заключила я. – По моему разумению, ты добровольно принимал участие в делах, которым нет прощения. И я отказывалась верить тебе. Но два дня назад Паоло просто и безыскусно подтвердил твои слова. – Тут я рассказала ему, что оставила Якопо записку. – …Я сама рассказала им, что ты пытался меня предостеречь. Боюсь, вы с Яко еще в большей опасности, чем были до сих пор.
Шериф обдумывал мои слова, вертя в руках пуговицу, которую я выложила на стол. Когда он заговорил, в его словах не было неприязни.
– Если бы ко мне пришел человек с такими доказательствами, я вынес бы приговор, особенно не сомневаясь, если учесть то, что ты знала о… моем прошлом. – Он залился краской. – Я благодарен Паоло за защиту. А что касается Яко, вряд ли ты могла сделать что-нибудь, чтобы его положение стало опаснее.
Мысль о Яко была невыносима. Мое стремление насолить Дарзиду лишило меня рассудительности, я подставила под удар старого друга, оставила его на произвол этих зидов. А теперь убедила зидов, что Яко им бесполезен. Но самобичеванием я не смогу ему помочь. А вот уничтожив зидов, смогу.
– Расскажи мне, как все было на самом деле, шериф. Почему ты не сказал, что знаешь жрецов? И как ты попал сюда?
– Причина, по которой я не сказал тебе, что виденные вами в Срединном лесу люди те же самые, что приезжали в Данфарри, разыскивая двух незнакомцев, проста – пока я не увидел их через дверь в гостинице Бартоло, я этого не знал. На них не было одежд жрецов, когда они приезжали с капитаном Дарзидом, разыскивая искерских шпионов. Я услышал, как капитан сказал, что встретится с ними в Гренатте. Казалось, весь мир едет в Гренатту, а я очень любопытен. Когда я увидел там тебя, я понял, что никаких шпионов не существует. Лишь магия могла бы заставить тебя сдвинуться с места. А если бы капитан Дарзид увидел тебя там, тебя бы арестовали.
Грэми Роуэн спас меня. Жестокая правда.
– Поэтому ты меня прогнал.
– Когда ты так бездумно полезла к жрецам, я понял, что тебе неизвестно о их связи с капитаном…
– …и что я не поверю.
– Мне? Это уж точно не в твоем обыкновении. – Саркастическая усмешка, появившаяся на его лице, постепенно исчезла, пока он продолжал. – Жиано был вне себя, когда вы трое сбежали, а когда Якопо рассказал ему, что вы направились в Юриван, они помчались в погоню, не успел я и глазом моргнуть. Мне показалось странным, что они не перехватили твоих друзей на дороге. Сначала двигаться по вашим следам было легко, но я не видел, чтобы за вами следили жрецы. Должно быть, они сразу отправились в Юриван. Когда после Глиенны я вас потерял, то поступил точно так же, надеясь перехватить вас, пока вы не угодили им в объятия. К дому я подъехал как раз тогда, когда служанка подглядывала из-за угла. Все было так, как она рассказала. – Его взгляд помрачнел. – Я был солдатом. Я видел такое… участвовал сам… в чем не должен участвовать мыслящий человек, это ты знаешь, но то… Нет слов описать это.
– Яко был там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67